I Purple U

Больше мы не общались. Чего лукавить — руки у меня сильно чесались провести Тэхену воспитательную беседу и добиться от него хотя бы понимания того, что так делать не надо. Конечно, вряд ли бы мой втык возымел эффект на это обнаглевшее создание, но и молча вот так все это оставить я не могла.

Мне нужно было выпустить пар.

Как назло, начались съемки шоу, и график оказался настолько забитым, что выловить ребят неформально можно было разве что по дороге в туалет.

Тэхен ходил как ни в чем не бывало. Еще бы! Только Намджун иногда кидал предостерегающие взгляды, и то мне, а не ему. Ну вот при чем здесь я?! Не я же его провоцирую! Вроде бы...

В какой-то момент до меня начало доходить, почему со стороны Намджуна отношение именно такое. Стоило с более холодной головой понаблюдать за виновником моего шаткого положения, как становилось понятно, что парень старательно закрывается ото всех и порой старается вытворить что-нибудь необычное, не вписывающееся в их быт, чтобы... отвлечься?

Он мастерски укрывался от камер, чтобы не показать свою усталость и недовольство, но стафф был едва ли не в каждой комнате. Да что стафф — я на правах телохранителя все так же зорко следила за макнэ лайном, хоть и издалека. И наблюдать вдруг стало гораздо интересней.

Повадки, характерная жестикуляция, малейшее изменение в мимике - как легко выучить человека, как легко его считать.

Едва искривленный уголок рта уже о многом говорит: Тэхен недоволен. Его лицо профессионально держит нужную эмоцию, но парню, пожалуй, понадобятся еще годы, чтобы довести эту свою маску до совершенства.

Маску...

Я в привычной манере сосредоточенно хмурюсь, зарываясь в собственные мысли. Откуда творческие люди берут вдохновение и идеи для создания своих шедевров? Как ни крути — из собственной жизни. На собственном опыте.

Возможно, неспроста они начали петь о масках и сокрытии чего-то настоящего. Светлого или, наоборот — греховного, постыдного, темного.

Это — отчаянный крик; их погребает под сильнейшим давлением.

— Ох, ну и жарко тут, правда? — Хрипловатый тембр лидера вырывает меня из оцепенения. Я перестаю пялиться в одну точку и поворачиваю голову на голос, уставившись уже на проходящего мимо Намджуна. Парень выглядит беззаботным, словно действительно просто между работой заскочил на кухню выпить воды. И ничего его не тяготит — все хорошо.

Зараза, он действительно прирожденный лидер. На него смотришь и сразу веришь, что все хорошо, что ты в безопасности. Что он укроет от целого мира. Он сильный.

— Все хорошо? — Он вопросительно приподнимает брови, трогательно округляя глаза. Заметил. Хотя, трудно не заметить, когда на тебя так откровенно пялятся.

Я коротко киваю и, ведомая странным чувством, вдруг поворачиваю голову в сторону гостиной, где еще минуту назад размеренно занимались своими делами младшие. Тэхен исчез.

Возможно, просто переместился в другую комнату — мало ли, что там у них по сценарию.

На деревянной лестнице раздаются шаркающие тяжелые шаги. Хосок, как всегда, сохранял расслабленное благодушие и готовность поддержать улыбкой ставших родными людьми.

— Тэхен-а, я его нашел... — Он останавливается, окидывает взглядом опустевшую гостиную и удивленно вытягивает губы. — О? А где Тэхен?

Чимин отрывается от исписанного листа бумаги:

— В туалет вышел.

— А... ладно.

Старший озадаченно вертит какой-то предмет в тонкой изящной руке, и, поколебавшись пару секунд, поднимается обратно.

Значит, не наверху. Здесь его тоже нет, и мимо в уборную он явно не проходил.

Меня охватывает смутная тревога, источник которой я не могу определить. Кажется, слишком надумала себе все эти теории. Но чувство меня начинает понемногу мучить, и заставляет все же сдвинуться с места, тихо пересечь гостиную, и углубиться в коридор. Отсюда виднеется маленький задний дворик, на котором мы не так давно проводили ночь, но там никого нет.

Я останавливаюсь у слабо прикрытой двери и осторожно заглядываю внутрь, насколько позволяет образовавшаяся щель. Широкая спина у письменного стола слишком хорошо мне знакома. Парень опирается руками на столешницу и, опустив голову, порывисто выдыхает. Не похоже, что ему плохо из-за какой-то болезни.

Я тихо проскальзываю внутрь, бесшумно закрывая дверь за собой: случайные свидетели этого сейчас явно ни к чему. Хватит и меня.

— Все в порядке? — Говорю тихо, стараясь не испугать его, но Тэхен все равно едва заметно вздрагивает и напряженно замирает. Пошевелил рукой. Со спины не видно, но наверняка к лицу ладонь поднес, вытирает.

Какой глупый вопрос. Конечно же не в порядке! И кто меня за язык тянул.

— Я сейчас вернусь, — отвечает хрипло, не успевая до конца выровнять голос. А внутри меня с этой дрожью что-то обрывается.

— Тэхен?

Больше он не отвечает, замерев вот так у стола. Не двигается, не оборачивается.

Умом я понимаю, что нужно его оставить и дождаться, пока он успокоится, но ведь лучше ему не станет. Да еще и в таком состоянии опять на съемки. Чертовы съемки. Не одно, так другое — они совсем не отдыхают от камер и поведения по сценарию.

Вишне нужна передышка. Он стоит, и всем своим видом молчаливо просит, чтобы его оставили одного. А я нутром чую, что этого как раз нельзя делать сейчас.

— Оставь меня, — наконец просит он, еще тише, своим низким тигриным голосом. Ему тяжело выталкивать это из себя.

— Нет.

Такого поворота Тэхен явно не ожидал, потому даже вопросительно слегка разворачивается ко мне корпусом. Кошачьи глаза неопределенной эмоцией сверкают на меня сквозь лохматые желтые вихры.

— Что?

— Я никуда не уйду, дурень.

Теперь уже «что» повторяется у него немым вопросом на лице. Парень выпрямляется и наконец полностью разворачивается в мою сторону. А мне начинает казаться, что я, не вполне осознавая всю опасность ситуации, дергаю тигра за усы.

Он медленно подходит, горой нависая над хрупкой маленькой мной. Нда, и как я вот это должна защищать от кого-то? Смешно. Но не сейчас.

— Что тебе надо? — Почти рычит он, загораживая собой свет, льющийся в комнату. Спальня белая и хорошо освещенная. И сейчас благодаря этому я могу хорошо разглядеть лицо напротив.

— Тебе больно, я знаю. Но ты не должен этого избегать или прятать.

Неожиданно я чувствую, как на моих плечах медленно стальной хваткой сжимаются длинные пальцы. Благо, что не трясет меня.

Полные губы сухие, слегка приоткрыты и подрагивают. Парень едва сдерживается: не то от рыданий, не то от гнева. Сейчас, имея возможность настолько близко рассмотреть его лицо, я вижу мокрые дорожки на смуглой темной коже и влажные длинные прямые ресницы. Глаза сверкают болью и яростью, брови нахмурены, прорезая полосами лоб.

— И что ты... еще знаешь? — С трудом выговаривает он, сглатывая затравленную злобу. Уголки глаз все еще влажные или он вот-вот готов заплакать от досады? Что его застали вот так, с его слабостью?

— Ты от нее никуда не денешься. Мы все испытываем эту боль. Прими ее и переживи. — Я стараюсь не хмуриться от того, как меня сжимают сильнее и с тихим стуком впечатывают спиной в шкаф. — Ты ничего с этим не сделаешь. Мне жаль, но здесь только время поможет. Никакие слова здесь не утешат, — уже почти шепотом заканчиваю под давлением его взгляда.

Тэхен молчит, водит взглядом, заглядывая в мои глаза. Что он пытается там прочесть?

Мы никогда не готовы к тому, чтобы люди уходили из нашей жизни.

Пауза затягивается. Я интуитивно тянусь к его лицу, прижимая ладонь к горячей влажной щеке. Парень поначалу ошарашено замирает, а после пытается отстраниться. Не нравится.

Или смущает?

Но сейчас уже я не даю ему отвернуться, обхватывая его лицо в ладони. Какие же, оказывается, у меня маленькие ладони. Такие смешные — что я ими удержу?

Тэхен молчит какое-то время, слегка опустив взгляд и устремив его куда-то сквозь меня.

— Кто ты? Откуда ты взялась вообще, — тихо наконец произносит он, и его слова не звучат как вопрос. Будто и сам все понимает, удивляется только, как жизнь порой шутит.

А я не знаю, что могу ответить.

— Из ниоткуда?

Это заставляет его вновь взглянуть на меня Тем самым взглядом, который и привязал меня к этому человеку. Свой взгляд. Взгляд человека из моей Вселенной.

Того человека, который здесь пришелец. Не зная, где его дом, каково его предназначение здесь и роль в жизни.

Что следует делать? Как поступить? Чему действительно стоит посвятить всего себя? Куда идти? Хотя бы в каком направлении стоит двигаться, чтобы быть там, где есть твое место?

И где мое место? Я тоже не знаю.

— Я сама не знаю. Я не уверена даже, зачем здесь. Может, это мое наказание?

Ищу ответ на дне его глаз, но он смотрит неподвижно, забыв даже, как сильно сжимает мне плечи. А ведь мне почти больно. Кажется, останутся синяки.

— Поплачь, легче будет. — Провожу большим пальцем по щеке, стирая влажную дорожку. — Все в порядке.

Запоздало до меня доходит, что странно будет парню рыдать на плече у девушки, и, возможно, это совсем неправильно, или, как минимум, смущает.

Я не знаю, как правильно. Знаю только, что здесь и сейчас я могу дать ему поддержку. Как человек из одной стаи.

Тэхен смотрит так душераздирающе, будто все видит и знает. Я не сразу понимаю, что он плачет. Молча, даже не сотрясаясь от рыданий. Просто смотрит мне в глаза как тот дворовой пес из моего детства: таким же темно-карим, почти черным взглядом. Молча, умными глазами.

Слеза щекотно огибает палец и исчезает где-то в моей ладони. Я стою неподвижно, беспомощно зажатая в больших сильных руках молодого мужчины, но чувствуя себя совершенно свободной.

Мир вокруг размеренно двигается в своем темпе, а мы смотрим друг другу в глаза, переживая эту человеческую трагедию, деля боль на двоих.

В груди немного больно за человека, но в то же время невероятно спокойно на душе: так здорово найти человека с одной с тобой планеты. Так здорово знать, что ты не один.

Так радостно от простого осознания, что он существует. Вот здесь. Что он просто живет.

От этой мысли легкое, едва ощутимое тепло разливается по телу. Приятно.

Кажется, я впервые счастлива.

***

Там,где есть надежда, – вершится судьба,
Там, где есть вера в лучшее, – вершится судьба.