Любовь как средство выживания

Среди всех отделов магазина наиболее удобным оказался тот, что с водой и соками — и людей в нём нет, никто не мешает, и в соседних отделах слушателей полно, и мелкий товар, который можно украсть под шумок, отсутствует, а значит охрана не сразу кинется выдворять меня, минут пять или даже десять я поимею. Упаковки с водой и напитками на пол-литра и меньше стояли у касс, в зоне спонтанных покупок всяких мелочей, которые на самом деле приносили если не половину, то треть всей выручки.

Я достала из рюкзака складной стульчик, скрипку, дала ей подышать, согреться, а когда инструмент был готов, прикрыла подбородник и мост маленьким махровым полотенцем, чтобы не потела кожа, и начала играть. Открытый и развёрнутый к слушателям футляр остался на полу. Глядишь, хотя бы на проезд до следующего супермаркета мелочи накидают.

Всё же скрипка идеальная для кантри! Банджо, аккордеон и гитара даже близко не дотягивают. Что неудивительно: основа-то кельтская, а виола, средневековая мама современной скрипки, сама является плодом любви кельтской кротты и арабского ребаба.

Вспомнив об этом, я заиграла мавританскую скрипичную вариацию, слегка добавила жёсткости от рока — нужна танцевальность и нотка чего-то привычного и общеизвестного.

И импровизация, и аранжировка вариации были корявые как тёрка, но я добросовестно вытаскивала из них всё, что можно, а главное — старалась пробить аудиторию. Получится или нет — неважно. Если пойму, какие недочёты в моём пробое и что надо добавить к тому, чему учит академическая школа — это уже хорошо. Я никогда не ходила на рок-концерты, и неизвестно, когда будет время и деньги на них сходить, а записи концертов всей информации не дают. Но сегодня у меня практика на новой грани владения залом, и надо вытянуть из неё как можно больше.

Я завершила мавританскую вариацию и мне зааплодировали.

Офигеть! Прямо реальные слушатели!

И в футляре было денежек примерно на пачку пельменей. А это уже не лапша, это на еду похоже. И хватит на двое суток.

Крупногабаритный мужчина лет тридцати, одетый в дорогое пальто и с огромным перстнем жёлтого металла на пальце показал мне тысячную купюру, иначе говоря, шесть с половиной кило куриных крылышек, и сказал:

— А душевное сыграть можешь?

— Какое именно из душевного, — уточнила я, поскольку понятие это растяжимое и очень индивидуальное: — погрустнее, повеселее, с любовью, с одиночеством?

— Ну душевное!

— Сделаем, — я показала смычком на футляр и, когда клиент бросил туда деньги, стала играть «Le streghe — Ведьмы» Паганини. По легенде, речь там идёт не просто о ведьмах, а об их безудержной, лихой и свободной пляске на шабаше. Зачастую произведение так называют: «Пляска ведьм», «Witches Dance» и тому подобное.

Если легенда соответствует истине, то у маэстро было очень странное представление о плясках и о ведьмах: мелодия нежнейшая и романтическая, немного грустинки, немного радости, тут и одиночество, которое не пугает, и общение, которое не тяготит. И это не танец, а медитация и размышление, разговор со своей душой. Это произведение правильнее назвать «Ангельское утешение», если продолжать мистическую тему — самое то, чтобы отдохнуть, расслабиться, сбросить печали и собраться с силами.

Я вела это маленькое светлое чудо, этот прозрачный солнечный дождик, смывающий всё зло мира, немного варьировала — в допустимых исполнительских пределах — звуковой рисунок, чтобы каждому этот дождик вошёл прямо в мозг, в душу.

Я доиграла, поклонилась в ответ на аплодисменты, шустро сгребла в карман деньги и убрала скрипку в футляр, затем в рюкзак, туда же засунула стульчик и надела рюкзак. Подхватила костыли, подковыляла к охраннику и, пока он не протрезвел от действия музыки, приказала:

— Отведи меня к директору!

Парень повернулся ко мне спиной и присел:

— Я отнесу вас на спине.

Корейских дорам пересмотрел, там ношение дам на спине — любимый эпизод. Или, что вернее, дорамной фанаткой является его девушка. И выдрессировала своего бойфренда. Одобряю девушку, молодец.

И если есть такая оказия, ею надо пользоваться! Приятно, да и ноги с поясницей начали побаливать.

Я забралась охраннику на спину, и мы отправились к директору. Мужчина с перстнем пошёл за нами.

— А чё этот перец сделал? — спросил он.

— Ничего, — сказала я. — Хочу договориться с ним о выступлениях. Если откажется, то супермаркетов в этом городе ещё много.

Мужчина просиял:

— А когда будет концерт?

— Сейчас узнаем.

Не думаю, что директор будет от моего предложения в восторге. Но дело до конца довести надо. И обязательно сегодня же, где угодно, хоть в другом супермаркете, хоть в общественном сортире, хоть в театре, повторить кантри-импровизацию и аранжировку мавританской вариации. И побыстрее, пока я хорошо помню детали. После запишу их нотами, дочищу, погоняю на обеих скрипках и, раз уж появился заработок в большом городе, сделаю студийную запись. Это недорого, а в соцсети и на видеохостинге можно сделать платное прослушивание. Пора становиться настоящим инструменталистом и деньги зарабатывать не только от размещения рекламы. И тем более не занятиями иностранными языками с детишками от трёх до шести лет. Последнее было работой тяжкой и неприятной, однако приносило ощутимые деньги, что позволяло покупать лекарства и вносить свою долю за проживание у Марии Петровны, а значит копить жалкие гроши от интернет-доходов. Потому-то я и не могла добиваться эмансипации — для неё нужен легальный заработок, а для человека без университетского диплома официальное репетиторство невозможно, мне не зарегистрировали бы в налоговой такую предпринимательскую деятельность. Работать няней несовершенолетняя тоже не может. Была у меня мысль оформиться как изготовителю и продавцу шарфиков, а на деле продолжать заниматься репетиторством, но родственнички с подачи Зубравиных и без того постоянно обещали сдать меня налоговой, а нецелевая деятельность, иначе говоря, не та, под которую оформлено индивидуальное предпринимательство, сулила серьёзные проблемы. Поэтому приходилось отсёгивать родне за молчание. Однако каким бы обременительным и неприятным репетиторство ни было, оно приносило заработок. Без него я фиг бы купила скрипку за тысячу триста евро и микрофон с наушниками за двести. А так можно безбоязненно идти в любой клуб — если есть хорошее устройство по снятию звука, музыку не испортит никакая дешёвка из аппаратуры приёма и трансляции.

Но сначала разговор с директором магазина.

* * *

Что самое главное, ценное и важное для любой и каждой девушки?

Правильно! Деньги.

Если бы два года назад Ольга Ивановна не прислала денег, мне и правда пришлось бы прыгать с крыши сарая или таскать тяжести, чтобы добиться аборта, и неизвестно, как это повлияло бы на покалеченные ноги и позвоночник. Я всё равно бы это сделала, но с деньгами всё прошло без ущерба для и без того паршивого здоровья. А не будь у меня сейчас собственных денег, я не купила бы электрошокер, которым приложила Пашку, когда он, взбешённый очередным отказом, потащил меня к своей машине. И тем более я не улетела бы в тот же день из Самары в Москву.

Пашка — это тот самый перстненосец из супермаркета. Из слушателя он быстро превратился в притязателя на интим, обещал продвинуть меня на сцену. Был бы нежным в соблазнении, вежливым в общении и считайся с моими желаниями, я согласилась бы. Пашка недурён собой, не стар, и помощь мне нужна. Но с его-то манерами и отношением к женщинам пошёл он нафиг, животное!

В остальном сложилось неплохо. Я студийно записала два произведения, сыграла для Танюшкиного клипа, трижды выступала в клубе.

Так что у меня есть деньги на неделю скромного, но всё же не нищего проживания в Москве, ощутимая прибавка в количестве подписчиков в соцсети и на видеохостинге, а ещё есть новенький приличный ноутбук. На внешнюю звуковую карту заработков не хватило, но и не факт, что она мне понадобится. Если устроюсь на работу, то новые записи буду делать студийно. Не устроюсь — мне швах, и проблема с качеством треков решится сама собой.

Поэтому задача номер один: снять квартиру и провести часа три в горизонтальном положении. Иначе боль в пояснице и ногах усилится и превратится в пытку. А на визит к врачу я ещё не заработала. Задача номер два: найти работу.

С квартирой решилось всё за полчаса, включая дорогу — теперь у меня чистая и довольно просторная комната в квартире-секционке, причём комнат в секции всего две. Это означает отсутствие очереди в сортир и в душ. Соседи вели себя тихо, даже обрадовались, увидев калеку — костыли означали, что я тоже не буду шуметь. Вторая удача, что кровать была жёсткая, с тощим ватный матрасом и фанерным лежаком, а не с мразотной панцирной сеткой и толстым пластом поролона. Блаженство для позвоночника!

Я засунула под голову столь же тощую подушку и добавила к ней куртку, чтобы было удобно смотреть на экран ноутбука. Пять минут терзания интернета принесли мне список клубов средней ценовой категории. И было их много. Преимущество такого огромного города, как Москва, в том, что есть, куда сбежать в случае опасности, потратившись при этом всего лишь на метро. Максимум на такси.

Но надо выбрать клуб. Поскольку разницы в них особой нет, начинать разумнее с ближайшего. И тут обнаружились две крайне неприятные вещи: мне весьма неважно с самочувствием и в клубах нет свободных мест, все билеты проданы.

Лекарств оставалось только на один приступ. А без денег я не попадаю к врачу за рецептами.

Чёртов Пашка, скот, мерзавец! Чтоб у него яйца отвалились вместе с простатой! Мало того, что я пережила стресс, сам по себе провоцирующий приступ, так из-за драки была ещё и чрезмерная нагрузка на поясницу и ноги, а после пришлось выдержать авиаперелёт.

В принципе, я хорошо переношу самолёт, но, как оказалось, не после таких патогенных событий. А это проблема, потому что как стрессов, так и перелётов впереди будет много. Особенно если я не выиграю грант и придётся задержаться в России до середины лета, когда в Музыкальных Академиях начнутся вступительные экзамены на общих основаниях.

О поездах не может быть и речи — одинокая девушка сама по себе там рискует нарваться на неадекватов, но если ты ещё и инвалид, дело вообще безнадёжно. Это со здоровой девушкой неадекваты не знают, прилетит по яйцам в ответ на приставания или нет: а ну как барышня каратисткой окажется и так навешает, что интим домогателям никогда больше не понадобится? Тогда как с калекой безнаказанность и лёгкость осуществления любых издевательств гарантированы.

Мне нужно полноценное лечение — массаж, гимнастика, физиотерапия, лекарства. Но в посёлке о таком нечего было и мечтать. Впрочем, родственнички не стали бы тратиться на меня и в городе, а бесплатные процедуры, если таковые вообще входят в общедоступный минимум, качеством не блещут. Нужна только хорошая клиника, а она неизбежно дорогая.

К счастью, я теперь совсем одна и могу все деньги тратить только на себя.

Чрезвычайно приятное ощущение само по себе, а когда это существенно облегчает борьбу за выживание, становится вдвойне хорошо.

Но деньги сначала надо заработать. Я купила билет на завтра в ночной клуб, приняла лекарства и, чтобы легче было дождаться, когда они подействуют, стала просматривать сайты о событиях в мире высокого искусства — в музей-то я так и не сходила. А надо.

Моей музыке чего-то не хватает. Теперь, с появлением концертного опыта и эмоционально-энергетической обратки от аудитории, я это понимаю. Моя игра пробивает и цепляет гораздо меньше, чем я хочу. И чем надо для карьеры. Тем более что я калека, а значит видеть меня хотят намного меньше, чем здоровых. Если обычных новичков воспринимают как ноль, то я для всех — минус бесконечность. Звёзды на костылях и в инвалидных колясках ещё как бывают, но усилий, чтобы прогнуть этот мир под себя, калекам надо в два раза больше.

Так что надо разбираться в любви. И побыстрее. Возможно, Ольга Ивановна со своим советом влюбиться и не права, но надо же с чего-то начинать. Собственных идей у меня всё равно нет. Поэтому буду разбираться в любви — не исключено, что в процессе этого занятия я найду какие-то другие средства.

По краю экрана мелькнуло знакомое лицо. Я прокрутила обратно новостную ленту.

Оказалось, что камерный оркестр Заманского, того самого старика, что когда-то заходил ко мне в Самаре, приехал с концертом в Москву.

Строго говоря, таким уж стариком Борис Заманский не был — это я по училищной привычке отправляла всех, кому больше тридцати пяти, в утиль. Из балетного мира они исчезали навсегда. Возможно где-то эти люди и были среди тех, кто только начинает серьёзную жизнь, но об ушедших из танца никто ничего не знал. И очень немногие становились педагогами и постановщиками, для которых возраст не имеет значения — они даже со стариковскими ходунками оставались двадцатилетними.

Но привычки надо менять. Всё же я пять лет живу совсем в другом мире. И в нём Заманский — всё ещё интересный и привлекательный мужчина. Я не в том смысле, что он привлекал и интересовал в мужском отношении меня, а как констатацию факта: довольно симпатичный, не брюхатый, тёмные волосы элегантно тронуты сединой, морщины пока не уродуют лицо, а придают ему выразительность.

Впрочем, всё это неважно. А вот концерт — это интересно. И перспективно. Сейчас время затыкания дыр в рождественских вечерах в Европе и в США. Программа таких действ составляется сильно заранее, но в последний момент кто-то заболеет, получит предложение повыгоднее, закапризничает и расторгнет договор, уйдёт в запой или угодит в наркологическую клинику... Ещё сотня случайностей в том же роде ставит гала-представления под угрозу срыва, и тогда устроители начинают срочно подыскивать замену. Для провинциалов, даже если они из стран третьего мира, это хороший шанс заключить контракт с престижным европейским театром — пусть даже на неделю. Точнее, дольше, чем на неделю, максимум на полгода, никаких обязательств и не надо, потому что нужна лишь возможность проявить себя на более широкую публику, а значит получить предложения поинтереснее.

И Заманский всё это отлично знает.

Я поискала в ноутбуке фото его визитки. Нашлась, я умница, что не забыла сделать снимок и сохранить на все имеющиеся носители. Времени три часа дня, самое то для звонка.

Заманский не стал притворяться, что меня не помнит. Это ему плюс, не дурак.

— Без хорошего солиста вы не получите европейское турне, — сказала я. — Чтобы стать звёздами, вам нужен мой талант брать зал. А мне нужны полноценные европейские залы. Мы выгодны друг другу.

— Скромность — не та болезнь, которая вас погубит, — фыркнул Заманский.

— Понятие скромности придумали любители паразитировать на чужих достижениях, а популяризировали дураки и никчёмности, которым сказать о себе нечего.

Заманский рассмеялся.

— Остроязыкость точно есть среди ваших талантов. Но вы ровным счётом ничего не понимаете ни в том, что такое оркестр, ни условия его работы. Вы судите о мире академической музыки по телесериалам для домохозяек.

Я ответила:

— Сейчас пришлю вам адрес клуба. Будьте там завтра в девять вечера. Я покажу вам, что могу делать с залом. А после обсудим, с каким оркестром мне ехать в Европу или в Штаты.

Я оборвала связь. И отправила адрес. А затем достала акустическую скрипку, поставила на неё купленную в Самаре отличную сурдину и стала разминать руки музыкальными упражнениями — с сурдиной соседи меня не услышат. Попутно размышляла о репертуаре. Надо сыграть произведение, которое одновременно и впечатлит искушённого академиста, и заведёт малообразованную публику.

Джига. Это на пробой. Нет в мире человека, который не любил бы этот мотивчик. Джига всем нравится на унаследованных от обезьян инстинктах. Музыкальный рисунок у неё примитивный и повторяющийся, это играют первоклассники на отчётном концерте за первую четверть, но, благодаря заводному характеру, джига — отличный материал, чтобы учить новичка эмоциональному пробою. И по этим же причинам, начиная века с семнадцатого, если не раньше, каждый композитор и аранжировщик считал своей обязанностью осчастливить мир собственной вариацией на тему джиги. Благо её простой, но милый костяк позволяет нарастить на нём любые красивости, исполнением которых будет рад похвастаться каждый инструменталист-виртуоз.

К тому же джига идеально подходит для скрипки, поскольку создавалась для кротты, а она — бабушка скрипки.

Однако главной прелестью джиги является перестук ирландских башмачков. Степ Изумрудного Острова чарующе прекрасен сам по себе, а если в подпевке есть джига, это превращается в настоящее колдовство.

И никакие музыкальные ухищрения — барочные, модерновые, джазовые, рокерские или ещё какие-то — не заменят танцевальный перестук. Но попробовать-то можно! Точнее, не попробовать, а сделать другой перестук. Кто сказал, что скрипка не может танцевать джигу?! Для этого даже приём звукоизвлечения специальный есть, называется «пиццикато».

Другое дело, что классическое пиццикато будет для джиги слишком нежным, это перезвон рождественского колокольчика или аккомпанемент танцовщице, изображающей бабочку и фею, но никак не степ. Здесь надо использовать пиццикато левой рукой — оно жёстче, резче, агрессивнее и эмоциональнее. Но делать его трудно до офигения. Даже пиццикато Бартока, когда нужно заставить струну бить о гриф, делать в разы легче. Потому левое пиццикато так редко используют даже тогда, когда всё произведение состоит из одних только пиццикато.

Но выбора нет. Мне нужна победа. Поэтому надо всё оставшееся время использовать для репетиции. Опробовать разные варианты джиги, выбрать наилучший, правильно вставить пиццикато, а затем найти для джиги собственный стиль и подобрать приёмы, усиливающие эмоциональное воздействие.

Практически прыгнуть выше головы. И намного выше.

Да ещё и успеть подыскать парочку произведений для выступления. А после опробовать всё это в супермаркете, выявить ошибки и доработать исполнение для клуба.

Заодно и денежку какую-никакую срублю. Тот парень, что носил меня в самарском супермаркете на спине, сделал мне специальный пояс, на который крепится метровая удочка с прицепленным к кончику мешочком, натянутом на тонкое металлическое кольцо — получается что-то вроде сачка. И деньги в него бросать удобно, и не видно, сколько накидали.

Я завершила разминку и начала отработку джиги. Надо успеть до шести вечера — часа пик в магазинах.

Но я по-прежнему не знаю, как дополнить недостающую эмоциональную нагрузку.

Разве что сосредоточиться на наслаждении от процесса игры как такового. Вдруг тогда получится вызвать у слушателей хотя бы намёк на переживание их любимых наслаждений?

* * *

Танюшка позвонила мне около полуночи.

— Ты что творишь?! — заверещала она вместо приветствия. — Весь музыкальный московский интернет гудит из-за скрипачки, которая довела до истерики полмагазина. Ты понимаешь, что тебе штраф за хулиганство корячится?!

— Ничего страшного, — фыркнула я. — Лишняя реклама. Пока будут доказывать, что игра на скрипке — это грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, о моём мастерстве узнает весь мир.

Оказаться в роли звезды среди толпы впавших в экстаз фанатов я была не готова. Если бы охрана не уволокла меня на себе в подсобку, был бы реальный шанс, что меня затопчут. Или на клочки порвут. Меня трясли, дёргали, тянули за руки, плечи и волосы в разные стороны, требовали играть ещё. Ладно, скрипку и смычок не сломали. Зато растоптали футляр, пришлось покупать новый. И стульчик складной украли.

Костыли спас второй охранник, а потому вторая — после скрипки — жизненно важная вещь не пострадала.

Ужас я при этом пережила такой, что ещё долго в кошмарах сниться будет. Ведь убежать я не могла. Чудовищное ощущение беспомощности и обречённости. Наверное, всей этой толпой как-то можно было управлять, но я понятия не имела, как это делать. И от собственной некомпетентности было ещё страшнее.

Ладно ещё, моя игра так понравилась охране, что они не только меня за устроенное не избили, но и успокоить попытались, чаем от мандража отпаивали — стресс я получила эталонный, круче, чем с Пашкой. Дошло до «скорой». И, на моё счастье, случилось это, когда я домой приехала. Свали меня приступ в супермаркете, было бы всё намного хуже.

Да ещё и нифига не заработала. Практика показала, уличным музыкантам не дают ни гроша, если они хорошо играют. Все слушают, но деньги в мешочек не кладут. Зато тем, кто пиликает так, что уши в трубочку сворачиваются, за час-два по пять тысяч минимум набрасывают.

И на такси ещё потратилась. Вот ведь дерьмо!

Но есть надежда, что завтра получу работу в клубе. А там и зарплата, и чаевые.

— Я не буду выкладывать клип, — сказала Танюшка.

— Почему?! — изумилась я.

— Игорь, Стас и Лена просили. Говорят, у них будут крупные проблемы. В Самаре тебя уже узнали. И симпатии у музыкантов ты не вызвала. А ребятам с ними работать. Клип основательно испортит жизнь всем троим.

Я озадаченно помолчала. Игорь, Стас и Лена — это хореограф, видеооператор и звукорежиссёр, которые делали клип.

— Но разве это не реклама? — удивилась я.

— Не в том случае, когда на них ляжет часть той ненависти, которую вызвала ты. О тебе даже в Большом заговорили. И сказаны были отнюдь не комплименты. То, что ты сделала — это злостное оскорбление академической музыкальной системы этого мира.

— Зато верну клубу купленный билет, — хмыкнула я и включила ноутбук. — До полуночи за возврат выплатят полную стоимость. Администрация клуба разрядом гораздо выше этого возьмёт меня на работу и без игры в зале.

— Будь осторожна, — хмуро сказала Танюшка. — Местные артисты встретят тебя отнюдь не восторженно. Требуй отдельную гримёрку и личного помощника. Не ахти какая защита, но лучше, чем ничего. И не забывай оглядываться. Ударить монтировкой по руке гораздо проще, чем столкнуть с лестницы.

— А у тебя не паранойя? — усомнилась я и нажала на кнопку возврата билета.

— Лучше перестраховаться. Если арт-директоров первых театров страны серной кислотой обливают, то тебя тем более убрать легко. Так что чем больше позаботишься о своей безопасности, тем лучше. Ты влезла в очень опасный мир. А защиты у тебя нет никакой. Ладно, мне пора, а тебе удачи.

Я почесала телефоном затылок. Всё это напоминало дрянной спектакль. Телефон зазвонил. Это оказался Заманский.

— С вами никто никогда не заключит контракт, — сказал он. — Никому не нужен музыкант, который не играет, а занимается оголтелым позёрством и выпендрёжем. Тем более что как скрипач вы практически не обучены и крайне примитивны и неуклюжи. Не звоните мне больше. Вы для меня в чёрном списке.

Он оборвал связь. Я недоумённо посмотрела на телефон. Ох ты, ах ты, знаток нашёлся. Иди и заведи своим оркестром супермаркет больше моего, а после говори, кто лучше играет! И вспомни, дорогуша, кто к кому в Самаре пришёл? Так что ну его на фиг. Надеюсь, директорам клубов деньги нужнее понтов, и без работы я не останусь.

Ладно ещё, деньги за билет вернулись.

* * *

— Ты должна влюбиться! — повторила неизвестно в который раз Ольга Ивановна. — Пока не переживёшь собственную страсть, ты не сможешь управлять страстями других. Да ты степень эмоционального воздействия на аудиторию не способна регулировать! Это просто чудо, что толпа не разорвала тебя на сувениры!

Я вздохнула. Ольгуня-Зверуня опять права. Эмоциональное вложение, которое я сделала в супермаркете, предназначалось для того, чтобы пробить большой зал академического театра или филармонии, стадион. Иначе говоря, заведение, где есть граница между артистом и пришедшей за кайфом от истерики толпой. Именно ради этого кайфа, во имя возможности всласть поистерить, расслабиться, выплеснуть скопившееся от повседневности напряжение или наоборот, пережить недостающую в обыденности эмоциональную встряску, взвинтить уставшие от пассивности нервы до состояния натянутой струны, и был придуман театр, как раз за такой эффект артистам деньги и платят. А поскольку истерикующие не всегда адекватны в поступках, в театре специально устроена зона безопасности, отделяющая артистов от зала со зрителями. К тому же церемония поклона позволяет артистам взять обратку от сделанного эмоционального вложения, подпитаться выплёскиваемой зрителями энергией и тоже покайфовать самым что ни на есть приятнейшим образом. В театре идёт полнообъёмный эмоционально-энергетический обмен, наслаждение получают обе стороны, потому-то театр и бессмертен. А в супермаркете была рекламная акция — подразнить, заинтриговать, пофлиртовать, заманить. Энергообмен требовалось делать точечный, крошечный.

Но в моей жизни никогда не было флирта. Не хватало на него времени, все силы забирала борьба за выживание.

И сейчас ситуация лучше не стала. На работу меня не берут. Всю неделю я каждый день обзванивала не меньше трёх десятков клубов, обо мне там благодаря супермаркету знали, но везде говорили, что скрипач им не нужен. Не знаю, действительно ли скрипичная музыка, особенно сольная, в московских клубах не продаётся или владельцы не хотят иметь дела с калекой — на костылях далеко не в каждый клуб даже как посетителя пустят, не то что на сцену, причём голоса против раздаются в первую очередь от клиентов, а дирекции клубов всего лишь следуют их пожеланиям. В глубокой провинции шанс на выступление в клубе ещё есть, но в Москве всё может быть намного хуже. Или у руководства клубов те же спесь и снобство, что и у академических оркестров, самоучка для них не скрипач и даже не человек. И если в то, что до полноценного академического уровня моё музицирование даже близко не дотягивает, я охотно верю — мне ещё очень и очень многому надо учиться, я сама вижу, как неуклюжа пока моя игра, но для клуба мастерство как раз доросло, самое то по их гонорарам и статусу. Я же не претендую на супер-клубы, выступление в которых равноценно выходу на сцену Концертного зала Московской консерватории, Кремлёвского Дворца или спорткомплекса «Олимпийский». Нет, я обращаюсь в обычные хоть сколько-то добротные середнячки, которым мой уровень идеально соответствуют и которым я могла бы ощутимо повысить выручку. Но меня нанимать не хотят категорически, а деньги между тем тают стремительно: Москва — город очень и очень дорогой. Нужна работа.

На торговле записями долго не протянуть. Эффект выступления заканчивался, обо мне забудут очень скоро. Продажи записи уже сильно понизились, а через неделю максимум их вообще перестанут покупать. Это означает, что нужна новая рекламная акция, более действенная. И потому мне срочно необходима эта самая любовь.

С другой стороны, Данте не шлялся по раю и аду, Гоголь не летал на чёрте, а «Божественная комедия» и «Ночь под Рождество» классикой стали.

Всегда есть альтернативный путь.

И словно в ответ на мои мысли, Ольга Ивановна сказала:

— Любовь — это то, чем занимаются между делом. Это приправа, а не еда, и это упаковка, а не товар. Но без приправы еда невкусная, без упаковки товар непродаваем, а без любви творчество недейственно. И хотя любовь, приправа и упаковка — элементы легко и быстро заменимые, их постоянное наличие жизненно необходимо.

— Э... А... — попыталась я упорядочить хаос мыслей.

— Действуй! — сказала Ольгуня-Зверуня и оборвала связь.

Я убрала телефон в карман куртки и посмотрела в окно маршрутки. Если верить видеоматериалам со спутника, предоставленным интернет-навигатором, то минуты через три я приеду к клубу. Нашёлся всё же среди них такой, в который меня позвали на собеседование. Но не факт, что возьмут. А значит поиски продолжатся.

Ну не до любви мне, не до любви! Работу надо заполучить, чтобы оплачивать еду, жильё и уроки музыки — дальнейшая учёба необходима для выживания, потому что в моей игре полно косяков, а с ними хороших гонораров, иначе говоря, еды и жилья, не будет.

С другой стороны, если любовь и правда осуществляется между делом... Посмотреть бы на примеры, ведь я успешной любви никогда не видела. Папашка бросил мамашку, когда мне было два года от роду, а нового мужа она не нашла, потому что все её попытки завести роман пресекались дедовым «Не смей становиться шлюхой!». Бабка умерла от инфаркта, когда мне было три года, а новые бабки у деда дольше недели, максимум двух, не задерживались, потому что не хотели вскакивать на час раньше мужа, готовить к его пробуждению свежайшую еду — разогретого дед не признавал, а после бежать на работу, по возвращении с неё горбатиться на огороде и со скотиной, стирать, убирать, готовить ужин и терпеть, когда дед срывает на ней дурное настроение и попрекает в лени, но сам при этом либо валяется на диване перед телевизором, либо трындит с соседями на скамейке. И шлюхом при такой непрерывной смене бабок дед себя не считал, был уверен, что ему этот поток постельно-сожительской новизны не только позволителен, но и необходим. Лентяем дед, по его мнению, тоже не был, поскольку невмешательство в женские дела бездельем для него не являлось. Дядька во всём копировал отца, постоянно путался с разведёнками, а тётка до смерти боялась стать брошенкой и ходила с ними драться. И она так никогда и не объяснила, какой ей был толк и какое удовольствие от мужа, который деньги и секс тратит на других, бездельничает в доме и мотает нервы.

Кузина и сестра постоянно отбивали друг у друга кавалеров — не то из ненависти, не то из зависти. Скорее, из-за совокупности этих чувств. Но хотя бы детей не понарожали.

Нам в училище ещё во втором классе, когда мы были десяти лет от роду, Ольга Ивановна объяснила неофициально и тайно, однако подробно и доходчиво, что беременность — это беда только для девушки, а мужчина никакой ответственности за её приплод не несёт. Беременностью невозможно заставить жениться, потому что мужчина или скажет идти на аборт, или сбежит. Принудительной экспертизы на отцовство нет, от добровольного сдавания анализов потенциальный отец вправе отказаться, а дальше суд исключительно на свой собственный вкус решает, в чью пользу толковать отказ — той, что алименты требует, или того, кто их отвергает. И если будет свидетель, который покажет, что истица одновременно крутила романы с несколькими любовниками, то никаких алиментов ей не присудят. А друзья ответчика с превеликой охотой подтвердят, что истица с ними спала и вообще секс-услугами промышляет, и теперь старается повесить нагулянного неведомо от кого ребёнка на мужчину, имеющего хоть какой-то стабильный доход. После этого Ольга Ивановна объяснила про единичные сперматозоиды в преэякулянте и что сперматозоид сохраняет оплодотворяющую способность до трёх суток, что фаллопиевы трубы при спринцевании не промываются, а потому бесполезны такие методы контрацепции как прерванный половой акт, безопасные дни и кружка Эсмарха. Рассказала Ольга Ивановна и о вензаболеваниях. Поэтому резинку на кабачок надевать и понимать, что трахаться без презерватива нельзя ни в коем случае, что мужчина, желающий секса без защиты — гад, козёл, сволочь и источник болезней, мы были обучены превосходно ещё до того, как у самых быстросозревающих гормоны заиграли. Тогда же мы уяснили, что ни один метод контрацепции не даёт стопроцентной гарантии, а оставлять беременность при отсутствии жилья и денег будет только оголтелая мерзавка — порядочная девушка сразу же делает аборт, даже если у неё есть муж, потому что за еду, одежду, полноценную школу и медицину платят не брачным свидетельством. А мужья с лёгкостью бросают жён и детей, да ещё и норовят при разводе отсудить побольше имущества и платить минимум алиментов после него. Пособие ничтожно, на него не прожить, а социального жилья нет вообще. Поэтому рассчитывать всегда и везде можно только на саму себя. Следовательно, если хочешь детей или думаешь, что когда-нибудь можешь захотеть, копи на них деньги с первых же гонораров, со второго класса. Дети — это очень и очень дорого. Да и о собственном риске стать инвалидом забывать никогда нельзя.

Повторялись такие беседы на протяжении второго года обучения регулярно, каждый месяц, но, как ни странно, родители домашних учениц не возмущались. Я слышала, что в обычных школах, даже в городских, не то что в такой дикарии, как моя бывшая поселковая, строго запрещены секспросвет и ориентирование на житейскую правду с практичностью. И сделано это именно по требованию родителей. Возможно, сыграло роль то, что в училище выразившие недовольство родители тут же оказывались вынуждены устраивать дочь в обычную школу. «Дуры в балете не нужны!» — вспомнилась мне одна из любимых фраз Ольги Ивановны. А учитывая, что на одно место в училище всегда была сотня девчонок, и до выпуска позволялось дойти не больше, чем половине набранной группы, родительская реакция становилась предсказуема.

Когда я приехала домой после травмы, растолковала полученную в училище премудрость семнадцатилетней кузине и пятнадцатилетней сестре, которые оказались дремучими и тёмными, как тундра зимой. Это был единственный раз в жизни, когда и кузина, и сестра меня послушали — очевидно, собственная нищета заставила хотя бы тут мозги включить.

Однако со всем остальным у них значительно хуже. У кузины бойфренд не работает, живёт на её зарплату, всё время проводит за компьютерными играми, ничего по хозяйству никогда не делает, зато редко исполняет любовный долг, да ещё не меньше двух раз в месяц выпивает лишнего и тогда поколачивает кузину, называет приживалкой и требует проваливать из его квартиры обратно в родительский сарай, из которого он смилостивился её вынуть. Сестра путается с женатым владельцем автомойки и третий год ждёт, когда же он ради её вагины, неведомо чем уникальной, начнёт бракоразводный делёж имущества — а жена там не дура, за мужниным бизнесом следит очень внимательно, и при разводе фиалку корчить из себя не будет, сдаст неверного супруга налоговой с потрохами. В итоге сестрицын любовник делает вид, что не замечает, как жена на его деньги трижды в неделю ездит в город на мужской стриптиз, а он самоутешается и самоутверждается, контролируя каждый шаг сестры, запрещает получать ей образование, держит мойщицей на зарплате, вполовину меньшей, чем на других мойках, пялит по первой своей прихоти в подсобке как шлюндру распоследнюю и закатывает скандалы, если подозревает, что сестра кокетливо посмотрела на мужчину, машину которого моет.

При этом и сестра, и кузина говорили мне, что я — холодная, высокомерная и эгоцентричная сука, которая ничего не способна понимать в любви, если говорю им, что надо бросить таких говнюков и найти нормальных мужчин.

Кузен просто прыгает по девчонкам и хоть сколько-то прочными отношениями обзаводиться не хочет. Дед и отец его в этом поддерживают, говорят, что парню надо нагуляться.

И если кузена я понять могу, даже одобряю — куда с его доходами и юношеской гиперсексуальностью постоянные отношения? — то кузина, сестра, мать и тётка находятся далеко за гранью, с которой начинается патология.

...Я выбралась из маршрутки и поковыляла к клубу. Родственниковые и любовные проблемы не должны помешать успешно провести переговоры о работе, поэтому подальше это всё, подальше!

Охрана обменялась по телефону несколькими словами с начальством, после чего позволила мне пройти. В коридоре я пристроила в нагрудный карман толстовки телефон, чтобы удобно было сделать видеозапись разговора с потенциальным работодателем, включила девайс и вошла в приёмную, назвалась секретарше. Та жестом показала, что я могу пройти в кабинет босса.

Когда я проковыляла к столу для совещаний, поздоровалась, села и назвалась, босс, дорого одетый шатен лет пятидесяти, сказал:

— Я позволил тебе прийти только потому, что мне было интересно посмотреть на тебя живую. Теперь ты свободна. Проваливай!

Я оторопело похлопала глазами. И спросила зло:

— Фотографии вам недостаточно? Зачем надо было гонять инвалида через весь город?

— Инвалиду вообще незачем лезть в то, что предназначено для полноценных людей. Будь ты слепая, это было бы даже стильно. Но костыли тошнотворны. А потому твои претензии на сценические выступления смешны и отвратительны. Хотя один раз посмотреть на тебя, как на уродца в музее патологий, можно. А теперь пошла вон!

Я поковыляла к двери. Ничего, дорогуша. Скоро тебя ждёт офигенный сюрприз. Запись нашего разговора, снабжённая субтитрами на трёх языках — английском, французском и немецком — сделает тебя звездой интернета.

Никакую агрессию в свой адрес, ни одну причинённую тебе обиду нельзя оставлять безнаказанной. Никогда и никому. Или ты уже не человек, а подстилка.

К слову, из-за моего сообщения в соцсети директор нижегородского клуба пережил три тотальных проверки: санитарную, пожарную и налоговую. Оштрафовали его или взятки из него вытрясли, мне плевать. Главное, он своё наказание получил. И теперь будет думать, приставать к сотрудницам или нет.

...В маршрутке я сообразила, что скандал с московским клубным директором прорекламирует и мою игру. А значит нужна новая музыкальная запись для платного прослушивания. Да и вообще надо переквалифицироваться в сетевого исполнителя — выбить себе место в театральном мире я смогу только после того, как заработаю много звёздности и денег в интернете.

Но проблема в том, что обе студийные записи, выложенные для платного прослушивания, очень скоро окажутся скачанными и распространятся по пиратским ресурсам. А потому их прослушивание больше не купит никто, нигде и никогда.

Надо найти какой-то другой видеохостинг, более защищённый. Но пока придётся довольствоваться тем, что есть — нельзя терять время, новая запись должна появиться одновременно с роликом о директоре. Слишком выгодный момент как для заработка, так и для рекламы.

А значит надо сейчас же обзванивать студии звукозаписи. И вопрос — какое произведение писать? Джига и «Кампанелла», которые я играла в супермаркете, отпадают, они разошлись по сети в телефонных записях.

«La Ridda Dei Folletti» и Двадцатый ноктюрн Шопена? В антикварной лавке они получились хорошо. Так что пусть ещё разок поработают. И Первый каприс, он тоже был хорош. Три записи — это уже вполне приличный товарный запас, на ближайший месяц, а то и полтора, заработок будет.

А дальше надо искать новый сайт для клипов. Но это наименьшая проблема.

Главная сложность в том, что я не знаю, как надо исполнять музыку на запись. Как работать её на зал всё понятно, правила взаимодействия с публикой ещё в первом классе училища объяснили, дальше надо просто совершенствовать навык — принцип-то везде один и тот же, что в балете, что в музицировании, что в драме.

На Западе каждый уважающий себя театр ещё с каких-то древних времён, не то с незадолго до Второй Мировой войны, не то сразу после неё или, самое позднее, с середины пятидесятых, имеет прямые трансляции постановок во все кинотеатры страны. А лидеры типа Ковент-Гарден, Пале-Гранье, Баварской и Гамбургской оперы, Метрополитен-Опера и тому подобных заведений с тех же времён вещают на весь мир. Во всяком случае, на цивилизованную и развитую часть мира вещание было весьма активным ещё в замшелые времена. На трансляции заранее продаются билеты как на саму постановку. С появлением видеоинтернета трансляции стали и онлайновыми. Это я о балете и драме, а музыку через радио стали транслировать в кинотеатрах и клубах ещё раньше. Однако это всё тот же зал, только побольше. Принцип воздействия на аудиторию не меняется. И чем лучше с ней работаешь, тем больше билетов продаёшь. И тем выше не только полученный тобой гонорар за выступления, но и твой процент от продаж билетов. Одни получат пять процентов, другие пятьдесят пять. А третьи вообще сидят на дерьмовой зарплате.

Но мне ни залы, ни, тем более, трансляции, в ближайшие пять лет, пока длится Академия и стажировка, не светят. Я могу продавать лишь записи.

Как только я до этого додумалась, то вспомнилось, как ещё в третьем классе училища я читала в старой газете, посвящённой искусству, что основной доход рок- и поп-музыканты получают не от выступлений, а от продажи дисков. Выступления — это реклама записей. И пусть в наше время диски заменились видеохостингами, суть дела осталась: главная прибыль будет только от продажи записей. Поэтому их надо делать максимально пробойными. Но как вставить эмоциональный пробой в поток нулей и единичек, я понятия не имею. А без этого знания моя затея обречена на провал.

Я тут же запретила себе унывать и бояться. Не знаю — узнаю, не умею — научусь! Другие как-то справляются, а я чем хуже?

Начну с малого. Нужно срочно купить наилучшую звуковую карту, какую только позволят мои финансы, чтобы отрабатывать на репетициях и концертную игру, и записывательную. Реалиям мира надо соответствовать и обращать их себе на пользу.

Пока я ехала домой, по мессенджеру договорилась с хозяйкой о продлении аренды ещё на неделю, а затем нашла студию записи. Дешёвая оказалась не так далеко, как я боялась — в каком-то Королёве. Ехать минут сорок электричкой, которая ходит каждые четверть часа. Или столько же автобусом. Навигатор сказал, что от квартиры лучше добираться автобусом. А на сайте студии можно было забронировать койку в хостеле, который находился в нескольких метрах от неё — ночные цены на запись оказались намного дешевле, и потому желающих хватало с избытком: начинающие рок-группы, студенты консерватории и музучилищ, барды и тому подобный контингент. Едва успела купить себе полтора часа студийного времени, как всё оказалось продано.

Тут я сообразила, что если мне не получить работы в московском клубе, то нет никакого смысла жить в Москве. И даже Московская область не нужна. Разумнее поселиться на куда как более дешёвых подступах к ней, ведь оттуда ездить на конкурсные туры несложно. Я опять позвонила квартирной хозяйке, отказалась от аренды и быстро собрала вещи. Новую квартиру найду за время жизни в хостеле, койка оплачена аж на двенадцать часов, в соседях музыканты, которых можно расспросить о тонкостях выгодной аренды жилья на подступах к Москве.

Остаток дня я потратила на репетицию и на то, чтобы сделать субтитры для ролика с директором клуба. Выложила его и в соцсеть, и на видеохостинг. Теперь можно и на запись ехать. Готовый к выкладке материал обещали отдать через час после записи, значит тогда же начну продавать прослушивания.

И в студию надо взять обе скрипки. Попробую два варианта игры: и акустический, и электро. А там видно будет, какой лучше.

Надеюсь, что директор клуба всё же огребёт. Очень хочется и отомстить, и подзаработать.

* * *

Это странно и удивительно, но слушатели просили студийные записи «Кампанеллы» и джиги, были согласны платить за хороший звук. А я порадовалась, что немало тех, кто знает, чем подлинная «Кампанелла» отличается от аранжировки Крейслера, который кастрировал это прекрасное произведение, убил всю его красоту. Причина такого издевательства над шедевром проста и банальна: играть его хотелось, а ручки не справлялись. В настоящей «Кампанелле» надо имитировать при помощи смычка и струн звон маленьких колокольчиков, которые на старинных итальянских маскарадах носили как браслеты, аккомпанировали ими танцам и флирту, договаривались особыми перезвонами о любовной встрече. Ну и темперамент при исполнении соответствующий давать надо, а не заниматься нудной и примитивной околотанцевальной гимнастикой. Поэтому любой и каждый хороший преподаватель скажет: «Если хочешь действительно стать скрипачом, выброси аранжировку Крейслера в макулатуру и забудь её как страшный сон! Учись играть только то, что написал сам Паганини».

И если так много людей знает, чем настоящая «Кампанелла» отличается от аранжированного уродца, у меня отличные карьерные перспективы.

Танюшка привезла мне из Москвы кое-какие купленные по моей просьбе вещи, и теперь я собирала посылку для Марии Петровны и Артёма — того самого участкового, который помог мне уехать из посёлка. Заодно отошлю Марии Петровне и деньги, которые она мне давала на билет. Танюшка тем временем развлекалась, читая вслух со смартфона комментарии к телефонным записям моего выступления в супермаркете, которые в изобилии разошлись по сети. И немалую часть этих записей запостили в комментарии к моим сообщениям у меня в аккаунте. Отзывы к этим постам она и читала.

Комнату я сняла в Твери — здесь оказалась дешёвая студия звукозаписи, а неподалёку имелись приличные квартиры вроде той, в которой я жила в Москве. Вполне достойное место, чтобы дотянуть не только до конкурса, но и до отъезда в Академию.

— Это просто ржака! — веселилась Танюшка. — Идиоты отжигают! Ты только послушай: «Это издевательство над искусством! Как можно было так опримитиветь и опошлить величественное произведение, превратить его в наигрыш о сексе, насовать в него каких-то уродливых побрякушек!».

— Классическое «Молчи, за умного сойдёшь», — фыркнула я.

— Хоть бы в энциклопедии музыки посмотрели, прежде чем рот разевать, — кивнула Танюшка. — В сети их полно, как и популяризаторских музыкальных сайтов, где всё изложено словами простыми и понятными далёкому от музыки человеку. О, тут о твоей манере игры... Лилька, да ты звезда! Так нахваливают!

— Главное, что прослушивания покупают, — сказала я. — Это единственный реальный способ понять, нравится моя игра или нет.

— Всё равно приятно, когда пишут такое: «Сексуально, страстно, загадочно, дерзко и зажигательно — настоящий венецианский карнавал. Давно не выпадало удовольствия услышать правильное и настоящее исполнение "Кампанеллы"». Ну и некоторые недоразвитые пишут о распутной манере, о том, чтобы ты поучилась держаться скромно и сдержанно у настоящих скрипачей в оркестре. А это означает, что ты пробила на стояк и мокрые трусики даже ханжей. И сделала это только музыкой, потому что куртка и свободные джинсы к эротической одежде никак не относятся, а принимать сексуальные позы на складном стульчике невозможно. Это была лишь твоя игра и ничего больше! Ты на верном пути. И это первый реальный успех!

— Да, — согласилась я, — это первый успех.

Однако мои мысли были далеко от комментариев. Я менялась, и хорошо это чувствовала. Стала спокойнее, меньше болели спина и ноги. Моя игра сделалась более управляемой и эмоционально насыщенной. А ещё мне стало хотеться секса. После двух-то лет отсутствия каких бы то ни было интимных желаний! Возможно, повлияло то, что я уехала из зоны постоянного стресса и угрозы жизни на территорию, где обрела свободу, покой и безопасность. А может, просто созрела физиологически. Пусть у других сексуальные потребности активизируется лет в пятнадцать-шестнадцать, а то и в четырнадцать, но я-то инвалид. И травма позвоночника приходится на нижний отдел, как раз на зону секса.

Поэтому возможно, что Ольга Ивановна права: мне действительно необходимо влюбиться, иначе будет эмоциональный дисбаланс, который помешает развиваться моей игре, а то и вообще испортит её.

Так что надо срочно разобраться с интимной составляющей моей жизни. Секс — главная основа любви. Нет секса, не будет и любовных чувств.

Поэтому мне нужны свидания. Я должна разобраться, какое количество секса, в каком характере, стиле, позах и прочем мне соответствует. И только после этого станет известно, что за любовь мне нужна.

Но выяснению столь важной вещи мешало одно обстоятельство: я калека, урод. Меня хотят, только если слышат, как я играю. Это скрипка вызывает столь сильное желание, что мужчины перестают замечать костыли и покорёженные ноги. А вот меня саму хотеть невозможно.

С другой стороны, в популярных эротических журналах для мужчин есть страницы с фотографиями женщин со шрамами и ампутированными конечностями. И на порно-сайтах есть разделы с актрисами-инвалидами. А предпочитающие такое мужчины не обязательно грубы и эгоистичны с секс-партнёршами. Во всяком случае, надеюсь на это. Но электрошокер с собой брать надо обязательно.

Вторая сложность — я не хочу пользоваться сайтами знакомств. Выкладывать там своё фото я не могу, это осложнит и без того непростую ситуацию. Да и быстрее в ночном клубе парня подцепить, меньше хлопот. С другой стороны, фото на сайт знакомств выкладывать необязательно, зато телефонное приложение всегда позволяет быть на связи, договариваться без лишних трудозатрат.

Ох, не знаю, не знаю...

И спросить не у кого. Здоровые, какими бы умными они ни были, в этой проблеме инвалида не поймут.

В памяти всплыл народный танец, который разучивали ещё в первом классе. Что-то центрально-азиатское, под их национальные инструменты. И почти все фигуры надо было делать, сидя или на пятках, или свернув ноги калачиком. А вся красота была в движениях рук. Собственно, для отработки выразительности рук мы с такими танцами и выступали.

И если исполнить этот танец, сидя на барном стуле в ночном клубе, эффект будет не хуже. Если, конечно, танцевать достойно как по качеству, так и по эмоциональному пробою.

Я села на диване поудобнее и стала вспоминать танец.

— Ты что делаешь?! — изумлённо охнула Танюшка.

— Пытаюсь танцевать без ног. Если ты помнишь, то мы так не единожды выступали.

— Ой, точно! — воскликнула она, убрала телефон, передвинулась на самый краешек кресла, чтобы была свобода движения, и тоже стала вспоминать тот танец.

Через пару минут я вспомнила и название, нашла в сети музыку. С аккомпанементом дело пошло быстрее, и через полчаса репетиций мы уже сносно танцевали. Точнее, это я танцевала сносно, а Танюшка — прекрасно. Что естественно, поскольку у неё и класс ежедневный, и репетиции, и балеты не меньше раза в неделю.

Я посмотрела, какие музыкальные композиции сейчас в моде — во время выступления в клубах Самары я не обратила на это внимания, поэтому пришлось искать топ-списки. Я включила первую мелодию подборки и стала выстраивать танец. Попутно вспомнилось, что танцевать могут не только руки, но и плечи, и голова, и даже грудь.

Танюшка охотно присоединилась, показала несколько движений, которые я, вылетев из училища в начале пятого класса, знать не могла.

— Офигеть! — охнула Танюшка. — У тебя чудо как хорошо руки ходят! Это на скрипке их так красиво ставят?

— На скрипке так красиво ставят пальцы. И постановка пальцев решает всё.

Я на мгновение замерла, обдумывая новую идею. И добавила к танцу рук, груди, плеч и головы ещё и кисти, и пальцы — движение кисти и движение пальцев не одно и тоже.

Танюшка смотрела на меня, прижав кончики пальцев к щекам.

— Всё же Лилия Марунина остаётся Лилией Маруниной... Коряво пока, но это поправимо. Главное, что основа хорошая. Остальное быстро наработается.

— Не можешь избежать лимона — сделай из него лимонад, — хмыкнула я. — Иначе не выжить.

— Это точно, — ответила Танюшка. Немного подумала и сказала: — Я слетаю в Самару и куплю у Игоря хореографию. Если он не хочет, чтобы его имя было в клипе — не надо. Пусть укажет в договоре псевдоним. А клип мы сами снимем. В конце концов, он для рекламного, а не для коммерческого использования, стало быть, слив рабочего материала в сеть не страшен. И потому снять картинку и смонтировать может кто угодно, один из тех специалистов, которые снимают свадьбы, корпоративы и дни рождения. А работают они не так плохо.

— Да, — согласилась я. — К тому же можно всё смонтировать и наложить звук самим. Даже школьники это делают. Главное, записать хорошее аудио и найти того, кто держит камеру не кривыми руками. Не обязательно, чтобы он был мастером-оператором, а просто не криворукий.

— И потому я звоню Игорю и лечу в Самару.

Она попрощалась и ушла. А я понесла на почту посылку. И по дороге отдала в стирку бельё — домохозяйка, этим подрабатывающая, жила в нашем доме, у её комнаты была общая стена с санузлом, и потому стало возможно проделать в ней дыру и подсоединить стиральную машину. Брала домохозяйка за свои услуги столько же, сколько и прачечная в двух кварталах от моего жилья.

Остаток дня я репетировала «Кампанеллу» и джигу для записи, разучивала новое произведение и немного потанцевала, сидя на табуретке. Без зеркальной стены было плохо, нельзя контролировать свои движения. Но я задёрнула шторы, поставила на пол настольную лампу и попробовала отслеживать себя по тени. Не ахти как удобно, но хоть что-то.

А вечером надела привезённый Танюшкой черноволосый парик, карие контактные линзы — свои глаза у меня серо-голубые, очень светлые, под стать общей бесцветности физиономии. В довершение нового облика я нарисовала карандашом для век три родинки на лице и поехала в ночной клуб.

Маскировка не ахти, но кто приглядываться-то будет?

Шум из-за ролика с директором получился изрядный. Я, чтобы избежать обвинений о вторжении в частную жизнь, выложила его, озаглавив «Мой разговор с арт-директором ночного клуба». Себя снимать и выкладывать можно сколько угодно и где угодно. А то, что ты при этом говоришь с директором, врачом, чиновником или полицейским, значения не имеет. Зато даёт результат.

Директора уволили. Было немало и тех, кто во все корки ругал меня и поддерживал мнение директора об инвалидах, но обращать внимание на безмозглых аморальных тварей, которые не понимают, что у всех должны быть равные права и уважительное обращение, означало бы себя назвать ничтожеством.

Однако в ночном клубе мой истинный облик мог создать немало сложностей — а ну как администрация там подобна тому директору? Поэтому и ночной клуб на всякий случай выбрала подальше от дома. Это ещё и снижало риск встретиться с одноразовым любовником после расставания. Я хочу познать свои желания и потребности, научиться их удовлетворять, а не огрести новых проблем.

Но всё прошло хорошо. Танец имел успех. Его, конечно, снимали, но в мигании огней и полутьме, царящих в ночном клубе, человека и в настоящем-то облике не разглядеть. А в гриме тем более. И мало ли в Твери девчонок на костылях, которые не разделяют доминирующее в нашей стране мнение о том, что инвалид обязан заползти в тёмный угол и ни на какие человеческие развлечения и достижения не претендовать.

Парня я тоже закадрила неплохого: высокий, крепкий, о Камасутре и правилах безопасности знает.

И в этот раз секс был намного лучше, чем два года назад. Да что там, ощущения были прекрасны, сказочны и улётны. Мне понравилось, очень даже понравилось! Я поняла, что хочу переживать такое каждый день. А ещё секс оказался очень вдохновляющей вещью. Репетиция утром прошла гораздо успешнее — во мне бурлила энергия, эмоций и точности от исполнения удалось добиться гораздо больше прежнего. И я доучила новое произведение. Теперь могу играть его с листа. А значит можно отрабатывать эмоциональное насыщение, выразительность и пробойность.

Теперь можно делать звукозапись произведения для нового клипа, но уже на другом хостинге — я написала нескольким, спросила о защите контента и возможном сотрудничестве.

Но есть и проблема. Искать каждый день нового партнёра очень утомительно и хлопотно. Да и рискованно. Лучше встречаться с кем-то регулярно и постоянно. Обычные девушки ищут постоянство на сайтах знакомств или на вечеринках у друзей. Но я-то не хорошенькая куколка со стройными ножками. Я урод. Это не комплексы, это объективная реальность. Одно дело, когда кто-то предаётся со мной пылкой страсти в полутьме клубного чилаута, когда костыли и хромота не видны, да ещё и заведомо зная, что это на один раз. И совсем другой расклад, когда с потенциальным секс-френдом надо встречаться днём, раздеваться при полноценном свете и без отвлекающих факторов в виде оглушительной музыки.

И я не знаю, как такую проблему решить.

* * *

Насколько велики шансы встретить в Твери одноклассницу из заволжского посёлка? Если вы обладаете моей невезучестью, то сто процентов.

С Олеськой, хорошенькой зеленоглазой шатенкой, я нос к носу столкнулась в супермаркете. И это плохо, потому что если Олеська тут отоваривается, то значит и живёт поблизости. А сталкиваться ни с одной из составляющих своей прошлой жизни я не хотела категорически. Поэтому сказала Олеське на ходу «Привет» и, ни на секунду не задержавшись, пошла дальше. Но Олеська заголосила как пожарная сирена:

— А говорили, что ты умерла!

Я, подталкивая животом тележку для покупок, продолжила ковылять к молочному отделу. Какая мне разница, кто и что сказал в посёлке, который я никогда больше не увижу? Но Олеська догнала меня и повторила:

— Твой дедушка сказал, что ты умерла в городе в больнице!

После того, как я в шестнадцать лет смогла пережить глобальное предательство моей родни, их мелкие подлянки и пакости не волновали меня ни в малейшей степени. Но Олеську надо было заставить отвалить, и я сказала:

— Его маразм — его проблемы. А глупость тех, кто маразматику верит — их проблемы. Извини, я спешу.

— А я замуж вышла! — показала Олеська обручальное кольцо. — В июле!

Судя по торжествующей физиономии, она сделала это первой среди одноклассниц, собрала весь поселковый урожай зависти, и теперь надеется проделать это в городе. Значит, в Твери она недавно, и ещё не знает, что горожанки раньше тридцати замужество и не планируют, а при словах о ранних браках крутят пальцем у виска.

— Поздравляюжелаюсчастьядосвиданья! — сказала я на одном дыхании и пошла выбирать творожную пасту.

Но Олеська не отстала.

— В твоём аккаунте нет ни слова на русском, поэтому все поверили, что ты умерла, — сказала она.

Я оторопело замерла, пытаясь осмыслить услышанное. И бросила это дело, в очередной раз убедившись, что логика моего бывшего посёлка пониманию не поддаётся и что поступки тамошних жителей надо воспринимать как данность, как природное явление типа дождя. И поплотнее от всех их выходок отгораживаться.

Записи и в соцсети, и на видеохостинге я делала только в виде аннотаций к роликам с записями игры: название произведения, автор, история написания и смысловое содержание. Смысл, конечно, каждый при прослушивании или исполнении вкладывает свой, но некий общий посыл есть. Например, если скрипичный концерт Мендельсона называется Ми-минор, это подразумевает мягкое, нежное, лиричное звучание. А если первая часть исполняется allegro molto appassionato, что означает «быстро, очень страстно», то речь идёт об успешном любовном взаимодействии. Особенно если вторая и третья часть идут в мажоре, иначе говоря, ярко, энергично и напористо. Но вторая часть при этом имеет характер andante — спокойно, не спеша. А третья должна быть allegretto non troppo - allegro molto vivace, «скоренько, но не слишком быстро - быстро, очень оживлённо». На свиданиях были? Прелюдию, любовь, последующие обнимания-валяния, затянувшееся прощание и торопливый договор о следующем свидании осуществляли? Вот это и есть основа произведения, детали истории каждый додумает сам. А писал Мендельсон свой концерт целых шесть лет, доводил до совершенства, которое до сих пор поражает и зачаровывает, делает одним из популярнейших классических произведений. И создавал этот концерт Мендельсон для своего друга Фердинанда Давида, скрипача и концертмейстера оркестра, которым управлял Мендельсон. Давид первым его и исполнил, причём с огромным успехом. Но дирижировал не Мендельсон, который переживал приступ болезни, убившей его через два года, а Нильс Гаде, выдающийся датский дирижёр и композитор. Но Давид сразу после выступления поспешил поздравить Мендельсона с триумфом его произведения и утешить в болезни. Вскоре Мендельсон дирижировал сам, и Давид играл ещё блистательнее. А в 2007 году в Лейпциге, во время реконструкции набережной, на том месте, которое было неподалёку от концертного здания, где когда-то работал Мендельсон, набережную оформили в виде пяти террас, имитирующих нотный стан. Скамейки заменяют ноты, и записано там начало главной партии скрипичного концерта Ми-минор. А сама набережная носит имя Мендельсона.

И вполне естественно, что все текстовые записи в своих аккаунтах я с самого начала делала на языке стран, где планировала учиться и работать — английском и немецком. Французский шёл пристяжкой, Франция меня не интересовала, но не бросать же язык, если успела прилично выучить? Надо развивать, вдруг и пригодится: Бельгия, Квебек и даже Швейцария могут оказаться новым местом жительства. Поэтому все записи были в трёх вариантах — за исключением двух постов о клубах. Там был ещё и русский, что неизбежно, поскольку речь шла о событиях в России.

К тому же за рекламу заграничники платили больше и чаще российских рекламодателей, поэтому имело смысл раскручивать аккаунты только среди зарубежья.

К слову, когда разразился скандал из-за директора московского клуба, то все те, кто высказывался в его пользу, негодовали, что у меня нет записей на русском. А совет других комментаторов выучить языки или хотя бы воспользоваться онлайн-переводчиком негодователи восприняли как жесточайшее оскорбление. Но всё же именно из-за иноязычности у меня в аккаунтах было мало срача. А там, куда ролик копировали, ругани было на тысячу страниц и больше. Танюшка видела, но читать не стала — зачем? Я и не искала, куда и как копировали — тоже зачем? О результатах слушатели моей игры сами всё расскажут у меня в аккаунте.

— Полмиллиона кредита взяли! — торжествующе сказала Олеська.

— Полмиллиона долга, и всё ушло на никчёмную белую тряпку и кормление столь же никчёмных дармоедов?! — поразилась я. — Свадебные подарки и на десятую долю расходы не компенсируют, не то что прибыль не приносят! Да полмиллиона — это шестая часть стоимости собственной трёхкомнатной квартиры в Твери! Лучше бы ипотеку взяли. А брачный штампик в паспорт можно и без свадебной лабуды поставить. Сами для себя в кафе сходили, по стаканчику вина выпили, по пирожному съели — и хватит. Или съездили бы в свадебное путешествие в Египет или в Таиланд — и недорого, и организм подзарядится солнышком с фруктами, после здешней-то холодрыги и серости, и отдохнуть от родни с соседями всегда полезно. А в долги залезать имеет смысл только ради жилья, но никак не из-за тупорылого сабантуя.

— Ты что?! — возмутилась и ужаснулась Олеська так, как будто я предложила ей убийство. — Как можно без свадьбы! Да это же не настоящая женитьба будет.

— Впервые слышу, чтобы при разводе, налоговой скидке или оформлении семейной ипотеки спрашивали, была свадьба или нет. А если вы через месяц разведётесь, через полгода с другими поженитесь, то деньги вместо обустройства нового семейного очага пойдут на оплату долгов за пирушку в честь несостоявшегося старого? И долго так этот новый брак продержится? Да и ваш нынешний брак как долго проживёт, если деньги вместо жилья и бытовой техники, для супружества жизненно необходимых, улетают в никуда? Вы кредит хотя бы поровну разделили или он на тебе одной висит?

Олеська смутилась. Но тут же сказала запальчиво:

— Кредит Вадик выплачивает! У меня настоящий муж, который меня кормит! А у его родителей большая квартира, у нас там своя комната!

Я не стала спрашивать, чем за это Олеське приходится платить. И так понятно, что муж, повесивший на жену огромный добрачный долг не будет обращаться с ней бережно и ласково. И что если якобы кормящий муж живёт с родителями, то сам от них во всём зависит, а потому свекровь со свёкром сполна заставят Олеську расплачиваться за её долги. Но это не мои проблемы. И если для Олеськи в порядке вещей, что о неё вытирают ноги, пусть наслаждается. Каждый сам делает себе ту жизнь, какую хочет.

Я забрала у кассирши кредитку и вместе с тележкой для покупок перешла к упаковочному столику.

Олеська посопела и выдала самую тупую и скотскую фразу всех времён и народов:

— А что люди скажут? — И пояснила: — Если свадьбу зажать, то как им после в глаза смотреть?

— А люди оплачивали тебе свадьбу, не требуя возместить расходы? Но и в этом случае у тебя есть право отказаться быть мартышкой для их развлечения — хотят позабавиться, пусть сами себя ублажают. А в глаза им, отказав в халяве, будешь смотреть точно так же, как смотрят они, на халяву навязываясь.

Олеська недоверчиво покачала головой и сказала:

— Неужели тебе никогда не хотелось побыть в центре внимания, ощутить себя самой главной и лучшей?

— Для этого есть масса других способов, которые не только расходов не требуют, но и выгоду приносят. Устроить успешную презентацию своего проекта на работе и получить прибавку к зарплате плюс премию. Или, для начала, выиграть гран-при на студенческом конкурсе — это привлекает внимание работодателей побогаче и пощедрее.

Олеська оцепенела, ошарашенно выпучила глаза. Такой вариант вызвездиться ей в голову не приходил.

Я попрощалась, надела рюкзак с продуктами и вышла на улицу, поковыляла к дому. Олеська опять меня догнала.

— Лиля, ты можешь сходить в гости к бабушке... она вообще-то прабабушка... моего мужа? Тогда она перестанет на него злиться и пустит нас к себе жить!

«Не очень-то ей сладко у мужниных родителей», — отметила я мысленно. Похвалила себя на правильные выводы об Олеськином положении, а вслух сказала:

— Извини, я не вмешиваюсь в чужие семейные дела.

— Но ей так нравится, как ты играешь! — не отставала Олеська.

— Я не даю домашних концертов.

Бесплатно не даю. А за приличную денежку на нормальной вечеринке поиграть — всегда пожалуйста. Но Олеська ничего не сказала как о гонораре, так и об адекватности бабки.

— Лиль, — заныла Олеська, — она раньше в местной консерватории скрипку преподавала. И до сих пор там в большом авторитете. Она может помочь тебе с поступлением. Ты же не ради игры в супермаркетах из посёлка сбежала.

— А вот это уже интересно, — ответила я. Заполучить живого, а не онлайнового репетитора такой квалификации было бы удачей. Как ни старайся, в вирте не увидеть и не исправить всех мелких ошибок в постановке пальцев и смычка. Поэтому живые уроки необходимы как воздух. Но преподы консерватории и музучилища оказались в учениках по уши, я не нашла ни одного свободного, а пенсионерка могла меня взять. Я сказала Олеське: — Уясни на будущее: если хочешь, чтобы для тебя кто-то что-то сделал, начинай с того, какой интерес он на этом поимеет. Мир функционирует по принципу «Ты мне — я тебе».

— Так ты придёшь? — нетерпеливо спросила Олеська.

Я достала телефон, посмотрела расписание. Повышение приработков позволило мне заполучить онлайн-уроки у двух весьма квалифицированных скрипичных педагогов — ирландского фолкера и джазиста из Нового Орлеана. Да ещё и подружилась в студии звукозаписи с очень толковой пианисткой, теперь готовим совместный ролик, что означает поездки то на реп-базу, то в музучилище. Поэтому время было расписано плотно. Реп-база, если вдруг кто не знает, это здание вдали от жилья, обычно старый большой склад в заводском или привокзальном районе, секции которого круглосуточно сдают в почасовую аренду разным музыкантам для репетиций. Есть там и такие немобильные инструменты как пианино, арфа, ударная установка и тому подобное. Весьма доходный бизнес в городах, изобилующих многоквартирными домами с тощими стенами.

Но джаза и фолка для полноценной игры мало, мне жизненно необходим педагог-академист, и поквалифицированнее.

Я сказала:

— Завтра с восемнадцати до двадцати и послезавтра с пятнадцати до восемнадцати у меня свободное время. Но почтенная старушка не упадёт в обморок при виде воскресшей покойницы?

— Так она же не из посёлка, а местная, из Твери!

Феерия! Надо Марию Петровну как можно скорее порадовать, она сей блеск логики оценит.

Нормальных людей в посёлке хватало, те же Мария Петровна, Артём, директриса клуба, только вот жили они не в том районе, где обитали мои родственнички. Потому я и о свадьбе Олеськи ничего не знала — дом Марии Петровны находился на другом конце посёлка. Школ в посёлке было три, но, переехав к Марии Петровне, я не могла перевестись в другую школу, для этого требовалось заявление матери. Поэтому продолжала ходить в старую, однако, как и раньше, сразу после занятий уезжала. Соответственно, как только закончилась церемония выдачи аттестатов, я никого из бывших одноклассников не видела и ничего о них не слышала. Собирать поселковые сплетни мне было некогда, тем более что одноклассники и в актуальном-то состоянии никогда мне ни для чего не требовались, а став бывшими, тем более прекратили для меня существовать.

Но квалифицированный скрипичный педагог перевешивает общество Олеськи и того, кто мог на неё позариться. Сама Олеська тем временем коротко поговорила с мужем и сказала мне:

— Завтра в семь. Мы с Ильёй повезём прабабке продукты, а ты типа с нами как знакомая, чтобы помочь.

— Продукты нести? С костылями? — ехидно поинтересовалась я. — Сейчас позвонишь прабабушке и скажешь прямо, что знакома с Лилией Маруниной, ей нужен опытный педагог, если прабабушка согласна, у Маруниной окна в расписании тогда-то и тогда-то, можно встретиться, посмотреть друг на друга, поговорить.

Олеська опять оторопела. Простое деловое решение ей в голову не приходило. Права была Ольга Ивановна: никого из моих одноклассников к взрослой жизни не готовили. Или почти никого.

Олеська опомнилась и стала названивать мужниной прабабушке. Всё решилось за полторы минуты.

— Послезавтра в пятнадцать тридцать, — сказала Олеська. — Я сейчас скину тебе адрес.

— Диктуй, — открыла я блокнот на телефоне.

Олеська насупилась, обидевшись, что я не стала обмениваться номерами. Переживёт. Она продиктовала имя, адрес и номер мобильника прабабушки, зло бросила «Пока!» и ушла.

Я поспешила домой. Приближалось время онлайн-урока.

* * *

Прабабушку мужа Олеськи звали Софья Михайловна, и она оказалась весёлой и очень современной. С короткой стрижкой, предпочитающая спортивный стиль в одежде, для своих восьмидесяти двух весьма активная. И она была не только отличным высококлассным педагогом, но умницей по жизни.

— Уверена, — говорила она, — вас интересует, как парень из образованной семьи мог позариться на столь недалёкую девицу, как ваша бывшая одноклассница. Именно недалёкость и стала причиной. В наше время только в нищей деревне можно найти девушку трахабельной внешности, которая умеет хорошо готовить и не ленится каждый день вылизывать до блеска квартиру. И если девушка, хоть красавица, хоть дурнушка, сразу по окончании школы, а то и раньше, не была полностью готова сбежать из отстойника, в котором ей не повезло родиться, то она гарантированно обладает характером жертвы. И потому никогда не воспротивится ни одному капризу мужа, не потребует равного разделения всех домашних хлопот, уважения к своему отдыху и развлечениям, невмешательства родни в семью. Наоборот, угождать будет и мужу, и его родственникам. А для надёжности, чтобы от городской жизни не отросли мозги и характер, девушку надо опутать добрачным долгом. Выплатить его, не имея образования, а значит и хорошей работы, она не сможет никогда. И потому развода будет бояться до обморока. По сути, Вадим за жалкие полмиллиона рублей, рассроченные на двадцать лет, купил себе рабыню. Ещё медовый месяц не закончился, а Олеся уже огребла всю меру рабской доли в виде труда без вознаграждения, зато с унижениями и попрёками. Но каждый должен сам платить за свою глупость. И за подлость тоже. Поэтому ни Вадим, ни его родители, ни жена в моём доме приняты не будут. И тем более ничего не получат в наследство, я уже позаботилась о завещании, и они это знают. А подарки... Что ж, пусть привозят. Не всё Вадиму с родителями других использовать, должен кто-то и их поиметь. Пусть тешат себя иллюзией, что я изменю завещание.

Квартира у Софьи Михайловны была старинная, ещё дореволюционная, отремонтированная до современных удобств, пятикомнатная. Так что Вадим не зря хвостом перед прабабкой вилял. И я очень одобряла ждущий его облом — он задушится от злости, когда узнает, что такой сладкий жирный кусок достанется кому-то другому.

А Софья Михайловна сказала:

— Хватит о подонках и дурах. Пройдём ещё раз вариацию из Гершвина.

Толстые стены квартиры и превосходная акустика комнат позволяли репетировать дома, одна из комнат специально была оборудована как музыкальный кабинет: пианино, арфа, две скрипки, саксофон.

Софья Михайловна отлично разбиралась и в джазе, и в классике, и в симфоджазе, и в роке с симфороком, и в джаз-роке, и в фолке, и в хип-хопе, и в рэпе, и много в чём ещё.

— Не слушайте недоразвитых, — сразу же сказала она, — которые говорят, что нельзя играть всё, что необходимо выбрать специализацию, что невозможно переходить от стиля к стилю и от жанра к жанру на одинаково высоком качестве. Я вас потому и заметила, что вы пытаетесь сделать свой музыкальный мир многогранным и многокрасочным. Но это требует труда. К счастью, вы не ленивы. Во всяком случае, пока.

И Софья Михайловна принялась гонять меня до зелёных соплей, добиваясь достойного, по её выражению звучания. Я была только за. С тринадцати лет не могла найти педагога, который понимает меня и поддерживает, да ещё и квалификацией полноценной обладает. Даже Мария Петровна цепляется за стандарт.

Так что сейчас я не упущу ни секунды из своей удачи.

Но поработать нормально не получилось. Пришла правнучка Софьи Михайловны, Ирина, симпатичная брюнетка лет двадцати восьми. Ирина заливалась слезами и соплями, Софье Михайловне пришлось срочно делать чай и отпаивать родственницу от истерики.

Меня Софья Михайловна не отпустила, попросила подождать, поскольку хотела убедиться, что я правильно поняла тему по гармонии и домашнее задание — Софья Михайловна высоко оценила, что я занималась по учебникам для музучилища и консерватории.

Я надеялась отсидеться в музыкальной комнате, но пришлось идти пить чай. Софья Михайловна считала невозможным не пригласить гостя к столу. Плохо иметь дело с хамами, но переизбыток интеллигентности ещё хуже — нафига мне чьи-то стенания и сопли? Хотя, какая тут, к чёрту, интеллигентность? Присутствием постороннего Софья Михайловна надеется вытурить родственницу вместе с её трагедиями, не посылая прямым текстом, иначе говоря, без ссоры. А поскольку Софья Михайловна занимается со мной за гроши, гораздо дешевле онлайн-педагогов, можно и потерпеть привешенную к ней истеричку.

Тем более что проблема у Ирины оказалась интереснее дуростраданий из-за мужика.

Она написала роман и отправила его в издательство. А текст оттуда слили в бесплатные библиотеки. И теперь печатать его соглашались только за ничтожные гроши. Или вообще не напечатали бы. Или напечатали бы безгонорарно, чтобы, по словам издательства, оправдать расходы на бумагу и транспортировку.

Услышав такое, я охнула изумлённо:

— А зачем вообще издательство нужно?! Какой дурак в эпоху цифровых технологий будет читать бумажную книгу? Да со времён появления ноутбуков и букридеров вся печатная продукция стала годна только на растопку каминов и костерков. А с момента появления смартфонов и планшетов превратились в ненужный хлам и букридеры. Даже если в доме скопилась с доинтернетных времён обширная библиотека, её владельцы скачивают те же самые произведения, которые хранятся в шкафу, из интернет-библиотек или читают их онлайн, а к бумажным книгам никто никогда не прикасается, они просто место занимают и пыль собирают. Читать бумажную книгу всё равно что в лаптях ходить и лучину вместо лампочки использовать! Конечно, единичные любители найдутся и на это, свой контингент на любое извращение находится, но таких чудиков недостаточно, чтобы сформировать хоть сколько-то заметную потребительскую группу. Издательства и книжные магазины могут отмывать деньги, имитируя бумажную книготорговлю, могут обслуживать небольшую группку чудиков, которым нравится захламлять дом макулатурой, но автору в этом выгоды ноль, потому что чудиков ничтожно мало, они прибыль принести неспособны. Тем более что для чудиков есть print-on-demand, печать по требованию, когда за несколько минут и за небольшую плату мелкая типография делает бумажный том любого дизайна на вкус каждого отдельного читателя. И если в заграницах для этого обязателен договор с автором, то у нас типографии и читатели клали фекальную кучку на неприкосновенность интеллектуальной собственности. Поэтому в любой стране мира для тех авторов, кто хочет на книгах хоть что-то заработать, есть интернет-магазины электронных книг, где на файлы ставят защиту от копирования. А бумажные книги, даже если автору за их издание заплатили, отсканируют в магазине сами продавцы или их друзья, которым продавцы дали на вечер книгу почитать. И всё, роман лежит на пиратском сайте в электронном виде, любой желающий может бесплатно скачивать или читать онлайн, поэтому покупать его нет никакого смысла. А электронный защищённый файл купят поневоле, потому что иного способа прочесть книгу нет. Хотя и это не гарантия, потому что защиту у купленного файла взламывают, книгу выкладывают на пиратский сайт, действуя по принципу «Сделал гадость — сердцу радость». Но всё же такое происходит редко, поскольку взлом требует умения и трудов намного больше, чем сканирование бумажной книги, с которым и первоклассник за пару часов справится.

— Вот! — торжествующе сказала Софья Михайловна. — Старуху не послушала, так слушай, что говорит юношество!

— Нельзя быть писателем, пока твой труд не издан настоящей книгой! — запальчиво сказала Ирина.

— И какая дубиноголовость, не способная освоить букридер, смартфон и ноутбук, это сказала? — фыркнула Софья Михайловна. — И как много в мире настолько безмозглых?

— Бумажная книга живая!

— Она бегает, разговаривает и просит есть? — ядовито сказала Софья Михайловна. — Ужасно! Столько хлопот и проблем от неё. Кто такое захочет даже бесплатно? Наоборот, все постараются избавиться.

— В бумажной книге всегда знаешь, где любимый эпизод!

— Нифига! — возмутилась я столь диким враньём. — Наоборот, там ничего невозможно найти, если не сделать огромную груду закладок, которая будет больше книги. Да ещё и закладки постоянно рвутся и теряются. А в смартфонном приложении и в компьютерной читалке есть поиск по словам, за секунды всё отыскивается. Есть цитатники и закладки, которые не торчат из книги, не мнутся, не рвутся, не пропадают и сами сортируются по алфавиту. А ещё в смартфоне и планшете экран светится, это позволяет читать даже ночью. И яркость регулируется, и цвет страницы со шрифтом настраивается на свой вкус пользователя. И плеер встроен, музыку во время чтения можно слушать. А тысяча книг благодаря смартфону умещаются в карман вместо того, чтобы занимать целый шкаф и собирать пыль. Да что там тысяча книг! Если есть смартфон, у тебя в кармане все тексты мира, от классики и бестселлеров-новинок до научной литературы и фанфиков.

Ирина опять залилась слезами и соплями. Софья Михайловна страдальчески вздохнула и оборвала истерику пощёчиной.

— Смотри на слив книги как на рекламу своего писательского таланта, — сказала она. — И пиши новую книгу. Если сделаешь её успешной, то добьёшься, чтобы первый роман издали на бумаге в подарочном варианте. Это всё ещё пользуется спросом среди всяких чудиков-коллекционеров. Их мало, тираж будет крошечный, но всё же удовлетворишь своё самолюбие и мечту о бумажном издании. А второй роман издавать на бумаге и не думай! Те же чудики отсканируют и выложат в бесплатное чтение, и ты не получишь за него больше ни гроша.

А я поняла, почему сайт с высоким уровнем защиты клипов отказался со мной сотрудничать, мотивировав это отсутствием гарантий с моей стороны. Со студии звукозаписи наверняка точно так же сливают треки в сеть. Поэтому нужна студия, которая сама всерьёз озабочена защитой авторских прав клиентов. Но такого в этой стране нет. Точнее, процветает прямо противоположное — даже самое мимолётное упоминание авторских прав вызывает бешеную агрессию.

Однако никто не уникален. И потому быть не может, чтобы я одна оказалась в такой ситуации. А поскольку дерьмовые условия заставляют людей становиться очень изобретательными, наверняка в интернете есть руководство по самостоятельному изготовлению звукоизолированного помещения для записи музыки.

Пока Софья Михайловна обсуждала с угомонившейся Ириной какой-то её проект по работе, я поискала в сети сведения о том, как на дому записывают музыку с чистым звуком. И нашла инструкцию по изготовлению звукоизолированной камеры из упаковочных коробок для холодильников. Всего-то надо оклеить коробку изнутри старыми одеялами или ватными матрасами. Или поролоном, благо толстое поролоновое полотно недорого продаётся на строительных рынках. Затем надо проделать в получившейся камере дырочку, через которую протянуть шнур микрофона. Ноты можно читать с экрана телефона или выучить произведение наизусть. Или сделать ещё одну маленькую дырочку и провести шнур для лампочки, чтобы освещала приколотые портновскими булавками к обивке листы с нотами. А воздуха в камере вполне хватало минут на тридцать.

Правда, такая камера займёт половину моей комнаты, но это ерунда. Гарантированно неслитая запись важнее. А купить хорошую звуковую карту и научиться в полной мере использовать программу-аудиоредактор мне по силам. Подростки справляются, чем я хуже?!

Ирина записала советы прабабки и ушла. Но позаниматься всё равно не получилось, потому что пришёл другой родственник — высокий синеглазый брюнет лет двадцати пяти, красивый будто фотомодель. Звали его Антон.

Я попрощалась и собралась уходить.

— Я вас провожу! — тут же вскочил Антон.

— Да-да, — поддержала Софья Михайловна. — Час поздний, и юной девушке опасно идти одной.

От невероятности происходящего я замерла с по-дурацки разинутым ртом. Это шесть вечера — поздний час?! И с каких пор красавцы рвутся провожать бесцветных заурядностей, да ещё и калек?!

* * *

Я согласилась сходить с Антоном в цирк. Точнее, он приглашал в кино, но я сказала, что для кино есть ноутбук и интернет, а в реале надо ходить на что-то уникальное и живое. И предложила цирк — для разнообразия с театром. Его я и так хорошо знаю, тогда как цирк — это новое и неизведанное, визит туда расширит мой личный мир.

Антон от моего предложения растерялся, но пойти в цирк согласился. И забронировал билеты. За свой я заплатила сама, не хватало ещё давать повод для манипуляций. К тому же если Антон передумает, я пойду одна. Познание и расширение мира важнее внимания парня. Мужчин на свете много, а свободный вечер у меня только один — приближается первое декабря, начало первого отборочного тура на конкурс музыкантов-любителей, а пятого стартует отборочный тур для гранта, поэтому надо готовиться, да ещё и клипы делать, и звуконепроницаемую камеру.

Хм, а не припахать ли к её изготовлению Антона? Такая помощь будет намного полезнее и приятнее, чем ресторан, цветы и тому подобная чушь, которую поселковые дуры типа Олеськи считали наиболее ценными деталями свидания.

Но в городе у свидания могут быть составляющие получше жрачки. И тем более получше пучка бурьяна. Интересно, какие? Впрочем, мне всё равно не до них. Надо срочно перебираться на защищённый сайт, а в соцсети и на видеохостинге будет только реклама готовых и будущих клипов, да одна-две бесплатные записи для ознакомления с уровнем предлагаемого товара. И я очень надеюсь, что уровень будет расти. Ведь скоро экзамен, победить в котором для меня жизненно важно. Да ещё и не менее важный отбор на концерт.

А значит мне необходимы вдохновение, эмоциональная энергия, страсть. Антон красив и сексапилен, но способен ли он быть источником вдохновения? Или от него будет больше проблем, чем удовольствия? Скоро узнаю. После цирка я решила прямо обсудить наши возможные отношения.

А пока — цирк! И подальше всё остальное. Я познаю новый мир!

И этот мир оказался очень увлекательным. Мне понравилось. Буду ходить регулярно, сама для себя. А найдётся при этом компания или нет, не важно. Вон сколько народа! Значит легко можно обсудить в соцсети или в анонимной блогосфере впечатления. Только надо заранее договориться о вирт-встрече с теми, кто идёт в цирк в тот же день, что и я.

Представление продолжалось, я была счастлива, а Антон надулся и помрачнел. Ну и ладно, не срослось так не срослось. Да и глупо было бы ожидать другого. Городской красавец и поселковая калека. Ха-ха.

Портить себе вечер я не собиралась. Наоборот, изначально не рассчитывала на Антона как на что-то реальное и перспективное. Конечно, где-то на периферии надежда мелькала, но всерьёз её воспринять можно только при крайней степени идиотизма. А вот цирк — это по-настоящему, это волшебная сверкающая сказка. Никакого сравнения с тем, когда видишь цирк по телевизору. Мне полученного от этого представления эмоционального заряда дня на два хватит. И по времени удачно пришлось, завтра я пишу каприс для Танюшки. Та игра, которая была в Самаре — полный отстой. Теперь я это понимаю. И знаю, как надо играть. Завтра порепетирую — и вечером в бой! В смысле, на запись в студию.

В крови мгновенно вскипело возбуждение, забурлила страсть, азарт запылал в каждой клеточке тела. Пусть это и звучит выспренне, книжно, но музыка — это наилучшее из наслаждений. Брать её, вести, создавать, наполнять жизнью, выплёскивать в мир, менять его и подчинять, уводить в мои фантазии и игру — что может быть вкуснее и лучше?

— Зачем я тебе?

— Что? — озадаченно посмотрела я на Антона.

— Зачем я тебе вообще нужен? — хмуро и досадливо сказал он. — Ты даже меня не замечаешь!

— Лапа моя, это ты пошёл меня провожать, ты предложил сходить куда-нибудь развлечься, ты молчал всё представление как сыч и кривился как от дерьма, а теперь, сидя в весьма неплохом ресторане, смотришь в меню так, будто тебе подсунули рекламу чистящего средства.

— А ты со мной пошла или одна? — зарычал Антон.

— Тот же вопрос от меня тебе. Смысл идти с кем-то куда-то, если тебе неинтересно зрелище?

— Идут не ради зрелища! — разозлился Антон.

— Если ты хотел заняться со мной сексом, то о сексе и надо было договариваться.

Антон посмотрел на меня так, как будто я начала изрыгать пламя на манер дракона. И сказал возмущённо:

— Когда парень приглашает куда-то девушку, это означает, что он хочет заняться с ней сексом. И если девушка идёт, то она выражает согласие!

— Куда-то идти никак не связано с сексом, — фыркнула я. — Если ты действительно хотел со мной трахаться, так бы и сказал. Мы обсудили бы наши постельные предпочтения. А если зовёшь куда-то сходить, то это обмен зрелищными впечатлениями, и с сексом он никак не связан. Обмен зрелищными впечатлениями бывает и с друзьями, и с родителями, и с соседями по зрительному ряду. А ты в этом обмене никуда не годишься. Поэтому больше я с тобой никуда не пойду.

— Да я тебя больше никуда и не позову! — оскорбился Антон.

— Отлично. Я пошла. Поесть я и дома могу, а заодно поищу в сети тех, с кем можно обсудить сегодняшнее зрелище.

Я поковыляла к выходу из ресторана, на ходу достала номерок гардероба. Тоже мне, звездун нашёлся. Или всерьёз предполагал, что его смазливая рожа способна в интересности превзойти цирк? Высокая самооценка — это прекрасно, но и здравый смысл надо иметь.

Антон догнал меня у дверей.

— Ты невозможна! — сказал он. — Но ты мне нравишься.

— Поезд ушёл, — ответила я. — Мне очень хотелось бы найти бойфренда на период от нынешнего дня и до лета, но им будешь не ты. От тебя слишком много проблем. Поэтому иди склей какую-нибудь другую девушку.

— До лета? — непонимающе переспросил Антон.

— Летом я уезжаю учиться в Академию Музыки. Не получу в декабре грант, так в июле поеду поступать на общих основаниях. Сомневаюсь, что найдётся бойфренд, который захочет учиться вместе со мной или сможет до лета найти работу в том же городе, где будет находиться Академия. Тем более что я сама ещё не знаю, где окажется моя Академия. Если не получу грант, буду выбирать среди тех, где иностранцев учат бесплатно. Поэтому наиболее вероятный кандидат — Германия. Так что любовь и отношения могут быть только временными.

— Ты ненормальная! — воскликнул Антон.

— Иди ищи нормальную — говорю это тебе второй раз.

Я вышла из ресторана, поковыляла к остановке. Влюбишься тут... Придурки сплошным потоком! Хорошо ещё, с одноразовым сексом проблем нет. Хотя бы в этой области всё адекватно и приятно.

Но древняя мудрость гласит, что если ты встретил дурака, то шёл неправильной дорогой.

Значит надо поставить на телефон приложение знакомств. Там хотя бы анкета с чёткими критериями того, что хочешь от отношений и какая любовь тебе нужна.