Глава 32. Пропажа
Кьяра ощущала на себе сотни пытливых взглядов. Она чувствовала себя мишенью, загнанной в угол жертвой. Ее пожирали глазами. Северянке казалось, что зал был наполнен не музыкой — он был наполнен шепотом людей: все вокруг вполголоса переговаривались, обсуждали ее и только ее. Никогда прежде Кьяра не ощущала себя хуже, чем в этот момент. Собрав в кулак всю свою волю, она подняла взгляд на принца. Эмин оставался каменно спокоен — его не волновали ни взгляды, ни чужие голоса. Это был его мир. Мир, где он всегда был в центре всеобщего внимания. Мир, в котором он научился не допускать ни единой ошибки.
Вместе с принцем они вышли в центр зала. Все пары расходились, уступая им дорогу. Остановившись, принц развернулся к наложнице и, коротко ей поклонившись в знак учтивости, в левую руку взял ее взмокшую ладонь, а правую опустил на спину, однако, под пальцами он ощутил не ткань одежды - он ощутил обнаженную кожу спины и шершавую поверхность шрамов. Девушка смутилась.
— Прости, — тихо произнес он и почти незаметно спустил ладонь ниже, на ее талию, туда, где его горячие руки не задевали бы глубокие затягивающиеся шрамы, и вовлек девушку в танец.
Кьяра напрягла мозг. Несмотря на три дня плотного обучения, местные танцы давались ей тяжело. Обычно она отключала голову и танцевала, не думая ни о чем. На празднествах, в ночи, в свете одного лишь огромного костра, она плясала босыми ногами по желтеющей траве и соломе, она порхала и кружилась, ни о чем не думая! А здесь все было иначе. Держать ровно спину, следовать за каждым шагом принца… Не дай бог не забыть, куда ставить ноги! Северянка надеялась, что сможет повеселиться. На деле она ощущала себя как на допросе с пристрастием, и пусть музыка не была быстрой, она все равно еле поспевала за Эмином. Была ли заметна со стороны ее неловкость? Было ли видно, как смущается девушка, ощущая на талии горячую руку принца, держа правую ладонь на его плече, а левую — в его пальцах? Принц не сводил с нее внимательного взгляда. Кьяра ощущала это буквально кожей, но никак не могла себе объяснить, почему он так пристально смотрит? А принц смотрел на ее непривычно светлые волосы, на хрупкую фигуру в своих руках… Думал о том, что шрамы на ее спине были ужасны даже для мужчины. Что уж говорить о хрупкой юной северянке?
— Почему ты выбрала именно такой фасон платья?
Спокойный и тихий голос принца отвлек Кьяру от размышлений о танце. Она посмотрела в его серые глаза и растерянно захлопала ресницами.
— Я не выбирала, — честно призналась северянка. — Я попросила сшить то, что сейчас в моде.
— Хорошо, этого портного ты больше не увидишь, — спокойно произнес старший принц.
Едва успевая одновременно следовать за Эмином, вспоминать движения танца и, вдобавок, размышлять, Кьяра растерянно поджала губы.
— Почему? Он ни в чем не виноват, он же не знал о моей спине!.. — взволнованно произнесла она, как вдруг Эмин, следуя танцу, ближе притянул северянку к себе.
Почти незаметно для других, но очень заметно для Кьяры он наклонился к ее лицу. Спокойный голос принца отчеканил:
— Кьяра. Ты находишься не в своем северном поселении, ты во дворце. Он знал.
Девушка растерялась. После этих слов в ее голове стало совсем пусто — она лишь старалась не опозориться под сотнями взглядов людей, случайно позабыв, куда ставить ноги, но потом, пару минут спустя, когда Эмин проводил ее обратно во двор из танцевального зала, она еще не раз прокутила его слова в голове. «Он знал».
Одного совсем не заметила северянка… Взгляды сотен людей были прикованы к ней, когда она разговаривала с принцем; чужие глаза жадно наблюдали, когда она шла под руку с Эмином в середину зала; сотни людей видели, как Кьяра кружилась в танце, а ее платиновые волосы развевались, оголяя истерзанную спину…
Рука Кьяры покоилась на его предплечье, принц подвёл девушку к фонтану, где наложницу как раз поджидала Рэмма, и бережно убрав ее руку, Эмин вновь на пару секунд учтиво склонил голову.
«Вежливость», — думала Кьяра.
«Ещё бы хоть одной девушке поклонился, зараза, — думала Рэмма. — Ну конечно, его-то война в гареме никак не коснется!»
Пожелав хорошего вечера обеим девушкам, Эмин их покинул — все же его ждали обязанности: один из влиятельных торговцев как раз позвал принца на разговор.
— Танцы даются тебе легко, — Рэмма улыбнулась Кьяре и заботливо поправила ее волосы.
— О… Я переживала, что со стороны кажусь нелепой.
— Отнюдь. Ты потрясающе справилась для трех дней обучения. Милая, скажи… Почему тебе сшили именно такое платье?
— Господин Эмин спросил то же самое, можешь не продолжать намекать на мою спину, — ворчливо отозвалась северянка, и тогда Рэм задумчиво хмыкнула.
— О… Надо полагать, что скоро у нас будет новый портной…
Кьяра нахмурилась.
— Я не понимаю, почему? Это была моя просьба сшить то, что носят другие, — упрямо произнесла она. — Он ведь не мог знать, что моя спина так…
Рэмма не дала Кьяре закончить. Положив ладонь на ее плечо, она взглянула на девушку, как на крошечного неразумного котенка — с сочувствием, добротой и огромной снисходительностью.
— Милая моя северяночка, ты все еще совсем ничего не понимаешь, — с горечью заявила смотрительница гарема. — Ты находишься во дворце. Ты — первая за десятки лет чужеземка в гареме, ты — центр внимания и интереса. Но чужой интерес всегда сопровождается злобой и завистью.
Кьяра совсем растерялась.
— Ты хочешь сказать, что портной нарочно?.. — тихо спросила она, а в голубых глазах отразилась тонна детской наивности.
— Не хочу, а говорю тебе это напрямую, — поправила ее Рэмма. — Даже если это было не его желание, то этого пожелал кто-то еще… Есть безмерное количество фасонов с закрытой спиной, милая. Мне стоило проследить.
— Но зачем кому-то так поступать?..
Рэм вздохнула.
— Ты чужеземка. Ты при дворе. Этих причин более чем достаточно.
— Но я же не сделала ничего дурного.
— О… Ну, ты, пожалуй, родилась… Этого тоже вполне хватит, — хмыкнула смотрительница гарема. — Кьяра. Я очень стараюсь оградить тебя от жизни дворца и позволять тебе постепенно привыкать к происходящему, но, пожалуй, тебе пора уяснить — здесь не бывает спокойно. Каждый день для сотен обитателей дворца — это попытка выжить, а Эмин в этой игре безусловный чемпион. Людям не нужна причина, чтобы тебя не любить, достаточно и того, что ты отличаешься. Я только очень тебя прошу — будь осторожна и внимательна. Прежде ты не сильно мешала прочим наложницам, но теперь, когда Эмин проявил к тебе столько внимания…
— Сколько? — Кьяра нахмурилась. — Мне нельзя было просить о танце?
Рэм улыбнулась, но, все же, выждала небольшую паузу.
— Можно. Конечно же можно, — произнесла она, чуть успокоив свою подопечную.
Рэмма не стала рассказывать, что последний раз старший принц танцевал с наложницей несколько лет назад. Рисковали просить о танце лишь знатные девушки или те, кто грезил мечтами попасть в гарем и стать будущей императрицей. Желающих было навалом, но рисковали из них немногие… Рэмма не стала рассказывать, что эта «капля» проявленного внимания на деле — целый океан, вмиг отделивший Кьяру от всех прочих девушек гарема. Рэмма смолчала и о том, что принцы не обязаны кланяться, даже если это короткий учтивый кивок. От чего-то оба брата прониклись к Кьяре уважением. Была ли причина в ее характере, так и не сломившемся за месяцы в чужой стране? Или, быть может, в ее безрассудной смелости? Рэмма не знала, но, в отличии от всех красавиц гарема, одна лишь Кьяра вела себя, как равная правителям. Оставалось благодарить всех богов за то, что Кьяра не танцевала еще и с Амираном…
— Постарайся сегодня не думать о платье и повеселись еще немного, ладно? Ты можешь танцевать с другими мужчинами, ты можешь участвовать в разговорах, не стесняйся. А вскоре будет очень вкусный ужин. Прости, меня ждали на разговор. Я просто хотела тебя немного предостеречь, — Рэмма еще раз ласково погладила Кьяру по плечу. — Если что-то случится — ты всегда можешь найти меня.
С этими словами девушка буквально растворилась в толпе людей, вновь оставив Кьяру совсем одну. Северянка совершенно не знала, чем себя занять, а потому сперва огляделась по сторонам. Возможно, Кьяра сделала это зря, потому что в тот же миг она поймала на себе десятки взглядов. Осознание пришло мгновенно — на нее смотрели все. Все, кто был поблизости. И взгляды их Кьяре совсем не нравились… Женщины прикрывали лица длинными рукавами платьев, перешептывались и смолкали, стоило лишь северянке обернуться в их сторону. Мужчины говорили меньше, но продолжали пристально наблюдать за каждым шагом чужеземки. Да, танец с Эмином закончился… Но все внимание, что невольно привлекла к себе Кьяра, осталось.
Собрав в кулак всю свою волю, Кьяра постаралась не обращать ни на кого внимания, и двинулась в сторону. Она решила так — двор и залы огромны, она точно еще не все посмотрела, не все увидела. Да и, быть может, на сцене продолжатся выступления? Однако очень быстро девушка заметила странную вещь… Куда бы она ни шла — люди вокруг расступались. Они исчезали, расходились, сторонились ее присутствия. И Кьяра была уверена — ей это не кажется. Она шла к толпе — толпа шла от нее. Она шла к помосту с представлениями и оставалась единственной, кто наблюдал за артистами. Она возвращалась к фонтану, а перешептывающиеся гости расходились вокруг и разбивались на небольшие компании. Когда осознание происходящего пришло в ее голову, Кьяра растерянно замерла и неловко сжала пальцами подол платья. Ее избегали.
Была ли это опаска — местные люди и вовсе не встречали белокожих северян и считали народы холодных земель варварами, а может быть презрение — все вокруг были сплошь богачами и знатными особами, Кьяра не знала. Но это и не играло для нее никакой роли.
— Говорят, это шрамы от плетей! — донесся чей-то громкий шепот, и северянка похолодела.
— Говорят, она что-то своровала и получила наказание! Что взять с этих северных варваров! — более громкий шепот мурашками пробежался по спине. — Они собственный народ продают в плен!
— А я слышала, что это сам принц Эмин приказал отвести ее на порку!
— Да ну, тогда почему же он с ней танцевал? Не несите чепухи, эти шрамы от работорговцев. Ее же купили на рынке.
— Торговцы рабами не любят портить товар. Если они ее и высекли, то явно за дело! Держитесь подальше от этой женщины, оно не к добру.
— И зачем держать такое во дворце?
— Верно она искусная любовница, зачем же еще, — усмехнулся кто-то, и гогот подхватила вся собравшаяся компания.
— Насколько искусной нужно быть в покоях принца, что он не брезгует прикасаться к этим мерзким шрамам?
Кьяра вспыхнула от негодования, как в момент загорается сухая солома. Подобрав юбку, она резко развернулась в сторону доносившихся до нее голосов, она впилась полным раздражения взглядом в шестерых людей, стоявших совсем недалеко от нее. О, она собиралась это сделать — высказать невеждам все, что она о них думает! Именно с этим намерением Кьяра уверенно двинулась в сторону людей: двоих молодых мужчин и четырех юных дам — сыновей и дочерей местной знати. Однако ровно три шага спустя она замерла, до побелевших костяшек стискивая подол платья. Компания ее не замечала. А Кьяра вдруг осознала одну простую вещь — она не может… Больше всего в жизни сейчас она мечтала подойти к этим людям, показать силу своего острого языка, пристыдить, растоптать словесно!.. Но стоило Кьяре прокрутить в голове миллионы своих колких фраз, как к ней пришло очень горькое осознание — если она так поступит, то празднику придет конец.
Стискивая зубы до звона в ушах, девушка обвела взглядом зал. Она смогла зацепить глазами высокую фигуру принца Амирана — он находился совсем недалеко, оживленно с кем-то дискуссировал, стоял к ней спиной и не видел ее напряженного взгляда. Если Кьяра сейчас откроет рот — все его старания устроить праздник пойдут крахом.
Да, северянка была далека от общества богачей, советников и прочих приближенных ко двору, да, по сравнению со всеми этими людьми она была той еще простушкой. Но Кьяра не была глупа. Два месяца в этом чертовом дворце дали ей четкое представление о происходящем внутри высоких каменных стен. Скандал, который она готова была учинить, первым делом скажется на двух принцах. Несмотря ни на что, Эмин и Амиран проявили к девушке невероятное снисхождение. Эмин был прав, когда говорил, что спасал ее множество раз! А Амиран порой был слишком добр и слишком внимателен даже ко всем ее полным злости словам… Если она подойдет к гостям, если скажет хоть слово, то не пострадает ни она, ни эти несносные сплетники. Пострадают те, кому девушке меньше всего хотелось причинять неудобства. По крайней мере в этот день…
Чужие перешептывания окружали Кьяру со всех сторон. Она слышала то свое имя, то упоминания шрамов или севера, то разговоры про невольниц. Она ощущала на себе десятки взглядов, и все это сливалось в один огромный ком и начинало сводить с ума. Куда бы Кьяра ни оглянулась, куда бы ни посмотрела — везде ее преследовали чужие разговоры и голоса. А главным предметом обсуждений была она.
«С меня хватит», — пронеслось в голове, и Кьяра сама не заметила, как рванула в сторону быстрым уверенным шагом.
Скрыться, сбежать, убраться прочь! Лишь бы не слышать всех этих людей, лишь бы перестать быть центром их негативного внимания и сплетен! Северянка так стремилась убраться с этого «праздника», вмиг ей опротивевшего, что случайно задела кого-то плечом, но она не обернулась. Было совершенно наплевать…
Младший наследный принц Амиран сперва не понял, что произошло, когда фигурка в синем платье буквально пролетела мимо него и скрылась из виду.
— Кьяра?.. — растерянно пробормотал он, глядя ей вслед.
Осознание пришло довольно быстро. Так значит — ему не показалось. Конечно младший принц был очень занят важными разговорами, но даже от него не укрылись странные шепотки, доносившиеся со всех сторон. Имя Кьяры прозвучало не раз и не два, а вот контекст чужих сплетен… О нем Амиран мог лишь догадываться, растерянно глядя вслед исчезнувшей северянки…
Задетая чужой хрупкой фигуркой одна из высокопоставленных наложниц гарема вальяжно расправила веер и прикрыла им ухмылку на своем лице, а затем обратилась к своей подруге.
— Ты погляди, какая шустрая. Неужто стерпела сплетни? А в купальнях она выглядела более дерзкой. Не вмешайся тогда Фэрра, я думаю нам наговорили бы много интересного. Я надеялась на представление и тут, — произнес ее прелестный голосок, и девушка не спеша двинулась к столам с угощениями, чтобы оказаться подальше от толпы вместе со своей подругой. — И все же, хоть представление и выдалось коротким, мой план вполне сработал, — фыркнула наложница, а попутно приказала налить в ее кубок еще анисового вина. — Напомни мне добавить для портного пару монет.
— Как ты узнала, что именно дворцовый портной будет шить ее платье? — поинтересовалась вторая девушка, извечная подружка, а вернее, одна из тех, чья стратегия предполагала «дружить» с самым злостным вредителем, нежели быть его жертвой.
— Это было не сложно. У меня полно ушей по всему дворцу. Этой чужеземке не место среди нас. Если никого это не волнует, то уж я точно позабочусь о ее положении в гареме, — фыркнула ей в ответ красавица, а затем, получив обратно кубок, обернулась к толпе, чтобы сделать шаг в сторону помоста с артистами.
Но дальше девушка не прошла… Она замерла, наткнувшись на препятствие в виде чужой фигуры. В тот момент девушке искренне захотелось возмутиться — кто посмел преграждать ей путь? Однако в голове начали быстро крутиться шестеренки… Белый кафтан, зеленая узорная накидка на плечо… К своему ужасу девушка осознала, кто перед ней стоял, и медленно подняла взгляд.
В глазах Амирана пылала холодная злоба. Он ничего не говорил, лишь сверлил стоящих перед ним девушек взглядом, пока они не опомнились. В ту же секунду обе наложницы отпрянули назад, присели и склонили головы, не смея смотреть принцу в лицо. Холодная дрожь пробежала по их спинам…
— Господин Амиран, — пролепетала одна из девушек. — Рады вас видеть, я…
— Обойдемся без приветствий, — голос младшего принца прозвучал настолько холодно, что наложницы на уровне внутренних ощущений поняли — Амиран был свидетелем каждому их слову и вполне понимал смысл разговора. — Что я только что услышал? — в голосе младшего принца звучали стальные ноты. — Это поступок высокородных наложниц? Подкупить портного?
Смуглые южанки буквально побелели от ужаса — никогда прежде младший принц Амиран не представал перед ними в такой ипостаси. Он был холоден, он был бесконечно зол! Несмотря на напускное спокойствие и сдержанность, он буквально пылал яростью, и что его так разозлило?!.. Какая-то безродная северянка?..
— Это был первый и последний раз, когда я позволил чему-то подобному произойти, — отчеканил Амиран, а затем, чуть понизив тон, произнес. — Благородием от вас и не пахнет. Еще одна попытка навредить хоть кому-нибудь из гарема — и я обещаю, ваши отцы забудут вкус вина и свежего мяса. Я доходчиво объяснил?
Девушки не посмели ни открыть рта, ни поднять головы. Напротив, они обе еще сильнее склонились перед принцем, а их реверанс стал настолько низким, что колени вот-вот норовили коснуться земли. Дрожа от страха, наложницы простояли в таком положении так долго, что след младшего принца уже успел простыть — они и не знали, что Амиран может быть хоть на толику жесток.
Сам принц тем временем рыскал взглядом по толпе. Только подумать! А он гадал, почему же Кьяра выбрала сшить из подаренной им ткани платье именно такого фасона! Сколько же неверных выводов он сделал, увидев ее оголенную спину с красными росчерками шрамов!
— Она же видела, что надевает! Неужели для своего же спокойствия не могла выбрать другой наряд?! — процедил сквозь зубы принц, как вдруг осознал — Кьяра просто не могла не надеть это чертово платье.
Это был его подарок.
Амиран тихо выругался. Как на зло вокруг не было ни единого слуги — сплошь подносчики блюд, которым не доверишь даже самое крохотное дело. Пришлось отойти к периметру, туда, где, вытянувшись по струнке, стояли стражники из личной охраны принцев.
— Госпожа Кьяра отлучилась и заплутала во дворце, помогите ей найти обратную дорогу. И приведите ко мне.
***
Кьяра не понимала, что чувствует.
То была безумная смесь из ярости, боли, обиды и гнева. Она ощущала, как крупные соленые слезы катятся по ее щекам, но не позволяла себе провалиться в истерику, вместо этого она быстро и уверенно шагала прочь.
Да пропади пропадом этот дворец, этот праздник, эти люди! Пусть горит оно синим пламенем, пусть тлеет, как угли в жаровне! Терпение, долгое время натянутое, словно тетива, лопнуло в одну долю секунды! Кьяра уже не шла, она буквально летела по бесконечным коридорам, поднимая подол платья, не обращая внимания на встречающихся на пути слуг и стражу. Пылая от злости, она выскочила из дворца и бросилась вниз по крутым ступеням, прямиком к распахнутым настежь воротам.
Там город! Там маленькие дома и рыночная площадь, там долгая длинная дорога до внешних врат, там пустыня, обожженная яростным солнцем, там свобода, о которой мечтала вольная душа северянки, все там! Ей надо лишь бежать, не останавливаться! Прочь из этого дворца, прочь из города, прочь из треклятой жаркой страны Эр-Нари! Все равно как, хоть пешком, хоть вплавь, прочь, все дороги были открыты!..
Но если дороги были открыты… Если были распахнуты ворота, если Кьяра знала путь ко внешней стене, то почему же каждый ее шаг становился все медленнее и медленнее?.. Почему же ее руки так крепко стискивали подол безупречно-красивого платья, что бледная кожа стала молочно-белой?.. Почему она так и не дошла, остановившись на полпути?..
Кьяра замерла. Ее голубые, как вечный лед, глаза жадно впивались вдаль, словно взгляд загнанной в клетку волчицы, неотрывно смотрящей на кромку леса. Ее душа рвалась туда, трепыхалась, орала, билась в немом крике где-то внутри ее головы! А Кьяра стояла. И не могла больше сделать ни шагу.
Одетые в туфли из тонкой материи ноги Кьяры утопали в песке. Была ночь. Песок был ледяным. Он остывал так же мгновенно, как и нагревался под солнцепеком, и конечно же Кьяра помнила ту пронзающую боль, стоило лишь босой ноге наступить на миллиард мелких песчинок. Там была пустыня. Там было нескончаемое море из песка, море, полное высоченных волн и колючих песчаных брызг. Израненная душа и покалеченное тело северянки все еще помнили дни на рыночной площади под палящим солнцем без капли воды или тени. Кьяра помнила тот страх, ужас и безысходность. Кьяра знала — там ее ждет то же самое. Бесконечная пустыня, где не было ни ориентиров, ни воды, а лишь жар, сухость, боль и страх… Она помнила бурю. Помнила эти тонны песка, взмывшие в воздух, и не дававшие возможности сделать хоть один вдох. Она мечтала сбежать. Она мечтала сделать еще хоть шаг туда, прочь! Но этот шаг означал лишь одно…
Кьяра с трудом проглотила застрявший в горле ком, но почему-то он не исчез, а наоборот — поднялся еще выше, и тогда новый поток слез покатился по ее щекам. Руки задрожали. Задрожал подбородок, губы невольно скривились и Кьяра заплакала. Против своей воли, конечно же, но накопившиеся внутри чувства просто отказывались выходить иным путем… Она ревела. Ревела так же, как ревела под проливным дождем, но на этот раз не из-за тоски по родине, нет. Она ревела, потому что впервые смотрела в глаза своей свободе — за открытыми воротами простирался иной мир, там находился ее путь домой. Она ревела, потому что не могла сделать больше ни шагу…
***
Праздничный вечер во дворце принцев подходил к концу, и заключающей его частью был богатый ужин. Уставшие гости, натанцевавшиеся, вдоволь наговорившиеся, теперь не спеша перемещались в обеденный зал. Стол ломился от угощений — повара постарались на славу! Гости радостно обсуждали предстоящий ужин, слуги накладывали угощения, разливали вино, помогали гостям занять их места. Воздух наполнился запахом еды, шумом разговоров и звоном кубков, до краев полных опьяняющего анисового вина.
Эмин был чертовски голоден, но его блюдо нисколько не уменьшалось, а бокал вина оставался полным — времени не было. Сидящие рядом с ним высокопоставленные гости не затыкались ни на минуту — шло обсуждение новых торговых связей, принц просто не мог упустить такой шанс и, не переставая, участвовал в диалоге. Лишь изредка он бросал взгляд на остывающую еду, на других гостей… Где-то там должен был находиться Амиран. Младший принц должен был развлекать другую часть гостей разговорами, и Эмин лишь хотел убедиться, что младшему брату хоть немного удается передохнуть и поесть, но, к своему изумлению, Амирана он обнаружил не за столом. Младший принц уверенно двигался к нему.
Хватило трех секунд — в первую Эмин увидел помрачневший взгляд брата. Во вторую секунду старший принц столкнулся глазами с взволнованным лицом смотрительницы гарема — Рэмма постоянно оглядывалась по сторонам. Третья секунда дала Эмину возможность убедиться в правильности собственной теории — он попытался отыскать глазами Кьяру. И не смог… Тем временем Амиран подошел к брату вплотную, извинился перед гостями и наклонился к сидящему за столом Эмину.
— Есть небольшая проблема, — нервно шепнул он брату на ухо.
Эмин выдавил из себя улыбку, стараясь ни в коем случае не давать гостям поводов для интереса.
— Боюсь, проблем быть не должно никаких, — едва слышно произнес он. — Кьяра?
— Кьяра, — последовал утвердительный ответ.
— Ну кто же мог подумать! — шепнул Эмин. — Передай Арвилю. А затем быстро возвращайся к гостям.
— Так и планировал, — Амир тоже постарался улыбнуться, а затем, поклонившись заинтересованным гостям, вернулся к своей части длинного стола, где его дожидались для продолжения интереснейших разговоров.
После этого сообщения Эмин уже мало слушал о том, что ему говорят. Он очень старался вникнуть в суть разговора, но взгляд его периодически возвращался в сторону брата и Рэммы. Первые полчаса они оба старались сохранять спокойствие и общаться с гостями. Затем Рэмма исчезла. К счастью Эмина, Амиран оставался приклеенным к своему месту — в своем брате принц не сомневался никогда. Они оба были достаточно умны, чтобы не позволить случившемуся испортить вечер. Они обязаны были оставить всех гостей в наилучшем расположении духа, они обязаны были провести несколько политических сделок, у них была работа, на них висела огромная гора ответственности! И, в конце концов, они оба знали — Кьяра в курсе об открытых в город воротах…
Время тянулось медленно, как густой сироп. К счастью, ужин был завершающей частью вечера, и вскоре гости начали разъезжаться. Чтобы проводить самых высокопоставленных из них, принцы вышли к главным воротам, ни один мускул на их лице не выдавал, что случилось что-то из ряда вон выходящее, но, к сожалению, Эмин знал — слухи уже пошли. Кьяра была слишком заметной личностью на этом празднике, и ее исчезновение не осталось незамеченным. Прощаясь с гостями, принц то и дело кидал внимательный взгляд серых глаз в сторону широко распахнутых ворот. Неужели Кьяра действительно решилась?..
Последний гость покинул замок принцев уже далеко за полночь. Едва его свита и паланкин двинулись в сторону дворцовых ворот, оба принца поспешили снять с себя маски дружелюбия.
— Арвиль! — Амиран обернулся к мужчине, быстрым шагом спускающемуся по многочисленным ступеням. — Есть новости?
— Да, но всего одна, — голос Арвиля прозвучал напряженно. — Некоторые слуги видели ее на этом самом месте. Говорят, она стояла на дороге и смотрела в сторону ворот. Как вы и приказали — я отправил стражу прочесать город. Замок обыскивают слуги.
— В какой части дворца они уже были? — поспешил спросить Амир.
— Осмотрели все восточное крыло. К западному лишь приступают.
— И какого ж черта дворец такой огромный, — недовольно пробормотал младший принц.
— Мало того, что огромный… Ты еще приказал не наводить панику, — уже не принцу, а другу напомнил Рую, чуть понизив голос. — Только крошечная часть слуг и стражи в курсе исчезновения Кьяры, и им приказано держать язык за зубами.
Амиран тяжело вздохнул.
— Чтобы ее найти в городе или во дворце нужно задействовать гораздо больше людей, — недовольно пробормотал он. — Рэмма уже с ума сошла от волнения. В таком случае, надо уве…
— Не надо, — спокойный голос Эмина врезался в диалог, младший принц и глава стражи подняли на наследника империи удивленные глаза.
Старший принц выглядел непоколебимо. Он обернулся в сторону высоких дворцовых стен, пару долгих секунд сверлил их взглядом, а затем вновь взглянул на друга и на брата.
— Кьяра же предупреждала ни раз — она сбежит. Какого итога мы ждали, открыв все дворцовые стены? — холодно спросил он. — Если до рассвета она не найдется, то прекратите поиски.
Глаза Амирана расширились от негодования.
— Но Эмин! — рявкнул он, однако старший принц лишь опустил руку ему на плечо.
— Достаточно. Чем дольше личная стража будет шнырять по городу, тем больше слухов поползет. Скрыть ее побег для широкой публики будет гораздо проще, если в городе будет светиться меньше стражи, — отчеканил Эмин и, убрав руку, двинулся вверх по ступеням. — Не знаю, как вы, а я устал и собираюсь пойти спать.
— Спать?! В такой момент? — Амиран нахмурился. — Ты совсем за нее не переживаешь?!
Эмин остановился и обернулся.
— Даже больше тебе скажу: моя усталость и желание отдохнуть — это единственные вещи, что не дают мне прямо сейчас лично вышвырнуть Кьяру прочь, и плевать, что это за собой повлечет. Ее выходки не перестают усложнять мне жизнь, и конкретна эта — добавит просто безумный ворох проблем. Она же не беспокоилась о нас с тобой, решив сбежать у всех на глазах, не так ли? — холодно ответил старший принц. — Я должен думать о нашем городе, о нашей стране и политических сделках, а не переживать о какой-то северянке, что даже не желает здесь находиться.
Последние слова он произнес уже сквозь зубы. Признаться честно, Амиран был удивлен не столько словам брата, сколько тому самообладанию, коим Эмин сейчас располагал. Он был вспыльчив — об этом знал каждый. И сейчас принцу наверняка приходилось прилагать массу усилий, чтобы держать себя в руках. Тогда Амиран опустил голову и глубоко вздохнул. Он не стал спорить с братом, но и уйти Эмину он не позволил.
— Я думаю, что есть причина, по которой Кьяра исчезла, — произнес Амир.
— Конечно есть. Она как северный ветер: такая же переменчивая и непостоянная. Захотела — навела смуты, захотела — пошла туда, куда нельзя. Захотела — убралась прочь, — уже более раздраженно ответил старший принц, но Амиран в ответ качнул головой.
— Эмин, есть одна причина, и я уверен, что дело именно в ней. Кьяра умна, она не стала бы сбегать с праздника просто так. Я боюсь, что она просто не выдержала сплетен.
— Каких еще сплетен? — недовольно фыркнул Эмин.
— Ты был слишком занят, чтобы заметить, — его голос оставался тихим и спокойным. — Но весь праздник был полон лишь одним слухом. Все вокруг, не переставая, обсуждали ее истерзанную спину.
Никто бы не заметил, как изменилось лицо Эмина. Это были совсем крошечные перемены, из тех, что улавливали лишь самые близкие люди, знающие старшего принца, как облупленного. Проведя еще несколько долгих секунд на ступенях лестницы и не сводя с брата внимательных глаз, он, наконец, тяжело вздохнул и развернулся. Амиран проследил взглядом за тем, как старший принц скрылся за тяжелыми дверями дворца.
Рую задумчиво скрестил на груди руки.
— Что будешь делать? — поинтересовался он у принца, и тот устало потер шею.
— Не знаю, — чуть нервно ответил Амир. — Сперва пойду успокою Рэм, она вся на иголках. Уверен, что она уже трижды в одиночку обыскала весь гарем.
— Вроде бы Эмин больше не против продолжения поисков.
— Конечно не против, ты видел его лицо? — младший принц недовольно дернул плечом. — Буду надеяться, что он успокоится к моменту, когда найдется Кьяра. Не хочу, чтобы ей влетело, — хмыкнул молодой человек и уверенным быстрым шагом направился во дворец.
— Если найдется, — поправил его насмешливый голос главы личной стражи, и тогда Амиран лишь отмахнулся.
— Рую, будь добр, не сыпь соль на раны.
***
Поиски не утихали долго. Достаточно долго, чтобы прочесать практически весь дворец той небольшой группой людей, которым были доверены новости об исчезновении наложницы. Конечно таких людей было ничтожно малое количество — человек двадцать личной стражи обыскивали город, а десять служанок, в числе которых были личные служанки Кьяры, просматривали дворец. Однако в числе разыскивающих были не только слуги… Принц уже очень устал в одиночку обходить залы и комнаты необъятного дворца. В уме он уже пару раз прикинул, в какую сумму обойдется нанять еще пару сотен стражников, чтобы расставить дежурных в каждом коридоре. Не без труда он открыл очередную тяжёлую дверь. Конкретно эта вела в библиотеку. Она находилась в самой дальней от гарема точке дворца: огромный зал был полон стеллажей, на которых пылились рукописные книги, огромные фолианты, старые свитки…
Прежде более старый Равен был единственной столицей империи. Затем нынешний император перенес столицу в Сафиру, более молодую и построенную в более удачном месте, но библиотека от старых правителей сохранилась во дворце, ныне принадлежащем принцам. Можно было часами ходить среди собраний редких книг, а на то, чтобы их перечитать, ушла бы целая жизнь. А может и не одна… Однако вовсе не желание найти ту или иную книгу привело принца сюда. Где-то далеко в глубине зала сквозь ряды шкафов просачивался едва заметный дрожащий лучик света. Принц двинулся туда.
Посреди библиотеки стоял широкий письменный стол. Он был полон книг, за которыми следили местные библиотекари и всячески старались поддержать в них жизнь — подшивали, подклеивали, переписывали… Но далеко не смотрителя библиотеки принц обнаружил в тусклом свете свечей.
То была их пропажа.
Ее искал весь дворец! Рэмма сходила с ума! Те, кто видел Кьяру у главных ворот, уже по десятому кругу пускали сплетни: наложница сбежала! Но сбежала она не слишком далеко… Кьяра сидела за столом, опустив на него голову, и безмятежно спала. Рядом стояли наполовину пустой кувшин и опустошенный кубок. И как ей удалось добыть столько анисового вина и остаться незамеченной с кувшином в руках?...
Когда принц подошел ближе, то обнаружил перед Кьярой раскрытую книгу. Слова в ней были сложны для северного диалекта, девушка выписывала все на отдельный лист, часто макая перо в чернильницу. Чем ниже по исписанному листу опускался взгляд серых глаз, тем сильнее прыгали буквы. По рукописи можно было отследить степень опьянения. Как же сильно не понравился Кьяре праздник, что она предпочла спрятаться в самой глубине дворца и зарыться носом в изучение трав?
Принц скользнул взглядом по ее лицу, и тогда в его глазах мелькнуло чувство сожаления. Даже во сне северянка была не спокойна: ее брови хмурились, приоткрытые губы шептали беззвучные слова… Ей снилось что-то чужое, колючее, пугающее… А сквозь сбившиеся пряди белокурых локонов на худой спине все еще алели шрамы, не затянувшиеся за долгий месяц. Бесшумно протянув руку, принц убрал в сторону пряди ее волос. Каким же красивым было сшитое платье, и какую же злую шутку оно сыграло с его хозяйкой… Ладонь принца осторожно опустилась на хрупкое плечо: он не желал сильно тревожить северянку, хотел лишь разбудить и сопроводить в ее покои, но Кьяра вдруг дернулась, распахнула глаза и резко оторвала голову от стола.
Чужое прикосновение так резко ворвалось в сознание, что Кьяра не успела понять, как проснулась и где находилась. Это место она нашла случайно, но спросонья не сразу его узнала, а потому запаниковала, вскочила на ноги и!.. Ее повело.
Наполовину опустошенный графин сладкого пряного напитка дал о себе знать, в глазах все завертелось, а сознание оказалось запертым в плотной коробке ее собственного тела. Кьяра понимала, что падает. Кьяра, в конце концов, понимала, что совсем ничего не сможет с этим сделать, потому что тело совсем не слушалось, а если и слушалось, то не так, как надо. Поэтому, когда теплые руки легко поймали ее за плечи, северянка совершенно растерялась. Не сразу она догадалась поднять взгляд, сперва она почувствовала знакомый пряный запах сандала и специй, уже давно плотно привязавшийся в ее сознании всего лишь к двум людям, а большего Кьяре и не нужно было.
Паника медленно сошла на нет. Кьяра подняла голову. Тусклый свет всего лишь одной свечи едва освещал знакомое лицо и пронзительные серые глаза, но во взгляде девушки все плыло и кружилось. Лишь на секунду сумев сфокусировать взгляд, она тут же вновь прищурилась. Это повлекло за собой две вещи — головокружение и очередную попытку ее непослушного тела завалиться, но чужие руки крепко, и, кажется, совсем без труда удерживали хрупкую фигурку в синем платье на месте.
Очередная попытка разглядеть в полумраке лицо провалилась. Кьяра понимала, что перед ней стоит принц. Но какой именно? Лицо, глаза, волосы, рост, руки, даже чертов запах благовоний от тела и одежды — Эмин и Амиран были похожи, словно близнецы! Но отношение у Кьяры к ним было разное…
— Ты в порядке? — тихий и немного взволнованный голос принца прозвучал как из-под толщи воды, где-то в сознании Кьяры мелькнула мысль, что больше никогда она не будет пить эту сладкую дрянь, раз она так дурманит рассудок!
Кьяра хотела кивнуть, но в итоге просто уронила голову.
— Я понял, — голос улыбнулся. — Я вижу, ты оценила вино. А еще ты поставила на уши весь дворец. Говорят, ты сбежала.
Кьяре хотелось самодовольно фыркнуть, и заверить, что ее никто и не заметил бы, пожелай она сегодня сбежать, но вместо колкой фразы с ее губ слетело лишь:
— Мммф…
Принц вопросительно вскинул брови. Вопросов у него возникло только больше, как, впрочем, и у Кьяры, которая совсем не ожидала от своего тела такого поведения.
— Почему ты ушла с праздника?
Кьяре пришлось сделать над собой огромное усилие. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула и едва слышно начала бормотать:
«Почему я ушла, совсем не ваше дело!» — так сказала ее голова. — Все вокруг… Все меня обсуждают… — произнесли ее губы.
Молодой мужчина окинул северянку задумчивым взглядом. Она еле стояла на ногах, и вряд ли могла управиться с собственным телом, а потому принц совсем не удивился, когда девушка уронила голову ему на плечо и шумно вздохнула.
— Конечно тебя обсуждают. Ты — чужеземка, простолюдинка и одна из одиннадцати наложниц, тебя просто не могут не обсуждать. Более того, половина гостей пришла на праздник только чтобы на тебя посмотреть. Ты явно недооцениваешь сплетни, — произнёс спокойный голос принца, как вдруг сам он услышал тихий едва различимый звук.
Затем звук повторится, а плечи северянки дрогнули. Кьяра всхлипнула и тут же больно закусила губу, даже в таком состоянии не позволяя эмоциям взять над собой верх.
— Моя спина, эти шрамы… Они говорили только о них!.. Я слышала их шёпот, я чувствовала все их взгляды, я слышала каждое слово!.. — вновь без спроса произнесли ее губы, хотя в голове Кьяра ясно отчеканила: «Это ваша вина, я все еще не простила вам ту бесчеловечную несправедливую порку! Если бы только вы остановили советника раньше!»
Кьяра не видела, как на мгновение принц поджал губы. Доводилось ли ему прежде видеть северянку настолько беззащитной?.. Расстроенной, напуганной, да и, вдобавок, пьяной. Настолько, что ее подводил даже острый язык.
— В каком же мире ты жила, что сплетни так тебя тревожат?.. — в пустоту спросил принц.
— Это же ваша вина… — голос Кьяры прозвучал хрипло и тихо. — Никогда прежде я не была так изранена… Как они смеют говорить, что я варвар, что я воровка… Как у них язык поворачивается обсуждать меня, как любовницу?!..
Услышав ее слова, молодой мужчина удивленно вскинул брови. Да Кьяра совсем не контролировала собственный язык! Конечно же он понимал, насколько может быть расстроена девушка из-за окружившего ее вороха сплетен, но чтобы Кьяра позволила себе жаловаться?.. Никогда прежде. Она была слишком гордой, чтобы понапрасну открывать рот. Тогда принц вздохнул и отстранил девушку от себя. Пошатываясь, Кьяра прислонилась поясницей к письменному столу и крепко схватилась за столешницу — голова шла кругом. Голубые глаза девушки пытались рассмотреть вдруг возникшего перед ней человека: оперевшись руками о стол по обе стороны от ее хрупкой фигурки, принц наклонился к ее лицу.
— Что конкретно они говорили? — вкрадчивый голос потонул где-то в глубине ее сознания.
Кьяра растерянно моргнула, на несколько долгих секунд поджала губы, пытаясь хоть как-то вернуть самообладание непослушному телу, ускользающим мыслям. Но попытка провалилась — губы задвигались сами собой, язык высказал все, о чем девушка совсем не хотела говорить. Сама того не понимая, она повторила каждую из самых колких фраз и крупные слезы бесконечной обиды заскользили по ее щекам. Ее собеседник слушал. Не перебивал. А когда голос Кьяры совсем задрожал, и она замолчала, проявляя невероятное усилие воли, чтобы не разреветься вновь, заговорил уже сам принц.
— Искусная любовница, значит... Кьяра. Посмотри на меня, — попросил его спокойный голос, и мужчина внимательно посмотрел в ее глаза. — Ты же сейчас понятия не имеешь, кто я, верно?
В глазах Кьяры даже ничего не мелькнуло. Ее взгляд продолжил блуждать по знакомому и едва различимому лицу в попытке сфокусироваться, но от чего-то все вокруг продолжало дрожать, двоиться и плыть. На этот раз девушке вполне хватило сил, чтобы заставить свое тело молчать, лишь бы не сморозить какую-то глупость, но ее молчание и растерянный вид были гораздо красноречивее слов.
— Прекрасно, — произнес мягкий голос принца, и тогда в следующий миг девушка осознала, что ее непослушное тело легко развернули спиной.
Стараясь удержаться, она невольно опустила обе руки на стол, как вдруг почувствовала мягкие прикосновения: ее длинные платиновые волосы, аккуратными локонами лежавшие на спине, мягко убрали и перекинули через ее плечо. Тонкие пальцы едва ощутимо скользнули по алым росчеркам шрамов, стараясь не причинить боль.
— Это всего лишь шрамы, — уверенный твёрдый голос прозвучал где-то у виска, северянка, одурманенная, опьяненная, вдруг замерла, как испуганный олененок. — Ты — моя наложница, никто, кроме меня, не может решать, буду ли я прикасаться к твоему телу. Их мнение — пустой звук.
Кьяра вновь захотела что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова, не смогла поймать ни одну мысль ускользающим сознанием. Все, что заполняло ее разум — прикосновения тонких теплых пальцев, а за ними… За ними последовало легкое, но настойчивое касание губ. Невесомый поцелуй лег сперва на ее плечо, за ним последовал еще один, коснувшийся лопатки…
— Ты разве не видишь? — рука убрала её локоны, а шепот обжег заднюю сторону шеи. — Эти шрамы нисколько не испортили твоей красоты.
Еще одно касание влажных губ отозвалось дрожью внизу живота, Кьяре вдруг показалось, что она не может дышать. Она чувствовала, как тонкие пальцы ласково, но ощутимо очерчивают ее шрамы, спускаясь все ниже и ниже по спине, пока не наткнулась на прохладную плотную ткань платья. А затем, пуговицу за пуговицей, принц расстегнул тугую застежку — от середины спины к пояснице, обнажая истерзанную спину, и всей ладонью невесомо скользя по изрезанной прежде коже. Теперь, когда шрамы затягивались, они больше не приносили девушке такой сильной боли.
Платье ослабло. Чужие ладони мягко спустили с ее плеч рукава платья. Осознание чего-то неправильного на миг появилось в задурманенном сознании девушки, она метнулась в сторону, но горячие ладони вдруг легли поверх ее запястий, крепко придавили ее руки к столу, поймали Кьяру в клетку. Принц настойчиво поцеловал алый шрам, и северянка застыла. Все внутри нее должно было кричать — ругайся, брыкайся, убегай, происходящее — неправильно! А на деле собственное тело стояло, как вкопанное, прислушивалось к каждому ощутимому прикосновению прямо поверх заживающих ран: горячие влажные губы целовали ее спину.
Тогда в голове вмиг стало пусто. Пропали все мысли, остались только чувства и ощущения прикосновений мягких губ к каждому шраму… От каждого настойчивого поцелуя по всей спине разбегались мурашки, дыхание на секунду перехватило, а затем Кьяра пропустила рваный выдох. Да, происходило что-то неправильное, но… Почему-то ей не было неприятно. Как не было и в ту ночь, о которой Кьяра уже успела позабыть, когда теплые пальцы бережно покрывали мазью ее разбитые в кровь и обожженные ноги…
Она боялась пошевелиться. Тело вдруг бросило в жар, а сердце со всего размаху ударилось о грудную клетку: губы принца медленно прочертили влажную линию вниз — вдоль одной из отметин на ее обнажённой спине. Молодой мужчина крепко держал ее тонкие руки, а его горячие поцелуи покрывали каждую из отметин, которые прежде Кьяра считала отвратительными, ужасными! Но упрямые поцелуи спускались все ниже, ниже…
Тяжелый подол платья потянул вниз ослабленный корсаж. Опомнилась Кьяра в последний миг: она вдруг выдернула руки из-под чужих ладоней и прижала к груди лиф. Опьяненное тело вмиг потеряло опору, но Кьяра скорее упала бы, чем позволила платью совсем обнажить ее стройную фигуру, неудобный наряд на мгновение отрезвил затуманенный рассудок.
Упасть вновь не дали руки принца, он с легкостью придержал северянку за талию, а Кьяра вдруг обернулась. Теперь принцу открылось ее зардевшееся лицо: губы были приоткрыты и жадно ловили воздух, взгляд был совсем растерян. Кьяра чувствовала дрожь, исходящую где-то из-под низа живота, но совсем не понимала, почему.
— Кьяра, неужели я тебя смутил? — голос, позвавший ее по имени, прозвучал чуть насмешливо и мягко, отозвался дрожью в груди.
Девушка не отвечала. Она долго не сводила растерянного затуманенного взгляда с чужой ухмылки, пока та не исчезла с лица принца, превратившись в ровную спокойную линию губ. Затем девушка почувствовала на щеке горячую ладонь, невольно подняла голову. Медленно и бережно скользнув большим пальцем руки по ее влажным приоткрытым губам, принц опасно приблизился к ее лицу. Кьяра ощутила на своих губах его ровное горячее дыхание…
А за тем последовал поцелуй. Осторожный, излишне мягкий и почти невесомый поцелуй.
Впоследствии, вспоминая об этом, принц сам себе признался — он не сдержался, соблазн был слишком велик: вид раскрасневшейся и растерянной северянки был до безобразия притягателен. Впоследствии, вспоминая о поцелуе, Кьяра призналась себе — у нее были силы отвернуться и оттолкнуть.
Но она не стала.