Задержание
В этот, казалось бы, обычный день Дан стоял у окна своей не слишком уютной квартиры. Он прислушивался к злобному бушеванию дождя и прерывистым раскатам грома — гораздо более мощным, чем обычно. Эти звуки, растекаясь вибрирующими волнами, нагнетали острое ощущение тревоги. Но Дан не обращал внимания на такие мелочи. Его мысли, как всегда, были сосредоточены на подробном обдумывании предстоящих событий грядущего дня.
Продолжая следить за ходом размышлений, он присел на стул, наклонился к полу и нащупал то, что искал — свой любимый чёрный носок. Как опытный шахматист, планируя дебют, держит в уме осложнения эндшпиля, так и Дан, натягивая второй — на этот раз красный — носок, обдумывал заключительную часть вечера.
К сожалению, сизый туман, сгустившийся в мыслях, мешал визуализировать картину ближайшего будущего. Оставалось полагаться на интуицию. Но и с ней в последнее время было что-то не так. Всё же он начал своё путешествие по времени и пространству, руководствуясь лишь общими соображениями.
Именно в этот момент в дверь настойчиво постучали. Нервный стук сбил его с толку, и он зафиксировал провал в стройной и логичной картине мироздания. Мысленно он нарисовал веточку, отклонившуюся от главного ствола дерева, и, направив себя вдоль этой ветки, двинулся к источнику звука. Почесав небритую щетину на худой щеке, он резко потянул за ручку.
На него пронизывающе остро подуло синтетическим холодом, повеяло запахом мёртвой курицы и угаром скисшего молока. Дан вздрогнул и быстро захлопнул дверь холодильника.
— Я должен сосредоточиться, — сказал он себе и, на этот раз, распахнул входную дверь.
Перед ним стояли двое.
— Как они похожи друг на друга, — подумал Дан. — Их наверняка связывает некая общая идея.
И действительно: один был толстый и угрюмый, второй — чернявый и наглый. Дан попытался немедленно затворить дверь, чтобы получше обдумать новую действительность, но оба гостя одновременно выставили ноги, заклинив все попытки остановить их движение. В этой синхронности и проявилась их неуловимая схожесть.
— Это я! — буркнул Дан, приветливо подняв руку. — Добро пожаловать, дорогие гости! Я уверен, что вы не входили в мои планы, но зато вы вошли в мой дом. А всё потому, что я спутал носки.
Оба уставились на его разноцветные ноги и переглянулись с абсолютно одинаковым выражением лица. Толстый нахмурил брови, а наглый смущённо усмехнулся — но всё равно это было одинаково, потому что это было синхронно.
— Да, хвалю за наблюдательность. И, наверное, в вашем случае — за бдительность! Вы уже обратили внимание на вопиющий диссонанс в моих носках. Не надо объяснять, что левый носок надевается на левую ногу, а правый — на вторую. А я их перепутал. Очевидно, вследствие этого вы и пришли. Тут, конечно, следует быть осторожнее, чтобы не спутать причину и следствие. Но, впрочем, я совсем забыл — вы же гости.
— Предложить вам чай? Я надеюсь, что вы откажетесь, потому что и это не входит в мои планы.
— Да, давай, налей чего-нибудь, — хрипло и одновременно пискляво сказали оба.
Дан вытащил из духовки чайник и, брызгая во все стороны, наполнил его холодной водой из-под крана. Когда чайник переполнился, он подчеркнуто торжественно поставил его на стол перед гостями. Мысленно он нарисовал ещё одну веточку, и дерево его плана начало стремительно ветвиться — как лианы в джунглях после тропического ливня.
— Мы предпочитаем горячий чай, — неожиданно тихо сказал толстый.
Дан понимающе кивнул и поставил чайник в холодильник.
— Зачем ты... ставишь его в холодильник? — с изумлением спросил второй гость.
— Разве не известно, что для того, чтобы разогнаться, нужно немного отойти назад? — мгновенно отреагировал Дан.
Оба переглянулись и утвердительно кивнули.
— Теперь мы абсолютно уверены, что пришли по правильному адресу. Ты нам нужен. Пошли.
Дан не удивился. Он давно ожидал возмездия. Покорно склонившись, глядя куда-то в пространство, он пробормотал:
Ветер в окне — как зов, как знак,
Время пришло — и я не один.
Один носок - как Бклый флан,
Другой - как Красный алгоритм
— Да, чай, кажется, уже достаточно отошёл назад, — вспомнил Дан.
Он вытащил заиндевевший чайник из холодильника и поставил его на электроплиту. Металлический корпус звякнул, как будто протестуя против внезапного перехода из холода в жар.
Они все трое посидели в полном молчании несколько минут, дожидаясь, пока чайник закипит. В комнате повисло напряжение, как перед началом шахматной партии, где каждый ход может оказаться решающим.
Дан прислушался к нарастающему шипению пара, и, когда звук достиг нужной ноты, удовлетворённо произнёс:
— Вот чай и разогнался. Теперь и нам можно двигаться.
Не задавая лишних вопросов, вся троица одновременно поднялась и направилась к выходу. Через несколько минут красная машина, словно голодный зверь, проглотила пассажиров и рванулась к цели — туда, где реальность уже начинала терять очертания.
Его подвели к ярко-бардовой двери, терпко пахнущей свежей краской. Один из провожатых, стараясь не задеть липкую поверхность, ловко повернул ключ и легонько подтолкнул Дана внутрь.
Он неохотно шагнул вперёд и огляделся.
Комната была странно уютной и одновременно вызывающей. Широкий розовый диван, круглый коричневый гигантский стол, окружённый удобными вращающимися креслами. В центре громоздилось огромное кресло — в него можно было буквально нырнуть. В углу стоял роскошный белый рояль, к которому была прислонена фигуристая гитара. Негромкий акустический стон резонировал между гулкими недрами рояля и вибрирующими струнами гитары — кто-то совсем недавно извлекал из них звуки.
На другом конце комнаты — новенькая электроплитка, толстопузый холодильник и допотопный чайник. Всё казалось свежекупленным, тщательно подобранным для этого странного пространства.
В комнате находились ещё трое.
У входа, погрузившись в глубокое кресло, сидел высокий худой мужчина лет тридцати. Он с любопытством осматривал входящих. Яркий свет тускло-грустно отражался от его задумчивой лысины, окружённой пучком рыжих волос. На вытянутом лице выделялись большие уши и покатый лоб. В руке у него была раскрытая книга, в которую он, судя по всему, был весьма погружён. Дан мельком взглянул на обложку: Борхес. Алеф.
Один из спутников Дана приветливо обратился к рыжему:
— Эй, Цезарь, не скучай. Я к тебе привёл дружка. Весёлый паренёк — то, что надо для таких, как вы.
Цезарь скосил глаза на гостя, но промолчал.
Затем оба спутника покинули помещение. Дверь застенчиво захлопнулась, и замок щёлкнул неприятно мягко — как будто не хотел мешать.
Дан осмотрелся, доброжелательно улыбнулся и, немного поразмыслив, вынул из кармана красное яблоко. Он протянул его щедрым жестом Цезарю, который всё ещё с любопытством наблюдал за ним. Тот вежливо отложил книгу и, благодарно склонив голову, протянул руку за подарком.
Но Дан, коварно усмехнувшись, молниеносно отдёрнул яблоко и с демонстративным хрустом надкусил его.
Реакция Цезаря была мгновенной. Он вскочил, широко улыбнулся и обнял Дана. Тот не удивился — лишь мягко отстранился и выпалил:
За то, что ты такой герой Тебя люблю вдвойне, А если ты во всем со мнойНе будешь и в ...
Но и вторая попытка смутить Цезаря провалилась. Он абсолютно спокойно, даже приветливо, улыбнулся:
— Да я вижу, нам будет весело с двумя рифмачами! — сказал он, с лёгкой насмешкой в голосе. — Я же тебя не представил коллеге. Вот, смотри и восхищайся — это Джульетта.
Он сделал широкий жест рукой в сторону худенькой, весёлой блондинки, сидящей у окна. Та подошла к Дану с лёгкой грацией и церемонно протянула руку.
Дан, не теряя самообладания, достал платок из того же кармана, где недавно хранилось яблоко, и тщательно протёр её ладонь. Затем пожал руку — и тем же платком аккуратно протёр свою.
Джульетта слегка смутилась от столь драматичного приветствия. Она не привыкла, чтобы кто-то, кроме неё, фонтанировал рифмами в разговоре. Дан, в отличие от неё, использовал поэзию не для украшения, а как инструмент провокации. Но, судя по реакции, его экстравагантность в этой компании мало кого впечатляла.
Джульетта на секунду замерла, но тут же отреагировала — с лёгкой улыбкой и безупречной рифмой:
Хоть я и блондинка — увы мезальянс
С блондинистым имиджем дуры.
Играю я в шахматы и в преферанс,
А также — с мужскою натурой.
Цезарь захлопнул книгу и тихо хмыкнул. Дан, не моргнув, вытащил из другого кармана лимон и задумчиво посмотрел на него, как будто собирался ответить цитатой из Лорки или хотя бы из инструкции к чайнику.