Безответно влюблённые

– А Ника не с тобой?

Ольга Сергеевна старается говорить с Эриком так, будто бы с их последней встречи прошлой весной ничего не произошло. А вот Дмитрий Иванович внимательно рассматривает портреты известных музыкантов, развешанные на стенах в холле, и никакого внимания не обращает на мальчика. Эрик и сам старается не смотреть на него, чтобы не вспылить и не наломать дров, хотя сдерживать себя ему очень трудно. Соня не смогла приехать вместе с родителями из-за школы и осталась дома с бабушкой.

– Она сейчас за кулисами, готовится к выступлению.

– Можно к ней зайти?

–..мой сын сам выступать не будет...да, сегодня мы все вместе...,– слышит Эрик до боли знакомый голос, который раздаётся из примыкающего к главному холлу коридора.

– Нет, но я могу вам показать сцену и провести вас за кулисы? – громко и на пару тонов ниже обычного говорит Эрик. Люди, которые хорошо его знают, сразу бы догадались, что он нервничает, но, конечно, родители Ники не придали этому никакого значения.

– Но представление уже скоро начнётся, мы тогда просто пойдём в зал.

– Нет! Ника сама попросила меня, чтобы я вам здесь всё показал, раз она занята.

С большим трудом, Эрику удаётся отвести их за кулисы, но и там задержаться надолго не получается: вовсю кипит работа, первые выступающие прогоняют заново свои номера, приглашенный ведущий проверяет микрофоны и весело болтает с помощницей директора. Сильный ветер распахивает слегка приоткрытое окно и сдувает верхние листы с текстом для ведущего, который негромко ругается и ищет упавшие бумаги.

– Вы так и не расстались? – впервые за всё время Дмитрий Иванович вступает в разговор. Он смотрит на Эрика прямо и открыто, такой же взгляд переняла от него и дочь.

– Ну..., – парень от неожиданности теряется и забывает все слова.

– Дима, давай не сейчас, – удивленно и возмущенно говорит Ольга Сергеевна.

– Я...Мы просто вместе делали проект, так совпало, вот и всё.

Ольга Сергеевна и Дмитрий Иванович одновременно выдыхают с облегчением, и их настроение поднимается на глазах.

– ...не видели мальчика, такого высокого, тёмненького... Эрик зовут...с менеджмента, – опять с противоположной стороны кулис послышался голос Алексея Витальевича.

«Что же сегодня так не везет?» – Эрик снова чувствует нарастающее волнение.

– Ого, уже так много времени! Пора занимать места в зале, – добавляет он вслух.

Раздаётся телефонный звонок:

– Как у тебя дела? Мой номер через тридцать минут, – голос Ники подрагивает от волнения.

– Сложно всё рассказать в двух словах...Главное – не волнуйся, я со всем разберусь, а ты к выступлению готовься. Чёрт!

– Что-то случилось?

– Да отец звонит по другой линии. Прости, я обязательно посмотрю на твоё выступление! Удачи, люблю тебя.

Последнюю фразу он говорит, не задумываясь, и только после того, как вешает трубку, понимает, что только что сказал. Уши краснеют и выдают его смущение, но то, что родители Ники тактично не подслушивали их разговор, вызывает облегчение.

– Да, пап, почему ты звонишь?

– Может быть, потому что я приехал увидеться с сыном и ищу его уже битый час? – хотя голос Алексея Витальевича и звучит нетерпеливо и слегка укоризненно, в нём не слышится раздражения. Эрика вежливо просят уйти из-за кулис, потому что начинается концерт. Когда на сцену выходит ведущий, в зале воцаряется тишина, и лишь местами слышатся негромкие покашливания и скрип кресел.

– Пап, прости, концерт уже начинается, подожди меня, пожалуйста, в холле, я сейчас подойду.

За последние полгода Эрик уже успел запомнить структуру здания, поэтому с лёгкостью проводит родителей Ники в зал, избегая любой возможности столкновения родителей по дороге.

– Ну наконец-то, – улыбается Алексей Витальевич, увидев сына.

– Простите, нужно было помочь за кулисами, – обнимает мальчик маму и треплет брата по голове, от чего тот морщится и делает недовольную гримасу.

– Пойдёмте скорее в зал, концерт уже пять минут как начался.

– Па, да там не на что смотреть, правда! Наш номер только в самом конце будет, тогда и пойдём.

– Эрик, мы приехали в Москву специально, чтобы посмотреть на концерт, а ты теперь говоришь, что всё это ненужно.

– Но мы же так давно не виделись, давайте я вам лучше университет пока покажу, зайдём в университетское кафе, мы там часто бываем.

Родители переглядываются, с сомнением качают головой, но соглашаются перед просмотром прогуляться по территории академии. Листья с деревьев уже давно облетели, и теперь голые ветви покрыты легким слоем недавно выпавшего снега, хрустящего под ногами при каждом шаге. Территория оказывается довольно большой: все корпуса находятся в одном студенческом городке – но не обойдя и половины, все решают зайти в тепло погреться. Всё время Эрик посматривает на часы: он не хочет пропустить выступление Ники, но и родных оставить одних не может.

– Ты куда-то торопишься? – мама тихо окликает Эрика так, чтобы никто не услышал.

– Да нет, просто немного холодно, – от неожиданного вопроса мальчик теряется и отводит взгляд. Конечно, он с лёгкостью смог провести родителей Ники, ведь они были ему абсолютно чужими людьми, но ведь родители его вырастили и знали все его уловки.

– Хорошо. Но ты же помнишь, что всегда можешь поговорить со мной. О чём угодно.

– Нет, всё правда хорошо, я просто замёрз.
Проблема как раз-таки и заключалась в том, что Эрик не сказал родителям, кто его партнер по заданию, а теперь рассказать об этом тем более был не готов.

– Мам, пап, здесь так холодно, – он намеренно передернул плечами и скрестил на груди руки, – пойду куплю вкусный горячий кофе.

– Но здесь в меню всё это тоже есть, зачем куда-то ещё идти? – на этот раз с небольшим раздражением спрашивает Алексей Витальевич.

– Но я знаю, где его делают намного вкуснее, и...

– Как раз хотела попросить тебя об этом, сынок, – говорит Валерия Николаевна и достаёт из кошелька деньги.

– Ненужно, у меня есть, – в ответ Эрик с благодарностью на неё смотрит и выбегает на мороз.

Как год назад Ника бежала на встречу с ним, так теперь со всех ног он бежит к ней. Режущий ледяной ветер не останавливает его, пальцы немеют от холода, а щёки становятся красными. Забывая обо всём, Эрик вбегает в академию, как раз вовремя: остаётся только один номер перед выступлением Ники.

– Молодой человек, в верхней одежде нельзя, оставьте её, пожалуйста в гардеробе, – останавливает его гардеробщица.

– Мне только один номер посмотреть!

– Так что же теперь? Правила есть правила.

– А где же петелька? – спрашивает женщина, когда мальчик сдаёт одежду.

– Ещё утром она была.

– Посмотрите сами, сейчас же её нет! Так я не смогу повесить ваше пальто.

– Ну тогда не вешайте, просто дайте мне пройти! Я тороплюсь.

– Нет, ну вы посмотрите на него! Говорю же, в верхней одежде нельзя. Я не собираюсь нести за это ответственность! Потом же сами приходите и говорите, что это я вещи испортила! Мне таких проблем не надо.

– Обещаю, я ни на что жаловаться не буду! Просто дайте пройти!

Из зала слышится звук аплодисментов, видимо, номер закончился, а, значит, сейчас будет уже выступать Ника.

– Ладно, все же это слышали? – соглашается гардеробщица после того, как находит в качестве свидетелей охранника и уборщицу.

– Спасибо!

Когда Эрик заходит в зал, уже слышатся первые звуки песни. Ника стоит одна, такая маленькая, на такой большой сцене. Она держит микрофон двумя руками, глаза прикрыты. Даже невооруженным глазом видно, как трясутся её руки и коленки – это её первое сольное выступление на такой большой сцене за много лет.

Девочка была права: когда объявили её номер, её родителей было невозможно не заметить (они единственные встали и начали громко хлопать).

Хотя Эрик и был просто зрителем, он так сильно переживал за Нику, как будто сам сейчас стоял на этой сцене. Медленно, чтобы никому не мешать, он прошёл так близко к сцене, как смог, но там не было свободных мест, и ему пришлось вернуться и занять одно из мест в центре зала.

Сначала голос Ники подрагивал и звучал неуверенно, но уже через несколько секунд ей удалось взять себя в руки. Это была её песня. Её песня не потому, что она её написала, а потому, что никто другой не смог бы передать все чувства с такой же искренностью. Зал слушал, затаив дыхание: такое случается, когда люди по-настоящему чувствуют, что у человека есть талант, что он предельно честен со своими слушателями. Ольге Сергеевне не удаётся сдержать слёз гордости за свою дочь, которая, несмотря на все трудности, продолжает идти вперед и не сдаётся.

В тот день, когда мы вместе гуляли по парку,
Прислушиваясь к тихому пению птиц,
Когда говорил мне, что ярче солнца сияю
И мы не боялись затеряться среди незнакомых лиц,
Ты помнишь, говорил, будто не отпустишь мою руку,
Даже если стена огромная между нами взлетит до небес?
Огромная стена волей случая не возникла,
Но только ты сам меня оставил и внезапно исчез...

На последних словах, после второго куплета, музыка выключается и слышен только голос Ники. Сердце Эрика пропускает удар: как такое возможно? Ника же тысячу раз проверила, чтобы все файлы работали! Но девочку отсутствие музыки не останавливает. Она была к этому готова, любой артист должен быть готов к таким непредвиденным обстоятельствам, поэтому она продолжает просто петь. Ей есть, что сказать.

Эрик начинает хлопать в такт, чтобы поддержать Нику, и только теперь она обращает внимание на зрителей и находит среди них Эрика. Сначала ее родители, потом их соседи, а потом и весь зал начинают делать тоже самое. Её голос и поддержка зала сливаются в одну мелодию – самую красивую мелодию, ведь в ней чувства музыканта и чувства слушателей становятся едины.

После окончания песни, когда Ника возвращается за кулисы, её провожают громкие аплодисменты. Что заставляет людей переживать все эти чувства вместе с ней? Почему именно ей удаётся достучаться до их сердец? Она не знает, да и никто и присутствующих не знает, просто это именно она, объяснений и не надо.

– Я проведу вас за кулисы и к Нике, – Эрик без труда находит родителей девочки.

– Спасибо, – Ольга Сергеевна убирает телефон, на который записала каждую секунду выступления дочери, в сумку, и они вместе выходят из зала.

– Почему так долго? Ты что в соседний город ездил за этим кофе? – Алексей Витальевич саркастично приподнимает брови, когда Эрик возвращается в кафе – А где он собственно?

Эрик так спешил увидеть Нику, а потом вернуться к семье, что совсем забыл, какую отговорку себе придумал.

– Просто там была большая очередь, и я решил, что нет смысла ждать. Да и здесь всё-таки кофе не такой плохой.

– Ты же сейчас шутишь?

– Скорее нет, чем да.

– Эрик...

– Всё в порядке, – Валерия Николаевна вмешивается в разговор и улыбается сыну – Мы уже согрелись, территорию потом досмотрим. Так что теперь, думаю, мы можем наконец посмотреть концерт.

– Да, конечно, пойдёмте.

Эрик сразу знал, что от мамы он ничего не сможет скрыть, а теперь по её тону понимает, что она если и не уверена, то точно догадывается, что он от неё скрывает.
Родители Ники находятся с дочерью за кулисами, поэтому Эрик наконец расслабляется и просто смотрит с семьёй концерт.

– А когда же уже будет твоя партнерша выступать?

– Скоро.

– Так осталось всего три номера.

– Ну вот она как раз следующая.

Ведущая объявляет номер.

– Татьяна Щебина? А ты разве не говорил, что с нашей Аней выступаешь?

– Нет, я не говорил.

– Значит, я придумываю.

– Лёша, хватит, – Валерия Николаевна берет мужа за руку и слегка сжимает её.

– Ладно.

Но после того, как все номера заканчиваются, а имя Эрика так и не звучит среди участников всех проектов, Алексей Витальевич нетерпеливо встаёт и выходит из зала.

– Папа, я просто... – мальчик чувствует свою вину перед родителями, но что ему оставалось ещё делать? Не мог же он допустить их встречи с Дмитрием Ивановичем.

– Что просто? Мы специально приехали тебя поддержать, но я не могу понять, что с тобой происходит?

– Эрик, – Ника радостная подбегает к нему и обнимает, – Всё получилось! Ты видел?

– Ника, давай не сейчас...

– Почему? Музыка остановилась, но я продолжала петь! А то, как зал начал хлопать в такт, я, наверное, навсегда это запомню! Спасибо, это было так неожиданно и трогательно.

Только теперь девочка замечает родителей Эрика и понимает, что натворила. Лицо Алексея Витальевича становится бледно серым, глаза метают молнии, а губы сжаты в тонкую линию. От его взгляда по телу пробегают мурашки и холодок.

– Я думал, что мы уже всё обсудили. Бессовестные! Я всё думал, что происходит, где пропадает мой сын, а он шашни крутит. Молодец, сын, спасибо тебе за понимание, – от гнева мужчину трясёт, зубы скрипят, и слова он не произносит, а будто выплевывает им в лицо.

– Эрик тут ни при чём, мы и сами не знали, что окажемся в одном проекте.

– Да когда же ты уже поймёшь, что иногда нужно просто помолчать и не соваться, куда не просят! – последние слова мужчина просто выкрикивает.

– Не разговаривай с ней так! Это её родители натворили дел, а она не имеет к этому никакого отношения. Только она, кроме тёти, была тогда рядом со мной и поддерживала, когда вы все из-за своего горя забыли обо мне.

– Эрик, брось! Она была таким же ребёнком, как и ты, о какой поддержке ты говоришь? Жил столько лет своими романтизированными воспоминаниями, надеясь снова встретиться с этой «волшебной» девочкой, а я тебе говорю: «Очнись!». Просто расстаньтесь! Если хочешь, я пристрою тебя в другой университет.

– В том то и дело, что я не хочу! Я люблю Нику.

– Любишь? – на лице Алексея Витальевича появляется усмешка, – откуда ты вообще знаешь, что такое любовь? Это просто детские игры.

– Что здесь вообще происходит? – знакомый голос отвлекает всех от спора.

Вокруг них собралась целая толпа студентов и родителей, среди которых Ника замечает только что подошедших родителей.

Один взгляд заставляет замолчать всех. Десять лет прошло с тех пор, как они не виделись, десять лет один хранил вину и раскаяние, а другой – лютую ненависть. Десять лет...а теперь они стоят здесь лицом к лицу, и временные границы просто стираются, будто всё случилось только вчера.