I Purple U

— Это признание?

Накатившую вязкую тишину гулким грохотом разбивает подозрительный низкий голос. Такой глубокий, что невольно наталкивает на мысль о том, что парень вовсе не тигренок, коим выставляет себя в этом чудном птичьем приложении, а самый настоящий дракон. Голодный, к тому же.

От такого его тона и чертового взгляда моментально стираются всевозможные возрастные границы, за которыми я могла бы сейчас в свою защиту успешно укрыться. Ох, мама, что-то мне страшно...

Невероятным усилием я заставляю себя строптиво тряхнуть головой, в попытке вернуть самообладание. Кажется, не помогло. Но бить себя по лицу, как Джин пару дней назад, я не решилась. Не думаю, что это будет так же мило и смешно, особенно в этой ситуации.

— Это не признание.

— А что? — Тэхен продолжает беспощадно сверлить меня взглядом, буквально пришпиливая им к доскам порога. Не хочу показаться драматичной, но этот его говор, да еще с непривычным для меня акцентом, вызывает странное желание хлопнуться перед парнем на пол. Хорошо, что я уже сижу. А еще я не могу пошевелиться, и, кажется, дракон ОЧЕНЬ голодный. Черт, зачем он так открывает рот? Это что, сатури???

— Что? — повторяю максимально невинно и невольно копирую этот диалект.

Парень замирает, один бог знает, отчего озадаченный больше. От того, что его неожиданно посмели дразнить (нет, я не хотела, честное слово!) или оттого, что я решила прикинуться дурочкой и соскочить с темы. Кстати, с мужчинами это всегда прокатывало, но, судя по лицу Вишни, с конкретными корейцами этот номер не пройдет. Они слишком хорошо знают эти все хитрости и сами умело ими пользуются.

Зараза...

Я позорно вздрагиваю от неожиданности и мысленно ругаю себя за дурацкое незрелое поведение, загнанной жертвой утонув в гипнотическом взгляде всего в паре сантиметров от своего лица. Тэхен хищно придвигается ко мне, вновь переключившись на то свое настроение, когда жизненно важно доказать что-то себе и всему миру. Чтоб аж стены плавились. А я, если честно, как-то и не претендую вовсе. И даже не ввязывалась бы в это все, но моя упертость работает автономно.

Тэхен оказался так близко, что я смогла почувствовать слабый немного терпкий запах мужского парфюма вперемешку со сладким шампунем, исходящим от все еще сырых неуложенных волос... Люблю вкусно пахнущих теплых людей.

— Что вы здесь делаете?

Я едва не подскакиваю на месте и резко поворачиваю голову в сторону двери, мысленно ругая себя за реакцию нашкодившей старшеклассницы.

В дверях возвышался Намджун, нисколько не теряя в росте даже из-за мешковатых штанов и накинутом огромном халате нараспашку поверх майки. Сонный, хмурый, взъерошенный и крайне серьезный. Почему-то стало стыдно, что меня поймали за таким. Таким... ребячеством?

Я беспомощно, точно рыба, открыла и закрыла рот, повернулась к Тэхену, совершенно рефлекторно, в поиске поддержки, но этот гаденыш приподнял брови и невинно округлил глаза, вытаращившись на меня и явно давая понять, что расхлебывать это все мне.

Гад!

Мой нервный блуждающий взгляд скатился сверху вниз с отодвинувшегося Вишни и наткнулся на оставленную у края пустую кружку.

— Тэхену было плохо, — удивительно серьезным тоном произношу я, слишком громко, пожалуй, но контролировать сейчас себя сложновато. Мне почему-то одновременно смешно от всей ситуации и в то же время стыдно. Я хватаю кружку пятерней и демонстративно поднимаю, невозмутимо глядя на лидера.

— Я принесла какао.

Намджун молчит, задумчиво изучая меня вместе с кружкой. А я со стуком резко ставлю ее обратно на порог, на то место, где еще секунду назад была рука Тэхена. Парень, благо, отличался хорошей реакцией и вмиг отдернул руку, ошалело уставившись на меня. Теперь уже я перевожу на него выразительный взгляд и вопросительно поднимаю бровь.

Наконец, Джун отмирает, устало потирая ладонями лицо, тяжело вздыхает и на удивление мягко обращается к младшему:

— Тэхен-а, возвращайся в постель. У нас вообще-то съемки.

На удивление, младший не возражает и неторопливо встает. Кидает на меня непонятный по эмоциям взгляд и, огибая лидера, уходит. Джун отстраняется, пропуская блондина внутрь, и опускает скрещенные секунду назад руки. Я поднимаюсь вслед.

— Джун, это не то, что...

— Что? — Прерывает он меня, глядя сверху вниз прямым взглядом, от которого хочется съежиться и бездумно повторять «mianhae» с десяток раз, как мантру.

Я растерянно заморгала, вдохнула воздух, дабы разразиться объяснениями, но лидер вновь этого не позволил.

— Послушай, мне все равно, чем вы тут занимаетесь, и чем занимаются остальные участники в свободное время, окей? — Он заговорил негромко, и, возможно, поэтому медленно подошел ко мне ближе, чтобы я его хорошо услышала. Я буквально вросла в пол, борясь с желанием стыдливо опустить глаза туда же. — Но не нужно делать так, чтобы это как-либо пересекалось с работой. Понимаешь?

Еще бы. Вездесущие камеры, слухи, разочарованные ревнивые фанатки, которые мечтают выйти замуж за оппу. Отток количества фанов и денег, потеря влияния... Особенно сейчас, когда парни стремительно покоряют мир и взбираются на заветную вершину с такой внешней легкостью, словно это им ничего не стоит. Словно их уже любят просто за одно существование. О, человеческая психология и скрытые под одеждой следы — цена за славу и признание.

Я блуждаю глазами по карим омутам напротив — настолько близко подошел Джун. От него тоже пахло. Чистотой. Каких-то выраженных парфюмированных запахов я не услышала. Вот чем от него «пахло», так это уверенностью и каким-то монументальным спокойствием. Так посмотришь на этого человека — и сразу веришь ему. Сразу чувствуешь себя в безопасности. А когда он улыбается — знаешь, что все хорошо.

Вот сейчас он не улыбался, и мне очень не хотелось расстраивать лидера. Не то, чтобы мне было страшно (хотя признаться, некий трепет он все же вызывал), но... видимо это свойство человека с прирожденными лидерскими качествами. Остальные чувствуют в нем это и откликаются соответственно. Я не могла себя назвать поклонницей властителей, но я очень уважала хороших лидеров. И хотела с ними дружить.

— Я знаю.

Намджун усмехнулся, в своей манере опустил голову, слегка качнув ею, а после вскинул вновь на меня взгляд исподлобья, пряча большие ладони в карманы халата.

— Здесь полно стаффа. Хорошо, что я вас первый нашел. И избавил от ненужных слухов.

— Ничего и не было, — говорю тихо, смущенно потирая нос костяшкой согнутого пальца.

Смешок в ответ.

— Тэхен, он... необычный человек. Он может ввести в заблуждение, понимаешь? Сбить с толку. Те, кто давно здесь работает, уже привыкли к его выходкам. Новичкам сложнее.

Тут уже я вскидываю на лидера упрямый взгляд и сосредоточенно хмурюсь.

— Я знаю. Меня это не пугает.

Джун замолкает, задумчиво изучая мое лицо, и водит едва видимым кончиком языка по уголкам губ: что-то сосредоточенно обдумывает.

Либо у меня давно не было отношений, либо эти ребята тут — мужская корейская версия гейш, потому что у меня больше нет других объяснений тому, почему они такие мозговыносяще бойфрендовые и привлекательные.

— Не беспокойся сейчас о нас. Здесь нам ничего не угрожает. Думай об этом, когда начнется тур.

Намджун делает паузу и мило поджимает мягкие пухлые губы, отчего на щеках появляются очаровательные ямочки.

— И я говорю это Тебе, потому что рассчитываю на твое благоразумие и зрелость. Да и сама понимаешь, что здесь больше привилегий у успешного артиста, чем у стаффа. Тэхену многое спускают с рук. Будь внимательна к тому, что и где делаешь.

Мне кажется, или меня отчитывают? Я не могу не оставить за собой последнее слово. Возможно, сказывается это дурацкое чувство вины, и нужно сказать хоть что-то в свою защиту... Или оправдание?

— Намджун...

Но парень снова не дает мне сказать что-либо, слегка хмурит брови и обрывает более громкой фразой:

— Предлагаю больше не возвращаться к этой теме.

Затаив дыхание, я смотрю удаляющемуся лидеру в спину до тех пор, пока он не исчезает в коридоре за дверью, и только после сокрушенно выдыхаю, описав кистью неопределенный жест. Я беспомощно оборачиваюсь за спину. Взгляд какое-то время блуждает по горизонту, тихому пятачку дворика, и в конечном счете невольно упирается в яркую Луну в небе.

Меня только что отчитал Ким Намджун.