Просветитель

В этом городе он привык просыпаться под оглушительный лай грызущихся собачьих свор, под хриплые проклятия, изрыгаемые пьяными голосами, и под грохот мусорных телег, тащимых по булыжной мостовой. Утро здесь обычно начиналось с какофонии, в которой каждый звук был как удар по нервам.

Но сегодня — тишина. За окном шумел интенсивный птичий гомон, будто он проснулся не в городе, а в лесу. Звонкие трели, щебет, переклички — всё это звучало чуждо, как будто мир вокруг сменился, а он остался прежним.

И что из этого? Мысли, как потревоженные пчёлы, жужжали в голове, не давая сосредоточиться. Он лежал с закрытыми глазами, цепляясь за ускользающее сознание, пытаясь вспомнить, что же произошло.

Память, наконец, прояснилась, как мутная вода после дождя. Он вспомнил всё — до мельчайших деталей. Вчерашний вечер. Повозка. Батон. Рука, схватившая его. Укол. Тьма.

Как же досадно — попасться на такую приманку. Детскую. Он сам недавно ловил голубей, подсыпая хлебные крошки на невидимую леску, а потом, мучаясь от голода, жарил их на костре. И теперь — сам стал голубем. Эта аналогия пугала.

Мысли мешала боль — раскалывающая, пульсирующая, как молот по вискам. Он знал эту боль. Она приходила каждое утро, как напоминание о вечном недоедании, о бессонных ночах, о жизни, где выживание — единственная цель.

И вдруг — дыхание. Чужое. Ровное. Близкое.

Он мгновенно открыл глаза. Над ним склонилось лицо мужчины. Немигающие глаза смотрели прямо в него — спокойно, немного насмешливо. В этом взгляде не было угрозы, но и не было тепла.

На мгновение возник образ Чародея — не злого, а усталого, мудрого, как в старых уличных представлениях. Но это спокойствие длилось всего несколько секунд.

Всплеск паники захватил тело, как волна. Он подскочил, как пружина, готовый бежать, кричать, исчезнуть. Но сильные руки мгновенно сомкнулись на его плечах, как железные тиски, остановив любое движение.

— Что вы от меня хотите?! Я ведь ничего не взял! — выкрикнул он отчаянно, голос дрожал, но в нём была решимость. Он пытался выиграть время, понять, где он, кто перед ним, и что будет дальше.

— Я сейчас тебе всё объясню, — раздался низкий, спокойный голос. Он звучал ровно, почти доброжелательно. В нём не было угрозы. Но и не было ответа.

Парнишка боролся с расслабляющим, почти гипнотическим влиянием этого голоса. Его же похитили! Приманили, как глупого голубя — на хлеб, на запах, на голод — и утащили в неизвестность. Для чего? Кто этот человек? Где он? Что он ему вколол?

Он резко огляделся. Комната была странно уютной, но чужой. Потолок низкий, стены деревянные, пахло сухими травами и чем-то жареным. Голос прозвучал вновь, на этот раз с оттенком команды:

— Меня зовут Эльсон. Сядь.

Похититель указал на табурет у грубого деревянного стола. Андор — так звали мальчика — нерешительно подошёл и сел, всё ещё настороженно косясь на мужчину. Голова гудела, как после удара, но боль отступила, когда Эльсон, усмехаясь, вытащил из сумки вчерашний, всё ещё убийственно пахучий батон хлеба.

Он медленно, театрально положил его на тарелку в центре стола. Затем достал луковицу, пару кусков сыра — настоящего, жирного, с корочкой — и выложил всё перед ошеломлённым мальчиком. Андор застыл, глядя на это богатство, как на сокровище. Он не видел такой еды уже много месяцев.

— Что смотришь? Может, ты уже не голодный? — Эльсон громко рассмеялся и жестом пригласил к трапезе.

Андор, обезумев от счастья, бросился к еде. Он ел торопливо, жадно, не обращая внимания на крошки, на сыр, прилипший к пальцам, на лук, от которого слезились глаза. Всё остальное — страх, подозрения, даже мысль о том, что он в логове какого-то маньяка — отступило.

В голове всплыла детская сказка о людоеде, который откармливал своих жертв, чтобы потом приготовить из них жаркое. Но ему было всё равно. Пусть! Только бы насытиться. А потом — хоть пусть едят его самого.

Эльсон стоял, сложив руки на груди, и с любопытством наблюдал за бурным процессом. В его взгляде не было злобы — скорее, интерес, как у учёного, наблюдающего за экспериментом.

Наконец, Андор откинулся на спинку табурета. На его тощем лице расплылась непроизвольная, почти детская улыбка. Эльсон кивнул, как будто чего-то ждал, и мягко заговорил:

— Можешь сказать, как тебя зовут и сколько тебе лет?

— Андор. Мне тринадцать, — буркнул мальчик, дожёвывая последний кусок.

— Никого не осталось?

Андор отрицательно качнул головой.

— Эпидемия. Всех унесла. Уже четыре месяца я один.

Он проглотил остатки еды, вытер рот рукавом и, немного осмелев, спросил:

— А где я?

— У меня в гостях, — ответил Эльсон с лёгкой улыбкой. — Надеюсь, ты простишь, что я не особо спрашивал разрешения на доставку. Но, как ты понимаешь, в нынешние времена другого способа познакомиться просто не существует.

Он сделал паузу, выжидающе глядя на мальчика. Тот молчал, явно ожидая более конкретного ответа. Эльсон усмехнулся и продолжил:

— Если ты думаешь, что можешь вызвать чей-либо гастрономический интерес — то я тебя разочарую. Взгляни на себя в зеркало. Не самое аппетитное зрелище, согласись. Хотя, вижу, ты не слишком огорчён этим фактом.

Он подошёл ближе, сел напротив и, уже серьёзно, добавил:

— У меня немного другие цели.

Андор беспокойно заёрзал на табурете. Его фантазия, разогретая страхом и недавним голодом, заработала на полную мощность, рисуя одну сцену ужаснее другой: подвал, цепи, странные ритуалы, жаровни... Он украдкой бросил взгляд на дверь, прикидывая, можно ли успеть выскочить, если что-то пойдёт не так.

Эльсон выдержал паузу, словно давая мальчику время переварить еду — и тревогу. Затем спокойно сказал:

— Мне всего лишь нужны толковые помощники.

Андор чуть расслабился. Даже уголки губ дрогнули в подобии улыбки. Помощники — звучало почти буднично. Почти безопасно.

Эльсон, словно почувствовав необходимость объясниться, заговорил с оттенком оправдания:

— И где, по-твоему, мне искать людей, которых можно чему-то научить? Взрослые? Их головы забиты фанатизмом и страхом. Я как-то попытался заговорить с одним прохожим — выглядел вроде бы нормально, чисто одет, глаза не стеклянные. А он, не успев услышать и пары слов, заорал так, будто я собирался зажарить его без соли.

Он усмехнулся, но в голосе слышалась усталость.

— Поразительно, как быстро в городишке, вроде бы пустом, собирается воинствующая толпа. Запах предстоящей расправы, похоже, сильнее страха. Не прошло и пяти минут, как какой-то предприимчивый горожанин, впервые меня увидев, предложил проверить, как я буду корчиться в очищающем костре. А остальные — с энтузиазмом, с азартом — уже бежали за дровами и хворостом.

Андор слушал, затаив дыхание. В его глазах мелькнул ужас, но и любопытство.

— Не очень гостеприимный народ, — продолжил Эльсон, — но я могу понять причины. А вдруг я — носитель заразы? Люди теперь живут в режиме выживания, и любая неизвестность — угроза. Мне пришлось применить... определённые методы, чтобы разогнать этих чересчур бдительных сограждан.

Он замолчал, глядя в окно, будто вспоминая. Потом повернулся к Андору и сказал уже с твёрдой уверенностью:

— С тех пор я решил сосредоточиться на подростках. Их головы ещё не забетонированы страхом. Они способны учиться, способны думать. Я ищу тех, кто не превратился в запуганных животных. Тех, кто предприимчив, кто умеет выживать, кто не боится задавать вопросы.

Он посмотрел на Андора с лёгкой улыбкой:

— А по сегодняшним временам у многих и нет семьи, которая их держит. Ты ведь один, верно?

Андор кивнул, не отводя взгляда. Впервые за долгое время он почувствовал, что кто-то говорит с ним не как с ребёнком, а как с равным. И это было странно... но приятно.

Андор промолчал, и Эльсон продолжил, глядя на него с вниманием, в котором чувствовалась не только оценка, но и надежда:

— Если ты сумел выжить в этом хаосе, значит, умеешь находить выход из самых запутанных ситуаций. Да, на нашей первой встрече ты немного оплошал — но если не судить слишком строго, твои действия были вполне разумными. Ты не растерялся, пытался бежать, искал выход. А я ищу именно таких — тех, кто не боится рисковать, кто действует, даже когда страшно.

Он сделал паузу, затем добавил с лёгкой усмешкой:

— Впрочем, как ты скоро убедишься, тебе повезло даже в твоём промахе.

Эльсон окинул Андора оценивающим взглядом, будто примеряя его к какому-то внутреннему шаблону:

— Начиная с сегодняшнего дня ты будешь жить здесь. Будешь выполнять мои задания и учиться. За это — еда, крыша над головой и, возможно, кое-что большее.

Андор молчал. Мысли метались, но тело сидело неподвижно, словно боялось спугнуть удачу. Эльсон подождал ещё несколько секунд, затем нахмурился:

— Если это тебя не устраивает — никто тебя силой не держит. Я верну тебя туда, где мы встретились. Решай сейчас.

— Я согласен! — выпалило тело раньше, чем мозг успел всё обдумать. Это сказал не разум, а желудок, который быстро оценил все альтернативы и выбрал единственно жизнеспособную.

— Вот это другое дело! — Эльсон облегчённо вздохнул и встал. — Тогда не будем откладывать процесс. Пошли за мной.

Он направился вглубь дома, и Андор, всё ещё немного ошеломлённый, поплёлся следом. Они прошли по длинному коридору, стены которого были увешаны странными схемами, картами, какими-то металлическими деталями, похожими на обломки старых механизмов. Свет исходил от ламп, питаемых явно не электричеством — их мягкое, янтарное сияние напоминало свет грибов, растущих в подземельях.

Наконец, они вошли в просторную комнату. Помещение было почти пустым, но в центре стояли два кресла — массивные, с высокими спинками, обтянутые потёртой кожей. В одном из них, развалившись с ленивой грацией, сидел рыжий подросток. На его ушах были надеты странные полукруглые устройства, похожие на половинки металлических раковин.

Он не обратил никакого внимания на вошедших. Его лицо было неподвижным, глаза полузакрыты, губы чуть шевелились, будто он разговаривал с кем-то беззвучно. Казалось, он был погружён в нечто важное — в процесс, который происходил не здесь, а где-то внутри него или далеко за пределами комнаты.

Андор замер, не решаясь сделать шаг. Всё это было слишком странным, слишком новым. Но в груди уже начинало разгораться любопытство.

Эльсон подвёл Андора к свободному креслу, достал из потайного ящика пару странных полукруглых устройств — похожих на металлические раковины, покрытые тонкой сеткой — и показал, как их следует надевать на уши. Андор с любопытством приладил их, словно примеряя диковинную игрушку из другого мира.

Эльсон наклонился, повернул какую-то ручку на встроенной панели, затем выпрямился и стал внимательно наблюдать за реакцией мальчика.

Сначала — ничего. Тишина. Но через несколько секунд Андор почувствовал, как в голове зародился странный вибрирующий звук. Он не шел от устройства — он будто возникал внутри черепа, проникая в самые глубинные слои сознания. Звук менялся, варьировал, обрастал высокими и низкими тонами, словно кто-то играл на невидимом инструменте, настроенном на его внутреннее состояние.

Андору стало приятно. Очень. Он ощутил прилив энергии, как будто проснулся после долгого сна. Настроение резко улучшилось, и в теле появилась лёгкость, почти эйфория. Чем дольше он сидел, тем сильнее хотелось остаться в этом состоянии — упиваться им, растворяться в нём.

Но внезапно Эльсон бесцеремонно снял с него устройства, и магия исчезла, как будто выключили солнце.

— Как вы это делаете? — с изумлением спросил Андор. — А можно ещё? Хотя бы немного?

Эльсон усмехнулся, но в его взгляде мелькнула тень строгости:

— Всему своё время. Для начала — учёба. А пока пойдём, я покажу тебе твою комнату.

Они вышли из зала, прошли по коридору, и Эльсон остановился перед серой стеной, на которой едва различались контуры двери. Он толкнул её, и Андор оказался в маленьком помещении, напоминающем монашескую келью.

Узкая кровать и двухэтажная тумбочка занимали почти половину пространства. На верхней полке стоял прокопчённый подсвечник и пачка толстых восковых свечей. Рядом — стопка запылённых книг, некоторые с потрёпанными корешками, другие — с золотым тиснением. Под высоким потолком сияло широкое окно, через которое проникал солнечный свет. Оно находилось так высоко, что выглянуть наружу было бы непросто — разве что с лестницей.

Комната была предназначена для двух вещей: сна и чтения. Ничего лишнего. Никаких отвлекающих деталей.

— Читать-то умеешь? — неожиданно спросил Эльсон, подозрительно взглянув на Андора.

— Меня научила мать. До эпидемии, — кивнул мальчик.

— Прекрасно. У тебя не будет недостатка в интересных книгах. А теперь слушай внимательно — о распорядке дня.

Андор слегка напрягся, и Эльсон, заметив это, быстро добавил:

— Конечно, после того как получишь свой завтрак.

Андор смутился, осознав, насколько прозрачны его желания. Но Эльсон не обратил на это внимания и продолжил:

— Затем ты будешь делать всё, что тебе скажут: убирать, мыть, учиться, участвовать в экспериментах. Вечером — свободное время: можешь читать, размышлять, записывать. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не решу, что ты готов к большему.

Он подошёл ближе и заговорил уже с холодной серьёзностью:

— Запомни: если ты отлучишься из дома без моего разрешения — можешь не возвращаться. Я не гоняюсь за беглецами.

Эльсон сделал паузу, затем коротко добавил:

— А теперь подожди немного.

Он вышел, оставив Андора одного в новой, странной, но впервые за долгое время — безопасной комнате.

Через несколько минут дверь снова открылась, и Эльсон вернулся — но уже не один. С ним был тот самый рыжий парнишка, которого Андор видел в зале. Он был примерно того же возраста, но держался с неожиданной уверенностью, как будто уже давно освоился в этом странном доме.

Парнишка бросил на Андора быстрый, оценивающий взгляд, затем нарочито низким, солидным голосом пробасил:

— Привет. Я — Тион. Как тебя зовут, мне уже сказал Учитель. Кстати, я твой сосед, — он кивнул на дверь напротив комнаты Андора. — Так что, если что — стучи. Или кричи. Хотя лучше не кричи.

Эльсон, видимо решив, что дальнейшие разъяснения можно делегировать, коротко скомандовал:

— Тион. Приведи новичка в Учебную Комнату. Мы там встретимся.

Он развернулся и быстро зашагал прочь, оставив мальчишек наедине. Несколько секунд они стояли в молчаливом замешательстве, словно не до конца поняли, что только что произошло. Затем Тион, с видом важного человека, которому поручили ответственную миссию, объявил:

— Ладно, давай, пошли за мной.

Они прошли через зал, где всё ещё витал лёгкий запах воска и металла, и вошли в просторное помещение. В центре стоял длинный стол, окружённый несколькими стульями. На стенах — схемы, чертежи, какие-то непонятные знаки, а в углу — высокий шкаф с ящиками, каждый из которых был подписан странными символами.

— Это и есть Учебная Комната, — пояснил Тион. — Садись. Сейчас подойдёт Учитель. Ну ты понимаешь — Эльсон. Он вроде сразу хочет приступить к делу.

Андор хотел спросить, что за дело и чему его собираются учить, но в этот момент Эльсон вошёл быстрым шагом, бросил короткую фразу Тиону, и тот молча удалился. Через несколько минут он вернулся, закатывая в комнату ручную тележку, загруженную разными предметами.

На стол легли: тот самый аппарат, с которым Андор уже успел познакомиться, пара полусфер — тех самых, что надеваются на уши — и стопка тонких пластин, похожих на гибкие диски, покрытые странными узорами.

Эльсон повернулся к Андору, положил перед ним лист с текстом и коротко скомандовал:

— Читай.

Андор уже понял, что спорить бессмысленно. Он взял лист и начал читать вслух. Текст был хаотичен: названия предметов, имена, цвета, цифры — всё перемешано, без логики, без связей. Это был поток бессмысленных слов, словно набор случайных фрагментов из разных книг.

— Довольно, — остановил его Эльсон, забрал лист и положил перед ним чистый лист бумаги и карандаш. — Запиши все слова, которые ты запомнил. Желательно — в том же порядке.

Андор замер. Такое задание он получал впервые в жизни. Он напрягся, попытался вытащить из памяти хотя бы обрывки — и с трудом вспомнил около восьми слов. Порядок был перепутан, некоторые слова — искажены.

Эльсон мельком взглянул на результат, ничего не сказав, повернулся к Тиону, который всё это время терпеливо стоял в стороне. Он сделал жест — короткий, но понятный. Тион кивнул, подошёл к Андору и аккуратно надел на него полусферы. Затем он выбрал одну из пластин, вставил её в щель на приборе, покряхтел, повернул пружинный ключ несколько раз — и отошёл в сторону.

Андор почувствовал, как воздух вокруг будто сгустился. Что-то начиналось.

Через плотно прижатые к ушам полусферы Андор сначала услышал лёгкое поскрипывание, будто старое дерево шевелилось в тишине, затем — шелест, похожий на дыхание ветра в сухих листьях. И вдруг в него начали вливаться странные ритмичные звуки. Они были не просто слышимыми — они проникали внутрь, вибрировали в костях, отзывались в груди.

Ритм то ускорялся, то замедлялся, словно подстраивался под биение его сердца. Андор закрыл глаза. Его тело расслабилось, дыхание стало ровным, а ладони — теплыми, как будто их опустили в горячую ванну. Он перестал ощущать кресло, комнату, даже себя — всё растворилось в звуке.

И тогда началось нечто странное. Мысли стали ясными, точными, как луч света, прорезающий туман. Всплывали картины, давно забытые, стёртые временем: раннее детство, лица, которые он уже не надеялся вспомнить. Перед внутренним взором появилось потрескавшееся деревянное корыто. Он сидел в нём, а рядом плавал игрушечный утёнок — деревянный, с облупившейся краской. Утёнок покачивался на воде, и в тот момент у Андора не было лучшего друга в мире.

Затем он почувствовал чьи-то мягкие, заботливые руки, держащие его за животик, и услышал весёлый женский голос — голос, который когда-то был его вселенной. Сердце сжалось от боли и радости одновременно.

И вдруг — тишина. Звуки исчезли, как будто кто-то выключил поток памяти. Андор застыл, ошеломлённый, не зная, как справиться с бурей эмоций, захлестнувших его.

Эльсон вернул его в реальность. Он мягко потрепал мальчика по плечу и положил перед ним новый лист — снова с бессмысленным набором слов, цифр и пятен.

— Запоминай, — коротко приказал он.

Андор покорно склонился над листом и с удивлением обнаружил, что его память будто стала губкой. Он не просто запоминал слова — он видел весь лист целиком: с жирными пятнами, с обгорелыми краями, с перекошенными буквами. Он визуализировал его, как фотографию, и безошибочно продекламировал весь список, включая мелкие детали.

— Как это может быть? — прошептал он, ошеломлённо глядя на Тиона, который выглядывал из-за спины Учителя с хитрым видом заговорщика.

— Для начала — хватит, — спокойно сказал Эльсон. — Тион, приготовь своего нового товарища к первому уроку.

Тион схватил Андора за руку и потащил по коридору, в комнату, в которой тот ещё не бывал. Он распахнул дверь с театральным жестом:

— Это наша библиотека, — торжественно провозгласил он.

Андор замер. Комната была высокой, просторной, и каждая стена — от пола до потолка — была заставлена полками. На них лежали сотни, если не тысячи тех самых пластин, каждая с надписью, каждая — с тайной.

— Знаешь, что это? — Тион взмахнул рукой, как хозяин, показывающий сокровища.

Не дожидаясь ответа, он наклонился к Андору и прохрипел таинственным полушёпотом:

— Это библиотека звуков.

Он указал на надписи на полках:

— И мне пришлось немало поработать, чтобы описать каждый из них. Не волнуйся — и тебе тоже придётся провести здесь немало часов, составляя каталог. Это не просто библиотека. Это — память мира.