Часть 3.
Луи засиживается допоздна, работая, пока Гарри сопит в подушку, и старается не обращать внимания на раскинувшиеся по белоснежной наволочке темные кудри и ярко-розовые губы парня, с которых срываются тихие звуки, не совсем похожие на храп, но что-то вроде него. Гарри кажется во сне практически ребенком, и уж, конечно, его вид куда невинней, чем когда он садился в машину Луи или назначал цену за минет.
Томлинсон не может заставить себя подняться и лечь в кровать с парнем. Не имеет значения, каких королевских размеров ложе и какое расстояние будет между ними, Луи боится проснуться с ним в обнимку или с переплетенными конечностями.
Он проводит несколько часов, скрючившись на диване, пряча лицо в подушках и уговаривая собственный разум задремать.
Томмо поднимается, когда солнечные лучи начинают просачиваться через балконные двери, рассыпая золотые блики на ковре, заказывает завтрак, уйдя предварительно с телефоном в ванную, где ему не нужно говорить шепотом, и чувствует себя нелепо за дополнительную заботу о сне Гарри.
Тот просыпается, когда приносят завтрак, Луи слышит ворчание и шелест простыней из спальни, пока расписывается на счете и толкает тележку в комнату. Томмо восседает за обеденным столом и читает газету, когда к нему выходит Гарри, приглаживая руками кудри и потирая след от подушки на щеке.
Луи не может сдержать смешка, потому что, несмотря на старания парня, волосы лохматятся еще больше, с одной стороны торча почти вертикально. Гарри выглядит сонно и слегка дезориентировано (и очаровательно, но Томлинсон решительно старается не думать об этом), и он вроде как совсем не против накинуться на блюда с яйцами и беконом, стоящие на краю стола.
- Мои волосы совсем плохи? – спрашивает Стайлс, и его голос грубый и хриплый после сна. Луи расправляет газету и ныряет за нее.
- Скорее, смешны, - бормочет он, и его телефон жужжит возле него, подскакивая на столе. Томлинсон тянется к нему, тыкая в экран, и читает сообщение от Зейна, в котором тот заверяет его, что уже проснулся. Он быстро набирает ответ и тяжело вздыхает. Пора вставать и заниматься делами.
- Ты, наверное, занят, - догадывается Гарри. – Я оденусь и уйду.
- Ерунда. Я заказал завтрак на двоих, ты можешь не торопиться и поесть.
Впрочем, кудрявый сворачивается калачиком в кресле с круассаном в руках еще до того, как Луи заканчивает говорить.
- Как спалось? – спрашивает Томлинсон и решает налить себе вторую чашку чая. Он может еще немножко поболтать с Гарри, пока пьет его, а вот затем надо будет точно подниматься и готовиться к рабочему дню.
- Я отлично спал, спасибо. Эта кровать удивительная. Все равно, что спать на облаке, - кудрявый потягивается, и можно услышать тихий хруст. – Ты спал вообще?
- Подремал несколько часов на диване. Я не сплю много.
- Слишком занят? – уточняет Гарри, и Луи слышит в этом намек на поддразнивание. Стайлс покачивает бровями вверх-вниз и закидывает в рот виноградинку.
- Как правило, да. – Его телефон снова тренькает, и Луи морщится. – Особенно на этой неделе. Мы прилетели заранее, чтобы успеть подготовиться, а тут внезапно приходится бегать по встречам и устраивать промо налево и направо, - Луи раздраженно сворачивает газету и отбрасывает в сторону, накрывая ею свой телефон. – Я ненавижу промо.
Гарри усмехается, и Луи допивает остатки своего чая и поднимается на ноги.
Он оставляет на своего гостя оставшуюся часть завтрака, а сам рассматривает в зеркале собственные забавно растрепанные волосы: в челке виднеется какая-то ниточка, вероятно, из подушки, на которой он ворочался ночью. Это займет немало времени, но Луи все же пытается пригладить волосы и придать прическе должный вид, впрочем, все заканчивается тем, что он обжигает ухо феном. Парень натягивает брюки, застегивает рубашку под горло и вздыхает, посматривая на беспорядочную груду обуви, что он не так давно вывалил из своего чемодана. Он слышит шорох позади себя и оборачивается через плечо.
- Я всегда беру слишком много обуви, - бормочет Томлинсон, зарываясь босыми ногами в ковер. Гарри стоит, прислонившись к косяку, полы его халата чуть расходятся, демонстрируя ласточек, набитых под ключицами, в его руках кружка с дымящимся чаем и, когда он подносит ее к лицу, сквозь пар просматривает улыбка.
Парень подталкивает ногой черный ботинок. Луи косится на него, потом наклоняется вниз, выуживая из кучи башмаков именно этот и его пару. Он ловит на себе взгляд Гарри и чувствует внезапный прилив румянца к щекам.
- У меня встреча, - бросает Томлинсон, сосредотачивая свое внимание на процессе обувания. – Разумеется, ты можешь задержаться, чтобы покончить с завтраком или выпить еще чашечку чая, прежде чем отправиться домой.
- Я хочу принять ванну.
Луи удивленно смотрит на него.
- Ванну?
- Эта ванна просто греховна. Это практически бассейн. И ты видел, сколько там пен и видов соли?
Томмо смеется, все еще оставаясь удивленным.
- Ладно, ванна – так ванна.
Гарри проскальзывает в ванную комнату, и вскоре через приоткрытую дверь в номер начинает просачиваться душистый туман с ароматом лаванды.
Луи замечает, что его процитировали в USA Today, и вздыхает после трех пропущенных звонков от лейбла и сообщения от Зейна с напоминанием, что ему нужно быть на месте через несколько минут. Он чувствует, как его плечи все больше и больше напрягаются по мере прослушивания каждого нового сообщения на голосовой почте. На середине последнего парень он вздрагивает от шума в ванной и полностью пропускает окончание послания.
Луи собирается заслушать голосовое сообщение по новой, но звук из ванной повторяется снова, и он подходит к двери, чтобы выяснить, что же это такое.
- The sun goes down, the stars come out, and all that counts, is here and now.
Томлинсон слышит трэк, играющий по телевизору в ванной, но его перекрывает более громкий голос, отражающийся от кафельных стен комнаты, и, безусловно, доносится он не из динамиков. Луи заглядывает за дверь, и видит, что Гарри поет, откинув голову на бортик ванны и потряхивая мокрыми кудрями. Он еще и дергает плечами в такт музыки и продолжает подпевать:
- My universe will never be the same, I'm glad you came. I'm glad you came [1].
Томмо не может сдержать смешка, и парень резко подскакивает, открывая глаза. Луи распахивает дверь настежь и ухмыляется, Гарри же тянется мокрой мыльной рукой к пульту дистанционного управления и отключает звук телевизора.
- Хм, - бормочет он, соскальзывая ниже, так что его подбородок касается пузырьков на поверхности. – Ты не веришь, что нужно стучаться?
- Ерунда, я ничего и не видел. Мне вполне хватило того, что я услышал, - хмыкает Томмо, и кудрявый с недовольным видом надувает губки.
- Ха, черт возьми, ха.
- По крайней мере, у тебя хороший голос. Ты мог бы быть шестым членом The Wanted.
- Еще бы, - усмехается Гарри, но его улыбка искренняя и настоящая в отличие от той рабочей, что он практиковал на Луи раньше. – Я всегда мечтал быть певцом, на самом деле. Однажды даже пробовался на X-Factor, но вернулся домой. Мне было шестнадцать. Мой голос еще не закончил меняться, так что меня отправили домой.
Край ванны у ног Гарри сухой, и Луи садится туда. Стайлс вынимает руки из воды и рушит горки из пузырьков, распространяя их по поверхности так, чтобы не было никаких пробелов. Томлинсон только тогда вспоминает, что сейчас Гарри совершенно голый под пеной, и решает, что он, должно быть, самый скромный парень-проститутка во всем городе.
- Ты когда-нибудь пробовал еще раз? Или пробовал что-то еще?
Гарри снова поднимает руку из воды, так что пена стекает вниз по его бицепсу, и пожимает плечами.
- Вот поэтому я и приехал сюда. Я тоже пишу песни, у меня есть куча демок с глупыми короткими песнями, что я записал в ванной дома у мамы в Холмс Чапеле. Я даже придумал забавные вкладыши для дисков, - он вздыхает, сдувая маленький пенный островок. – Но я мало чего добился здесь, в большинстве офисов лейблов передо мной захлопывали двери. Я потерял счет тому, сколько раз оказывался на улице. Классическая слезливая история для Голливуда, да?
Луи смотрит на него, прищурив глаза и раздумывая над его словами. Автор песен. Гарри пишет песни, ну или писал раньше, не суть. Он может пригодиться.
- Я не сгущаю краски, - добавляет Стайлс.
- Я верю тебе, - отвечает Луи, и они сидят какое-то время в тишине, пристально глядя друг на друга. – У тебя есть планы на сегодня? И вообще до конца недели?
- Нет, - признается Гарри, растягивает слово в некотором замешательстве.
- У меня есть деловое предложение.
- Предложение? – уточняет парень, и Луи не может его винить за долю скептицизма в голосе. Он сам чувствует то же самое. Его сердце как бешеное колотится в груди. Луи не уверен в том, что предлагает и зачем, но он почти уверен, что Гарри на этой неделе может быть полезным больше, чем одним способом.
- Да. Я и мой клиент встречаемся с некоторыми важными людьми по поводу нового альбома, который в ближайшее время будем записывать. Композиторы, аранжировщики, бэк-вокалисты и прочие. Мой исполнитель очень успешен в своем нынешнем жанре, что ему хочется развиваться, делать что-то «более реальное», - Томмо показывает пальцами кавычки, и Стайлс улыбается, прикусывая щеку. – Это обязательно будет невероятно сложная неделя для меня, так что мне бы пригодилась некоторая...
- Помощь со стрессом? – предполагает Гарри нахальным тоном. Луи внезапно чувствует, как его позвоночник обдает жаром предвкушения.
- Точно, - соглашается Луи, опуская голову. – Даже просто приятная компания не помешала бы. Особенно, если эта компания заинтересована в музыке, а также заинтересована во мне.
Парень пораженно приоткрывает рот.
- Ого.
- Конечно, я бы тебе все достойно компенсировал. И ты мог бы остаться здесь. А еще у тебя была бы возможность познакомиться с людьми, которые могут помочь тебе, если ты все-таки захочешь продолжить карьеру в области музыки, - Луи знает, что ловит Гарри на желанную морковку, особенно, когда тот подозрительно на него смотрит.
- Как долго?
Телефон Томлинсона в очередной раз звенит, и он нехотя глядит на экран. Он определенно опоздал на встречу.
- До понедельника. Это включает в себя выход в свет на вручение премии в воскресенье вечером, куда ты должен будешь пойти со мной.
- Хочешь засветиться на пафосной премии с парнем, да еще и шлюхой? – хмыкает Гарри. Это нетрадиционное предложение, но Луи не может себя заставить отпустить этого парня. Он знает, что всякие награждения зачастую невероятно скучны, и ему было бы неплохо прихватить кого-то, с кем можно было поболтать, учитывая, что Зейн будет восседать ближе к сцене со своей подружкой.
- Мы не будем держаться за руки и маячить перед папарацци, Гарри, ты можешь представляться моим работником, в какой-то мере так и есть. – Телефон Луи снова звякает, и он проверяет его, вздыхая. – Так ты заинтересован в этом или нет, мне действительно пора бежать.
- Что значит «достойная компенсация»? – теперь кавычки пальцами строит Стайлс.
- Если за одну ночь ты получил тысячу, то за пять ночей получишь пять тысяч.
- Эй, но дни ты тоже хочешь, - Гарри кусает губы, а потом выпаливает. – Десять тысяч.
Луи почти смеется в голос, но он никогда не шутит с тем, что касается денег.
- Шесть.
- Семь с половиной.
- Идет, - соглашается Луи, и Гарри просто тупо моргает, а потом глубоко вздыхает и ныряет под воду.
Томмо больше не может не смеяться, наблюдая, как коленки парня поднимаются из пузырьков, и он сучит ногами по дну ванны.
- Это да? – кричит Луи, опуская руки в воду, чтобы возвратить Гарри на поверхность. Тот всплывает, отплевываясь от мыльной воды, и закрывает лицо руками.
- Это да? – терпеливо повторяет Томлинсон и бросает в лицо кудрявому полотенце. Парень протирает глаза и кивает.
- Да. Это определенно «да».
- Отлично. Вылезай из ванны. У меня встреча, а тебе нужно пройтись по магазинам, - Луи поворачивается спиной, но не успевает выйти, когда слышит, что Гарри поднялся на ноги из воды.
- Что мне нужно? – шепчет парень.
- Пройтись по магазинам. Мы пойдем на ужин, возможно, еще на вечеринку или две, и я хочу, чтобы ты надел что-то нормальное. Что чуть более формальное, чем твоя вчерашняя футболка, что-то, что не открывает так уж сильно... - Томлинсон оглядывается через плечо на парня, который скрещивает руки на груди. – Так уж сильно соски.
Гарри высовывает язык, но следует за Луи из ванной.
- Что я должен носить? Костюм?
- Сегодня вечером это не обязательно. Хорошая пара джинсов, ботинки, возможно. Определенно, блейзер, - Томмо смотрит на его плечи и скользит взглядом по его торсу, так что Гарри запускает пальцы под полотенце на поясе, дразня.
Луи закатывает глаза и едва сдерживается от соблазна сорвать полотенце с его бедер. Он отвлекает себя своим бумажником, вытаскивая пачку купюр и пихая их в руки Стайлсу.
- Костюм тебе понадобится на премию, и что-то еще, чтобы пойти на вечеринку после нее. Не знаю, купи несколько блейзеров. И несколько хороших рубашек. Темные джинсы, пожалуйста. Или брюки, как хочешь, это для тебя. – Томлинсон похлопывает себя по карманам, чтобы убедиться, что не забыл карточку для швейцара. Он подхватывает сумку и направляется к дверям. – Я вернусь поздно вечером.
Луи уже на полпути к выходу, когда Гарри выпаливает:
- Я бы остался и за пять тысяч.
Томмо замирает на пороге, а потом поворачивается и резко сокращает расстояние между ними, толкая парня к стене. Он ниже на дюйм или два, но умеет выглядеть внушительным, когда хочет того.
- Я бы заплатил десять.
Он проводит пальцами по прессу Гарри и выходит за дверь, прежде чем тот успевает восстановить дыхание.
* * * * *
Номер остается в распоряжении Гарри, пустой и манящий, словно роскошная игровая площадка. Ему хочется кататься по плюшевому ковру, скакать вверх и вниз по кровати, как ребенку. Он возвращается в ванну и ныряет там, пока кожа на пальцах рук и ног не сморщивается. Но парень не расстраивается, у него есть куча наличных и целый день впереди, и чем больше он думает об этом, тем больше ему хочется уже приступить к покупкам.
Он поднимает с пола свои затасканные джинсы, которые раньше ему нравились или, по крайней мере, ценились им за красочные дыры на коленках, но сейчас они заставляют его поморщиться. Гарри задается вопросом, как скоро люди понимают, видя его улице, за каким занятием он проводит свое время.
Парень старается выбросить эту мысль из головы, достает свой потрепанный телефон, у которого нет ничего общего с последним айфоном Луи, и набирает номер Найла.
- Хм, алло? – раздается сонный голос на другом конце провода, и сейчас ирландский акцент особенно силен, видимо, спросонья. Гарри валится поперек кровати, свешивая мокрую голову с края матраса.
- Доброе утро, - кричит он и слышит из телефона шорохи.
- Где ты? – в голосе Найла можно различить панику, и Гарри явственно представляет, как он прямо сейчас нервно крутится в одеяле, заметив его пустую кровать. – У тебя неприятности?
- Я в порядке, успокойся.
Хоран вздыхает, и шелест в трубке прекращается.
- Где же ты тогда?
- Ты никогда не сможешь угадать.
- Я и не собираюсь. Сейчас такая рань, пиздюк ты эдакий. Просто скажи мне.
Гарри хихикает, впиваясь пальцами в мягкое одеяло.
- «Беверли Уилшир».
- Да иди ты, ты что-то пил?
- Я клянусь, что это не так. Помнишь парня на Ferrari, которого я остановил прошлым вечером? Он попросил меня остаться на ночь.
- Надеюсь, ты заставил его хорошенько заплатить за это.
Гарри смеется, закатив глаза. Найл начинает жевать что-то на том конце провода, и кудрявый понятия не имеет, что он может есть. Их шкафчики и холодильник были, увы, совершенно пусты, он недавно проверял.
- Конечно, заставил. Целую тысячу! И получил ее, и он хочет заплатить мне еще, чтобы остался с ним на неделю.
- Что? – вопит Найл, и Гарри представляет его лицо с открытым ртом, вероятно, все еще полным еды. Не самое приятная картинка, но такая привычная, что кудрявый чувствует волну привязанности.
- Он приехал в город на какую-то фантастическую премию и хочет, чтобы я присутствовал на некоторых мероприятиях с ним. Боже, он сказал, что я, возможно, смогу встретиться с разными людьми из музыкальной индустрии. Дал мне денег, чтобы я купил одежду. Найл, он так хорошо мне заплатит.
- Как хорошо?
- Ты сидишь?
- Конечно, сижу, Гарри. Говори уже.
Найл кажется раздраженным, и это либо из-за Гарри, пробудившего его так рано, либо из-за предположений, что он может заниматься чем-то еще, а не сидеть. Хоран, вероятнее всего, лежит в постели, насколько Стайлс его знает, он проводит большую часть своего времени в их квартире, именно растянувшись на матрасе. Найл спит больше, чем любой другой человек, которого Гарри когда-либо встречал в своей жизни, но не то чтобы он винит его за это.
- Семь с половиной тысяч долларов, - выдает кудрявый и обхватывает себя руками.
Найл кричит в трубку проклятия, лишь половина которых на английском, а остальная часть – ирландские словечки, и Гарри смеется.
- Ебать тебя, Гарри, - вздыхает Хоран, когда слегка успокаивается. – Ебать тебя просто к чертовой матери.
- Ладно, подведем итоги. Я до сих пор не могу осознать всего это. Только представь, как будут выглядеть все эти деньжищи? – Сам Гарри уже рисует в голове стопки денег, и их настолько много, что ему приходится держать их обеими руками. Он уже раздумывает о том, чтобы попросить оплату мелкими купюрами, чтобы раскидать их потом по полу и купаться в них, подобно Скруджу Макдаку, или же затребовать деньги сотенными банкнотами и почувствовать себя бандитом, когда Найл отвлекает его.
- Ты не взял с него аванс?
- Нет, не брал. Но он заплатил за прошлую ночь и дал денег на поход по магазинам. Он слишком хороший, Найл, не будь параноиком.
- Покрутись в этом дерьме столько же, приятель, и ты будешь такой же, как и я.
- Я собираюсь оставить тебе немного денег на стойке регистрации, ну знаешь, на продукты хотя бы. Ты сможешь приехать и забрать их?
- Дружище, да ради денег на еду я бы пополз в Беверли-Хиллз даже на коленях.
После того, как их разговор окончен, Гарри снова прыгает на кровати, но только один раз. Он забирает корзинку с фруктами, два круассана и несет вместе с чашкой чая на балкон. Парень смотрит на голубое небо, бегущие облака, городскую суету внизу и крошит выпечку руками.
Он взбивает свои кудри пальцами, борясь с желанием покопаться в сумке с различными туалетными принадлежностями на раковине. Стайлс уверен, что у Луи там свалено достаточно всяких дизайнерских средств для укладки, но чувствует, что было бы неправильно трогать чужие вещи.
После того, как Гарри полностью одевается, он смотрит на себя в зеркало и высовывает язык.
- И вовсе мои соски не видно, - жалуется парень собственному отражению, застегивая рубашку так, чтобы ключицы были прикрыты.
В холле полную тишину нарушает только классическая музыка, мягко играющая откуда-то из-под потолка, да посыльный, толкающий тележку с багажом за мужчиной в темном костюме, который не отрывает телефона от уха. Возле стойки портье регистрируется супружеская пара, но девушка-администратор свободна и что-то печатает за компьютером.
- Извините, - бормочет Гарри, и его голос звучит непривычно формально, что заставляет его чувствовать себя неловко. Девушка улыбается ему достаточно любезно, но все же это не та угодливая улыбка, которой здешние сотрудники награждают остальных постояльцев. Он старается улыбнуться в ответ, но получается неважно, и девица прищуривается. – Могу ли я кое-что оставить у вас? У меня есть друг, который зайдет и заберет это позже.
- Вы наш гость? – интересуется администратор приторно-сладким голосом. Не то чтобы за этим скрывается сарказм, но что-то близкое к нему.
- Я гость вашего постояльца, - поясняет Гарри, выпрямляя спину. Если ее это не удовлетворит, он может просто поехать домой на автобусе и отдать деньги Найлу лично. Ему не нужна эта долгая поездка, но что поделать.
- Разрешите мне связаться с менеджером, - девушка поднимает трубку и нажимает какую-то кнопку, пока Стайлс опирается локтями на стойку и вздыхает.
- Мистер Пейн? У меня тут человек у стойки, он хочет оставить здесь что-то для друга, чтобы тот забрал, но он не гость.
- Я остановился у гостя, - снова вставляет Гарри, но девушка только поджимает губы.
- Он говорит, что живет здесь у гостя, - говорит администратор. После паузы, в которой ей, видимо, что-то втирает мистер Пейн, она кивает. – Спасибо, мистер Пейн. – Девушка вешает трубку и протягивает руку за конвертом. – Он говорит, что все в порядке.
- Премного благодарен, - бурчит Гарри, надеясь, что его сарказм понятен, и сует конверт ей в руку. – Его зовут Найл Хоран, там подписано.
Она кивает, и парень разворачивается на пятках, раздраженно пожимая плечами. Ему пора наведаться в магазины.
Он был на Родео-драйв лишь однажды, когда впервые оказался в городе и был еще в силах осматривать достопримечательности. Тогда парень останавливался перед каждой витриной, огромными, как блюдца, глазами глядя на свое отражение, рассматривая шикарно разодетых людей, которые были готовы потратить больше, чем весь его банковский счет, на шарфы, обувь и сумки, не говоря уж о фактической одежде. Гарри тогда приметил кучу вещей, которые купил бы себе, когда стал бы богатым и знаменитым, не заботясь о том, к какому сезону года они принадлежали.
Теперь же он пришел на Родео с деньгами в кармане, но не имеет ни малейшего представления, на что их потратить. Парень до сих пор чувствует покалывание в кончиках пальцев, когда касается связки банкнот в кармане.
Он делает круг по улице, поднимаясь по одной ее стороне и спускаясь по другой, и маневрирует между дамочками, стучащими высокими каблуками по тротуару, и туристами, прижимающимися лицами к стеклам витрин, как когда-то он сам. Возле бутика Louis Vuitton ему встречается даже кучка папарацци, поджидающая какую-то знаменитость, оказавшуюся внутри и делающую покупки. Внимание парня привлекает пиджак в витрине Cavalli, и он делает глубокий вдох перед тем, как открыть дверь в магазин.
Видимо, кондиционер здесь работает на максимуме, потому что Гарри чувствует, как по коже засеменили мурашки, и осматривает все вокруг. Бутик очень просторный, а вот одежды не так уж и много. Это странно и кардинально отличается от переполненных секонд-хендов или суматохи в торговых центрах в период грандиозных распродаж, к которым Стайлс привык. Здесь есть еще несколько манекенов, разодетых в узкие брюки и накрахмаленные рубашки.
Гарри замечает приглянувшийся ему пиджак в витрине и осторожно прикасается к его рукавам. Он изучает манжеты, рассчитывая найти где-нибудь ценник. Кудрявый заглядывает даже внутрь вещи, потом снова осматривает магазин, надеясь, что такой же пиджак висит еще где-нибудь на стойке. Он попадает в поле зрения менеджера по продажам, и тот торопится к нему.
- Могу ли вам чем-то помочь? – спрашивает продавец, глядя на него чуть свысока. Бейдж на его груди гласит «Джордж».
- Вообще-то, Джордж, можете, - соглашается Гарри, не обращая внимания на презрение в голосе парня. – Сколько стоит этот пиджак?
Джордж смотрит на него снова, и это не похоже на тот оценивающий взгляд сверху вниз, который, как правило, кудрявый получает от мужчин. Консультанта интересуют лишь вещи на нем: разбитые башмаки, рваные джинсы и изношенная рубашка. Стайлс приглаживает волосы и неловко краснеет.
- Это весьма дорого, - говорит Джордж, и по позвоночнику Гарри проходит раздражение от его тона.
- Скажите мне.
- Вы уверены, что не хотите поискать пиджак в другом месте? Здесь поблизости есть торговый центр, можно попробовать там. Или в магазине поношенных вещей, возможно.
Румянец на щеках Гарри становится гуще. Ему больше не холодно, это уж точно.
- Послушайте, Джордж, - говорит он, вложив столько презрения в тон, сколько только может. – Мне нравится этот пиджак. Может быть, вы просто скажете мне, сколько он стоит, и позволите самому решить, слишком ли это дорого?
- Не думаю, что у нас есть ваш размер, - извещает его Джордж, и Гарри криво улыбается, внутренне закипая.
- Вы не знаете моего размера.
- Я тренировался определять размер любого клиента по одному взгляду на него, у нас точно нет вашего.
Стайлс хочет ударить этого парня больше, чем кого-либо другого за свою жизнь.
- Мне кажется, тот, что на манекене, будет мне впору, - цедит он сквозь зубы.
- Я так не думаю. Ваши плечи слишком узки для него. Опять же в торговом центре может быть более широкий выбор размеров, - Джордж оглядывается вглубь бутика, где другой продавец, высокомерный мужчина в костюме, наблюдает за ними, уже сжимая в руке телефонную трубку. – Мы бы предпочли не вызывать охрану, сэр.
Гарри смотрит на Джорджа, потом на другого продавца, и кровь приливает к его ушам. Они в легком замешательстве ожидают его действий, и кудрявый разворачивается и вылетает из магазина.
Воздух снаружи теплый и влажный, и он чувствует легкое головокружение от гнева и стыда. Позор еще ярче расцветает внутри, когда какая-то дама, увешанная драгоценностями, чуть приспускает солнцезащитные очки от Dolce & Gabbana и странно смотрит на него.
Парень опускает голову и стремительно идет обратно вниз по улице, глубоко засунув руки в карманы, впрочем, его гнев от унижения исчезает, прежде чем он доходит до угла.
Гарри хочется пересечь холл отеля и вернуться в номер так быстро, как только возможно, а потом забраться в огромную кровать, натянуть одеяло на голову и никогда больше не вылезать оттуда. Но на полпути к лифту кто-то ловит его за локоть.
Это парень в костюме, и это определенно слишком скорая встреча для того, кто только что мечтал больше не видеть мужчин в строгих костюмах до конца своей жизни.
- Могу я поговорить с вами одну минутку? – спрашивает парень. Он улыбается, и голос у него приятный, но Гарри, тем не менее, сразу же начинает обороняться.
- У меня был дерьмовый день, так что если вы не возражаете, я бы хотел пройти в свой номер, - кудрявый вырывает свою руку и замечает нашивку на лацкане пиджака этого мистера. Лиам Пейн, менеджер отеля. Ну конечно, это он.
- Мне очень жаль это слышать, но я действительно хотел бы отнять всего минуту вашего времени.
Гарри скрещивает руки на груди и сердито смотрит, но не уходит.
- Вы упомянули про номер, но администратор сказала мне, что вы не постоялец.
Стайлс закатывает глаза и всплескивает руками.
- Как я уже говорил вашему администратору, которая, кстати, довольно невежлива по отношению к клиентам, я остановился с одним из ваших постояльцев. В его номере. На верхнем этаже.
Брови Лиама чуть приподнимаются, но он все еще улыбается. Он молод, всего на несколько лет старше самого Гарри, если тот верно определил. И Стайлс сказал бы, что он милый, если бы менеджер не беспокоил его прямо сейчас.
- Понимаю. Предполагается, что дополнительные гости вносятся в список постояльцев номера, вот почему я хотел поговорить с вами. Но раз вы гость на представительском этаже, я уверен, что могу опустить формальности. Этот этаж доступен для бронирования только VIP-персонам, и для них мы можем сделать исключения. Если бы только я мог увидеть вашу карточку-ключ.
Гарри выуживает ее из кармана, роняя несколько пятидесятидолларовых купюр на пол. Лиам наклоняется, чтобы поднять их, и его брови снова удивленно поднимаются.
- Мой друг, ваш VIP-клиент, отправил меня купить одежду, но продавцы были невероятно грубы со мной. Вроде вашего администратора, - кудрявый потряхивает ключом перед менеджером и забирает деньги обратно, распихивая их по карманам.
- Прошу прощения за это, я сразу же поговорю с ней. А по поводу одежды... - Пейн покусывает нижнюю губу, а затем его лицо светлеет. – Думаю, у меня есть решение. Я лично знаю одного продавца в Barney's, его зовут Джош. Я позвоню ему и скажу, что вы придете от меня.
Гарри склоняет голову на бок, оценивая предложение. Лиам улыбается так, будто только что решил все проблемы в мире, и возможно, он может понравиться кудрявому, несмотря на свой костюм.
- Спасибо. Это было бы мило с вашей стороны.
- Ладно, - Пейн подхватывает парня под руку, снова выводя его в холл. – Только вещи в том магазине слегка... ну...
- Консервативные? – подсказывает Гарри, и Лиам кивает с облегчением. – Да, это как раз в моих интересах.
[1] – слова песни «Glad You Came» от The Wanted:
The sun goes down, the stars come out, and all that counts, is here and now.
Заходит солнце, появляются звёзды, и всё, что имеет значение – это «здесь и сейчас».
My universe will never be the same, I'm glad you came. I'm glad you came.
Моя вселенная никогда не будет прежней, я рад, что ты пришла... Я рад, что ты пришла.