Безответно влюблённые

У Ники просто нет слов, да и что она может сказать? «Простите, мне очень жаль,» – но этих слов недостаточно, никаких слов не хватит. А Эрик...Как ей смотреть ему в глаза? Счастье было в неведении.

– Надеюсь, теперь ты меня понимаешь. Не усложняй жизнь ни себе, ни нам.

– Эрик давно обо всём узнал? – в голосе слышится мольба: прошу, скажите, что он ничего не знает, что он поэтому и предложил встречаться.

– Я ему рассказал сразу после нашего отъезда, ещё в середине весны.

Нет. Так и правда не должно быть. Почему после всего этого он вообще посмотрел в её сторону, почему он с ней всегда такой добрый и заботливый? Тогда, в клубе, она даже накричала на него, но он и слова не сказал, даже не намекнул. Как же сложно ему было самому знать обо всём, но при этом молчать? Ника думала, что всегда была рядом с ним, поддерживала его, но, оказывается, именно её семья...она сама была причиной его страданий.

– Я вас поняла. Мне очень жаль, если бы я знала...

– Теперь знаешь, – не даёт ей договорить Алексей Витальевич. Видно, что он уже устал от этого разговора. Через открытое окно задувает холодный ветер и пробирает насквозь, разноцветные занавески покачиваются от его дуновений. Раздаётся гром, вот-вот должен начаться дождь, поэтому официантка подбегает и начинает закрывать окна, убирает с улицы искусственные цветы.

Первым делом Нике хочется позвонить родителям, спросить, почему они столько лет это скрывали. Но она и без того знает ответ: они всю жизнь её защищают абсолютно от всего, но разве ей самой это идёт на пользу? Она живёт в мире иллюзий, который для неё построили родители. Он полон любви, радости, теплоты и заботы, только вот теперь, когда этот воздушный замок рушится, она чувствует себя беззащитной, жалкой и одинокой. В один миг ей пришлось столкнуться с той волной действительности, которую сдерживали стены родительской крепости.

Звонит Эрик, но Ника сбрасывает, коротко кивает Алексею Витальевичу и выбегает на улицу. Она любит ветер, он даёт полностью ощутить чувство свободы, но сейчас его холод обжигает щёки. Эрик звонит ещё раз, потом ещё, но она не отвечает, а потом совсем выключает телефон. Она не может сейчас с ним разговаривать, да и потом не знает, сможет ли. Зная всю правду, зная всё то, через что ему пришлось пройти, она чувствует себя разбитой и потерянной. Задумавшись, девочка спотыкается о сложенную посередине тротуара плитку – опять ремонтные работы не оградили – и падает, разбивая коленку.

– Да что за день сегодня?! – от боли и обиды на глаза наворачиваются слёзы, и она приходит в себя только после того, как чувствует капли дождя, падающие на плечи и голову.

– Девушка, с вами всё хорошо? – спрашивает маленькая, худая старушка. Ника благодарит её за беспокойство и помогает до автобусной остановки донести тяжёлые сумки, а потом сама идёт на метро.

Дома Ника включает телевизор, показывают новости. Очередное ДТП на трассе М4: пассажирский автобус столкнулся с грузовиком – много раненых, есть погибшие. Переключает канал: очередной детектив, гениальный следователь расследует загадочное убийство богатого бизнесмена. Решает посмотреть ток-шоу: опять везде семейные разборки и скандалы, драки. Создаётся впечатление, что люди соревнуются за звание самого бедного и несчастного, жалость стала, наверное, самым популярным и модным чувством. В итоге вместо телевизора Ника оставляет, как фон, музыку и просто лежит на кровати, уставившись в потолок. За окном слышится дождь, и она открывает форточку, чтоб он хоть немного заглушил её мысли.

Слышится звук открываемого замка, вернулась Майя.

– Господи, – вздрагивает она, когда, войдя в тёмную комнату, видит девочку, – Ты меня напугала. Чего свет не включила? Ещё и окно открыто, а я думаю, почему дома так холодно. Кстати, я раз двести тебе звонила, но ты не ответила. Ну не двести, конечно, но всё равно много. У тебя всё хорошо? Выглядишь неважно.

Ника хочет ей всё рассказать, но не находит в себе силы это сделать. Ей слишком стыдно за поступок отца, слишком стыдно за то, что она не узнала об этом раньше. Но причина не только в этом: она не хочет, чтобы лучшая подруга презирала и ненавидела её семью, не хочет, чтобы в следующий раз при их встрече, Майя с трудом нашла в себе силы, чтобы улыбнуться и сказать «здравствуйте».

– Просто телефон разрядился.

– Эрик до тебя тоже весь день не может дозвониться, перезвони ему, он волнуется. И можешь включить что-нибудь повеселей, а то и так настроение никуда негодное?

Ну вот как объяснить, что теперь она просто не имеет право на то, чтобы с ним встречаться? Она понимает, что должна сказать это ему лично, но не сейчас. В песне, которую включает Майя, музыканты опять поют о мечтах, любви, счастье, а Нику это жутко раздражает. Поэтому, как только Майя идёт купаться, она сначала делает звук тише, а потом выключает музыку совсем.

На следующий день телефон также остаётся выключенным. Обычно Нике звонят только Ольга Сергеевна и Эрик, но ни с кем из них она не хочет говорить. Ей нужно смириться с правдой, с воспоминаниями, которые каждый час, каждую минуту возвращают её к прошлому. Каждый день после пар Ника идёт в компьютерный класс, чтобы поработать над песней, но с ней тоже всё идёт не очень хорошо: из-за того, что она решила изменить стиль на более современный, приходится менять и слова, но так они только теряют свой смысл. Всё в её жизни теряет свой смысл. В классе много её однокурсников. Ника снимает наушники и прислушивается к тому, как звучат их наработки. И звучат они очень хорошо, у кого-то прямо профессионально. Многие ребята два года готовились к поступлению сюда, постоянно занимались только музыкой, а она здесь явно лишняя, ей не хватает практики и времени, но вот только никого это в университете не волнует, преподавателям важен только результат.

Всю неделю Ника проводит, будто бы скрываясь от мира: не пользуется телефоном, социальными сетями, практически ни с кем не разговаривает. Она очень сильно хочет оттянуть тот момент, когда ей придётся встретиться с Эриком и сказать все слова вслух. Но такой момент настаёт раньше, чем ей бы хотелось. Когда Ника возвращается после пар, Эрик ждёт её возле дома. Моросит дождь, на секунду Нике кажется, что Эрик курит, но дым оказывается обычным паром из-за холода.
Ника решает ещё хотя бы ненадолго оттянуть этот разговор и предпринимает попытку убежать, не встретившись с Эриком.

– Почему ты меня избегаешь? Я в чём-то провинился? – на плечо девочки опускается его рука.

Она набирается смелости, разворачивается и смотрит ему прямо в глаза. Но не выдерживает и секунды, сразу опускает взгляд. Как и ожидалось, Эрик понимает всё без слов.

– Как ты узнала?

– Твой папа приходил на днях...Эрик, давай расстанемся, – последнюю фразу она произносит так тихо, что удивительно, что он вообще её слышит.

– Ты можешь так спокойно об этом говорить? – её слова всё больше его удивляют, – Я не хочу. Ника, посмотри на меня.

Он аккуратно берёт Нику за подбородок, стараясь заглянуть ей в глаза, но она вырывается, немного резче, чем ей хотелось бы, и продолжает смотреть в землю. К горлу подступает ком, слёзы текут по щекам. Эрик уже не пытается поднять её голову и просто нежно вытирает её глаза. «Его руки ледяные, сколько же он прождал меня на таком холоде?»

– Скажи, ты ведь сам не хотел меня видеть, когда узнал, – осознание того, что происходило все те полгода, поражает, и с каждым произнесённым словом Нике становится всё больнее, – Может быть...Эрик, ты же решил поступать в Москве, потому что думал, что я буду учиться в Питере? Ты просто сбежал от меня, чтобы мы не могли даже случайно пересечься в таком огромном городе. Неужели ты так сильно ненавидел меня, что даже сказать мне всё лично не мог? И наша встреча здесь – никакая ни судьба, а злой рок.

Теперь Ника может посмотреть ему в глаза. Руки дрожат, из-за слёз всё расплывается. Их глаза одинаково выражают боль и отчаяние. Ей было так сложно встретиться с ним, но уйти будет ещё сложнее. Мимо проходят люди, перешёптываются – видимо, они думают, что это парень довёл девушку до слёз, и осуждают его.

– Ника, это... Я действительно переехал, чтобы больше никогда тебя не видеть, чтобы не чувствовать вину перед мамой за то, что ты мне так сильно нравилась...вернее, нравишься. Но каждый день я думал только о том, как ты живёшь, всё ли у тебя хорошо.

– Тебе не нужно ничего объяснять, Эрик. Я и представить не могу, как сложно тебе было говорить со мной каждый день, держать за руку, обнимать. Никаких слов не хватит, чтобы передать, насколько мне жаль, – больше, чем что-либо ещё, Ника чувствует сейчас вину, которая разрушает её изнутри, которая не даёт ей мыслить здраво, – Прости, что из-за моего отца ты потерял маму, прости, что я не узнала об этом раньше, прости за то, что...даже узнав обо всём, я не могу просто уйти.

Эрик старается сдерживаться, но Ника замечает, что он тоже плачет. Потом он отворачивается, проводит рукой по волосам, девочка ждёт его ответа. В глубине души она умоляет его, чтобы он ушёл первым. Ей никогда не было так плохо, она чувствует, что задыхается, сердце разрывается, вместо холода она чувствует жар по всему телу. Ника и представить не могла, что способна на такие сильные чувства. Раньше ей часто казалось, что вместе с теми воспоминаниями из детства ушли и все её эмоции: она практически никогда не плакала, не злилась, а смехом и улыбками защищала себя от других людей, боясь, что они поймут её настоящие мысли. В этом они с Эриком очень похожи: тогда, в школе, он казался таким холодным и скрытным, но ведь он был просто одиноким. Он просто думал, что никто не сможет его понять, боялся, что его искренность будет высмеяна и унижена другими людьми их безразличием.

– Я тебя ненавижу?! – Эрик поворачивается к Нике, его глаза блестят, брови слегка приподняты – Ника, неужели ты действительно не понимаешь? Я уехал, наоборот, из-за того, что хотел защитить тебя.

– Мне не нужна твоя защита, мне нужна искренность, Эрик, мне надоело, что все от меня что-то скрывают, потому что так мне будет легче. Не будет, всё становится только сложнее, – порыв ветра поднимает её волосы, и выбившиеся пряди падают на лицо. Но когда Эрик пытается их убрать, Ника уклоняется.

– Я боялся, что, если ещё хотя бы один раз увижу тебя или услышу твой голос, не смогу с тобой расстаться. От одной мысли о том, как ты себя почувствуешь, узнав правду, мне становилось так тяжело и больно, что всё остальное казалось бессмысленным. Я тебя ненавижу? Да каждый день я так сильно по тебе скучал, что думал, что умираю. Ты мне так сильно нравишься, что..., – он снова отворачивается, словно набираясь храбрости, – Ника, просто я тебя люблю...очень сильно. Я бы мог повторить эти слова сотни раз, но не хочу, чтобы они потеряли свой смысл.

Раньше Ника слышала эти слова только от своей семьи, она не верила, что можно на самом деле встретить человека, который скажет эти слова с такой искренностью. Но Эрику она верит всем сердцем, верит именно потому, что он говорит эти слова сейчас, когда должен её ненавидеть, когда должен от неё просто отвернуться. Они одинаково понимают ценность такого слова как «любовь», которое значит слишком многое, чтобы произносить его, не подумав.

– Я тебя тоже...люблю. Всегда я чувствовала, что уже есть человек, которого я действительно люблю и жду, я не знала, кто он, но всегда знала, что мы обязательно встретимся. А сейчас он прямо передо мной, и я ни капли не сомневаюсь, что это и есть ты.

Только Эрику Ника может сказать эти слова. Она знает, что только он не посмеётся над ними, не скажет, что она слишком мало прожила, чтобы говорить такие громкие слова, как «любовь» и «всегда». Но что, если она и правда это чувствует? Разве небольшой возраст запрещает думать, говорить и чувствовать? Возможно, завтра ей будет жутко стыдно за те слова, которые она сейчас говорит, это слишком сильно смущает. Но ещё хуже было бы, если бы она не сказала этого Эрику сейчас. Главное правило, которое они установили с этого момента негласно – честность во всём: и в словах, и в чувствах, и в поступках.

В этот раз Ника решается первая сделать шаг. Она знает, что не должна этого делать, знает, что от этого всем будет только сложнее, но... Было бы ложью говорить, что в этот момент все её мысли уходят, и она думает только об Эрике. Она думает о том, как отреагируют её родители, что скажет папа Эрика, как долго смогут они сами оставаться такими детьми, верными своим чувствам, а не разуму. Но она всё равно подходит к Эрику и целует его. Этот поцелуй выражает не только любовь, но и протест несправедливой судьбе, которая каждый раз старается оттолкнуть их друг от друга как можно дальше. Этот поцелуй, солёный от слёз и сладкий от предвкушения неизвестного будущего, становится не концом их отношений, а новым началом. Несмотря на холод и слякоть, на моросящий дождь, от которого ребята промокли насквозь, они оба испытывают чувство, похожее на счастье.

Эрик берёт Нику за руку, и они неспешно идут по неприметным улицам города. Однажды им встречается изрисованный граффити гараж, к воротам которого, стараясь согреться, жмётся бездомная кошка. Напротив расположился круглосуточный супермаркет, в котором ребята покупают сухой корм и рыбку и кормят это бедное животное. Кошка съедает сухой корм, а рыбу берёт с собой и кладёт рядом с щелью в гараже. Через несколько минут выползают маленькие котята, и пока они кушают, кошка каждого тщательно вылизывает и шипит на Нику, когда она подходит к одному из котят. Она просто их защищает, как и её родители всегда стараются защитить их с сестрой.

– Тебе не кажется, будто весь мир против нас? Все люди, сама жизнь? – спрашивает Ника Эрика. Она никогда не была фаталисткой, но сейчас чувствует, что именно сама судьба испытывает их.

– Мне кажется ты немного драматизируешь, – у него на губах появляется легкая улыбка, – Вся наша жизнь складывается из наших эмоций и представлений о ней самой. Одна и та же жизнь, судьба будут для всех людей разными просто потому, что они по-разному воспринимают все события и строят разные образы такой одинаковой реальности.

– Но ведь судьба не может быть одной. Она скорее похожа на целый лабиринт...или даже дерево, у которого от общего начала исходит множество ветвей, но ты сам выбираешь каждую. Судьба не является чем-то линейным, пусть она и спланирована заранее, пусть ты и забираешься на уже выросшее дерево, у тебя есть выбор.

– Мне нравится твоя теория, хочется в неё верить, – Эрик проводит рукой по волосам Ники аккуратно, боясь, что она снова оттолкнёт его руку. Но только в этот раз Ника не отворачивается, а накрывает его руку своей, а потом сама, еле касаясь, гладит его по голове.

– Но вот что нам теперь делать? Родители это не примут, – девочка снова возвращается в реальность.

– Ника, давай хотя бы раз побудем нормальными подростками. Давай ошибаться, давай бунтовать, пока у нас есть на это время и силы. Давай относиться к жизни проще, так, будто бы для нас существует только сегодня, будто бы мы всегда будем такими: молодыми, искренними и особенными. Давай всегда слушать друг друга и верить. Верить в мечту, успех и светлое будущее.

Нике не приходится долго думать, чтобы дать ему на это ответ, достаточно только одного слова:

– Давай.