Rock Me [rus h.s.]

•

Все в нем меня пугает до смерти. Особенно его присутствие поблизости. Внешность Гарри привлекательна, но за металлическим железками и татуировками скрывается настоящая темная сущность. От него исходит зловещая энергия, заставляющая меня быть на чеку. Он может выкинуть все что угодно, несмотря на то что глазеет в телефон. Он находится на расстоянии вытянутой руки, поэтому мне совершенно не спокойно.

Напряженная во всех частях тела я поднимаю голову и смотрю на меняющиеся красные цифры на панели. Лифт поднимается до 60 этажа, и я нажимаю на серую кнопку, вызывая его обратно.

– Есть зажигалка? – спрашивает он у меня под ухом, заставляя дернуться.

Сердце больно подпрыгивает в груди. Я вовсе не ожидала, что он обратится ко мне.

Может, просто показалось?

– Ты оглохла? – слабо сжимает он мое плечо, и я снова вздрагиваю.

Черт возьми, он действительно разговаривает со мной.

– Нет и не надо трогать меня, – сбрасываю я руку и разворачиваюсь, собирая волю в кулак.

– Извини, мисс недотрога, – от него так и прет сарказмом.– Так у тебя есть зажигалка или нет? – без единой эмоции на лице спрашивает он.

Я моргаю, как идиотка, глядя на него создающего на моем лице тень, пока до меня не доходит вопрос.

– Есть, – я засовываю руку в карман серого худи, достаю розовую зажигалку и протягиваю ее ему.

Его глаза опускаются на мою татуированную маленькую руку с зажигалкой, и он издает смешок.

– Милый цвет, – его кончики пальцев на мгновение касаются моих, заставляя мурашки пробежать по спине.

Его кожа теплая, но мне становится холодно от мимолетно контакта с ней. Зажигалка переходит в его руку, и он еще раз смотрит на нее, усмехнувшись.

– Спасибо.

– Ого, ты знаешь такие слова?

– Если я попросил у тебя зажигалку, не значит, что теперь мы лучшие друзья, – он достает из заднего кармана спортивных штанов потрепанную пачку «Marlboro», вытаскивает сигарету и засовывает ее в рот.

– Поверь, я не хочу дружить с тобой, Гарри, – говорю я чистую правду.

– Тогда я могу спать спокойно, – бормочет он.

Я молча наблюдаю, как двадцатилетний Гарри Стайлс большим пальцем дергает колесико от моей розовой зажигалки и подносит пламя к кончику сигареты. Маленький огонь отображается в его зеленых глазах и отсвечивает на вытянутом подбородке. Он глубоко вдыхает дым и на мгновение его щеки втягиваются, подчеркивая острые скулы.

Около его большого пальца появилась татуировка в виде креста. Раньше ее не было, видимо, он недавно набил ее. На фоне остальных чернил она выделяется и мне интересен скрытый смысл, который таится в ней. Я думала, он носит крестик в качестве украшения, но судя по всему я ошибаюсь. Но Гарри совсем не похож на человека, который верит в Бога. Сама мысль об этом смешна.

Лифт спускается, и двери открываются. Гарри поднимает глаза, когда кончик его сигареты становится ярко-оранжевым и ловит мои глаза на себе. Щеки вспыхивают от того, что он поймал меня, и я быстро разворачиваюсь, залетая в лифт.

Я слышу смешок и натягиваю на голову капюшон, чтобы спрятать покрасневшее лицо. Если он поймет, что я смущена — мне конец.

Гарри ленивой походкой заходит внутрь, когда я прислоняюсь спиной к одной из стен лифта и смотрю на свои гольфы с кедами. Погода в Нью-Йорке теплая, поэтому я предпочла надеть джинсовые шорты в сочетании с серым худи.

Его рука протягивается мимо моей головы, и он нажимает на кнопку лифта. Я замираю, но не поднимаю голову, разглядывая его изношенные кеды. От быстрой близости мои щеки горят хуже, чем секунду назад. Двери закрываются, и лифт поднимается. Я остаюсь в маленьком пространстве с Гарри и это точно ничем хорошим не закончится.

– Забирай, – протягивает он мою зажигалку на раскрытой ладони.

Я молча забираю предмет и засовываю его в карман. Он отстраняется и откидывается на противоположную стену, выпуская туман из своих пухлых губ.

Я тайком наблюдаю за ним, делая вид, что заинтересована в дизайне лифта, в котором приятно пахнет манго и какими-то экзотическими фруктами. Мой взгляд скользит по огромному зеркалу, затем по маленьким фонарикам, прикрепленным к потолку, пока наконец не останавливается на наклейке запрещающей курение в отеле.

– Тут нельзя курить, – перевожу я глаза на него, спрятав руки в одиночный карман худи.

– Кажется, мне все равно, – нейтрально произносит он, втыкая сигарету между губ.

– Ты не должен так себя вести.

– Почему бы тебе просто не закрыть свой маленький ротик? – придерживает он сигарету между пальцами, затягиваясь.

Я замолкаю, чтобы окончательно не вывести его из себя.

– Хочешь? – выдыхает он никотин и протягивает сигарету.

– Нет.

– Возьми и затянись, – мои колени дрожат от его недоброжелательного тона.

– Я не буду этого делать, – тихо говорю я.

– Ты закуришь, черт возьми, – он делает огромный шаг вперед, сокращая между нами расстояние.

Его рука обхватывает мою спину, отрывает от стены лифта и резко притягивает к себе. Я взвизгиваю, хватаясь за его плечи и по спине пробегает дрожь, когда наши тела тесно соприкасаются. От него пахнет дорогим одеколоном и сигаретами, но это нисколько не успокаивает мое бешено колотящееся сердце.

– Отпусти меня, – я пытаюсь оттолкнуть его, чуть ли не задыхаясь от страха.

– Боишься меня? – склоняет он голову набок и усиливает хватку, сжимая в кулак ткань моего худи на пояснице.

Да, очень боюсь.

– Ты псих.

– Не спорю, – садистская ухмылка появляется на его губах, когда он подносит сигарету к моему рту. – А теперь будь хорошей девочкой и закури, – угрожает он своим взглядом, пытаясь показать власть надо мной.

– Отвали от меня, черт возьми, – я дергаю его за плечи и отворачиваю голову в сторону.

– Я не отстану, пока ты не закуришь, Ноэль, – уверенно высказывается он и засовывает сигарету в рот.

Вдруг он хватает оба моих запястья одной рукой и рывком вдавливает меня в стену. Его бедра касаются моих, и волна ужаса охватывает меня. Он поднимает мои руки над головой, сокращая расстояние между нами. Его взгляд темнеет, и он смотрит на меня, как хищник загнавший жертву в угол.

– Дернешься - станет только хуже, – шепчет он с дьявольским выражением лица, пока сигарета болтается между его губ.

Я перестаю дышать, чувствуя, как его горячее дыхание обжигает мою щеку. Он затягивается и выдыхает весь дым прямо в мое лицо. Я слышу, как быстро бьется мое сердце и мурашки пробегают по телу. Его лицо на секунду теряется в тумане, прежде чем я сталкиваюсь с безумной кривой ухмылкой.

– Зачем ты это делаешь? – мой голос звучит практически не слышно.

– Потому что мне нравится, как ты реагируешь, принцесса, – шепчет он, наклонившись к моему уху.

Я сжимаю челюсти, пытаясь выглядеть сильной под его хваткой. Кажется, он слышит удары моего сердца, которое скоро выпрыгнет из груди и от этого его ухмылка только становится шире.

– Так что, детка, сделаешь затяжку или мне заставить тебя? – он заправляет прядь волос мне за ухо, просунув руку в капюшон.

– Ненавижу тебя, – произношу я и обхватываю губами фильтр сигареты, все еще слегка влажный после его губ.

Я затягиваюсь, совсем не желая этого делать, но он так просто не отстанет. Само его присутствие и темный лес в глазах давят на меня. Я чувствую себя невинным кроликом, которого поймал волк.

Он довольно ухмыляется, глядя то на мои губы вокруг сигареты, то в мои глаза. Я дрожу, впуская в легкие самый тяжелый дым за последнее время и специально выдыхаю ему в лицо.

– И я тебя ненавижу, – произносит он и двери лифта открываются.

Он отпускает меня, отступая на шаг и стряхивает пепел с сигареты кончиком пальца, покрытого черным лаком. Я выбегаю из лифта, очередной раз попавшись на его удочку. Сердцебиение учащается, когда я слышу его шаги позади. Я ускоряюсь, убегая от того, кто даже не гонится за мной.

Руки трясутся, когда я вынимаю ключ-карту из кармана и прижимаю ее к сенсорной панели. Гарри появляется в поле моего зрение со своей чертовой ухмылкой, и я забираюсь в номер, закрыв дверь изнутри.

Я прислоняюсь к ней спиной и словно впервые могу свободно дышать после поездки на лифте. Не будь мой номер на 50 этаже я бы поднялась по лестнице. Я больше никогда не зайду с ним в один лифт.

Я чувствую горечь после единственной затяжки, которую сделала не по своей воле. Дым словно застрял в горле, но я должна избавиться от него.

Я прохожу глубже в роскошный номер, не включая свет, которого и так достаточно благодаря панорамным окнам. Я хватаю батончик со стола в гостиной и разрываю обертку, откусывая половину.

Я добираюсь до окна и упираюсь на косяк, глядя на ночной Нью-Йорк, по которому мне так и не удалось прогуляться. Я разглядываю сияющие огни небоскребов и постепенно успокаиваюсь. Мысли о Гарри уползают на второй план, и я натыкаюсь на огромный таблоид висящий на соседнем здании с изображением нашей группы.

Я больно проглатываю кусок и приоткрываю рот, глядя на шестерых ребят. На заднем фоне огромными буквами пишет название группы, а внизу говорится о туре и покупке билетах. Эта самый большой билборд группы «Разожги Меня», который я видела. Должно быть, продюсер заплатил большую сумму, чтобы нас поместили на Таймс-сквер.

Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его, увидев еще одно пришедшее сообщение от Тоби. Я открываю переписку и, когда мои глаза прочитывают содержимое, батончик выпадает из рук на пол.

Т: Привет, сестренка. Отец напился в каком-то баре и только что пришел домой. Надеюсь, они ничего не выкинет.

Сердце сжимается от прочитанного, и я провожу пальцем по экрану вниз.

Т: У меня теперь синяк на глазу. Я пытался защитить маму от удара за что получил кулаком по лицу.

На глаза наворачиваются слезы, представляя, что происходило дома, пока я пыталась попасть в отель и была прижата к стене лифта из-за Гарри.

Т: Не волнуйся, мама не пострадала. Но черт возьми, как же я ненавижу его. Это нормально, что я хочу убить собственного отца?

Меня охватывают противоречивые эмоции: от глубокого страха за Тоби и маму до резкого презрения к отцу. Его близкие, те, кто каждый день терпит его вспыльчивость и безрассудные выходки, искренне стараются помочь ему справиться с зависимостью. Но вместо благодарности и поддержки он отвечает насилием, разрушая ту хрупкую связь, что могла бы спасти их от боли.

Тоби: Не понимаю, зачем мама терпит его. Он же кусок дерьма в мужском обличии.

Без слез это невозможно читать. Меня накрывает и стекающие капли падают на экран. Картинка плывет перед глазами. Я стараюсь сфокусировать зрение, но рука держащая телефон трясется.

Я должна ему ответить и позвонить маме, чтобы убедиться, что с ними обоими все хорошо. Если бы я могла, я бы вызвала полицию и отца бы арестовали, но боюсь, мама не сможет этого выдержать. Ее сердце и так слабое, любой стресс может привести к летальному исходу. Отец должен беречь и боготворить ее за доброту, но предпочитает использовать рукоприкладство.

Вдохнув по глубже я нахожу в себе силы напечатать несколько сообщений Тоби, чтобы он спал спокойно.

Н: Тоби, прости... Я не должна была уезжать... Я плохая сестра.

Это первое, что пишу я.

Н: Мне так больно за вас с мамой. Я не хочу, чтобы вы жили в его доме. Мы должны уговорить ее переехать и развестись с ним. Так больше не может продолжаться.

Я шмыгаю носом, разрываясь от душевной боли изнутри. Словно кто-то сдавливает мое горло, впиваясь в него когтями, и я больше не могу дышать. Горячие слезы текут по щекам, собираясь у дрожащего подбородка, и я хватаю пачку сигарет со стола, выбираясь из номера.

Мне нужна срочная смена обстановки, мне нужно взглянуть на звезды. Если я этого не сделаю, то все рухнет, как долголетнее заброшенное здание. Это выше моего понимания, когда мужчина поднимает руку на женщину. Нужно быть самым настоящим ничтожеством, чтобы это совершить. И мой отец один из таких.

•

Не представляете, что вас ждет в следующей главе...