Поющая Принцесса!!💓

Самый главный герой)
Имя : Азуми Мизуки
День рождения:11 апреля
Возраст : 17 лет
Характер : ненормалка, пофигистка, но если кому-то нужна помощь она поможет , если это серьезно нужно!
Так её ещё не один парень не привлёк
Она так и страдает одиночеством как родители умерли когда она была маленькой 6 лет она видела как умерла умирает её мать!!

Второй важный герой .
Имя : Сацуки Шиномия
День рождения: 9 июня
Возраст : 19 лет
Характер : не людимый , но талантлив как певец и композитор тоже.
Так он всегда всё делает сам!
Он бунтарь , но внутри он добрый заботливый и парень и брат и заботиться о своём брате)

Однако в поисках столовой залы я наткнулась почему-то именно на мужской туалет. Это было явно издевательство вкупе с напоминанием от злодейки-Судьбы. К моему счастью оттуда вышел подтягивающий брюки парнишка, который сразу остановившись в проеме двери, выпучил на меня большие глазищи.

- Женский туалет в той стороне, - Он указал налево.
- Где находится столовая? - огорошила его я.
Он, чего и следовало ожидать, приобалдел еще больше, и было от чего: стоит девчонка и с озлоблением на весь мир рассматривает «уборную» противоположного пола, а вышедшего из нее парня спрашивает о расположении столовой.
Но вопреки своему состоянию, он ответствовал ровно и четко, как робот по заданной в системе программе. Я извинительно улыбнулась и направилась туда, где могла угомонить свой не в меру разбушевавшийся, требующий еды желудок.
По дороге к свободе от дискомфортных булькающих звуков, словно у меня в животе завелась склизкая беспозвоночная живность, я задумалась: почему у сенсея или у кого-нибудь из группы я не осведомилась о местоположении столовой.... Ах да, я ведь первая рванула из кабинета, идя на поводу у человеческих потребностей, а не у разума!
Но мои мысли мгновенно переключились на другую волну.
«Я сегодня ввела в ступор двух парней. Это, конечно, не рекорд, но день только начался... Кто следующий?» - вопросительное высказывание прозвучало несколько кровожадно, отчего у меня на губах невольно заиграла маниакальная, кривая улыбка.
В то время как я спокойно шла, стерев оскал маньяка с лица и уверяя себя по разным причинам, что я настоящий псих, на меня со злобно-умоляющим воплем: «Нацуки-и-и! Отстань от меня! Я не надену эту фигню!» налетел субъект, сбил меня с ног и сам свалился рядом. Правда в отличие от него я проехала примерно на метр, ударившись всем, чем пришлось. Даже голова немного закружилась. Никогда не падала - теперь буду знать, как это происходит и что после этого следует.
Я, опираясь о пол рукой, села, накрыв ладонью лоб, и невнятно для уставившихся окружающих пробормотала ругательства.
Ко мне подскочило блондинистое с яркими небесно-голубыми глазами существо в черной шляпе.
- Ты извини, - неподдельно виновато и мягко улыбнулось оно. - Давай помогу встать, - и протянуло руку.
Я с готовностью приняла помощь и поднялась, чуть пошатнувшись, но устояв. Головокружение усилилось, но сразу же начало медленно проходить.
- Ты не ушиблась? - по-настоящему волнуясь, поинтересовался голубоглазый.
- Нет, вроде бы, - я пару раз моргнула, чтобы окружающий мир окончательно перестал вращаться. - Но я не лилипут, чтобы ты не мог меня заметить впереди своего загона. Ах да... ты глаза зажмурил, - я чуть подняла руки вперед ладонями. - В таком случае не имею претензий.
В моем голосе находилась самая малая доза язвительности, но она возымела эффект, из-за которого блондин еще раз извинился и виновато улыбнулся. Я как добрая душа -... ну, почти... - махнула рукой со словами: «Раз все живы-здоровы остались, ничего страшного».
Только я собиралась развернуться и топать дальше, боясь из-за зверского голода превратиться в злобного демона, как на сбившего с ног парня сзади накинулся другой и обнял того за шею, радостно приговаривая нараспев: «Я поймал тебя, Сё-тя-я-ян! Теперь ты от меня никуда не убежи-и-ишь и нигде не спря-я-ячешься!»
Теперь пребывала в шоке я. Не столько потому, что первый раз в жизни увидела явное заигрывание со стороны одного парня к другому, сколько этот напавший уже зеленоглазый блондин был внешне похож на того, кого я видела в своем классе. Хотя нет, внешне они все же отличались: у этого - очки, сумасшедший характер и добрые глаза, а у того - серьезный, даже несколько устрашающий вид и свирепые глаза. Но одно было ясно точно - они братья-близнецы...
- О, Сё-тян, а это кто? - перестал тормошить Нацуки (как я поняла по воплям) своего покрасневшего от напряжения и попыток вырваться из цепких рук друга и устремил на меня вопросительный взгляд светло-зеленых лазеров. - Какая ми-и-иленькая!..
Голубоглазый парень, освободившись и повернувшись к Нацуки, пуще прежнего разозлился и возмущенно прорычал:
- Из-за твоих идиотских выходок я чуть человека не покалечил! Хватит мне на голову надевать шляпку в виде Пио-тяна и цеплять женские тряпки!
Тот в ответ на его гневную тираду только беззаботно рассмеялся.
- Но ведь платья тебе идут. Ты в них такой ми-и-илый!
- Какой к черту «милый»?! Я тебе не кукла и не манекен - не смей на меня цеплять все, что тебе взбредет в голову!!..
«И что я тут делаю?» - прокрался ко мне в мысли весьма лаконичный вопрос.
И поэтому, не тратя времени на весь этот явно затянувшийся спектакль выяснения отношений, я развернулась и быстро направилась в столовую, которая начал мне казаться недосягаемым Олимпом, по пути молясь, чтобы мне не встретились еще какие-нибудь чудаковатые парни. Троих мне сегодня хватило сполна...
Почувствовав приятный аромат, я буквально на крыльях перепорхнула через порог столовой и приземлилась у цветника самой короткой очереди. Когда я поняла, что мой завтрак-обед вне опасности, я смогла расслабиться и осмотреть обстановку: столовая, больше похожая на кафе fast-food, была размером с два спортзала с огромным количеством столов и стульев, так что, думаю, никто из всей Академии никак не мог остаться без места.
Заказав долгожданную еду и оплатив ее стоимость через карточку, я с подносом в руках отошла от стойки и оглядела зал, размышляя над тем, куда бы лучше присесть. Но, как только я увидела Томотику Сибую, мою давнюю подругу, с которой не виделась целый год, сидящую за столиком со знакомой мне рыжеволосой девушкой, вопрос с выбором места отпал сам собой.
Я подошла к их столику, бесцеремонно села на свободный стул и только после этого поинтересовалась:
- Вы не против?
Рыжеволосая мило улыбнулась в ответ и помотала головой:
- Вовсе нет.
А Сибуя сначала достаточно длительное время смотрела на меня, удивленно хлопая глазами, а потом просияла от счастья, на что я ответила улыбкой.
- Изанами?! - громко и радостно воскликнула она, подскочив с места и схватив меня за плечи. - Ты не снишься мне?!
- Да-да. Это не сон и я из плоти и крови, - ответила я в своей излюбленной манере.
Как только я произнесла эти оживляющие слова, Сибуя стиснула меня в таких крепких объятьях, что я заволновалась за сохранность своего позвоночника, почувствовав, как в его области что-то неприятно хрустнуло.
- Умеешь же ты удивлять, Нами! - наконец отстранившись от меня, произнесла Сибуя, снова сев на место.
- Мои удивления редко бывают приятными, так что сочту за комплимент, - парировала я и посмотрела на рыжеволосую девушку, которая внимательно смотрела на нас. - Может, познакомишь?
- Ах да! - спохватилась «старая» подруга. - Харука Нанами - Мизуки Изанами, - представила нас друг другу.
- Рада познакомиться, - снова мило улыбнулась моя новая знакомая.
- Я тоже.
Я принялась за еду, стараясь орудовать вилкой боле менее культурно, а не уплетать пищу со зверским аппетитом. Между тем Томотика воспроизвела свою, по-видимому, прерванную мной речь:
- Вот, что хотела сказать: как и ожидалось от желающих стать звездами - парни здесь выше всяких похвал.
«Не стоило сомневаться, что речь пойдет именно о парнях», - подумала я, съедая последний кусочек с особым удовольствием.
- Выше? - переспросила Харука, немного не поняв высказывание Сибуи.
- Трудно девчонке, когда рядом столько обалденных парней, - вдохновенно продолжала та, а я сильно засомневалась в ее словах, припомнив свои знакомства с «обалденными парня». - Думаю, их можно назвать «поющими принцами». Как-то так.

- Поющими принцами? - вновь повторила рыжеволосая, переваривая поданную идею.
- Хм-м-м... - задумчиво протянула я. - В таком случае девушек в Академии следует называть «поющими принцессами». Хотя бы так не будет дискриминации по половому признаку.
Томотика хихикнула на мое последнее высказывание.
- Дискриминация в том, что парни негласно получили придуманное мной название, а девушки - нет? Скажешь тоже. - Однако добродушная насмешка мигом из нее улетучилась. - Но все же ты права.... Отлично! - негромко воскликнула она. - Теперь мы - поющие принцессы!
- Ага, - одобрила я насмешливо-скептично. - Дай только тебе повод побыть ею.
- Но это же здорово! - задорно высказалась Нанами. - Мне нравится. Мне кажется, любая девушка хотела бы немного побыть принцессой, хоть и ненастоящей.
«Я сказала об этом просто так, а они восприняли всерьез.... Какие «принцы»? Какие «принцессы»? Мы в современной Академии, а не на королевском балу», - мысленно без злорадства посмеялась я и над собой, и над ними.

Закончив с раскладыванием своих немногочисленных вещей, я открыла окно, впуская в комнату ночную прохладу, и облокотилась о подоконник, подставив лицо легкому свежему ветерку и вдохнув приятный, чистый запах недавно стихнувшего дождя. Так хорошо и спокойно мне не было никогда. Под звуки шелестящей листвы я прикрыла глаза и стала сочинять мелодию, на месте пританцовывая ей в такт.
Тишина, нарушаемая лишь шепотом деревьев, даровала так необходимое мне умиротворение. И я поняла, что поступила правильно, уехав из Южной Кореи, от матери, которая большую часть дня меня упрекала по поводу и без, от разрыва между разными работами и учебой в школе. Моя жизнь дома была скучна и однообразна, каждый день был идентичен предыдущему, не считая соревнований по бегу, проводимых раз в два месяца, где я на время забывала о личных и домашних проблемах. Училась я не слишком хорошо, потому часть моих дел занимало покрытие маминых кредитов и долгов. В личной жизни был полный завал из-за того, что я слишком оберегла собственную свободу, была своенравна и горда, и из-за того, что мой тяжелый характер не каждый парень мог выдержать. А моя семейная история ничем не отличалась от многих: отец бросил маму, когда мне было четыре года, и уехал в Токио, в свой родной город, разойдясь с ней. Больше мы его не видели и ничего о нем не слышали. Я много раз спрашивала маму об отце, но она ничего не желала рассказывать.
Однако мою скучную жизнь скрашивали только: дружба с Томотикой, которая год назад приезжала с родителями в Южную Корею на лето, и старая, но отремонтированная виолончель, благодаря которой я написала музыку примерно к трем песням. Меня научила на ней играть наша соседка, бывшая виолончелистка, игравшая в оркестре для театральных музыкальных постановок....
«Нотная тетрадь!» - неожиданно даже для самой себя на месте подскочила я, отлично помня, что выкладывала ее из сумки.
В ее поисках я порылась в столе и в шкафу, так и не найдя. После чего, сев на край кровати и раскачиваясь от волнения, я стала усиленно соображать, куда могла ее деть...
- Конечно! - посетившая догадка так сильно ударила меня в голову, что я, как ужаленная, подскочила с кровати. - Я ее обронила после последнего урока! Она, наверно, сейчас спокойненько лежит под партой или на учительском столе в кабинете!
Схватив ключи и обувшись, я выскочила в коридор в пижаме - шортах и футболке и, закрыв дверь, тихо, но быстро направилась из общежития в основное здание Академии.
Я истратила большое количество нервных клеток, пока пробралась внутрь учебного заведения мимо очень хорошо знакомых мне охранников. Крадучись, как вор, в сумерках коридоров, я тихо, к своему счастью, не наделав даже малейшего шума, проскользнула на третий этаж к нужному кабинету. Подергав за ручку двери, я убедилась, что кабинет, бесспорно, закрыт.
«Ну, Изанами, хорошо же тебя сегодня приложили головой об пол! - подшутила сама над собой. - Какой нормальный учитель не закроет кабинет! Ты же не думала, что нотную тетрадь будет достать так просто!»
Я начала подпрыгивать возле двери класса, надеясь заглянуть в него через прозрачное верхнее стекло. Не получилось. Тогда я прибегла к более действенному методу: я убрала горшок с цветком с круглого достаточно высокого декоративного столика, стоящего возле стены, поставила растение на пол, перенесла столик к кабинету и взобралась на него.
Из-за подкрученных на конце и соединенных ободком в середине ножек, было невозможно стоять на цветочном столике без покачивания, грозившего скинуть меня на пол с предварительными повреждениями и наделать много шума. Поэтому я, дабы избежать нежелательного ни с тем, ни с другим последствием пикирования, как морская звезда, присосалась к стеклу, жадно разглядывая содержимое кабинета, - особенно свою парту и учительский стол - на наличие драгоценной вещицы. Под партой ее точно не наблюдалось, а вот насчет рабочего места сомневаюсь - Хьюга-сенсей мог припрятать ее в один из ящиков стола.
Столь неутешительный вывод заставил меня медленно, аккуратно слезть со столика и вернуть и его, и цветок обратно на место. Я тяжело вздохнула, подумав, что моя нотная тетрадь прозябает в недрах учительского стола, томясь одиночеством и долгим отсутствием хозяйки.
Я уныло, не торопясь поплелась обратно в общежитие. Но у лестницы резко остановилось, словно возле первой ступеньки стояло стекло.
- Какого черта я делаю? - прошипела я, злясь на себя за нетерпеливость. - Я что, не могла подождать до утра и подойти к учителю, попросив обратно тетрадь? - Я стала спускаться по лестнице, скрестив руки на груди и ворча: - Если буду продолжать необдуманно чудить, директор, может и не исключит меня, но снова придумает какое-нибудь позорное задание, вроде того, что мне нужно выполнить в воскресенье! Эксплуататор детского труда, непризнанный злой гений, изверг, но точно не Блистательный Саотомэ!..
Как ни странно, я благополучно вернулась в свою комнату, если учесть, что ни одно мое мероприятие не проходит бесследно.... Я завернулась в одеяло, с тоской смотря на виолончель, стоящую в небольшом проеме между шкафом и рабочим столом. И, хотя я отлично помнила все ноты написанной музыки, я знала, что рука не повернется их написать в другой тетради. Та, специально сделанная для нот, была моей, если не считать музыкальный инструмент, самой дорогой вещью, подаренной Томитокой мне на День рождения.
Хорошо, что я хоть написала внутри нотной тетради на обложке свою фамилию и имя.
«Если она не у учителя и ее поднял один из моих одногруппников, не удосужившись вернуть настоящему владельцу, то ему не жить!» - многообещающе подумала я, прежде чем провалиться в царство Морфея.

Флэшбэк: вечер.

Дзингудзи вальяжно развалился на своей кровати в обнимку с журналом. Когда в комнату вошел Хидзирикава Масато, его сосед, Рен оторвался от чтения и, вопросительно приподняв бровь, уставился на него. Масато, явно погруженный с головой в свои мысли, прошел, сел за стол и достал белую нотную тетрадь, немного потрепанную на концах. Он открыл ее и, сдвинув на переносицу брови, стал пролистывать, останавливаясь на каждой странице по паре минут.

Рена такое поведение соседа заинтересовало. Он бесшумно поднялся и, также бесшумно подойдя к Масато, наклонился к нему.
- Что тебя так напрягло? - с нескрываемым любопытством спросил блондин.
Хидзирикава раздраженно покосился на него, но все же ответил ровным голосом, в котором не присутствовала ни одна эмоция, кроме аристократического спокойствия:
- Нашел только что нотную тетрадь в коридоре.
- Хм-м... - задумчиво протянул Рен, выпрямившись. - И чья же она?
- Мизуки Изанами.
Масато заметил, что Дзингудзи заметно напрягся. К Рену же закралась подлая мысль: можно было с помощью этой тетради заставить наглую девчонку в неприятной, но не выходящей за грани разумного форме извиниться перед ним за его ущемленную гордость. С одной стороны, эта идея пришлась ему по вкусу, с другой - он подумал, что с леди, пускай даже маленькой грубиянкой, таким образом поступать нельзя.
- Она учится в моей группе, - сообщил блондин. - Я мог бы завтра ей вернуть тетрадь. - Все-таки желание маленькой мести перевесило.
- Даже не думай. Я сам отдам, - отчеканил Хидзирикава.
- Ладно, - безразлично пожав плечами, сразу сдался Рен, прекрасно зная, что своего соседа он уговорить не в силах. - Кстати, чего ты зашел в комнату какой-то загруженный?
- Не твое дело, - быстро среагировал Масато, недовольно поведя плечом, словно говоря Рену, чтобы он, наконец, отстал от него.
Рен на этот жест раздраженно цыкнул и вернулся к своему прежнему занятию. Масато, положив тетрадь в ящик стола, подумал, что такую прекрасную музыку может написать только добросердечный, чуткий и неэгоистичный человек, и еще он понял, насколько сильно хочет ее сыграть.

Конец флэшбэка

Проснувшись утром, я чувствовала себя какой-то помятой как снаружи, так и внутри. Неприятное ощущение. Правда, когда я встала под немного прохладный душ и умылась, мое физическое состояние по мере одевания дало резкий скачек вверх. Поэтому я в приподнятом настроении, пообещав себе, что сегодня из кожи вон вылезу, но буду милой и приветливой и грубить буду, естественно, по обстоятельствам, в метафоричной форме.
Кстати, о занятиях.... На первом Хьюга-сенсей со строгим воодушевлением добавил к вчерашней новости еще несколько: первая - только в конце семестра учащиеся будут разбиваться на пары композитор-певец, вторая - напарника можно выбрать как из группы A, так из группы B, третья - в своих партнеров нельзя влюбляться, четвертая - с выбранным партнером нужно будет сдавать выпускной экзамен и лишь с победившей парой подпишут контракт для дебюта на большой сцене. К счастью, ко мне ни одна из трех новостей не имела никакого прямого отношения. В этом плане я была полностью свободна от выполнения этих обязанностей. Правда с четвертым придется туговато.
- А теперь, - продолжил учитель спокойным, строгим тоном, зайдя за учительский стол, - я должен проверить, на что каждый из вас годен. По пробным записям. Для этого я на время разобью вас на пары. Вокалисты напишут текст, а композиторы - музыку. - Он вывесил на доску списки. - По жребию вы были разделены на пары. Удача - это тоже часть успеха.
Теперь я начала сильно нервничать. По жребию?! Да они с ума сошли, что ли?
Я подняла руку. Хьюга Рюя прервался и внимательно посмотрел на меня, кивнув.
- Если я собираюсь быть и композитором для себя, и вокалистом, партнера для проверки «годности» у меня тоже не будет? - в моем голосе звучала нескрываемая надежда.
- Нет, - сказал, как отрезал сенсей. - В данной ситуации вы не имеете права отказаться. К тому же, как я уже говорил, это на короткое время. - Он, нахмурившись, устремил взгляд на зеленоглазого парня, не поднимающего всю часть урока головы от тетради, что-то неустанно в ней строча. - К вам это тоже относится, Шиномия Сацуки.
Я расстроено вздохнула, получив категоричный ответ. Успокаивает только то, что того странного парня, а ни как на прошлом уроке, поставили перед фактом. Сацуки, коротко безразлично взглянув на учителя и столь же безразлично пожав плечами, вернулся к своему прежнему занятию.
«Вот черта с два он такой терпеливый! - усмехнулась про себя я. - Отлично видно, как он раздражен».
Дальше урок прошел без инструктажа. В общем, обычный урок в не совсем обычной музыкальной Академии. Когда прозвенел звонок, сенсей сразу покинул кабинет, поэтому я не смогла спросить у него про нотную тетрадь, а одноклассники бросились к спискам. Я подождала, пока толпа ребят разойдется, и с раздраженным интересом посмотрела, кого мне выбил жребий в временные партнеры.
До-о-о.... все просто зашибись! День, только-только начавшийся, успел полететь под конкретный откос, а злобная Судьба вставить в мою жизнь огромную занозу! Неужели мое обещание, данное самой себе, имеет настолько побочный эффект?
В партнеры мне достался зеленоглазый парень, от одного взгляда которого ученики превращаются в мокрые лужицы страха, после чего обходят стороной... желательно за несколько метров. Пространство не позволяет увеличить дистанцию.
«Ох, не умереть бы на месте от счастья!» - воскликнула я и направилась в сторону Сацуки.
Как только я отошла от доски, мне по-дружески легонько хлопнули по плечу. Обернувшись, я увидела возле себя моську вчерашнего голубоглазого блондина, но сейчас почему-то без шляпы.
- Привет, - жизнерадостно улыбнулся он. - Рад, что ты цела и невредима.
- Как видишь, не рассыпалась по пути в столовую, - отшутилась я. Затем у меня последовало легкое удивление и вполне резонный вопрос: - Ты тоже в группе S?
Честно, я не могла вспомнить, что, когда вчера рассматривала всех одноклассников, видела его. Может, не заметила. Он, скорее всего, сидит перед каким-нибудь высоким парнем.
- Ну да, - изогнув бровь в непонимании, кратко ответил он и перешел к самой сути, из-за которой и обратился ко мне. - Кто в партнеры попался?
Я нервно ухмыльнулась.
- Тот парень, что сидит в обнимку с тетрадью и что-то неустанно строчит, - «словно это последние иероглифы в его жизни», - мысленно прибавила я к звуковому ответу.
Сё заметно побледнел, сначала посмотрев на Шиномию, а затем с сочувствием - на меня. Оказывается все хуже, чем я себя представляла! Неприятности сыплются на меня, как клещи с деревьев в лесу!
- Мне заказывать гроб, писать завещание и бронировать место на кладбище? - сострила я. Но на шутки блондин был явно не настроен.
- Вообще-то, не смешно, - мрачно заметил Сё и продолжил полушепотом: - От рук Сацуки пострадало уже пятьдесят тысяч человек, которые его разозлили. В общем, лучше не будить в нем зверя. К тому же Сацуки абсолютно нелюдимый. И обладает огромной физической силой...
С моей души упал не просто камень - могильная плита.
- Короче, хулиган, - прервала я безрадостную речь знакомого. - Я думала, он будет занудой с устрашающей аурой. Злой демон - куда более приятное общество. - Я развернулась. - Ладно, нужно по-человечески познакомиться.
Махнув рукой, я направилась к Сацуки. Сё в эту же секунду, что-то бессвязно пролепетав, быстренько ретировался. Не успела я пройти и четырех шагов, как прозвенел чертов звонок. Я тихо выругалась и поплелась на свое место, надеясь, что на следующей перемене все-таки смогу пообщаться с этим необщительным парнем. Который, кстати, как я поняла, не собирается даже мельком взглянуть на списки. Мне бы такое пренебрежение!

Весь урок я сидела мрачнее тучи, нахохлившись, как разгневанный петух, и метала глазами молнии в учителя, который словно - а может, и не словно, - не замечал этого. Естественно, я была недовольна таким раскладом.
«Жребием они пары выбирали, - насупилась я. - Что за бред! Хотя если это директор придумал, то тогда нет ничего удивительного. Но, если хорошенько подумать, то, действительно, лучше бы мне попался какой-нибудь зануда, а не этот брутальный зеленоглазый блондин-пофигист, которого тронь - он тут же прибьет, а в лучшем случае - покалечит!»
- Мисс Мизуки, вы что-то очень сильно желаете сказать, - явно рассерженно обратился Хьюга Рюя.
Я пару раз моргнула, вылезая из потока своих гневных мыслей, и рассеяно посмотрела на учителя, честно не понимая, что ему от меня понадобилось. Однако в моей голове сразу же нарисовалась неприятная и не сулящая лично мне ничего хорошего картина: девушка, слегка покрасневшая от гнева, с нездоровым лихорадочным блеском в глазах неотрывно смотрит на учителя, не пропуская ни одного его движения, словно хищник на охоте, при этом вид у нее все же отрешенный и говорящий, что она находится где-то далеко, но точно не на уроке.
Мне стало не по себе, когда Хьюга-сенсей, не получив долгожданного ответа, подошел ко мне и уставился на меня сверху вниз, нахмурив брови и прищурив синие глаза.
- Ну.... Это... - замялась я, смотря на него снизу-вверх и ощущая себя какой-то маленькой. - Понимаете... - «Надо срочно что-нибудь придумать», - посетила здравая мысль мой заторможенный мозг. - Я случайно отвлеклась на сочинение текста песни.... - и немедленно спохватилась. - Такого больше не повториться!
Он мне не поверил. По глазам вижу.
- Я спускаю вам столь неуважительное отношение. Но только первый и последний раз, - твердо и четко проговорил сенсей, после чего вернулся на прежнее место и продолжил вести урок.
«Пронесло», - облегченно подумала я и расслабилась. И эта была последняя за весь день моя позитивная мысль...
Остальные уроки и перемены я только и делала, что злилась: в первую очередь - на учителя, потому что никак не могла его выловить и спросить про нотную тетрадь, поскольку он после звонка покидал кабинет; во вторую - на Сацуки, который, как и учитель, выходил из класса и возвращался со звонком; в третью - на себя... почему, не знаю, но знаю точно, что злилась.
Дзингудзи Рен, который на перемене перед последним уроком горел желанием о чем-то со мной поговорить, после моего взбешенного взгляда, предупреждающе коротко брошенного в его сторону, мгновенно растерял всякий пыл. Честно, если бы он подошел, я бы придушила бы его собственноручно только из-за этого. В переносном смысле, конечно. А если говорить еще честнее, то мне срочно нужен был незнакомый человек, на котором можно отыграться по полной программе.
«Я ужасный человек, - посетила меня знакомая мысль на последнем уроке, на котором я старательней, чем на предыдущих, делала вид, что внимательно слушаю Хьюгу-сенсея. Главное - не переборщить. - И не только. Я еще и садистка с наклонностями маньяка-психопата. Отчетливо представляю, как я безумно смеюсь над телом и делаю из него филе окровавленным ножом. - Я поперхнулась и укорила себя. - О чем я только думаю! Певец - это добрый, душевный и открытый человек... Ага! Дурацкие человеческие стереотипы!»
Когда сенсей прошелся мимо первых парт, что-то объясняя или рассказывая, я позволила себе прикрыть глаза и медленно сделать вдох-выдох, чтобы очистить разум. Как ни странно, но это помогло! Однако злобное настроение и нестерпимое желание на кого-нибудь наорать никуда не делись.
«Толерантность у меня недолговременная, с быстро садящейся батарейкой, которую нужно ежедневно подзаряжать тишиной или спокойствием, а лучше всем вместе».
К концу урока я полностью сосредоточилась, узнав, что уже сегодня нужно преступать к написанию песни и музыки. Напоследок, я подумала, что, вернув себе ценную вещь и поговорив с Шиномией Сацуки, я стану доброй и пушистой, а коготки и острые зубки буду приводить в действие только в крайней необходимости...
Поблагодарив богов за последний на этот день звонок, я почти на скорости света подлетела к учителю, преградив тому путь к отступлению.
- Вы что-то хотели, мисс Мизуки? - спросил он, когда я только-только собиралась сама задать вопрос.
- Да, - кивнула я. - Я хотела узнать, не находили ли вы вчера белую тетрадь, на обложке которой нарисован смайлик, показывающий язык.
Хьюга Рюя изогнул бровь, видимо думая, что я над ним прикалываюсь.
- Нет, не находил.
- А в учительскую такая тетрадь не попадала? - ухватилась я за последнюю соломинку.
- Нет. Возможно, кто-то другой ее подобрал. - Он пожал плечами, обогнул меня и вышел.
Я, обреченно вздохнув, покинула кабинет и, скрестив руки на груди, поплелась по коридору. Мне было несколько неприятно безразличие учителя, но поскольку я сама не отличалась желанием влезать в дела других людей, особенно, когда меня хотели в них втянуть и ждали хоть какой-нибудь помощи с моей стороны, то я стряхнула с себя это ощущение. Теперь надо было разобраться, какой такой умный человек с отсутствующим чувством самосохранения прибрал к рукам мою драгоценную нотную тетрадь, на которой с внутренней стороны обложки были написаны фамилия и имя.
Я спустилась на второй этаж, редко наталкиваясь на учеников, большая часть которых сейчас либо у себя в комнатах, либо прогуливается на обширной территории Академии, либо отправилась в город. И, поскольку этих учеников огромное количество, я не представляла, из кого мне вытряхивать информацию о тетради.
Я миновала кабинет группы A и остановилась, задумавшись.
«Может, Дзингудзи Рен? А что, вполне логично. Правда есть одно большое «но» - имея при себе мою тетрадь, он бы начал меня шантажировать и попросил бы в какой-нибудь малоприятной форме перед ним извиниться за вчерашний инцидент, так сильно размазавший его гордость. И, так как он этого не сделал, значит, нашел не он».
Я направилась дальше, заглядывая в комнаты для репетиции. В одних было пусто - для танцев, а в других стоял один музыкальный инструмент - в основном, фортепиано. На нем я играла от силы посредственно, если ноты были не слишком сложными.
Совсем отчаявшись из-за незнания, как искать одну тетрадь среди кучи учеников, я развернулась, решив немного прогуляться и найти хотя бы Сацуки, но замерла на полуобороте. Уши уловили приглушенную, мелодичную музыку, очень похожую на мою собственную.... Нет это была она! Правда звучала не так красиво, как на виолончели.
Я резко развернулась на пятках и направилась к источнику звука. Оказывается, он доносился из приоткрытой репетиционной комнаты, до которой я не успела дойти.
Я бесшумно отворила дверь и тихо вошла, остановившись на входе и рассматривая играющего парня. Очень симпатичный, можно даже сказать, очень красивый: изящные черты лица, светлая кожа и манера держаться выдавали в нем истинного аристократа из известной семьи; темно-синие короткостриженые волосы, очаровательная родинка под правым глазом, а серьезные спокойные синие глаза, взгляд которых, видно даже сейчас, был прямым и твердым, показывал в нем сдержанного человека с железной волей и толерантным характером; он был стройным и высоким.

Хотя я и видела его впервые, парень вызвал во мне глубокое уважение..., однако никак не мешающее мне в мгновение ока разозлиться...

POV Масато

Я должен был вернуть нотную тетрадь ее истинному владельцу еще после первого урока. Но желание сыграть эту превосходную музыку пересилило. Не знаю почему, но ноты, сплетающиеся в мыслях в звуки, настолько меня «зацепили», что я не смог удержаться.
С моей стороны это было эгоистично и неправильно - нужно было отдать тетрадь девушке, которую та ищет. Но все же после последнего урока я зашел в репетиционную комнату и сел за фортепиано, раскрыв перед собой нотную тетрадь. Заиграл. Музыка действительно была завораживающей, немного резкой, немного печальной. Она проникала вглубь сердца, заставляя его биться чаще, прокрадывалась в душу, заставляя замирать дыхание.
Однако я чувствовал, что рояль передает далеко не все чувства, вложенные в музыку, - большую часть оно смягчало. Для воспроизведения этих нот нужен был другой музыкальный предмет: или скрипка, или виолончель.
Но несмотря на не те звучания, я по-настоящему наслаждался, совсем выпав из реального мира. Мне было хорошо и как-то тепло. Даже лучше, чем когда я увидел Харуку, поющую песню с детьми, ее лучистую искреннюю улыбку и добрые глаза...
Я едва успел одернуть руки, когда клавиши резко, с громким стуком закрыли. Я поднял голову и встретился с гневным взглядом девушки. Она была довольно симпатичной, но красивой ее вряд ли можно назвать: мягкие, но невыразительные черты лица, молочно-белая кожа, угольно-черные длинные волосы, спадающая на глаза «рваная» челка и худощавое, нет, скорее, хрупкое телосложение. А вот глаза необычные: они были глубокого темно-синего цвета, приковывающими внимание, и если смотреть ей прямо в глаза, то начинало складываться двоякое впечатление: первое - словно ты стремительно падаешь вниз, второе - словно проникаешь в глубины чего-то неизведанного и загадочного...
Я открыл, было, рот, чтобы возмутиться, но меня опередили.
- Я знаю, что наглость - второе счастье. Однако это не дает тебе никакого права, находя чужие вещи, пользоваться ими, как своими собственными, - она бережно взяла нотную тетрадь, закрыла ее и прижала к груди.
Я поднялся, находясь в немного ошарашенном состоянии, но не показывая этого.
- Извини, - сказал искренне. - Я хотел отдать тебе тетрадь после второго урока, но твоя музыка мне очень понравилась и...
- Меня абсолютно не волнует твое оправдание, - резко перебила Изанами и продолжила с ледяными нотками в голосе. - Думаешь, я буду рада, увидев, как какой-то парень, которого я в глаза никогда не видела, играет мою музыку? Или что я спокойно буду наблюдать за тем, как ее перевирают, переделывают игрой на совершенно непредназначенном для нее инструменте? Я в ноты душу вложила, а ими пользуется чужой человек с таким выражением лица, словно он совершил благое дело! Это просто кощунство какое-то!
Говоря честно, я чувствовал себя сейчас ужасно. Не только потому, что осознавал свою вину, но и потому, что меня сейчас скрыто оскорбили в различных формах. Настолько пренебрежительно даже отец ко мне не обращался, когда узнал, что я собираюсь всерьез заняться музыкой. К тому же гнев и обиду девушки я ощущал почти что физически.
- Послушай, - сохраняя спокойный вид и тон, сказал я, - мне жаль, что так получилось. Но я вовсе не собирался надругаться над твоей музыкой или переделать ее...
Изанами сощурила глаза, в которых полыхало едва ли не пламя Преисподние.
- Я знаю. Но это, черт возьми, было попирание моей музыки. - Затем она, вздохнув, добавила безразлично, смотря на меня пустыми глазами, что повергло меня в замешательство и нахлынуло на меня неприятными ощущениями - уж лучше бы злилась: - Как тебя зовут?
- Хидзирикава Масато, - ответил я, шокированный столь резкой сменой настроения и темы.
Она кивнула, скорее всего, своим мыслям.
- Я так и знала, что ты из богатенькой семьи.
Равнодушно пожав плечами, девушка покинула комнату, оставив меня наедине со смешанными чувствами раздражения к ней и непонимания. И неприятный осадок на душе остался не потому, что я поступил, действительно, не так, как нужно было, а потому, что к Изанами у меня начало зарождаться далеко не самое дружелюбное отношение.
Я вновь сел за рояль и открыл клавиши...

Конец POVа

Я пулей выбежала из Академии, остановившись на крыльце недалеко от входной двери, и прислонилась к стене. Сейчас главное - успокоиться. Я разозлилась, увидев, как незнакомый мне человек без разрешения играет чужую музыку, непроизвольно меняя ноты, но все-таки перегнула палку. Сильно оскорбила его, хотя, конечно, он и был виноват. Но он совершенно искренне извинился! А я продолжала зло смотреть, едва не превратившись в злобную, шипящую фурию.
«Теперь мне нужно попросить у него прощения, - подумала я, потихоньку приходя в нормальное состояние. - Я же ни какое-нибудь бессердечное чудовище!»
Я направилась на поиски тихого, безлюдного места. Пойдя по выложенной белым камнем дороге, я сразу же увидела Харуку, сидящую на скамейке, что-то с нахмуренными бровями внимательно читающую и переписывающую в тетрадь. Я подошла к ней.
- Привет, - каким-то подавленным голосом сказала я. - Что делаешь?
Она подняла на меня золотистые глаза:
- Учусь читать ноты, - и грустно прибавила: - Сегодня Ринго-сенсей попросила меня сыграть на пианино, а я не смогла, потому что не знала нот. Помимо этого мне нужно сочинить музыку для Иттоки-куна, вот я и решила как можно быстрее научиться читать ноты.
Я подбадривающе улыбнулась.
- Раз ты действительно этого хочешь, значит, у тебя все получится. Просто не сомневайся в себе и своих силах и не слушай того, что о тебе начали говорить в классе.
- Спасибо, Изанами-сан! - радостно воскликнула девушка, но сразу же непонимающе заморгала: - А откуда вы узнали, что в классе начали шептаться?
- Это же очевидно, - усмехнулась я, как бы показывая, что в этом нет ничего страшного и что это - пустая болтовня. - Ты просто не слушай их или попросту не воспринимай всерьез.
Я подмигнула и направилась дальше. Но через несколько шагов обернулась и снова обратилась к Харуке:
- Кстати, Нанами, ты не видела Шиномию Нацуки? Кажется, он с тобой в одном классе.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Шиномию-сана? - протянула задумчиво. - Да, видела. Он недавно скрылся в этом же направлении, куда идете вы.
- Хм... спасибо.
Я махнула рукой и продолжила путь. Вообще-то я действительно искала Нацуки, но Харука, ведать, пока не зная про брата-близнеца и явно не различая их, указала мне на Сацуки. Не думаю, что любитель кавая сейчас не с голубоглазым шляпником. Что-то мне подсказывает, что к нему он питает чувства, далекие от дружеских, мужских отношений.
«Будет забавно, - хихикнула я, заходя за здание. - Ну а теперь мне нужно наладить контакт с необщительной и хулиганистой личностью.... А вот, кстати, и она!»