Поющая Принцесса!!💓

Сацуки сидел под деревом, скрывающим его в тени листвы от палящего солнца, и, согнув одну ногу в колене и приложив к ней тетрадь, неустанно сосредоточенно что-то в ней писал.
Я подошла и встала перед Шиномией, загораживая золотой луч, пробивающийся сквозь зеленую листву и падающий на кончик носа парня, когда тот выпрямлялся, задумываясь. Это выглядело до смеха комично, и я бы от души посмеялась, если бы мое настроение было сейчас на это настроено.

— У тебя пальцы не одеревенели? — вежливо поинтересовалась я, с удовольствием заметив, что ручка остановилась, и с неудовольствием — что парень не поднял свою блондинистую голову.
— Лучше уйди, — с угрожающими нотками в приятном голосе сказал Сацуки и, наконец, поднял голову. В меня буквально впились лучащиеся гневом и раздражением пронзительные ярко-зеленые глаза — намного ярче, чем у его добродушного брата. Если признаться честно, то у меня от его взгляда мурашки по спине пробежали целым полчищем, но на этом неприятные ощущения закончились.
— Давай ты уяснишь две очень важные детали. — Итак, включить гонор и не бояться (и первое, и второе получилось у меня профессионально с учетом того, что второе полностью отсутствовало). — Первая — можешь изображать из себя дрель и сверлить меня угрожающим взглядом сколько угодно. Вторая — мы с тобой временные партнеры и этот факт мне не доставляет никакого удовольствия, как, впрочем, и тебе.
Сацуки усмехнулся. Так недобро усмехнулся.
— Разве тебя мелкий не предупреждал? — Как ни странно, он оставил свое прежнее занятие — отложил тетрадь с ручкой — и, облокотившись о ствол дерева, все также раздраженно, но с каким-то ехидством во взгляде и с неизменившейся усмешкой уставился на меня.
— Как раз после первого урока, — кивнула я и присела рядом, посчитав, что мое высокомерие не выдержит, если я буду смотреть на человека сверху вниз. — Он меня коротко проинформировал, но не впечатлил.
— Я так понимаю, девочке захотелось экстремальных ощущений? — хохотнул Сацуки.
Волна негодования прокатилась по всему телу, прочно укоренившись в сознании и раздражая желанием съездить ему по физиономии чем-нибудь увесистым. Но поскольку самосохранение было еще при мне, я хмыкнула и спокойно отшутилась:
— Директора мне вполне хватило…. Но, возвращаясь к главной теме дня, я хочу напомнить, что музыку и текст надо начинать сочинять уже сегодня.
Сацуки, поведя плечами и цыкнув, встал, захватив с собой две ценные вещи, и негодующе с презрением воззрился на меня.
— Мне плевать, что сказал Хьюга Рюя, но работать в паре я не намерен. — Зашагал прочь.
Я подорвалась с места и, нагнав его, преградила дорогу, выставив свою нотную тетрадь перед собой, как щит. На обложке которой, кстати, красовался смайлик, показывающий язык. Спохватилась я только тогда, когда увидела краем глаза, как пальцы свободной руки парня приобретают форму увесистого кулака. Вряд ли он ударит беззащитную девушку, но предосторожность все же не помешает — я спрятала за спину тетрадь и нервно улыбнулась.
— О чем это я?.. Ах да! — Я вмиг стала серьезной, словно неприятного по моим ощущениям казуса не произошло, и проникновенно недовольно начала. — Я, знаешь ли, тоже не в восторге от перспективы что-то сочинять с таким человеком, как ты. Вряд ли на текст песни у меня будет вдохновение, если придется работать с тобой. Но выбирать не приходится…
— Заткнись, — всего одно жалкое, с резким остервенением произнесенное слово и я едва не подавилась собственным языком, как по приказу захлопнув рот. 
Сацуки грубо оттолкнул меня в сторону и снова стал отдаляться. Если бы необходимость, я бы никогда в жизни к нему не подошла даже ради того, чтобы сказать безобидное «Привет»! Какие-то жалкие минуты наедине с этим парнем — и меня просто распирает от гнева!..
Я успела его схватить за рукав легкой кофты и с силой развернуть к себе, когда он уже практически покинул это уединенное место. От ранее упомянутого гнева мое сердце колотилось в сумасшедшем ритме, из-за чего я едва заставила себя говорить без дрожи в голосе со спокойным выражением лица.
— Строй из себя крутого парня перед кем-нибудь другим, — невозмутимо начала я, вцепившись мертвой хваткой в ткань. — Нравится тебе это или нет, но нам придется временно работать вместе. И если есть какие-нибудь претензии, то лучше обратись к Хьюге-сенсею, а не затыкай мне рот, когда я говорю обоснованные вещи. А если я тебя оскорбила, то такова уж твоя судьба. Не веди ты себя сейчас как последняя сволочь, я бы с удовольствием разговаривала с тобой вежливо.
Я отпустила рукав, ожидая ответа от Шиномии. Он оскалился и чуть наклонился ко мне.
— Ну что ж, давай поработаем вместе, — взбешенно, едва сдержанно прошипел он, прищурив гневно-лукаво поблескивающие глаза.
Я напряглась. Ой, как мне сейчас неприятно стало и от его голоса, и от его взгляда. Елки зеленые, я только что познакомилась с самым настоящим злобным демоном! Но, что странно, мне было совсем не страшно — адреналин жидким огненным веществом распространился по всему телу, приятно ударяя в голову.
«Ох-ё! Ничего подобного в жизни не испытывала!» — подумала я где-то на периферии между трезвым рассудком и неадекватным состоянием…
— Хорошо, — резко выдала я, возвращая себе способность быть нормальным человеком. — Тогда через час во второй репетиционной комнате. — И быстро зашагала прочь.
«В том месте я потеряла очень много нервных клеток. Пусть земля им будет пухом. Аминь!» — это была, надеюсь, последняя не здравая мысль на сегодня…

После нервотрепного знакомства со злым демоном, отправленного на землю из самого Баатора, я направилась в учительскую, надеясь найти там Хьюгу-сенсея и получить ответ, ниспосланный мне прямо в голову именно в тот момент, когда я удалилась от Сацуки на большую дистанцию.
Я миновала Харуку, усердно горбившуюся над тетрадью и учебниками, затем — Рена, облепленного стайкой восхищенно визжащих девчонок, которые впитывали его пустые цветастые комплименты, как губки, и эффектно млели от восторга. А уже на крыльце основного здания столкнулась с, покрасневшим от гнева и стыда, Сё, которого от скоростного бега по территории Академии воздерживали маячащие у ворот охранники, бросающие в его сторону красноречиво предупреждающие взгляды, виднеющиеся из далека.
Как культурная девушка, я хотела, было, пропустить дорогу запыхавшемуся и изнервничавшемуся другу, дабы он беспрепятственно скрылся за первым попавшимся поворотом от своего лично кошмара. Но он шмыгнул ко мне за спину и вцепился дрожащими руками в мои плечи.
— Отлично, — вздохнула я проникновенно, — из меня решили сделать живой щит. Однако я не гожусь на роль героя, и в случае личной опасности я сдам тебя с потрохами без зазрения совести и с особым рвением.
— Мизуки-и-и… н-не на-а-адо… — чуть ли не пропищал голубоглазый.
Я буквально почувствовала, как он сжался, и подумала, что подтрунивать над этой сумасшедшей парочкой будет одно удовольствие. Ко мне не закрался даже туманный намек на жалость. Ему в таком случае следовало обращаться к Нанами, — уж она-то не осталась бы столь бесчувственна к данной ситуации. Но, увы…
А в дверном проеме показался лучезарно улыбающийся блондин, держащий в руках что-то пушистое, розовое, с бантом и в горошек. Кажется, это платье. Причем полная безвкусица. Любовь можно проявлять в более естественном ракурсе и под другим углом. К сожалению, подобное отношение входило в понятие «нормальности» у любителя кавая.
— Сё-тя-я-ян, — мягко сверкая глазами, обиженно протянул Шиномия, — почему ты от меня убегаешь?.. — Он остановился напротив меня, растерянно моргая. — Ой, Нами-тян, а где Сё-тян? Ты его случайно не видела? Он только что выбежал! Такой шустрый! — весело засмеялся.

Я изогнула бровь. Похоже, блондинистый шляпник весь ссохся от страха, что даже за моей тощей фигурой его не видать. Забавно…
Курусу у меня за спиной начал упоенно шептать мольбы о помощи, так надрываясь, так стараясь, что я, решившая сделать ситуацию еще более комичной, все-таки сжалилась.
— Да, видела, — безразлично пожала плечами я, словно бы показывая, что нахожусь сейчас не здесь и явно не вникаю в происходящее. — Он рванул на всех парах в ту сторону. — Отстраненно махнула влево.
— Спасибо! — улыбнулся одними уголками губ Нацуки и зашагал в указанном направлении.
У меня в голове что-то мгновенно щелкнуло. Я развернулась — Сё дернулся за мной — и окликнула зеленоглазого:
— Нацуки-кун, а ты случаем не видел Хидзирикаву Масато?  
Блондин через плечо мне задумчиво бросил:
— Он, кажется, отправился в свою комнату, — и возобновил путь.
Я впала в задумчивость. И как мне узнать, в какой комнате живет аристократ? Я, конечно, могла бы подойти к Ринго-сенсею и легко спросить об этом. Но терпеть его подтрунивания у меня не было желания…
Из размышлений меня вывел облегченный вздох Сё, который выбрался из-за моей спины и теперь стоял передо мной, приходя в себя после пережитого ужаса — естественно, по его понятиям.
— Спасибо тебе, Мизуки! — засиял радостно-благодарной улыбкой он. — Ты меня во второй раз спасла.
Я недоуменно хлопнула ресницами.
— Я что-то пропустила? Когда был первый?
Шляпник как-то виновато почесал затылок.
— Когда я налетел на тебя в коридоре. — Его взгляд уткнулся в сторону. — Нацуки хоть и вился вокруг меня, беспокоясь, не ушибся ли я, но не доставал, как обычно.
Я пришла в еще большее недоумение.
— Оу! — издала удивленно. — У меня есть спасительные операции, о наличии которых я даже не подозревала. Теперь я могу с уверенностью считать себя героем второй степени. Это тем подогревает мое самолюбие, что я раньше и людям-то не помогала.
— В смысле? — не понял последней реплики голубоглазый.
— Не бери в голову, — уклонилась я от ответа. — Ладно, — шаг в сторону, — у меня есть кое-какие дела. — И, не дожидаясь встречных вопросов от Сё, я быстро влетела в Академию, направившись в первый пункт в моем списке посещений на сегодняшний день.

В учительской Хьюга Рюя не находился. Кабинет вообще был пуст. Поэтому я отправилась в класс — но и там его не оказалось, так как дверь была заперта. С полчаса я пробегала по всей Академии, выспрашивая встречных учителей и учеников, не видел ли его кто-нибудь, и, в итоге, ничего не узнав и порядком устав, я уселась на подоконник в другом крыле Академии на третьем этаже.
«Как сквозь землю провалился!» — облокотившись головой о прохладную бетонную стену, в отчаянии подумала я. Сил даже на праведный гнев не осталось. Думаю, остаток дня — точнее, вечера, — я пробуду в флегматичном состоянии.
Не успела я настроиться на новую волну, как дверь какого-то кабинета распахнулась — и показался Хьюга-сенсей, с серьезной миной на лице, разговаривая с каким-то мужчиной лет двадцати шести.
Когда мужчина, кивнув словам Рюе, зашагал прочь, я подбежала к сенсею, второй раз за день преграждая ему дорогу.
— Я вас внимательно слушаю, — сказал он.
Вопрос, терзающий меня, нашел долгожданную свободу. Поэтому я вдохновенно начала излагать суть своего томления, стараясь говорить спокойно, размеренно и не торопясь:
— Моим партнером оказался Шиномия Сацуки, который, как и я, собирается стать и певцом, и композитором. Пробное прослушивание же только для одного человека — для вокалиста. Так вот… могу ли и я, и Сацуки выступить на пробном прослушивании? Сначала я для него напишу текст песни, а он — музыку. Затем он для меня — текст песни, а я — музыку. Мне кажется, это будет справедливо.
Хьюга Рюя, нахмурив брови, задумался… Но думал недолго, что в некоторых ситуациях не есть хорошо.     
— Я думаю, — начал он, выдержав театральную паузу и не изменившись в лице, — что вы правы. Хотя это не по правилам. Но, учитывая ваши пожелания, можно немного внести изменения.
— Да? — заулыбалась я, стараясь от переизбытка счастья не стиснуть в объятьях мужчину. — Отлично! Вы, оказывается, добрый человек!
Я не смогла не съязвить, по-дружески хлопнув его по плечу и быстренько скрывшись с места преступления. Надеюсь, он мне не припомнит эту маленькую наглость и маленькую вольность.
Когда я на перилах спустилась на первый этаж, первой моей мыслью было — пойти и сообщить эту чудную новость Сацуки, тем самым разозлив его, потому что не думаю, что он обрадуется вкалываться в двух кратном размере. Но я заглушила ее тем, что через полчаса я с ним встречусь в репетиционной комнате. И пусть только попробует не прийти!..
На месте первой мысли появилась вторая — нужно найти Масато и извиниться перед ним. Проблема была в том, что я не знала номер его комнаты, а спрашивать у кого-то было немного неловко.
Все это промелькнуло в моей голове за пару секунд.
Я спрыгнула с перил, вылетела из здания и зашагала в сторону женского общежития. Раз я не знаю номер комнаты Масато, то, думаю, можно завтра на перемене зайти в группу A и извиниться перед ним там. Плохое настроение — а я считаю, что в таковом он находится и сейчас, — с ним ничего не сделает. И мне будет легче не заморачиваться на счет этого вопроса. И, да, в моем извинении эгоистичное начало — мне было необходимо успокоить разбушевавшуюся совесть…
Войдя в комнату, я положила в ящик стола нотную тетрадь, достала немного чистых листов в клетку и ручку и села за рабочее место. Склонилась над листами и спустя минут десять раздумий нацарапала несколько строчек текста песни. Недолгое время пообщавшись с Сацуки, я поняла, что к его темпераменту подходят не медленные, растягивающие слова песни, а ритмичные, сильные, взрывные, с бурей эмоций. Поэтому я написала малую часть именно такой песни, в которую можно вложить неистовость и пылкость… Хотя, по большей части, исполнение песни зависит от вокалиста… и от музыки. Надеюсь, Шиномия напишет подходящую музыку к тексту. На свое усмотрение, разумеется.
Самым сложным было уговорить этого парня написать песню для меня! Кажется, ради этого мне придется приложить и максимум усилий, и нервных клеток, находящихся на данный момент в дефиците.
Я тяжело вздохнула и, отложив ручку, откинулась на спинку кресла. Посмотрела на часы, висящие на стене над столом: осталось пятнадцать минут тишины и спокойствия… Однако и их решили уничтожить самым действенным способом — постучав в дверь.
Я разрешила войти не прошеному гостю, крикнув, что дверь открыта, и лицезрела Томотику собственной персоной. Она устало плюхнулась на мою кровать, разлегшись поперек и положив руки под голову.
— Что случилось? — поинтересовалась я, однако, без особого интереса.
— Нанами спятила, — рассерженно изрекла Сибуя, скосив на меня взгляд. — Целый день только и делает, что таскается по библиотеке, листая книги, а затем часами сидит на скамейке, что-то внимательно читая и переписывая. Я, конечно, одобряю ее старание и желание поскорее выучить ноты, чтобы написать музыку для Иттоки. Но, блин, мне скучно! — Она смешно надула щеки и стала походить на милого разгневанного хомячка.

— Добро пожаловать в клуб эгоистов, — хохотнула я, после чего прибавила серьезно: — Но, знаешь, по крайней мере, она старается изо всех сил, в то время как ты прохлаждаешься у меня в комнате, валяешься на кровати и ничего не делаешь.    
У меня имелось умение к чтению лекций в прямолинейной, а иногда еще и в грубой форме. Оно посещало мое общество очень редко, зато в этих редкий случаях имело низкий старт и большую скорость развития. Проще говоря, я начинала быстро входить во вкус. Но, учитывая количество посещений данного умения, страдали немногие…
К несчастью, подруга оказалась в их числе. Сейчас любое ее слово, сказанное поперек, приравнивалось к самоубийству.
— Ты права, — горестно пробурчала Томотика. Ох, как хорошо, — у этой девушки есть здравомыслие и желание жить! Какое счастье, что я сегодня вынесу мозг только одному человеку! — Но мое вдохновение ушло в длительный отгул, и я не способна сейчас ничего сочинять.
«Пожалуйста, только не надо заниматься саможалостью! — взмолилась я. — Мне еще предстоит час пыток, и я не хочу, чтобы моя голова гудела от переизбытка информации! Когда угодно, только не здесь и не сейчас!»
Мысленные восклицания не улучшили моего положения. Зато вызвали отличную мгновенно созревшую идею. Поэтому я перебралась с насиженного места на кровать и села по-турецки возле подруги, погрузившейся в невеселые раздумья. Надо бы ее из них вытаскивать и отсюда выпроваживать, так как время не ждет.
— Ну, раз у тебя нет вдохновения, — начала я, а Томотика очнулась и переключила все свое внимание на меня, смотря с надеждой, — то, может быть, тебе представить, что ты сочиняешь песню для понравившегося тебе парня. — Я выдержала паузу. — У тебя ведь есть такой? Не могло не стать.
Сибуя слегка улыбнулась, хмыкнув, и села на край кровати, вытянув ноги.
— Все-то ты знаешь! — посмотрев на меня, весело рассмеялась она и широко довольно улыбнулась. — Да, есть такой. — Улыбка вдруг вмиг исчезла с ее лица, а глаза стали какими-то грустными. Она потупила взгляд. — Но нравиться ему Харука. Это Иттоки. Он с ней в паре. — Она вновь подняла на меня глаза. — Я ничем не показывала, как сильно он мне понравился… с самого знакомства, и даже Нанами ни словом не обмолвилась об этом. Если бы я сказала ей, то, я уверена, она была бы по-настоящему рада за меня. Но это лишнее. Иттоки никогда не посмотрит на меня так, как он смотрит на Нанами. Да чего уж там… он вообще на меня не смотрит! Даже не замечает…
Я просто смотрела. Вот просто смотрела и все. Без каких-либо эмоций. Скорее всего, у меня был отсутствующий взгляд. Я не знала, что делать, как вести себя, что сказать… Что-то подбадривающее? Выказать сочувствие? Надежду на то, что все у нее получится? Вот уж бред!
— Пока не попробуешь — не узнаешь, — резко и грубовато сказала я; Томотика слегка вздрогнула и моргнула. — Ты говоришь, что он тебя не замечает. Но ты не знаешь этого наверняка. Может быть, я и не знакома с Иттоки, но не полностью уверена, что он по уши влюбился в Нанами. Возможно, это такое проявление уважения. Кто знает. В любом случае, если этот парень тебе так сильно понравился, что ты из-за него устроила у меня в комнате жуткий нудизм и чуть ли не вытирала свои слезы об мою жилетку, тебе стоит действовать, а не рыдать внутренне в три ручья.
Я выдохнула. Этот диалог, изложенный с расстановкой, — единственное, на что я была способна в данной ситуации. Он — не подбадривание, не сочувствие, не надежда, а просто-напросто совет. Никакой радости. И только потому, что я этого не испытывала. Признаюсь, я иногда чувствую себя бессердечной, эгоистичной и наглой дрянью.
Сибуя уставилась в пол, нервно сминая края юбки. Поджала губы с таким видом, словно только что сказала что-то лишнее, а теперь раскаивается в этом.
— Ты права, — снова сказала подруга и горестно вздохнула, после чего подняла голову и посмотрела на меня; по взгляду видно, что грусть и неуверенность из нее улетучились. — Не буду раскисать, — прибавила и легко улыбнулась.
— Вот и отлично, — кивнула я и перевела взгляд на часы — уже нужно было идти. Я обратилась к Томотике: — Раз тебе стало лучше, я могу со спокойной душой пойти к своему партнеру.
При последних словах я слегка скривилась в неудовольствии — мой личный нервотреп явно не самый добрый и явно не самый разговорчивый из людей. Разговаривая с ним, я постоянно ждала удара кулаком в глаз… ну, или куда он там придется.
С такой перспективой уж лучше выслушивать слезливые речи Сибуе о том, что она не смогла очаровать парня, даже, по ее словам, не обратившего на нее практически никакого внимания. Наверное, она, как, впрочем, и всегда, была слишком напориста…
— А кто тебе попался в партнеры?
Этот вопрос не заставил себя долго ждать.
— Шиномия Сацуки. Если тебе только о чем-нибудь говорит это имя, — ответила я.
— Шиномия? — удивленно хлопнула ресницами Томотика. — Я знаю только одного Шиномию — Нацуки.
— Сацуки — его брат-близнец.
Я спрыгнула с кровати, взяла со стола листы, на одном из которых была написана малая часть текста песни, ручку и у двери стала обуваться, показав, что разговор окончен или, что более вероятно с Сибуей, отложен на более поздний срок, так как в лиловых глазах моей подруги зажегся огонек любопытства.
Мы вышли из комнаты. Я закрыла дверь и зашагала к лестнице, ведущей на первый этаж. Томотика шла рядом со мной.
— Нацуки не говорил, что у него есть брат-близнец, — воспроизвела прежний разговор подруга. — Да и самого Сацуки я не видела.
— Послушай, Томо-чан. — Я остановилась и повернулась к ней с недовольным и несколько раздраженным видом. — Если тебе так не терпится узнать все о Сацуки, то иди и поговори с его братом. Он расскажет тебе куда больше, нежели я, знакомая с Сацуки всего несколько минут.
Договорив, я развернулась и пошла прочь, ускорив шаг. Быстро сбежала по лестнице и вышла на улицу, направившись в здание Академии.
Возможно, я нагрубила Сибуе в своей форме и открыто отправила ее куда подальше. Но, черт возьми, разве она не видела, что я спешу?! Разве она не знает, на худой конец, что я терпеть не могу говорить о парнях?!..
Не став заморачиваться насчет выходки подруги — я тоже не подарок, — я вбежала на второй этаж и вошла во вторую репетиционную комнату