Эгоистичность, самолюбие и магия.

Кареты плавно покачивались в полумраке, пока не достигли цели. Башни уже полюбившейся академии радовали глаз. Огни в окнах всё гасли и гасли, а звезды всё загорались и загорались на небе... Скоро повозки замерли у самого входа, а ворота в главный зал со скрипом отворились.

– Вы долго, – жёстким голосом заявил неизвестный доселе мужчина в длинном тёмно-зелёном плаще. – Учителя уже ушли.

– Простите, сер, но кто вы? – спокойно спросила Петра.

– Моё имя не обязательно знать. – пренебрежительно фыркнул он. – Заходите скорей. Занятия начались ещё позавчера.

– Мы приехали чуть раньше, чем планировали. – ответила язвительно Эридит.

– Вот и хорошо! Последняя четверть перед практикой самая тяжёлая. Занимайтесь усердней и ложитесь спать раньше. – он остановился в столовой башни серости. – Ну, вы хоть что заняли? – спросил он чуть мягче.

– Первое место... – как бы вскользь ответила Милли.

– Ого! Ну, молодцы-молодцы... Всё, идите спать, благой ночи. – и он буквально пропал.

– А... Как? – моргнула Милли.

– Что, как? – не поняла Эридит.

– Серость, Милли, серость... Это просто магия. – пояснила Милодия.

И они передали узды правления по делам багажа слугам, помылись и легли спать.

На следующий же день по школе летало две новости, одна из которых гласила: «Какие-то девочки из серых сочинили лучшую рапсодию!», а вторая: «Принц тьмы явился!». Пожалуй, именно вторая нагоняла ужас, а первая радовала... Но в толпе студентов из иных башен, где не редко бывала и леди Де-Роуз, это было скорей наоборот, ведь для них престиж их башни – важнее всего. Это как лицо какой-нибудь юной леди: только одна его часть может быть крайне привлекательна, а прочее – либо просто красиво, либо нейтрально... И вот все башни борются за это самое прелестнейшее место на девичьем личике, на кое только и будут смотреть достопочтенные господа!

Но главной темой всё-таки был некий «Принц тьмы», чьё имя так никто и не назвал... По слухам он явился в академию, дабы найти свою невесту – принцессу Лессы, которая давно потерялась. Но никто и ничего более не знает, кроме как новости о его приезде через неделю. Что за глупость, не правда ли, искать утерянную невесту зная только возраст, цвет волос и то, что она просто гениально владеет магией?..

Но это и не волновало юную госпожу. Сейчас её заботили только оценки, кои она никак не могла поднять из-за неумения колдовать... И вот она уже второй день сидит и наблюдает за тем, как сокурсницы из пустоты создают полностью материальные предметы, типа сахара или дерева.

– В-Ваше превосходительство! Куда же вы?! Есть же... – послышался в коридоре крик какой-то из учительниц. – Господин! – запищала она, когда в класс вошёл неизвестный.

Учительница гналась за ним видимо крайне долго, ведь тяжело дышала, а вот молодой человек вёл себя более чем спокойно. Он был крайне высок, с густыми тёмными, как смоль, волосами и обычным, но чем-то привлекательным лицом. Крепкое, но изящное телосложение плотно закрывала дорогая одежда. Самыми странными во всём его виде были карие глаза, но они казались не карими, а красными, очень и очень яркими красными... Он как-то взбудоражено, немного стеснительно и грустно оглядел помещение с порога этими самыми очами, а потом замер, пытаясь ими что-либо сказать, но не смог. А потому сказал привычными нам словами, только с немного странноватым акцентом, словно он долгое время жил в иной стране и позабыл родной язык:

– Да не беспокойтесь вы, леди! – сказало он восторженным и ярким голосом. – А теперь, – он круто развернулся к классу, взял конец его кроваво-красного плаща и поклонился. – Дозвольте представиться, дорогие мои одноклассницы... – его прервали.

– Сэр Де-Мра-а-к! – пропели сладенькими голосами, подскочив, все, кроме Милли, которая активно читала свою книгу.

– Ха-ха. – стеснительно рассмеялся он. – Верно-верно, в этой стране меня зовут сэром Мафелем Де-Мраком Ван Эннилом. – и он лучезарно улыбнулся.

– Ха, в этой стране?... – тихо усмехнулась, не отрывая глаз от книги, Милли, но её услышали все.

– Да, в этой, – удивился Мафель. – на родине моё имя – иное.

– Сэр, ежели вы граф, то должны представлять королевскую семью иной страны. – юная госпожа Иль-Роуз оторвала глаза от страниц и взглянула на сэра Де-Мрака.

– А если и так? – ухмыльнулся граф.

– Я сомневаюсь в этом, сэр. – леди встала, протянув последнее слово.

– И почему же? – приблизился принц ехидно изгибая бровь.

– Потому что я ещё никогда не встречала настольно наглого дворянина, желающего выдать себя за графа. – спокойно пропела Миллисент.

– Но я принц! Я – Принц тьмы! – засияв, проговорил юноша.

– И чем же тут хвалиться, дворянин? А может вы и не дворянин вовсе, еже ли растеряли всякое достоинство!? – начала распылаться Милли.

– Я?! Да каково же ваше имя, леди, если вы мне такое говорите!?

– Я – леди Миллисент Иль-Роуз Фан Ван Герхардт!

– А? Да вы же просто маркиза! Это смешно леди! Какая-то маркиза говорит графу, что-

– Хватит! – закричали девочки. – Не смейте даже заикаться о статусе сей благочестивой леди! – выдохнули они, указывая на Миллисент.

– Н-Но... – пытался сказать что-то он.

– Детишки... – в класс зашёл директор башни.

Гомон мгновенно стих, в класс внесли ещё одну парту и поставили с краю первого ряда, а Лира подошла поближе к стене.

– Хкы-Хкы. Итак, я рад, что вы уже познакомились, но должен, на всякий случай повторить. Это, – директор указал на Мафеля. – всем нам известный принц государства Лирш – «Принц тьмы». Ежели кто-либо не знает, хочу объяснить, что там живут лучшие маги тьмы, а королевская семья славится невероятной мощью в этой области магии. Его превосходительство прибыл именно в нашу башню и именно в эту возрастную категорию, дабы отыскать давно потерянную невесту из Лессы, где крон-семья чрезвычайно сильна в области серости... В течение лета он пробудет тут в поисках невесты, но, по приказу его Величества Короля Лирша, если он её так и не отыщет, то должен будет найти новую невесту или жениться на её превосходительстве леди, – директор громко сглотнут. – Леди Палии... – он опасливо вжал плечи, зажмурился, отогнав дурную мысль, и продолжил. – Принцессе республики Ло-Бу.

В этот момент Миллисент тоже съёжилась, ведь сама, и не понаслышке, знала эту девушку. Это была слабая, противная, завистливая и крикливая леди, кою все, дажё её собственный брат – наследный принц, ненавидели. Принц, что сидел неподалёку, заметил подобную реакцию юной госпожи:

«Странная леди...» – думал Мафель. – «Не влюблена в меня... а скорее безразлична. Ей противна Палия, хотя с её-то статусом они бы ни как не смогли бы встретиться. Что за девушка? А может она действительно не простая маркиза? Да нет, быть сего не может...» – но его размышления оборвали.

– Ну-с, с сегодняшнего дня он учится с вами, так что приглядывайте за ним, юные леди. Приятного денёчка. – и директор скрылся за дверьми кабинета.

Девушки опасливо оглядывались, а мисс Фан, как и раньше, просто читала свою книгу. Принц не знал правил академии, да и не к чему они были ему... Он преспокойно разгуливал по коридорам школы, заглядывал в разные башни, ходил в библиотеку, куда его не пропускала Барщина, и просто развлекал себя как мог. В итоге его заметили восемьдесят процентов академии и возжелали с ним культурно, конечно же, побеседовать. Девушки к нему липли, желая получить хотя бы мимолётную благосклонность, или впустую старались очаровать принца и заменить пропавшую принцессу. А Мафель всем просто мило улыбался, обменивался с ними фразами и пил чай. Юноши тоже не избегали встреч с принцем: они просили совета, дружеской беседы или просто автографа. А их он раздавал как горячие пирожки... В газетах, в которых Мафель и ставил размашистые росписи, как раз начали активно печатать статьи про конкурс рапсодий. Вот только почему-то, хоть и говорили, что победила «Академия 10-ти стихий», но имена благочестивых леди не разглашались... Никому, в принципе, и не была интересна правда, и вся школа охотно верила, что победила певичка из башни стихии огня... Конечно, были некоторые, кто отчётливо знал о том, что госпожа Иль-Роуз написала эту рапсодию, но кто бы стал слушать их, когда речь идёт об этой странной девушки с весьма эгоистичным характером. Поэтому лишь некоторые терялись в догадках, а прочим было всё равно, ведь главное, – именно их академия победила. Эта новость не обошла и уши достопочтенного и всеми любимого (кроме Милли, конечно) Мафеля.

Узнав, что рапсодия про него, он сначала просто удивился, потом обрадовался, а затем надолго завис в своих мыслях. Он думал, что может это знак от его любимой невесты или от того, кто её знает, но ничего так и не нашёл об исполнителях музыки. Когда он пересекался с какими-либо девушками после этого, он расспрашивал их об авторе, певичке и прочем, но результата это не возымело. Тогда он принялся расспрашивать одноклассниц, но каждая из них утверждала, что музыку и слова написала госпожа Иль-Роуз. Но при попытке заговорить с самой леди, Миллисент сбегала безо всяких слов. Этому была причина, ведь её дорогой учитель начал настоящие тренировки!

Господин Дель видел выступление своей ученицы, поэтому, сразу по возвращении в академию, ночью, он затянул мисс Фан в книгу:

– Итак, милая, ты написала прекрасную рапсодию, такую, которая трогает сердца людей. Я очень доволен.

– Я рада, учитель. – поклонилась Миллисент.

– А теперь, как и обещал, я научу тебя всему, что тебе только возможно узнать о магии, но не сразу, конечно... Итак, – он покрутился на месте в пустом белом пространстве. – как ты помнишь, это волшебное пространство, запечатанное с помощью серости во всех моих книгах. В прошлый раз ты просто фехтовала тут, но сейчас всё будет по-иному... Дело в том, что я пишу не просто книги – я создаю гриммуары, и с гордостью могу заявить, что они прекрасны. Ты же знаешь, что такое гриммуары?

– Да, это такие книги, благодаря которым ты можешь хранить или изучать разного рода магические умения, но это зависит от стихии, верно?

– Да, Милли. У каждой стихии разные гриммуары, но вам об этом потом ещё расскажут. Тем не менее, каждый уважающий себя волшебник должен иметь собственный гриммуар. Вот скажи, сколько ты уже прочла моих книг?

– Все...

– Как все?!

– Ну, вот...

– Ох, невозможно... Ну, ничего с тобой не поделаешь. Обычно только если гриммуар признал тебя, ты можешь его прочесть. Ещё именно в стихии серости гриммуары крайне редки и малы. В них записаны разные знания и заклинания, которые в большей степени тебе подходят для изучения и продвижения вперёд. Особенность же моих гриммуаров заключается в том, что у каждого их них есть зеркало, внутри которого присутствует вот такое вот пространство и кусочек моей души, точнее характера. Есть гриммуар храбрости и трусости, где помещены две комнаты, в одной из которых трусость и моя копия с соответствующей чертой, а во второй храбрость и ещё одна копия. Но этот гриммуар, который у тебя, я написал самым первым! В нём сразу все мои качества и под каждую есть комнаты, которые тоже парные... Ты можешь в самой книге читать, что только тебе вздумается, но если ты выберешь изучать так называемую «внутреннюю магию», то станешь намного сильнее! Если решишься, выбрать тебе придётся сразу пару характериристик и изучить сначала одну сторону, а затем иную. Когда ты выучишь всю «комнату», в ней появится маленькая книжечка со всеми знаниями, что ты имеешь по этому качеству. Потом ты изучишь вторую половину блока и получишь ещё одну такую книжечку... и вместе они станут «внутренним парным гриммуаром». Во время изучения «комнаты», она будет преображаться и всё больше напоминать настоящее помещение. Но взаимодействуя с каждым новым объектом, тебе придется изучать саму себя. Если же ты будешь отрицать качества, которыми владеешь, то они поглотят тебя. Хотя даже без этого выбранные характеристики будут проявляться снаружи в большей степени, чем обычно... Ты готова к этому?

– Я... Да, учитель, сомневаться уже поздно.

– Ну, хорошо. Тем не менее, я тоже буду помогать тебе. К слову, через неделю я хочу тебя кое с кем познакомить, так что, надеюсь, ты что-нибудь уже изучишь к тому моменту. А теперь, выбери два парных качества, которые хочешь раскрыть.

– Ну, я даже не знаю...

– Тогда подумай и не торопись. Время в книге идёт намного медленнее, чем снаружи.

– А что если выбрать не противоположные качества?

– Так не получится.

– Ладно... – она немного поразмыслила. – Тогда я возьму высокомерие и... что там на другой стороне?

– Ха-Ха. Странный выбор, ну да ладно. Значит скромность и высокомерие, правильно, милая?

– Да, учитель.

– Хорошо, – он взмахнул рукой и на миг показалось, словно к ним из далека приехала прозрачная платформа. – размер каждой комнаты: три на три, у них нет ни потолка, ни стен и, в зависимости, насколько сильна у тебя эта черта характера, настолько предметов тебе придётся её изучить. Но если ты часто пользуешь этой чертой характера, то она сразу может быть заполнена некоторыми объектами. – он опять взмахнул рукой и квадраты на полу загорелись разными оттенками. – Левая тёмно-фиолетовая – это высокомерие, а правая нежно-розовая – это скромность. Просто наступи на территорию того качества, которое хочешь изучишь первым.

– Хорошо. – безо всяких раздумий Миллисент шагнула на тёмно-фиолетовое поле. – И? – на секунду не поняла она.

Квадрат перестал светиться и превратился в тёмный паркет неровный квадратной формы. На нём появился резной красивый комод с пустыми полками, журнальный столик и мягкое кресло с сидушкой, обидой темной дорогой тканью. Затем на шкафчике возникла прелестнейшая белая ваза в стиле гжель, а на полу – голубо-белый ковёр в том же стиле.

– Я и представить не мог, что моя ученица столь высокомерна... А на первый взгляд так и не скажешь! – он развернулся к Милли, что уже сидела в кресле.

– Конечно не скажешь, учитель... Мне и не зачем об этом говорить. – отвернулась она.

– Значит эффект комнаты даёт своё... Ну и ладненько! Ты видишь перед собой какие-то образы?

– Неа... То есть, нет. – она прислонила ладонь ко лбу, и отчаянно замотала головой в стороны. – Извините, учитель, я не специально... Вы же знаете, как я к вам отношусь.

– Конечно-конечно, не волнуйся даже по сему поводу. – он чуть отвернулся.

– Учитель, вы хотели что-то сказать?

– Да... Я хотел бы тебе кое-что поведать. Ты можешь ничего не говорить, просто выслушаешь меня, хорошо?

– Конечно, учитель.

– Как ты знаешь, я погиб... Я умер в пожаре в королевском дворце Лессы, где тогда работал. Моей задачей было сделать идеальный гриммуар, который достался бы принцессе нашего королевства. В нём не должно было бы быть отрицательных черт, чтобы принцесса всегда была такой милой и доброй, как тогда... Из-за этого я должен был и защищать её. Но... К сожалению, сам не знаю почему, какие-то бандиты или наёмники из Лирша напали на дворец Лессы, даже учитывая то, что там были кто-то из их страны. Принцесса, как тебе уже известно, пропала, а я умер в пожаре, устроенном бандитами... – он поднял голову. – Хэй!?

– Чего? – не отрывая головы от какой-то зелёной книженции, произнесла Милли.

– Ты меня вообще не слушала?! – взвыл учитель.

– Слушала.

– Тогда что это такое? – он указал на книгу.

– А, это? – она закрыла её и повертела. – Не знаю, книга какая-то... История в ней напоминает моё детство.

– А? – он взглянул на пустые страницы, нахмурился и посмотрел на мисс Фан. – Ты смеёшься надо мной?

– Нет, учитель, я и правда вижу на страницах буквы.

– Что ж, видимо так надо... Продолжай делать то, что подсказывает тебе комната, и ты непременно достигнешь успеха!

– Понятное дело. Я всегда добиваюсь того чего хочу.

– Ох уж эта Милли... – он улыбнулся и исчез, оставляя леди Де-Роуз в своих воспоминаниях.

Она вспоминала многое... Детство, когда её «сёстры» ещё были живы. Точнее сказать, когда она ещё не была их сестрой. Помнится, они каждый год вместе с господами из соседних поместий и их жёнами, и детьми ездили на север, причём именно зимой. Эта гористая местность, вечный холод, хвойный лес, заваленный снегом, и бездорожье сопровождались неимением какого-либо дельного жилья. Так что именно слугам приходилось брать с собой материалы для раскладывания палаток... Мужчины ездили на охоту, чтобы развлечься, дети – чтобы потренироваться в магии, а дамы – для сугубо моральной поддержки. И Милли, конечно, тоже надобно было там находиться в роли слуги. И каждый год было одно и то же... Сначала «сестрички» звали её поиграть во что-либо с чужими отпрысками, затем группой осуждали её за отлынивание от работы и со смехом убегали играться на замёрзший пруд, пока мисс Фан чистила картошку к ужину... Правда, из всех этих лет воистину тяжёлыми были только два.

На третий выезд, когда госпоже исполнилось только шесть, они отправились к самой высокой горе на севере Эриды – Гестии. Мало кто не то, что приезжать сюда, но даже жить никто не решался из-за частых буранов и извечных снегопадов. Но графа пригласил его старый друг с юга, так что он согласился.

Приехали они как раз в благую погодку, пока свежо, но не так холодно, что закоченеть можно. Небо ясное, дятел на суку что-то выискивает, а в дали леса слышится волчий вой. Батюшка Миллисент приехал всего с двумя графами и пятью герцогами, дабы осилить волшебного горного медведя. По слухам, зверь жил там с давних времён и пугал скалолазов и мирных жителей своим рыком, поэтому, если и были смельчаки, жаждущие его одолеть, то они сдавались ещё на полпути или и вовсе погибали от рук этого самого медведя. Те же, кто выживал, говорили, что даже группа опытных приключенцев или городских стражей, не ниже среднего уровня, вдесятеро не смогли его одолеть. Но никто и ничего не говорил про магов, верно? Восемь магов с разными стихиями и не слабыми гриммуарами должны с этим легко расправиться и выручить немалые деньги, да ещё и славу! Мало этого, если медведь и правда такой, каким его описывают: в восемь метров с бело-голубой шерстью и лиловыми полосками на ней, огромными когтями и горящими неоновым глазами, то это магический зверь, из крови которого можно сделать сыворотку мааны, а она крайне редка.

Хотя никто точно не знает, откуда появились магические звери, но выдвигают много гипотез. Но и людей подобное не волнует, ведь главное для них – это нажива. А если слухи верны – то эта охота стоит того.

Графы решили остановиться на небольшом пригорке у скалы, а герцоги на равнине у леса. Слуги начали раскрывать ткань и готовить укрытия, пока дети обыденно развлекались. На «сёстрах» Миллисент были надеты чудесные меховые шубки и шапки, дамы были в дорогих норках и беличьих пальто, мужчины же щеголяли почти без верхней одежды, кроме графа Герхарда, кой был укутан а плотную патиново-зелёную шинель.

Вокруг лагеря графов росло всего пару деревьев, а около палаток Роузов – лишь одна высокая и пушистая ёлка со множеством веток. Ещё до обеда мужчины взяли снаряжение и ушли в гору, а дамы собрались в палатке у Эльвиры. Дети благочестивых дворян похватали печенье со стола и пошли играть у лагеря, слугам тоже дали время для отдыха, поэтому Милли решила тихо посидеть на бревне у одной из палаток и посмотреть, как играют дети господ. Скоро ей начало казаться, что погода слишком ветрена – нужно было доложить госпоже Эльвире. Она тихо пошла в палатку и шепнула ей на ухо обстановку. Милли мгновенно был отдан приказ, а потому, немедля, она схватила корзинку, кою надобно было отнесли, и плащи. Было довольно поздно, но не слишком, что бы стало темно. Граф сказал, что охотиться они будут строго в западной части, а потому мисс Фан отправилась по стрелке компаса через лес и канавы к небольшому озерцу, где и должна была проходить охота. Через час она уже стояла около озерца, а прямо над лесом разливался красочный закат. Ветер усилился, порой срывался то ли дождь, то ли снег, но что-то точно падало с неба... Она огляделась, немного поёжилась, ведь к вечеру холод был неимоверный, а одежда слуг проста...

– Милли? – послышалось из-за дерева.

– Г-Господин. – мисс Фан не знала того, кто к ней обратился, но низко поклонилась.

– О, ты Герхарда ищешь? – спросил в тени незнакомец.

– Д-Да... – она чуть поразмыслила. – Сэр, простите, но кто вы? Вы знакомы с господином?

– Да. Хе-хе. Я герцог – с ним на охоту выехал. Кстати, Герхард довольно далеко отсюда. Хочешь, провожу?

– Премного благодарна, господин. – и она вновь поклонилась.

Они шли молча пару минут. Девочку настораживало такое поведение герцога, ведь вёл он себя очень странно, особенно для такого титула. Герцоги, в основном, очень надменны и самолюбивы, желают присвоить себе как можно больше богатств и ни с кем не делиться. А вот графы наоборот – всегда делятся чем-то... и хотя это больше похоже на обычное расточительство, но всё же! Они ко всему спокойны... И Милли это знала, просто наблюдая за господином и госпожой. Но этот герцог был странен.

– М? – вопросительно уставился на неё неизвестный господин, широко улыбаясь. – Что-то случилось?

– П-Простите, сэр, – замялась она. – но, дозвольте узнать, откуда вам известно моё имя?

– А, это? Ну, всё просто: Герхард всё время говорит либо о деньгах, либо о магии, либо о тебе...

– Обо мне?! – невольно вскрикнула она. – Ой, простите. Я просто совершенно не внимаю, почему господин ко мне так любезен, я ведь лишь слуга.

– Я тоже ничего не понимаю. Он никогда не говорит о тебе ни хорошо, ни плохо, просто говорит о разных случаях... Вот как, например, по его словам, ты однажды дорогущую вазу разбила. Тебе сказали, что это ничего страшного, хоть и отругали... Но ты всё-таки где-то надыбала деньжат и купила новую, кривоватую, но очень красивую вазу.

– Я... Я её не покупала.

– Украла?!

– Нет, сэр, конечно, нет! – замахала руками она. – Я её сама сделала...

– Да, быть не может!

– Ну, это ведь совсем не важно... Они всё равно купли и поставили ещё более дорогую и красивую.

– Ну, нет...

– Что, нет?

– Они не выкинули её. Просто она стоит в «коллекции».

– «Коллекции»?

– Это особенная комната дома Роузов. Не знаю где она, но все жаждут её узреть, ведь там собраны самые необычные, редкие или прекрасные вещи со всего света.

– Удивительно. – выдохнула Миллисент.

– А, вот и он! – воскликнул собеседник. – Во-о-он за тем деревом!

– О! С-Спасибо! – и она вручила ему одну из накидок.

– Пока-пока, не поддающаяся времени. – загадочно сказал незнакомец и ушёл вглубь леса.

– Г-Господин! – забежала за дерево она.

– Тсс!- приложил палец к губам граф. – А то медведь застигнет... Что такое?

– Госпожа приказала отнести вам это. – и она отдала ему корзину. – И просила, что бы вы отдали эти накидки остальным.

– Хорошо. Можешь идти.

– Д-Да, господин.

И она пошла назад. Уже было очень темно... Казалось, что она пробыла с тем человеком лишь минут десять, но на самом деле – больше часа. Дороги не было видно – хлопьями валил снег, отчего видеть что-либо и вовсе становилось невозможным. Милли полностью заблудилась, хотя и шла по компасу... Вдруг, зацепившись за что-то ногой, она оказалась в длинной яме без всякой возможности вылезти. Девочка встала и оглядела канаву – у одной из земляных стенок был небольшой выступ, как потолок, который держали корни уже несуществующего дерева. Милли было жутко холодно, да ещё и снег сменился сильным дождём. Она ничего не видела в этом мороке тьмы, а потому, скорее, сломала бы себе что-то, а не добралась до лагеря. Мисс Фан втиснулась под импровизированный потолок, вжалась в землю и села. Глаза слипались, мысли перемешивались, как дождь с грязью, тело не слушалось... Через секунду она уже провалилась в тревожный сон. Но что-то её разбудило. Это был лёгкий грохот, похожий на рык. Земля посыпалась на лицо девочки, и она пугливо заморгала. Прямо перед её лицом, нависая, глядела огромная морда медведя! Милли должна была бы как-то закричать, но, по какой-то невероятной причине, она не то что не крикнула, а даже наоборот протянула слабо руки к медведю. Он с шумом упал в канаву, затем поднялся, взял девочку и побрёл на восток. Это был тот самый «магическо-примагический медведь», коего желал поймать граф. Он медленно и размеренно ковылял вперёд, но Милли уже не помнила этого – она спала...

Наутро только, когда мужчины уже пришли в лагерь, раскрылось, что слуга пропала. Её долго искали, но обнаружил, в итоге, бедняжку сам граф, вышедший на прогулку. Она лежала на замёрзшем озере. Когда Роузы вернулись в графство, никто не вспоминал о случившемся, а Милли ничего и не рассказывала про медведя.

На следующий же год граф снова собрался поймать медведя в тех же горах. Погодка выдалась не очень, но всё же лучше, чем обычно. Мужчины ушли утром, дамы вновь собрались в одной палатке и беседовали. Погода была тихая, но вновь немного ветреная, посему дети и запускали летучих змеев. А были игрушки такими красивыми: с длинными хвостами, как у выдуманных драконов, и яркими, как огонь. Но скоро детишкам наскучило, они побросали змеев и начали играть в салки. Потом и это стало неинтересно...

Прошло немного времени, но погода сильно поменялась: на небе собрались тёмные тучи и хлопьями повалил снег, ветер неистова задул, словно не желал никого видеть. «Старшая сестра» Милли схватила самого красивого змея, подаренного ей на какой-то простенький праздник, и выпустила в небо. Конечно же, он никуда не улетел, а лишь застрял в верхних ветках дерева...

– Эээ!? – возмутилась Женевьева. – Милли, а ну живо сюда!

– Да, госпожа. – сразу примчалась слуга.

– Почему он не хочет лететь?!

– Госпожа, он, полагаю, застрял... – смутилась Милли.

– Так чего ты стоишь, как это дерево?! Сруби его, да поскорее!

– Но, госпожа, это не наша тер-

– Мне плевать! Если через десять, нет, пять минут мой змей не будет в небе, я расскажу все батюшке!

– Н-Но...

– И тебя сразу же выгонят!

– Как прикажете. – Милли поклонилась и впала в ступор.

Как ей можно нарушить закон и срубить это дерево? Да даже если бы хотела, то не смогла бы... Поэтому она совсем не знала что сделать.

– Да залезь ты на него и сними змея. – подсказала «вторая сестра».

– Д-Да. – и Милли стала под ёлкой.

Огромное дерево наводило страх, но ещё больший был бы от господина... Так что она сняла тапочки и встала на старые иголки. Ветка за веткой она всё приближалась к заветной игрушке. И вот она стала на лысенькую «лапу», где на краю её и висел змей. Маленькими шажочками девочка приблизилась к нему, но подул сильный вихрь, и соседняя ветка так сильно пошатнулась, что сбила с соседней Милли! Слуга упала прямо на Женевьеву. Огромный грохот и крики «старшей сестры», переживания младших и смех ребятни быстро стихли, когда из палатки выбежали достопочтенные дамы. Первым вопросом Эльвиры было:

– Ты открыла стихию воздуха?!

Но это, конечно, было не так... Графиня отругала Милли вместо старшей своей дочери за шум и поломанного змея, на которого она также упала. После её отругали и «сёстры». Потом Милли наказали по всей строгости, а когда вернулся граф, ещё раз... С тех пор попытки графов открыть в ней стихию воздуха и вовсе стихли. Их надежда увяла, а мисс Фан сильно заболела и поломала несколько костей, поэтому не работала ещё пару месяцев.

А после первого случая Милли сама на себя крест поставила сразу в пяти стихиях, так что и вовсе не думала об изучении магии... Как же так вышло, что в итоге она прямо сейчас сидит в гриммуаре, читает книгу о своём же прошлом в изучении стихий, и учится в великой академии? Забавно порой жизнь нами распоряжается...

Мили прикрыла глаза и, незаметно для себя, заснула.

– Милая? – наклонился над ней Дель. – Ты, должно быть, так устала... – он погладил её по голове. – Ну, ничего, отдохни немного.

Учитель забрал у леди из рук тонкую зелёненькую книгу и засунул её в комод. В тот же миг на полке появилась ещё одна книжка, только куда шире, в бархате. Учитель смешливо фыркнул, оглянулся на Милли с улыбкой и растворился в воздухе.

Шли дни. Милли так сильно уставала от учёбы в гриммуаре, отчего не могла больше убегать от Мафеля, как раньше. Но и ажиотаж от его приезда тоже спал... хотя его всё также приглашали на чаепития. На переменах леди Иль-Роуз всё так же сидела в классе и читала свою книгу, а Мафель беседовал с одноклассницами. На уроках же он ничего не делал, так как из-за своего происхождения фундаментальные науки он и так знал, а вот практика была не по его стихии. Поэтому, гоняя балду, на подобного рода уроках, он разговорился с Милли, коя тоже вечно сидела на скамье. Он постоянно требовал от неё демонстрации магии, но она отказывала ему со всею своей строгостью, говоря, что не достоин какой-то там мальчик видеть её прекрасную и всемогущую силу. Мисс Фан вечно от него отмахивалась, а принц, в свою очередь, напоминал о своём статусе. Тогда она прекращала сопротивляться и просто слушала его высокомерную болтовню... Так продолжалось раз за разом. Но, почему-то Миллисент не волновалась по сему поводу, а скорее наоборот: была в полной степени этого слова расслаблена.

Скоро настал ответственный день, когда её учитель должен был с кем-то познакомить Милли. Специально для этого она прихорошилась, надела своё любимое платье, постаралась заглушить высокомерие, кое усиливалось из-за влияния гриммуара...

И вот долгожданный вечер. Милли вызывает учителя и они вновь заходят в книгу. В этот раз её комнаты высокомерия не было видно, но пространство всё так и было пустынным и белым. Из неоткуда в нём появились два мягких зелёных кресла в цветочек и кофейный столик с, как бы иронично это ни звучало, зелёным чаем в ажурном чайничке и двумя такими же чашками.

– Прошу, присядь. – мягко указал учитель на одно из кресел.

– Кхм!.. – немного растерялась Милли. – Ну и что это за... – она сделала непонятный жест руками. – Комната?.. – и она села в предложенное кресло.

– Это не комната. Я просто попросил кресла и столик прибыть суда.

– Эм... Что?

– Ха-ха! Видела бы ты своё лицо! Конечно же, я просто создал их с помощью серости.

– Эхм... Ну. Ладно. – и она напряжённо глотнула чаю.

– А теперь к делу. – сложил руки Дель. – Ты ведь знаешь, про ячейки внутри наших тел?

– Да.

– А знаешь про духов?

– Да.

– А про королеву духов?

– Д... – затормозила она. – Нет.

– Ну что ж, тогда расскажу. – криво улыбнулся учитель. – Итак, Королева духов – это просто такой же дух как и все, только очень и очень старый и очень и очень сильный.

– Не надо со мной как с трёхлетней!

–Хах, прости-прости. Итак, эта самая Королева духов сказала однажды, лет двести назад, что духи не обязаны беспрекословно подчиняться своим хозяевам... К примеру, если дух огня поселится в аристократе из всей семьи таких обладателей, но не захочет подчиняться, тогда этот человек и не сможет никогда использовать стихию огня.

– Уф. – отвернулась брезгливо Милли. – Что за эгоизм.

– Кто бы говорил. – отмахнулся учитель и сразу же продолжил. – Ну, грубо говоря, твой дух, скорее всего, тоже просто не хочет тебе подчиниться, потому ты и не можешь использовать магию.

– К чему вы всё это мне говорите?

– Я хочу сказать, что нам нужно встретиться с твоим духом и попросить его иногда помогать тебе.

– Ха. Как всё просто вы говорите. И как же мы вернём его в наш мир?

– Очень просто, сейчас узришь. – он встал. – Вставай, давай: магия не резиновая.

Как только мисс Фан поднялась, кресла, столик и чайник с чашками исчезли. Учитель повернулся к Милли:

– Душа – в сердце, а дух – в голове. Ты много думаешь головой, так что перестань о чём-либо думать!

Миллисент закрыла глаза и выдохнула. Дель приложил ладонь к её голове. Рука учителя засияла, но ненадолго.

–Всё, можешь открыть глаза.

Она открыла глаза, но вместо учителя перед ней стояла неизвестная. Это была очень высокая женщина лет за тридцать в длинном струящимся тёмно-синем узком платье с очень длинными светло-русыми, с проседью и темными локонами, волосами. Её лицо было худым и блеклым, даже отдавало голубизной, глаза были узкими, как в восточных странах, сильно прикрытыми, так что даже их цвет нельзя было увидеть. Тонкие губы тоже сильно не выделялись, и вообще можно было бы посчитать её той ещё уродиной, но почему-то она казалась величественной, статной и невероятно царственной, как... королева.

– У... – Милли запнулась. – ...читель?

– Хах, милая, я тут. – обратил он на себя внимание Дель.

– А это значит?.. – показала на даму мисс Фан.

– Да, Милли, это твой дух. – качнул головой учитель. – Госпожа дух, дозвольте узнать, есть ли у вас имя? –на женщина повернула лицо в его сторону, но ничего не ответила.

– Угх. Достопочтенный дух, что живёт за мой счёт, какого ваше величественное имя? – язвительно задала тот же вопрос Милли.

Дама повернулась и к ней, сложила руки на уровне бёдер в замок и приоткрыла глаза чуть шире, от чего стало видно, что они тоже тёмно синего цвета.

– Я, – её голос был мягким, но строгим, а губы еле шевелились. – не имею имени... хотя некоторые меня всё же знают, как некую «Королеву».

– Что?! – выдохнули учитель и ученица.

– Вы т-та самая королева? – удивлённо вопрошал Дель.

– Полагаю, что так.

– А сколько вам лет, ваше величество?

– Не помню... Что-то около восьмиста.

– Быть не может! – не унимался учитель.

– ... – кажется, королева уже потеряла интерес к беседе.

– К-Королева... – сдерживая бурные эмоции, тихо сказала Милли. – Почему... Почему с вашими-то силами, вы не дали мне возможности колдовать? Почему вы не дали мне магии?! – уже кричала от возмущения она.

– Не хочу.

– Что? – подняла взгляд Милли. – Что значит...

– То и значит, юная леди. Я прожила столько лет... Я не обязана давать кому-то магию. А тебе и без неё жилось прекрасно. Хочешь магии? Ищи её где-нибудь в другом месте... – и она отвернулась.

– Значит, – уже спокойным голосом заговорила Милли. – вы не станете давать мне сил?

– Нет.

– А вы можете хотя бы на вопросы мои ответить?

– Могу. Всё-таки нам вместе ещё не один десяток лет жить... Задавай.

– Как становятся духами?

Вопрос был спокойным и обычным, но Королева резко повернулась с широко раскрытыми глазами, да и Дель вернулся вслух.

– Зачем тебе это? – вернулась в прежнее состояние дух.

– Я... Я просто хочу узнать. Хочу понять, если дозволите.

– Хорошо, – женщина огляделась, затем щёлкнула пальцами и села на воздух. – Я – дух серости... До меня королевой была дух времени, а кто был до неё, никто не может знать... в конце концов я – самая древняя из всех духов. Обычно мы появляемся из умерших душ, которые забывают, как жили. Они ничего не помнят о человеческой жизни и знают только, как совершать свою миссию. Иногда духи появляются из мест, где долгое время было перемешано много разных эмоций и мааны, как, к примеру, на полях схваток великих магов. Иногда, но крайне редко, духи хотят целенаправленно сделать душу духом, но, обычно, такие долго не живут. Конечно, были и исключения, как я, например. Но всё-таки это слишком сложно...

– А как можно стать, будучи человеком, духом, но при этом всё помнить?

– Что ты?! – хотел вмешаться Дель.

– Стойте, пожалуйста, мистер Приквел. Я не вижу проблемы в том, что бы она узнала об этом... Как ты знаешь, так называемые маги не имеют собственной стихии, но имеют каналы мааны. В течение жизни они учатся, как управлять стихией, что им даёт дух при помощи мааны. Но духи, в отличие от людей, являются носителями стихии, соответственно. Если ты будучи человеком, сможешь открыть в себе собственную стихию внутри мааны, то после смерти станешь духом.

– Но, как это сделать?

– Я закрывала глаза на первые два вопроса, но сейчас уже не могу... – она закрыла глаза. – Ты хочешь стать духом, что бы без моей помощи колдовать?

– Да как!.. – вновь начал Дель.

– Да. – спокойно ответила Милли.

Стояла пару минут полная тишина. Наконец королева чуть приоткрыла глаза:

– Хорошо.

– Что? – не поняла Милли.

– Я могу помочь тебе стать духом – моей подчинённой. Но есть две причины, по которым это будет сложно. Первая – тебя в мире духов будут называть «Принцессой».

– П-Принцессой?!

– Да. За всю историю их было довольно много... Но этот статус не даст тебе права стать королевой, как я.

– Ну, тогда в этом нет ничего такого...

– Вторая причина – цвет.

– Цвет?

– Да, у твоей мааны сейчас не настоящий цвет. А пока он неправильный, ты не сможешь стать духом.

– Но, что я могу сделать?

– Не знаю... Но мы можем попробовать даже так. – медленно моргнула дух. – Жизнь длинная, может, найдём твой цвет как-нибудь...

– Правда?! – обрадовалась Милли.

– Не радуйся так – слишком сильно выдаёшь себя.

– Выдаю?.. – замерла на миг Милли. – Д-Да, вы правы. – снова вернулась к старой себе мисс Фан.

– А моего мнения никто услышать, видимо, не жаждет... – пробухтел Дель, как ребёнок.

– Никто. – в голос ответили Милли и Королева.

Спустя некоторое время дух объяснила, что для того чтобы получить личную стихию, духу нужно получить личную маану. Для этого непонятного действа Милли и Королева сложили руки. Из ладоней Милли в духа начала переливаться тонкими струйками маана, а из оппонента серые искорки стихии. Скоро всё закончилось и Милли вышла из книги. Ощущение того, что в тебе не всё количество мааны было странным: словно какая-то слабость. Поэтому девушка сразу легла спать, чему несказанно удивилась Петра.

Ох... Теперь Милли каждый день не только училась использовать магию, но и пробиралась в самые дебри своей памяти в гриммуаре. Из-за нехватки времени ей даже приходилось учиться на уроках! Петра раз за разом поражалась отсутствию интереса подруги к истории в последнее время... но при этом её попыткам использовать магию на практике. А уроки фехтования стали чрезвычайно весёлыми, ведь теперь, пока все учились держать оружие и наносить прямые удары, Милли и Мафель посреди зала разворачивали поединки! В кабинете даже доска появилась, на коей было указано число побед каждого из них. Это было удобно, ведь на такое «представление», без стеснения, сбегалась не только вся башня, но и другие тоже. Ну, правда ведь, занятно смотреть, как принц, тренирующийся с детства, на равных с какой-то маркизой упорно сражается. Что удивительно, в шестидесяти процентах боёв побеждала леди Иль-Роуз, а остальные сорок были за Де-Мраком.

И вот на неделе их классу объявили, что скоро начинается новый сезон, когда большая часть учеников разъедутся по домам, а серые – останутся. Это время, летнее время, называют почему-то «Гриммуарнутым», ведь только летом проводятся крайне важные уроки владения волшебными книгами.

Но Милли это не волновало! Она каждый вечер с помощью «фокуса», показанного Королевой, взбиралась на крышу башни, заросшую сухеньким мхом, и смотрела на звёздное небо... Стоял конец весны, было немного душно, но очень влажно. На такой высоте это ничего не стоило, ведь тут была лишь лёгкая прохлада. Когда мисс Фан впервые побывала тут, она приболела даже, а посему впредь всегда брала с собой какой-нибудь пледик или шаль. Ей нравилось смотреть на луну и напевать свою рапсодию, как бы веря, что тот мальчик, что вывел её из пожара, где-то ещё жив и счастлив... Она всё ещё не помнила кто это, но почему-то знала, что он рядом, совсем близко, буквально за поворотом справа. Погрузившись в эти мысли, она повернула голову направо и встретилась с кем-то взглядом. Поняв всю глупость этого момента, она быстро отвернулась и ещё туже закуталась в одеяло. Подождав пару минут, она вновь взглянула в ту сторону украдкой, но там уже никого не было. Должно быть, ей просто показалось, и это было лишь простое полуночное наваждение. Она успокоилась, снова подняла голову и продолжила напевать рапсодию. Её мысли снова унеслись вдаль, вот только:

– Что это? – вылез из-за её плеча незнакомец в чёрном, так резко, что Милли даже вскричала.

– К-Кто вы? – чуть не закричала она.

– Я?

– А кто ж ещё?!

– Впервые я вижу вас такой обеспокоенной. – незнакомец снял капюшон, под коим оказался Мафель. – Что вы здесь делаете, леди?

– Это мой вопрос, сэр. – и она отодвинулась на пол метра, когда тот присел рядом.

– Почему вы так холодны ко мне? – иронично поинтересовался он.

– На все мои действия есть причина. И я не обязана вам объясняться.

– Ха, – он долго, но как-то сожалеющее посмеялся. – Леди, вы в последнее время крайне активны на уроках. Что-то случилось? – он широко улыбнулся.

– А вам какое дело? – резко ответила Милли.

– Мне просто интересно... Я не думал вас оскорбить. – его лицо стало чрезвычайно грустным. – Вы не в духе?

– Что, простите?

– У вас плохое настроение, я говорю?

– А... – немного растерялась она. – Н-Нет. Просто... – она отвернулась, но потом снова взглянула на луну. – Это было неожиданно.

– Что же?

– Ваше появление, конечно. – резко сказала она. – И что за вопрос вообще такой?

– А, вы про то? – он взглянул на луну. – Просто я никогда не видел вас такой спокойной, испуганной и грустной одновременно... – он немного помолчал. – А ещё мне стало любопытно, что за песню вы пели.

– Вот как... – она опустила глаза на поля. – Это была «Подлунная рапсодия».

– А?! – Мафель резко повернул к ней голову. – Подлунная?

– Да.

– Вы же знаете, зачем я прибыл сюда?

– Да...

– А вы знаете, о чём эта рапсодия?

– Да...

– А вы знаете, кто её написал?

– Зачем вам это? – не выдержала Милли.

– Просто это наверняка она... – его прервали.

– Ха-ха-ха-ха-ха... – залилась смехом Миллисент ни с того ни сего.

– Что такое? – изумился принц такому поведению собеседницы.

– Ничего, ничего. – она помахала на лицо и зарылась в одеяло. – Просто...

– Что?

– Просто, – сказала она, вылезая из-под одеяла. – это странно.

– Что же вам показалось таким удивительным?

– Вы – принц великого государства, и любая девушка хочет стать вашей, жаждет стать королевой... Но почему же вы до последнего, спустя столько лет, хотите найти вашу невесту? Вы же даже не знаете, жива она или нет.

– Я знаю, что она жива. – Милли резко повернулась к нему. – Я просто знаю. В рапсодии, кою вы пели, так и говорится: «И он смотрит на луну и верит, что она на неё где-то смотрит...». Я не знаю, где именно она на неё смотрит, но я верю, что она всё ещё помнит меня... Всё-таки она была совсем малышкой... – он опустил голову, а потом замялся. – Я... Эм. Простите, что-то я увлёкся. Хе-Хе...

– Ничего. – Милли впервые видела его таким «настоящим».

– Можно?

– Что?

– Ну, можно мне сесть чуть ближе?

– А?! – удивилась она.

– Просто я уже замёрз... – повисла пауза.

– Хи-хи-хи-хи. – опять засмеялась леди. – Садитесь, Мистер-Принц. – и она вновь рассмеялась.

– Спасибо. – он, улыбнувшись, сел чуть ближе, и она накрыла его спину куском покрывала.

– Теплее?

– Да, благодарю... – он опять замялся. – А... можно мне звать вас на «ты»?

– Ну, если хотите...

– Тогда... Миллисент?

– Можно просто Милли... – они помолчали. – Мафель?

– Да?

– Кажется, вы что-то хотите сказать...

– Да, – перебил её он.– и-извини... Я хотел узнать... не понимаю, к чему пришла такая мысль, но можно ли сделать тебя запасным вариантом? Ну, я имею ввиду...

– Что? – перебила его она.

– Я хотел сказать, что я, – он лёг на крышу. – я так не хочу жениться на Палии!.. – заныл он.

– Хех, я бы тоже ни за что не женилась на ней, если б была на вашем месте. – она тоже легла на крышу.

– Просто, уж лучше вы – непредвзятая, спокойная, местами, понимающая, нейтральная... Понимаешь?

– Нет. – спокойно ответила она, когда тот удивился. – Не понимаю. Вы же любите свою невесту...

– Да, я люблю её. Но никто не верит, что я смогу её найти... – он очень тяжело вздохнул. – А пока, будем друзьями?

– Это странно...

– Что же?

– Дворяне и друзья... Это несовместимо.

-Почему же?

– У таких, как мы, нет друзей, есть лишь приятели и подчинённые.

– Не соглашусь.

– Тогда ладно.

– Так просто?! – привстал он.

– А почему нет? – она снова села.

– Можно, – он лёг. – рассказать тебе мою историю?

– Я не против. – безразлично ответила леди.

– Будучи пятилетним, я никогда не выбирался не то, что из Лирша, да просто из замка... до одного прекрасного дня. За несколько месяцев до этого мне сообщили, что я помолвлен с девочкой, которая ещё даже не родилась. И вот, когда она появилась на свет, через несколько дней в Лессу, в замок, я приехал с отцом. Моя будущая жена была довольно большая и очень милая... с прекрасными, как небо, глазами. Это была принцесса Лессы – единственная и последняя в этом поколении. Её назвали Миллисент в честь какой-то великой волшебницы серости. С тех пор я приезжал к ней раз в несколько месяцев. Должно быть, ты знаешь, что те, кто обладают серостью, намного быстрее развиваются, чем иные, поэтому мне было весело рядом с ней. Она хорошо управлялась с магией, поэтому я даже порой учился у неё... Она каждый раз так радовалась, когда я приходил. И вот, через месяц после её второго дня рождения, я приехал к ней снова. Она не очень складно говорила из-за возраста, но ничего. Мы решили пойти поужинать, как я услышал крик. Она осталась в зале, пока я пошёл проверить, что случилось. Там начался пожар... Все бегали, суетились, кричали. Я узнал потом, что это были бандиты из Лирша. Я смог найти принцессу под одним из столиков. Ей было так страшно, что я даже не знал что делать... Но у меня вышло её успокоить и, вопреки ожиданиям бандитов, дать ей сбежать. На следующий же день я и стража пытались найти её, но всё было тщетно. Все знают, что за границей в этой зоне господствует работорговля. Мне запретили её искать, как бы я не просил... И вот, когда я уже стал совершеннолетним, я попросил отца найти её, и он дал мне такую возможность.

Милли поражённо слушала и осознавала, что помнит тот день, который описывает принц. Что она и есть та самая принцесса Лессы! Но как же так сложились карты, что она теперь, фактически, принцесса... трёх держав?

– Милли? – сел Мафель.

– Д-Да, извини. – она протёрла лоб и посмотрела на луну. – Мне очень жаль.

Они молчали и просто смотрели на луну. Каждый думал о своём... но это – было одно и то же. Мисс Фан стало интересно, знает ли Мафель, что она и есть – принцесса Лессы, но не стала спрашивать. Они долго-долго сидели...

– Хочешь полетать? – Вдруг встал принц.

– Полетать? – она приняла его руку и тоже встала. – У меня есть гриммуар «Рассвет». Знаешь, что это?

– Нет.

– Хах, ну ладно. – он что-то проговорил, книга у него на поясе засверкала, а за спиной появились огромные, словно тень, падающая от света, крылья.

– Ничего себе! – поразилась Милли.

– Это называется «Крылья тени» – довольно сложная в изучении, но простая в применении магия. Так, хочешь полетать со мной?

– Но как, у меня же нет своих крыльев. – съязвила мисс Фан.

– Ха, ну да. А нам и одних хватит. –он стал сзади неё, ухватил одной рукой её правое запястье, а второй талию и спрыгнул с крыши.

– Хэй! Что это вы делаете?! – изумилась она. – Бесстыдник!

– Хах, ну не надо так грубо... Я могу и отпустить.

– И поскорее! – потом Милли увидела, что происходит там внизу и передумала. – Нет, держи меня, пожалуйста, держи меня!

– Спокойно, спокойно. Я и не думал бросать тебя... – он усмехнулся, увидев встревоженное лицо девушки. – Красиво?

– Красиво... – согласилась она.

Бледный, совсем слабый рассвет поблёскивал на горизонте, словно не желая просыпаться. Тусклые звёзды меркли, а луна почему-то неподвижно висела в небе, будто ещё не хотела ложиться спать. Крылья принца становились всё больше и прозрачнее, словно растворялись во тьме ночи. Но скоро они вновь прилетели на крышу и крылья исчезли.

– Ух, а ты нелёгкая.

– Ха-Ха! Очень смешно. – наигранно обиделась Милли.

– Мне пора.

– Мне тоже.

– До ночи? – почему-то остановился принц, с надеждой смотря на Милли.

– До ночи. – прикрыла глаза она и отвернулась.

С тех пор они каждый вечер сидели на крыше и разговаривали. Болтали ни о чём: Как прошёл день?; Вот же ж скучный урок истории выдался...; А я тебя снова победила!..

Прошло несколько дней, наступил четверг. Погодка была тёплая и размеренная, ничто не предвещало беды. Но она, конечно, наступила в этот самый момент...

– Итак. Здравствуйте, – вошёл в класс человек в длинном плаще, которого встретили девочки по приезде из Вероники. – Рад вас снова видеть. Принц, вас, конечно, тоже. – он слегка поклонился. – Ученики обычно называют меня «Тайник», но я – глава и единственный человек, который может открыть библиотеку нашей башни. Летом мы часто будем видеться. Лицо моё вы увидите только в самой библиотеке. А сейчас пойдёмте...

Он развернулся и, никого не ожидая, пошёл стремительно в коридор. Скоро все были на первом этаже, где было так пусто, что даже жужжание подлой мухи было с роду шума от кареты запряжённой четвёркой лошадей. Мужчина брякнул засаленной и очень тяжёлой на вид связкой ключей, отпер старую пыльную дверь и пригласил всех войти. За узким проёмом скрывалась комнатка четыре на четыре с книжными шкафами вместо стен, битком набитыми старыми книженциями. Кое-где, между полок, мелькали деревянные подставки со старыми согнутыми и жёлтыми от времени остатками свечей. На полу была сильно побитая, старая и грязная плитка, кое-где даже валялись камушки. Потолка не было – сразу шла покосившаяся крыша. Сумрак и духота были ужасные, но как только первая из девочек вошла в каморку, по помещению начали летать загадочные огоньки, от чего, казалось, стало светлее, а воздух чище. Когда мужчина вслед за принцем последний зашёл в библиотеку, дверь заперлась. Стало светло и уютно, но всё равно крайне грязно...

– Итак, – сказал Тайник и снял капюшон. – Начнём с основ...

Это был в полной степени этого слова стандартный типаж крестьянина лет сорока-пятидесяти. Ничего выделяющегося, кроме более короткой речи, чем у вышеупомянутых простолюдин. Он говорил о том, что же такое гриммуары, а далее рассказывал всякое о них. Вот у магов огня в гриммуары записывают только знания их владельцев, причём они сами это и делают. Книга сжигается сама собой, если владелец покидает этот мир. Гриммуары стихии воздуха те получают в специальных храмах. Эти гриммуары принадлежат именно их духу. Если дух только появился, то создаётся новый гриммуар его владельцем. У стихии земли всё крайне строго: гриммуар получают как только маг начинает изучать свою стихию. Далее учитель этого мага записывает в неё все знания ученика. У стихии времени гриммуары записывают сами в себя все знания своего владельца и поощряют его, если маги добиваются каких-либо успехов. У владельцев стихии четырёхстихийника всё крайне просто: они приходят в какую-нибудь библиотеку, выбирают книгу и заключают контракт. У стихии света – сложна процедура. Маг может выбрать себе гриммуар сам, но, если тот ему не подчинится, – нужно будет повторять процедуру раз за разом. У них не редки случаи полного неимения книги со всеми дальнейшими изучениями... У стихии тьмы, и тут Милли стало интересно, есть особая иерархия гриммуаров. В начале изучения магии ученику находят учителя, он «читает» маану ребёнка и подбирает ему гриммуар. Если ученик будет строго следовать указаниям книги, то станет магом, а если нет, то умрёт сразу же после допущения ошибки! У стихии серости всё достаточно легко: ученик может взять любой гриммуар, кой только возжелает, но не факт, что сможет его прочесть. Читать гриммуар выйдет только, если он признал мага, как своего владельца.

Оказывается, до 1500-х годов маги серости подвергались гонениям из-за малого количества волшебных книг! Гриммуары были редкостью и заключали в себе очень сложную и непонятную многим структуру. Но это изменил, по мнению магов серости, великий Дель Ван-Приквел.

Тайник сказал, что на сегодняшнем уроке все должны найти себе гриммуары.

Кэтрин достался старый гриммуар «Люмпен». Эридит получила «Подлость и Благородство» Приквела. Петре достался «Справочник Де-Трав», по словам Тайника –очень редкий и полезный гриммуар. Джулия получила «Богатство и Бедность, Скупость и Щедрость». Тайник сказал, что гриммуары «двойной двойственности» у Деля очень необычные – Милли не могла не согласиться. У Милодии уже был свой гриммуар, кой она заполучила в «Северной Церкви» – «Плюрализменное Благородие».

– А вы что, ваше высочество? – поклонился Тайник Мафелю.

– Так у меня ж стихия тьмы. – усмехнулся в ответ принц.

– Вот как... ну ладно. – он повернулся к Милли. – А вы, леди Иль-Роуз?

– Ну, я не знаю что сказать...

– У вас уже есть гриммуар?

– И не один. – дополнила она.

– Не один?!- поразились все.

– Совершенно верно.

Тишина скоро спала.

– Ну и ладно. – безразлично разом выдохнули все и вышли из комнаты...

Учёба продолжалась, приближались экзамены. Милли, конечно, уже знала, как неприятно их сдавать, но тут была уже магия, а это не то, что уборка в кабинете. Попытки всеми силами поспеть за одноклассницами не увенчались никакими, даже мимолётными, успехами, а посему, она училась именно так, как ей того советовала Королева и Дель! Скоро Милли заметила, что перегнала подруг, ведь могла за пару секунд создать полностью материальный лук и стрелы! Королева говорила, что в этом нет ничего удивительного, ведь она позволяла Милли в детстве колдовать... Мисс Фан скоро даже магию полёта выучила, правда работала она немного странно.

За день до экзамена Милли вспомнила в «Высокомерии» о том, как будучи слугой, играла с местными крестьянами. Это было такое беззаботное, но... жестокое время. И когда она стала столь высокомерной?.. Когда она задала себе этот вопрос, комната засияла тёмно-фиолетовым и на комоде появилась пурпурная тонкая книжечка с украшениями из белого золота. Открыв её, Милли обнаружила странные слова. Прочитав их, ничего не случилось, но казалось, что огромная гора спала с её плеч. Миллисент стала такой спокойной в один миг...

На следующий день намечался крупный экзамен. Мафеля попросили на него не приходить, на что он с видимой радостью согласился, пожелал всем удачи и ушёл назад в свою комнату. Первый час все писали тесты, а затем каждого приглашал Алик и задавал разные исторические вопросы... Если они не очень хорошо отвечали, учитель проверял тесты и выставлял оценку. Потом был получасовой перерыв, на коем все пообедали. Затем был экзамен по фундаментальным наукам. Через четыре часа бесконечных тестов их отправили отдыхать ещё на два часа. Особенно ни у кого проблем с этой частью не было, кроме Милодии, которая в принципе раньше писать не умела! Потом всех позвали в зал на экзамен по фехтованию, но, для справедливости, решили, что мисс Фан не будет его сдавать, а ей сразу поставят высший балл. Прошло ещё некоторое количество времени, и нужно было колдовать. Первым заданием было создание полностью материального яблока. На удивление всех, Милли это далось с лёгкостью. Далее было некое «непрямое взаимодействие с магическим артефактом», что многим показалось во первых странным, а во вторых сложным. Кроме Эридит, Джулии и Милли, которые, просто взяв его в руки предмет, уже получили зачёт. Третья часть экзамена был точной копией вступительного, где в шаре должна была загореться маана. Данный тест должен был показать насколько чище, то есть ярче, стала маана испытуемого. У многих ничего не поменялось, кроме Эридит, у кой свет стал чуть ярче. Учитель, курирующий этот тест, заметил кое-что очень странное в шаре Милли, потому что потоков мааны был не один, а два. Причём первый поменял цвет с серого на розовый, а второй был тёмно-синим. Должно быть, это действительно странно, поэтому он спросил у девушки, знает ли она что это, но получит отказ. Хотя, разумеется, она прекрасно понимала, в чём дело.

Результаты не заставили долго ждать, а, судя по ним, все сдали, причём с хорошими результатами.

Милли, когда Петра уже легла спать, села писать письмо родителям, про сданный экзамен, но, настрочив столько неудачных вариантов, совершенно устала. Потому она вошла в книгу, где её уже ожидали...

Дель объявил, что пора заходить в «Скромность», а Королева посмеялась и сказала, что комната эта будет вечно пуста! Пожалуй, именно эти люди более всего волнуются за неё, но никогда этого не показывают... Любовь, наполненная притворством... Кто бы мог подумать, что оно на благо?! Когда нога мисс Фан вступила в отдел скромности, в комнате сразу появился белый, чуть желтоватый паркет, на нём маленький коврик с крупным белым ворсом, белый туалетный столик, весьма изящный, шарообразный и крайне удобный пуфик, оббитый белой тканью, огромный напольный горшок с маленьким деревцем и торшер. Даже леди Де-Роуз удивилась такому числу мебели, а Королева лишь грустно улыбнулась. Стол появился тут весьма кстати! Милли попросила учителей помочь ей кое с чем, а те с радостью согласились. Как же чудесно иметь тех, кто всегда готов тебе помочь...