Злой преподаватель рисования.

Хван чуть с далёкого расстояния, примерно три-четыре шага от стены, бросил краску на холст. Сама краска была в ведёрке. Цвет оказался светло-голубым. Затем последовал синий, белый и чуть серый. Ли с интересом наблюдал на то, как его препод кидает ведро краски на большой холст. Залипательно. Хёнджин, видимо, делал это от души. Сами краски летели по разным сторонам: на стену, на пол, на скульптуры и на самого Хвана. Ли не понимал того, что он делает. Ладно, рисует, но что именно?

Хёнджин добавлял детали к своей картине. Он замарал руки, одежду, лицо, волосы, самого себя. Но это стоило того. Поверьте. Сначала рисовал кисточками, а после пальцами. Спустя полчаса с лишним Хван закончил. На холсте был нарисован пейзаж: закатное небо, небольшие горы и красивые поля, по которым бегут два влюблённых человека. Картина была настолько красивой, что Ли хотел встать с места, украсть её и убежать домой, забрав к себе этот шедевр. Сдался он Хёнджину. Другой нарисует. Феликс настолько сильно засмотрелся на произведение искусства, как вдруг не заметил, что препод подошёл к нему.

— Ну и с какого... Ты что, не рисовал? Я зря потратил на тебя своё время?! — повысил голос Хван. Ли, будто игнорируя, хотя это не так, завис на картине. Она прекрасна...

— Я кому говорю?! — спросил Хёнджин, дёргая Феликса за плечо.

— А, да? Ой, извините, пожалуйста. Ваша картина... Слов нет. Это точно вы рисовали? — с удивлением спросил студент.

— Точно я, точно. Рядом с тобой же был. Ты лучше объясни, почему не рисовал?

— Засмотрелся...

— Надеюсь, не на меня.

— Нет, но эта картина вам подходит.

— Рисуй давай, глазелка, — сказал Хван, выходя из аудитории и вытирая краску об свои штаны.

— Ц, добрых слов из его уст не услышишь... — обиделся Ли. Но сейчас выпала уникальная возможность рассмотреть картину поближе. Совсем не контролируя своё тело, Феликс уже стоял на против произведения искусства. Жаль, что краски ещё не высохли. Но пусть плывут своей дорогой. Там именно та атмосфера, где хотел бы побывать любой человек. Ли был бы не против.

Помыв руки и свои волосы от краски, Хёнджин вернулся обратно в аудиторию. Какая была красота кабинета: небольшое помещение, везде холсты, карандаши, кисти, палитры, скульптуры, разбросанные краски и лучи золотого солнца, которые создавали особую атмосферу. Но здесь что-то не то... Феликс стоял и смотрел на картину, а не рисовал свой шедевр. Подойдя сзади к студенту, Хван простоял ещё четыре минуты, смотря на то, как Ли не обращает на него никакого внимания.

— Ли Феликс, почему не рисуешь?! — резко повысил голос Хёнджин. Феликс настолько сильно испугался, что аш дёрнулся, повернулся всем телом к преподавателю и слегка ударился спиной шкафом, который стоял рядом. Из-за этого скульптура в виде пламенного сердца, находящаяся сверху, начала шататься и падать прямо на бедного парня. Хван, быстро реагируя, подвинул Ли в сторону и поймал левой рукой предмет.

— Фели...

— Простите, пожалуйста, извините... Такого больше не повторится, честное слово!

— Что ты делал возле моей картины? Дыру своим взглядом сверлил? — спросил Хёнджин и поставил на пол скульптуру, а после посмотрел в глаза студента.

— Я хочу также красиво рисовать, как вы, — признался Феликс, не смотря в глаза на против.

— Знаешь такие слова: «На пять знает бог, на четыре знаю я, на три знает...» и что-то тому прочее. В курсе? Тогда знай, что ты никто в сфере этой деятельности. Поэтому бегом сел за холст, нарисовал бедный пейзаж и быстро пошёл домой! — приказал Хван и пошёл в сторону к окну.

— А я смогу! — резко высказался Ли.

— Что? — Хёнджин повернулся к студенту. — Что ты сможешь?

— Я смогу нарисовать эту картину! Вы не единственный человек на этом свете, кто хорошо рисует... — со страхом в голосе ответил Феликс.

— Конечно, дорогой мой Ликси, конечно... Тогда докажи. Докажи свои слова, и выдвинь наружу мои сомнения.

— А я сейчас могу нарисовать!

— Нет, сейчас у тебя есть полчаса, чтобы закончить рисовать свой пейзаж. Дальше буду занят. Я пускаю сюда, в свой рай, только тех, кто правда достойны, и всей душой любят искусство. Так будь первым, солнце, — с улыбкой сказал Хван.

— Какой у меня срок? — спросил Ли, уже настраивая свои руки.

— М, раз уж я закончил за полчаса, то пусть будет срок... Десять минут, — мило улыбнулся Хёнджин. Феликс аш удивился и ужаснулся. — Да ладно тебе, шучу. Даю ровно неделю. Сегодня понедельник, значит в следующий понедельник жду от тебя такой же рисунок. Посмотрим на твои ручки.

— Хорошо. В этом случае постараюсь...

●●●

На следующий день Ли снова оставили после пар на рисование. Только уже вместе с одногруппником. Неужели настолько всё плохо? Да нет, вроде. Всего-то нарисовал плохой натюрморт. Что может быть хуже, чем испорченная картина?

— Рисуйте натюрморт. Как показывал на парах. И вот не дай бог снова совершите ошибку! — сказал Хёнджин и вышел из аудитории.

— Ц, как же он (мат), — закатил глаза одногруппник Гон Дон.

— Почему? Неужели он слишком плохой? — поинтересовался Феликс, доставая новый холст.

— Да ещё какой! Чуть докладную на меня не написал, когда пил энергетик в этом кабинете! Представляешь? Я чуть не умер от страха! Потом... Что потом? Потом... А, вот, он заставил меня убираться здесь только потому, что я якобы не правильно взял в руки кисточку. Надо было нежнее, а по его словам взял грубо, жёстко и неуважительно. Дальше он отвёл меня к директору, потому что приставал к нашей одногруппнице. Она перевелась в другой колледж. Ну и (мат) с ней, — закатывая глаза рассказал Гон Дон.

— Гон Дон, ты только не обижайся, но... Но мне кажется, что он правильно поступил... Ты не накидывайся, а послушай. В уставе учебных заведениях нельзя пить энергетики. А ещё запрещено домогаться до человека с такими намерениями. Ты ведь не маленький и должен знать, что так нельзя делать, — поделился своим мнением Ли.

— Тогда что ты скажешь насчёт кисточки?

— Просто постарайся не выводить его из себя.

— Я чё-то не понял. Ты сейчас весь белый и пушистый, да? — с заметной агрессией спросил Гон Дон и начал подходить к одногруппнику.

— Нет, что ты? Я же просто сказал своё мнение... — начал бояться Феликс, встав со своего места и отходя назад к стене.

— А что будет, если у нас всё произойдёт прямо сейчас?

— Нет, не надо...

Гон Дон прижал Ли к стене и приблизился к его шее.

— Какой ты сладкий, Феликс. Надо было сделать это ещё вчера.

Феликс оттолкнул его от себя и побежал к сторону выхода. Он уже хотел выйти, как вдруг врезался в чью-то грудь лицом. Ли посмотрел на человека.

— Ты совсем?

— Простите, учит-тель Хван... Я не хот-т... Не хот-тел...

— Что с тобой? — с не заметным беспокойством спросил Хёнджин.

— Представляете, он на меня воду пролил и сломал вашу любимую скульптуру! А сейчас притворяется божим ангелочком! — вместо одногруппника ответил Гон Дон.

— Почему одежда не мокрая, и где разбитая скульптура? — спросил Хван, скрестив руки на груди.

— Аэм... Видите, как он хорошо всё организовал?! — начал волноваться Гон Дон.

— Я вижу тебя через три минуты в кабинете директора, — ответил Хёнджин. — Либо вы сейчас расскажете, что случилось, либо идём смотреть на камеры. В любом случае, уже знаю, кто к кому лез.

— Честно, я к нему не приставал! Да и в мыслях не было изнасиловать его! — высказал Гон Дон.

— Я не говорил про изнасилования. Ещё к тебе доверия нету. Поэтому выбирай: либо к директору за ручкой, либо к директору, но уже без ручки.

— Это он виноват! Я никуда не пойду!!!

— А ну быстро подошёл сюда! — Хван, не контролируя свою агрессию, взял Гон Дона за ухо и повёл к кабинету директора. Ли сел на своё место. Он с дрожащими руками взял кисточку и начал рисовать. Выходил за линии, не аккуратно обводил круги и тому прочее.

— Из-за меня Гон Дона накажут... Надо сказать, что он ни в чём не виноват. Правда учитель Хван сказал, что мне здесь не место... Но я очень сильно люблю искусство...

— Феликс, сюда.

Феликс резко встал с места и взглянул на источник звука. В кабинет зашёл Хёнджин.

— Что произошло? — спросил он.

— Ничего не было, честно... А что с ним?

— Его отчислили. Он больше никогда здесь не будет учиться, — со спокойствием ответил Хван.

— Учитель, это я виноват! Я приставал к нему! Не отчисляйте, пожалуйста! — сказал Ли.

— Правда? Мг, а то, что он тебя к стене прижал и собрался изнасиловать – ты хотел?

— А откуда...

— Я быстро сгонял к камерам. Чего ты прикрываешь этого идиота? Наоборот, беспокойся о себе.

— Извините...

— Ладно, проехали... Как ты?

— Я? Нормально...

— Отлично. Продолжай рисовать, — улыбнулся Хёнджин.

— Но его же отчисляют... — загрустил Феликс.

— Я пошутил. Забудь про него.

— Вы наврали?!

— Да. Также, как и ты мне.

— Так нечестно...

Хван улыбнулся с него. Он направился к выходу и уже собрался выйти, как вдруг Ли сказал:

— Подождите!

Хёнджин остановился рядом с дверью и повернулся назад. Феликс подошёл к нему и попросил следующее:

— Покажите свои руки, пожалуйста...

Хвану показалось это странным. Он медленно показал свои руки, а Ли нежно взял их, будто впервые дотронулся до золота. Они такие нежные, мягкие и красочные. Так и хотелось ощутить их...

— Ты чего, глазелка? — поинтересовался Хёнджин.

— Как такие руки могут делать всё? — спросил Феликс, рассматривая чужие руки, как дорогой экспонат.

— Не знаешь? — Хван окольцевал пальцы Ли со своими и резко приблизил его лицо к своему, смотря в глаза. — Не представляешь, сколько сил и крови потребовалось на то, чтобы просто стать педагогом в этом колледже. Они созданы для искусства. Именно здесь я собираюсь научить вас тому, что сам знаю. Поверь на слово, это не так уж и просто.

— Я буду стараться, честно, — пытался отвести взгляд Ли.

— Но как, если ты сейчас не рисуешь? Кстати, как твой рисунок? — поинтересовался Хёнджин, отпустив бедные руки студента.

— Успел пока сделать наброски. Планирую завтра уже рисовать красками, — ответил Феликс.

— А я без набросок сделал. Кажется, что уже проиграешь. Чтобы добавить огонька в нашу игру, давай поспорим?

— Спор? Ну, давайте...

— Х-м-м, если выиграешь ты, я исполню любое твоё желание, а если выиграю я, то ты отчисляешься.

— Учитель Хван, это слишком! Я не успею к понедельнику!

— Согласен. Поэтому будешь стараться. Ладно, дам чуть больше срок – четыре месяца. Сейчас сентябрь, значит... Раз, десять, сто... О, значит в январе посмотрим на твой шедевр.

— Январь? Хорошо. Я удивлю вас. Вот увидете.

— Увидем через четыре месяца. А сейчас бегом рисовать.

Спор начался. Очень интересно, кто выиграет. Ли начал истощать свой организм. Он пытался красиво рисовать днями и ночами. Хотел доказать, на что способен. А Хван недооценивал его.

●●●

03:35.
1.660.