глава 6
Лязганье наручника прекратилось как только я вошла в палату. Это была стандартная каморка строгого режима - почти пустая, без окон, с мягкими белыми стенами. В дальнем углу за ширмой располагался унитаз. По полу были разбросаны игральные карты. Я нечаянно наступила на одну из них - с изображением джокера. Пациент лежал на раскладушке в левом углу палаты, его правое запястье было приковано наручником к стальной раме. Кожа была содрана, и на стерильный пол капала кровь.
Когда я посмотрела ему в глаза, он промурлыкал:
- А вот и ты.
- Что ты вытворяешь? - спросила я.
Его глаза невинно распахнулись, и он сел на кровати.
- Я? - спросил он, указывая на себя свободной рукой, будто в комнате был еще кто-то, о ком нужно было беспокоиться.
- Да, ты. Посмотри на себя. Ты разорвал своё запястье к чертям собачьим! Чего ты добиваешься?
- Ах-х, - негромко сказал он. - Беспокоитесь обо мне, доктор?
Этот вопрос заставил меня задуматься. Почему мне так не нравился вид его крови? Почему меня это так злило?
Черт тебя подери, Рыжик. Из-за тебя я слишком много анализирую.
- Не совсем, - ответила я, скрестив руки на груди, пытаясь выглядеть уверенно. - Я слышала, ты напал на другого терапевта.
В его глазах загорелся дьявольский огонь. Губы растянулись в улыбке.
- Знаешь, это забавно...
- Ты напал на нее, - перебила я.
Он пожал плечами.
- Она мне не понравилась.
Я взглянула на карту с изображением шута. Воцарилась недолгая пауза.
- Почему? - спросила я наконец.
На его лице появилась ухмылка.
- Ааа, ты не можешь понять, почему я не сделал с то же самое с тобой?
- Нет... - возразила я, но он уже неподобрительно тряс указательным пальцем.
- Ты - взрослая девочка, Харли, и вранье тебе не идет. Но так и быть, я буду настолько любезен, что отвечу на вопрос, который ты побоялась задать.
Я ждала продолжения, но он молча сидел на кровати.
- Ну? - не выдержала я.
"Попалась," говорили его глаза.
- У тебя есть потенциал, малыш. Ты не такая, как все эти... хмм... - он огляделся и тряхнул головой. - Не такая, как другие доктора. Они давно потеряли гибкость. Такое ощущение, что у каждого из них - кол в заднице. Ты, с другой стороны, все еще не уверена в том, что мыслишь верно. И поэтому ты слушаешь.
Пока я пыталась осмыслить его слова, он продолжал:
- И конечно же не стоит забывать о том, что ты... совершенно очарована мной.
- Что?! Подожди секунду... - опешила я.
- Хм, - промычал он, снова помахивая пальцем. - Не лги мне.
Желтые зубы обнажились в подобии улыбки.
- Харли, говори правду.
Да, я была очарована им. Меня всегда восхищали необычные люди, если они были не опасны. Джокер был опасен, но он находился под охраной, и не представлял для меня прямой угрозы.
- Да, ты меня восхищаешь, - сказала я. - Потому что... Да ты посмотри на себя!
Я пристально вглядывалась в его лицо. Он тоже смотрел на меня из-под тяжелых, полуопущенных век. Затем он лениво облизал губы.
В реальной жизни я никогда не видела его в гриме, но мне на глаза попадались отрывки видео. Краска на лице этого мужчины создавала впечатление, что он и не человек вовсе... Что для него не имеет значения сама смерть. Даже когда он был без грима, я невольно вопрошала себя: Что будет, если я дотронусь до него? Окажется ли под моими пальцами обычная человеческая кожа, или моя ладонь просто пройдет сквозь него, не почувствовав физической преграды? Сейчас я видела перед собой плоть и кровь - в прошлом красивое, теперь обезображенное шрамами лицо, грязно-коричневые с зеленоватым оттенком волосы... И глядя на него в упор, я вдруг заметила, что совсем не чувствую отвращения.
Не в первый раз за последние две недели мне захотелось узнать что-нибудь о его прошлом. Пространные разговоры с Джокером создавали впечатление, что он никогда не жил жизнью обычного человека. Он представлялся мне каким-то иным, не имеющим отношения к миру людей существом. Но ведь когда-то и у него должна была быть нормальная человеческая жизнь!
Я прищурилась и чуть склонила голову, пытаясь представить себе, как бы он выглядел без шрамов. Странно, но Джокер с чистым лицом не был для меня предпочтительнее того, который сидел сейчас на кровати. Этот травмированный, изрезанный жизнью человек обладал притяжением, которое вряд ли было бы таким же сильным, не имей он шрамов.
Пациент пришлепнул губами, на мгновение прикрыл глаза, и тихо сказал:
- Ты думаешь... о шрамах.
Я медленно кивнула. К чему было отрицать?
- Это называется... ухмылкой Челси, правильно? Или... улыбкой Гласгоу.
Он продолжал пристально меня разглядывать, и я опустила глаза. Да, мне пришлось покопаться в книгах и словарях, но я не хотела, чтобы он знал об этом.
- Знаешь, это очень смешная история, - сказал Джокер, переводя взгляд на своё кровоточащее запястье. Я знала, что ему нужна была медицинская помощь, но желание услышать историю пересиливало все разумные доводы.
- Видишь ли... когда я только приехал в этот город... Я выглядел иначе. Я был... на самом деле я был... тем еще красавчиком.
"Да, я весь из себя, я знаю," говорило его лицо, и я струдом сдержала хихиканье.
Не смей хихикать ни при каких обстоятельствах, Харли, помнишь?!
- Итак, - продолжил он, бегая взглядом по потолку, словно собираясь с мыслями. - Я приехал сюда... мечтательный... нетерпеливый... и глупый. Я пал жертвой бандитов в одном из темных закоулков Готама, и... меня избили. Когда я надеялся уже, что они со мной закончили... они засунули мне в рот кредитку... вот так.
Он развел большой и указательный пальцы, показывая размер карточки, и оттянул ими углы губ.
Меня передернуло от отвращения и ужаса. Я знала, что он скажет дальше, и надеялась, что мои эмоции не сильно отражаются на лице.
- Когда они ударили меня ножом в живот... я закричал. Ииии... - он сделал неопределенный жест рукой. - Остальное... просто история.
В палате повисла мертвая тишина. Я ощущала почти физическую боль, уголки моих губ подрагивали.
- Это ужасно, - наконец сказала я.
Он негромко фыркнул, склонил голову на бок, и пристально посмотрел на меня.
- Это люди, детка. С этим ничего не поделаешь.
- Не все люди такие, - запротестовала я.
- Большинство, - весело сказал он.
Я тряхнула головой и опустила взгляд, чтобы собраться с мыслями. Я была несогласна с ним, но как я могла спорить? Он пострадал от человеческой жестокости, и я была уверена в том, что безобразная улыбка была лишь началом его злоключений. В нашем городе недолюбливали тех, кто выбивался из общей массы. В лучшем случае, их одаривали презрительными взглядами. В худшем - преследовали и избивали... Только за то, что они внешне отличались от окружающих.
- Ну хорошо, - оптимистично сказал Джокер. - Можешь не принимать мои слова всерьез. В конце концов, кто я такой? Большиство... большинство даже не считает меня человеком. Бьюсь об заклад, порой даже ты сомневаешься в том, что я реален.
- Ты человек, Джей, - мягко сказала я.
- Ты никогда не задумывалась о том, каков я на ощупь? - в его голосе появились нотки меланхолии. - Какая у меня кожа? Холодная... может даже чешуйчатая... даже там?
Я совсем не удивилась тому, что он снова озвучил мои мысли. Не будь я так втянута в разговор, я бы наверняка осознала, насколько это нехорошее предзнаменование.
- Человеческое любопытство, - уклончиво ответила я.
Мгновение он смотрел на меня без всякого выражения, а потом поднялся с кровати, и протянул мне свободную руку. Он был очень высок и слишком худ. Оказалось, что я сантиметров на пятнадцать ниже его, даже на каблуках. Не в первый раз я пожалела о том, что природа не одарила меня стройными (как у Пэм) ногами.
- Ты серьезно? - спросила я, видя, что он не двигается с места.
- Почему нет? - спросил он, поддерживая зрительный контакт.
Мне захотелось рассмеяться. Больше ничего не приходило в голову. Джокер продолжал стоять, как истукан, и улыбка сползла с моего лица.
- Но... - начала я, с трудом подбирая слова. Мысли путались. - Даже если бы я доверяла тебе... А я не доверяю... За нами все равно следят. Если доктор Стратфорд увидит... А он увидит... Тогда у меня заберут дело.
- Ах-х, доктор Стратфорд, - произнес он со странным наслаждением. - Вот человек, который совершенно не выносит потери контроля. Должно быть, ты сильно раздражаешь его.
- Почему? - спросила я.
- Ну, хм-м... Ты же дикая карта. Ты не желаешь подчиняться своду их правил.
Он произнес последнее слово с особым презрением.
- Во всяком случае, ты не следуешь им слово в слово. Мы с тобой...
Он приподнял брови и сжал губы, словно говоря, "Ты же сама все знаешь".
- Проблемы со Стратфордом начались с тех пор как я взялась за твоё дело, - тихо сказала я.
- Он не может контролировать нас, и его это бесит, - сочувственно сказал Джокер.
- Ты уже внесена в черный список. Какое значение может иметь легкое касание пальцев?
Он снова вытянул руку в моём направлении.
- Это смешно, - сказала я.
- Да, - сказал он с чуть вопросительной интонацией. Словно не понимал, в чем заключалась проблема.
Один шаг вперед. Мой взгляд метался между его глазами и вытянутой рукой. Я искала... Искала сама не знала чего. Наверное я хотела убедиться в том, что все это не было ошибкой.... Что в его предложении не было подвоха. Он ждал, и его рука не дрожала. Зато дрожала я. Страх и восторг смешались в моём сознании. Меня охватило ощущение абсолютной вседозволенности, и в то же время я чувствовала себя полной идиоткой. Как девушка в мини-юбке, случайно попавшая в темный переулок. Mне хотелось дотронуться до него, и он сам предложил мне это. Мне и правда хотелось убедиться в том, что он не холоден, не мертв, не вылеплен из воска. Он стоял, не двигаясь. Действительно, что плохого в легком касании пальцев?
Еще один шаг, и он был в зоне досягаемости. Я снова тревожно взглянула в его глаза. Они напоминали черные дыры. Они пожирали меня. Я медленно вытянула руку, и приблизила свои пальцы к его - на фут, пол-фута, дюйм. Я глубоко вдохнула, и прикоснулась к Джокеру.
Раньше мне казалось, что вся эта ерунда про "электрические" прикосновения случается только в книжках. Но реальность показала, что я ошиблась. Я почувствовала его - этот странный разряд электричества, ударивший по подушечкам пальцев. Я не отдернула руку. Его кожа была шероховатой и мозолистой. По-видимому, он не сильно заботился о ее состоянии. Он был теплым, даже горячим, будто охваченным лихорадкой. Я нахмурилась, подумав о том, что он болен. Не осознавая своих действий, я придвинулась чуть ближе, и наши пальцы соединились в замок. Костяшки его пальцев были покрыты твердыми рубцами. Он заработал их, играя в свои жестокие игры.
Я подняла взгляд, и увидела, как резко меняется выражение его лица. Осознание собственной глупости пришло лишь в тот момент, когда его пальцы сжали мою руку, едва не ломая тонкие косточки. Я удивленно вскрикнула, когда он резко потянул на себя. Я потеряла равновесие, и через долю секунды оказалась прижатой к его груди.
Дерьмо, Харли! Ты - идиотка!
Прежде чем я успела прийти в себя, свободная рука Джокера обхватила меня за спину. Он крепко прижимал меня к себе, моё лицо уткнулось в грубый материал больничной рубахи у него на плече. Я не видела его лица. Что он собирался делать?! Это казалось невомзожным, но его хватка становилась все крепче. Он выжимал из меня остатки воздуха. Я не могла двинуться, и тут, в момент абсолютной беспомощности, со мной заговорил внутренний голос:
Это смешно! Харли, у тебя есть оружие. Используй его!
С возвращением, голос рассудка. Я повернула лицо к теплой, незащищенной шее Джокера, и вцепилась в нее зубами. Я укусила его изо всех сил, и он невольно ослабил "объятие". Я воспользовалась этим мгновением, просунула руки между своим и его телом, и попыталась его оттолкнуть. Я никогда не считала себя размазней. Во всяком случае, я не была слабой в своей весовой категории. К тому же у меня было бесспорное преимущество: я хорошо питалась, регулярно спала, и продолжала заниматься гимнастиой. Рука Джокера чуть дрогнула, а затем он все-таки отпустил меня, и я свалилась на пол.
Господи, хорошо что на мне сегодня брюки...
Я отползла от него и с трудом поднялась на ноги. Волосы разметались по плечам, ребра ощутимо ныли, дыхание только-только начало возвращаться ко мне. Единственное, на что я была способна, так это одарить его убийственным взглядом.
Он начал смеяться. Этот ублюдок как ни в чем ни бывало залез на свою кровать и зашелся диким хохотом. На его шее красовался след моих зубов - две багровые линии. Нет, мне не удалось прокусить кожу, но у него останется крупный синяк. По всей видимости, ему было все равно.
- Ты... свинья, - зло выдохнула я. Я чувствовала себя так, будто меня предали, а он просто смеялся в ответ.
Открылась дверь, и какая-то часть меня заорала "Могли бы и пораньше!"
В палату вошел испуганный Уилсон.
- Харли! - воскликнул он. - Ты в порядке?
- Я хочу уйти отсюда, - сказала я, все еще гневно глядя на Джокера. Он согнулся на кровати, задыхаясь от смеха. - Ему нужны успокоительные и медицинская помощь.
Я вышла из палаты. К сожалению, Стратфорд дожидался меня прямо там, за дверью. Он безмолвно пялился на меня, пока Уилсон не вышел вслед за мной, закрыв тяжелую металлическую дверь. Когда директор заговорил, его голос был ужасающе спокоен.
- Иди домой, Куинзел. И поразмысли над тем, что ты сделала. Вернешься в понедельник, и я назначу тебе новых пациентов. Я забираю у тебя дело.
Мне понадобилось мгновение, чтобы осмыслить услышанное. Потом меня охватила ярость. За последние две недели я начала воспринимать дело Джокера как свою собственность. Попытки Стратфорда втянуть в эту историю посторонних людей, а теперь и отлучение меня от работы... Все это казалось мне чрезвычайно несправедливым. Я уже открыла рот чтобы излить на него поток возражений, но он поднял ладонь. Когда он заговорил, его голос звучал далеко не вежливо.
-Не хочу ничего слышать, Куинзел! И попомни мои слова... еще одна подобная выходка, и ты вылетишь с работы. Я говорю серьезно.
Несмотря на угрозу увольнения, я одарила его яростным взглядом.
Впрочем, у меня хватило ума промолчать.
* * *
После работы я отправилась в спортзал, и начала тренироваться, выполняя один гимнастический прием за другим. Я остановилась через пару часов, лишь когда начало тянуть давно не тренированные мышцы. Загнав себя до полусмерти, я покинула тренажерный зал, вернулась домой, и сразу же схватила тетрадку с записями о Джокере. Начав писать, я так надавила ручкой на бумагу, что чернила отпечатались на следущей странице.
Почему, почему, почему? Почему мне так хотелось прикоснуться к нему? Зачем он спровоцировал меня на это? Он наверняка знал, что не смог бы причинить мне реальный вред. Зачем же нужно было атаковать меня, если он не извлек из этого никакой пользы?
Я прекратила писать, закрыла глаза, и сделала глубокий вдох. Успокойся, сказала я себе. Затем я открыла глаза, зачеркнула написанное выше, и начала заново, пытаясь унять раздражение и быть более объективной.
Впервые за две недели он заговорил о своём прошлом. Говорил ли он правду? Я выяснила кое-что об улыбках Глазгоу. Да, я прочитала, что иногда для этого действительно использовались кредитки, но...
Слушай, у него ведь шрамы, он - живое подтверждение... Ему лучше знать.
Что, если он лжет? О нем ходят всякого рода слухи. Но эту историю я услышала от него самого, не от третьих лиц. И что? Не стоит принимать его слова на веру. В любом случае, это прогресс. Раньше он вобще отказывался упоминать события прошлого. Он опасался (и не без причины), что терапевты начнут копать глубже. Его история многое объясняет. Если он и правда пал жертвой страшного преступления, как он мог не разозлиться на человечество? Он решил, что люди по природе своей злы. У него не было причин думать иначе. Сама я конечно же не думаю, что люди настолько плохи, но... Я верю, что немного тьмы есть в каждом из нас.
Что, если этот инцидент послужил катализатором? Джокер открыл в себе источник этой тьмы, и подкармливал его, пока чернота не поглотила его с головой.
Я со вздохом положила ручку на стол. Все это были лишь доводы. Я не узнаю больше ничего, не удостоверившись в том, что он рассказал мне правду. А пока... Я поерзала на стуле, и почувствовала, что сижу на мобильнике. Открыв его, я увидела 13 новых сообщений. Это была Пэм.
Ты не отвечаешь. Беспокоюсь.
Где ты?
Ты жива?
Прости, предыдущее сообщение было глупым, принимая во внимание то, каким опасностям ты подвергаешься на работе
Остальные смски были похожего содержания. Я позвонила ей, и она подняла почти сразу.
- Харли, где тебя носило?
- Прости, Рыжик. У нас был... инцидент.
Она потребовала подробности, и мне пришлось пересказывать события этого напряженного дня. Когда я закончила, она сказала:
- Харли Куинзел, ты - идиотка.
- Я тебя тоже люблю, - сухо сказала я.
- Ну извини, но о чем ты думала? Этот тип - полный психопат. Или ты надеялась, что твоё прикосновение разрушит ауру его сумасшествия, и перед тобой предстанет рыцарь на белом коне?
- Не совсем, - сказала я.
- Я просто не понимаю, что могло так повлиять на тебя...
- Он был очень... убедителен.
- Да, могу себе представить, - хмыкнула она. - Знаешь, может это и хорошо, что у тебя забрали дело.
Я хотела протестовать, но она не дала мне вставить ни слова.
- Нет, серьезно. Я же говорила, что тебя к нему тянет, и вот пожалуйста, случилось это. Сегодняшний инцидент только подтверждает, что твое влечение к нему мешает тебе реально смотреть на вещи.
- Рыжик...
- Твой голос звучит так потерянно, - сказала она. - Дорогая, это не конец света. Я знаю, что тебе дорого это дело. Но Джокер - опасный человек. Признаюсь честно, мне спокойнее, когда я знаю, что ты больше не будешь встречаться с ним.
Я молчала. А что я могла сказать ей? Что небрежно произнесенное "мы" в и несколько выразительных жестов заставили меня поверить, что Джокер считает нас чем-то вроде команды заговорщиков против Аркхама? Я думала, что он до сих пор считает меня "своим человеком", несмотря на нападение.
- Я знаю, ты чувствуешь себя так, будто тебе на голову мешок свалился, - продолжала Пэм. - Возьми чего-нибудь сладенького, включи "Звуки Музыки", или еще что-нибудь веселое. Ну я не знаю, Мэри Поппинс? Что-нибудь с Джули Эндрюс. Ты завтра свободна?
- Да, - осторожно сказала я.
- Прекрасно. Заедь за мной после ланча.
Пэм отказывалась водить машину из-за вреда окружающей среде. Поэтому она частенько просила меня подбросить ее, или пользовалась электричкой. Я вздохнула.
- И что мы будем делать?
- Это сюрприз, - загадочно сказала она.
- О боже... - простонала я.
Ее голос стал чуть серьезнее.
- Эй. Мне жаль, что ты потеряла дело, но послушай. Если тебе суждено работать с этим парнем, что-нибудь обязательно произойдет, и тебе снова дадут возможность его увидеть. А сейчас расслабься и посмотри что-нибудь оптимистичное. Да, и... завтра одень старые ботинки, и что-нибудь, что ты не боишься запачкать.
- Хорошо, Рыжик, - сказала я.
- Я тебя люблю. Увидимся завтра