Снег над Песками

Двор, где проводились все праздники, был полон людей. Играла музыка, шли представления, воздух был наполнен шумом чужих разговоров.

Эмин тяжело вздохнул, обводя взглядом всех собравшихся гостей. Прошло от силы два часа с начала празднества, а он уже чувствовал себя выжатым, как лимон. Казалось, язык скоро отвалится — он за год не произносил столько слов, сколько приходилось сейчас — среди гостей были до безобразия важные персоны! Не такие важные, как сам наследный принц, конечно, но играющие роль в огромном количестве значимых для государства дел. С огромным трудом принцу удалось вырвать пару минут для передышки, и это ему повезло! Найдя взглядом брата, он с сожалением отметил, что Амиран уже час не отходит от двух советников императора, вещающих ему нечто до безобразия важное.

Когда перед лицом вдруг возник серебряный кубок, полный напитка, Эмин не сразу осознал, откуда он взялся.

— Выглядите уставшим, — улыбающийся голос прозвучал совсем близко, и тогда принц, будто очнувшись, чуть повернул голову.

Госпожа Далия, улыбаясь, стояла перед ним и протягивала принцу кубок. Молодой человек поспешил улыбнуться. Подношение принял.

— Благодарю. Все в порядке, я не устал, — он снисходительно улыбнулся, но и сам не поверил собственным словам.

Не поверила и Далия, но решила смолчать. Встав рядом с принцем, она задумчивыми глазами обвела гостей.

— Как вам праздник? Я рад, что дождь успел пройти. Мой брат очень старался, чтобы устроить прием в вашу честь, — произнес Эмин.

— О?.. Я думала, старались вы, — задумчиво произнесла девушка, и Эмин вновь улыбнулся.

— Боюсь, у нас строгое разделение обязанностей. К сожалению, или к счастью, первым в очереди на трон являюсь я, мне приходится вести совсем другие дела, нежели Амирану.

— Понимаю, — последовал ответ. — Думаю, его обязанности не менее важны.

— Нисколько. Без него я как без рук, — Эмин усмехнулся и сделал глоток из кубка.

В тот же миг его лицо изменилось, он отстранил от себя сосуд в удивленно уставился на жидкость внутри. Затем он посмотрел на свою невесту. Та, по-прежнему с интересом оглядывая публику, не обратила на принца ни толики внимания, но каким-то образом почувствовала его полный недоумения взгляд.

— Это вода, — подтвердила она, даже не позволив Эмину задать интересующий его вопрос.

— Хотел бы я поинтересоваться, — начал принц, и тогда Далия, наконец, обернулась в нему.

Ее красивые серые глаза с хитринкой смотрели на принца.

— Моя страна безусловно меньше империи Эр-Нари, однако же мой брат — такой же наследный принц, как и вы. Я очень хорошо знаю, как много вина вам приходится выпивать за вечер, пока вы поддерживаете разговоры. Какие бывают последствия я тоже знаю, — произнесла Далия. — Но никто не узнает, что у вас в кубке не вино, верно же?

Принц не мог себе не признаться, что был восхищен. Он уже чуть веселее улыбнулся.

— Но позвольте спросить — где вы взяли обычную воду? — на губах принца появилась усмешка. — Насколько я знаю, из напитков подают лишь анисовое вино.

— Уж не боитесь ли вы, что в бокале яд? — последовал смелый вопрос.

Ответить на него Эмин не успел. Тонкая ручка принцессы Далии мягко и ловко забрала кубок, а в следующий миг девушка прислонила его к губам и сделала большой глоток. Кубок вернулся принцу в руку. Красавица улыбнулась.

— Теперь вы можете быть спокойны. Если там был яд, то мы погибнем вдвоем. Вот шуму-то буде-е-ет, — с ухмылкой протянул ее красивый голос, и Далия, не попрощавшись с принцем, медленным уверенным шагом растворилась в толпе гостей.

***

Первым ощущением стала боль.

Кьяре показалось, что ее голову положили на наковальню и хорошенько ударили молотком раз эдак тридцать, а то и все тридцать пять. Причем бил не кузнец, а неумелый подмастерье — постоянно промахивался, попадал то по уху, то по затылку, то по лбу…

Девушка с трудом открыла глаза. Все вокруг ходило ходуном. Девушка закрыла глаза. Ситуация нисколько не изменилось, а значит, не было никакой разницы — лежать ли, или же бодрствовать. Тогда Кьяра приняла решение сесть. Решение было плохим, об этом оно сообщило рвотными позывами, северянка тут же закрыла рукой рот и глубоко-глубоко вздохнула, чтобы унять отвратительное чувство. Помогло…

— Госпожа северянка соизволила проснуться?

Голос, прозвучавший совсем рядом, был девушке очень смутно знаком. Она вновь открыла глаза и попыталась оглядеться. Она находилась в собственных покоях, лежала в собственной постели, но как именно она здесь оказалась — Кьяра не помнила совершенно. Сквозь витражные окна пробивался утренний свет, разноцветные солнечные зайчики играли на стенах, мебели и полу… В воздухе стоял аромат трав. Такого Кьяра прежде не замечала. Наконец ее взгляд выхватил фигуру, вальяжно восседавшую на стуле рядом с ней. Светлые волосы, белая кожа… О, таких людей в этой стране было до безобразия малое количество, можно было сосчитать по пальцам одной руки! И то пальцы понадобились бы не все.

— Господин Яр?.. — пробормотала девушка.

На лице лекаря отразилось подобие ухмылки.

— Рад, что вы меня узнали. А я вам вчера говорил — пейте с осторожностью. Два кубка, не больше! Вы совсем непривычны к местному алкоголю, госпожа, — ворчливо отозвался он.

Кьяре пришлось очень сильно напрячь мозги. В памяти начали всплывать обрывки вчерашнего вечера… Отвратительный праздник, полный насмешек и сплетен, закончился для нее провальной попыткой побега. Не сумев и шагу сделать ближе к воротам, Кьяра вернулась во дворец… Идти в гарем ей совершенно не хотелось, ей хотелось хоть как-то развеяться, хоть немного позабыть о чужих взглядах и шепоте. Утирая слезы, она слонялась по дворцу и дышала прохладным воздухом. Так она старалась привести свой разум в порядок. Так она и наткнулась на тяжелые двустворчатые двери, ведущие в библиотеку… В этом месте дворца практически не было стражи. По-пути к библиотеке ей встречались лишь редкие слуги, тем самым библиотека ее и привлекла. Здесь не было людей. Оказавшись в огромном просторном зале, полном стеллажей с пыльными книгами и фолиантами, она долго бродила среди полок, пока не увидела свет в глубине помещения. Придворный врач корпел над какой-то книгой. Появление северянки его не мало удивило, особенно ее заплаканный и измученный вид…

Сейчас же, внимательно глядя на молодого человека, Кьяра растерянно моргнула.

— Вы отдали мне вино? — тихо поинтересовалась она, на что Яр недовольно фыркнул.

— На свою же голову. Как знал, что вы не будете меня слушать. Я сидел, никого не трогал, пил по глоточку, изучал записи, но вы явились, заняли мое место и отобрали мои же книги! Ладно вино, но книги!

— О, припоминаю…

— То-то же!

— Что ж. Удивительно, но книги вы читаете интересные, совсем от вас не ожидала. Добавьте туда еще парочку томов о приятном тоне в общении, — хмыкнула северянка, и тогда Яр вспыхнул и развел руками.

— Юная госпожа, будете со мной ругаться — я уберусь от сюда, и сделаю это с огромным удовольствием.

— Это не звучит, как угроза.

— О как! А если я скажу, что знаю, как избавить вас от головной боли? — язвительно усмехнулся лекарь.

Тогда Кьяра насупилась.

— Я тоже знаю, — буркнула она.

— Ага. А в вашем снадобье от головной боли все или почти все травы растут на севере? — ухмыльнулся Яр.

Девушка не ответила, лишь одарила молодого врача недовольным взглядом исподлобья. Тот победно и горделиво улыбнулся, встал и обошел ее постель. На комоде в углу комнаты стоял чемоданчик, а рядом с ним серебряный поднос. На подносе — что-то, чего девушка прежде не видела, а потому с интересом принялась наблюдать за врачом. Сперва она увидела полный горячих углей ковш. На ковше — миска. Взяв чистую ткань, Яр умело процедил через нее отвар в пиалу, отжал до последней капли и поднес девушке.

— Необходимо пить горячим. Мне пришлось сидеть и дожидаться вашего пробуждения, а попутно следить, чтобы угли не погасли и снадобье не остыло, — проворчал лекарь, но Кьяра явно слышала хвастливые нотки в его словах — он очень гордился проделанной работой.

Приняв из его рук пиалу, Кьяра прислушалась к аромату. Все до единой ноты запахов были ей совершенно незнакомы. Девушка расстроилась…

— Что здесь? — спросила она.

— Уж так я вам и скажу. Пейте быстрее, пока идет пар.

Кьяра тут же сощурилась.

— Не расскажете — не выпью, — пригрозила она, с легкостью нащупав болевую точку лекаря.

— Ах вы!.. — вспылил лекарь. — Да вы просто несностны! Желаете, чтобы мои старания пропали?!

— Нет. И вы не желаете. Правда же? — ухмыльнулась девушка.

Яр заскрежетал зубами. Кьяра была абсолютно права — молодого лекаря она раскусила в мгновение ока. Тот был самодовольным, горделивым, и наверняка до безобразия умным, но лишь в одном — в травах. Такие, как Яр, всей душой обожали свое дело, знали каждую мельчайшую тонкость, а иначе в его годы молодой мужчина никогда не стал бы придворным лекарем принцев. А значит — к каждому своему лекарству он относился с такой трепетной любовью, что не передать и словами. Он был немножко сумасшедшим, и, Кьяра готова была поклясться, работал совсем не за деньги и не за статус. На свою должность он явно согласился из расчета, что во дворце принцев сможет добыть какие угодно ингредиенты и травы, сможет не вылезать из лечебницы, а само лечение… О, это уже дело побочное.

— Пейте сейчас же. И тогда, может быть, я назову вам парочку ингредиентов, — проворчал Яр.

— Три. И те, что я точно не знаю, — выдвинула последнее условие северянка.

— Черт бы вас побрал, почем мне знать, какие травы вам знакомы, а какие — нет?

— Не беспокойтесь, я сообщу, — улыбнулась девушка, замечая, как явно начал нервничать и переживать за лекарство лекарь.

— Идет, — Яр фыркнул.

Кьяра улыбнулась шире, несмотря на свою головную боль, и осушила пиалу. Лекарство оказалось до безобразия горьким, а температура обжигала горло и язык, однако северянка прекрасно знала — если врач сказал пить горячим, значит стоит послушаться. От горечи она скривила лицо. Убедившись, что пациентка приняла лекарство, Яр нехотя отчеканил три совершенно незнакомых Кьяре названия, и девушке пришлось очень хорошо напрячься, чтобы все их запомнить.

— При принце Эмине вы были явно обходительнее, — пробормотала она.

— При принце Эмине все обходительные, вы тоже, — передразнил Яр, отбирая у девушки пиалу и собирая на поднос все, что было принесено в покои наложницы. — К слову, вы постарались, когда оставляли ему рану. Насколько же глубоко вы всадили тот несчастный осколок?

Кьяра недовольно нахмурилась.

— У меня не было времени думать, как бы сделать рану поменьше, — хмыкнула она. — Я всего лишь хотела спасти ему жизнь.

— Путем втыкания стекла в плечо?

— Ну, это, в конце концов, помогло.

Яр сузил глаза и чуть обернулся к Кьяре.

— Госпожа, позвольте мне поинтересоваться. Вы вообще отдавали себе отчет в том, что делаете? Вас могли казнить.

— Повторюсь — у меня не было времени думать. И, как видите, я жива.

Яр задумчиво хмыкнул.

— Что ж… Ваш метод я постараюсь запомнить. На будущее.

— Мой запомните. А метод предыдущего врача — не стоит, он просто делал бесполезный отвар из всего подряд. Вы знаете, чем принц болен и что от этого поможет? — поинтересовалась северянка, как вдруг Яр с шумом захлопнул принесенный с собой чемоданчик, в котором покоились все его врачебные инструменты — рассмотреть их, к сожалению, Кьяра не успела.

— Это уже совершенно вас не касается, госпожа, — отрезал лекарь. — Мои вам рекомендации — лежать и отсыпаться. Еще только раннее утро, голова пройдет в течении получаса. И, прошу вас, больше никакого анисового вина.

— Господин Яр, — голос северянки остановил лекаря прямо на пороге ее покоев. — Я не помню, как тут оказалась.

— Ну, с этим я не помогу. Скажу только, что я врач, а не носильщик.

— Это уж точно, на второе у вас потенциала недостаточно, — хмыкнула девушка, наблюдая, как за врачом закрылась дверь.

Кьяра тяжело вздохнула. Голова по-прежнему гудела и оставалось лишь надеяться, что снадобье Яра скоро подействует. Подумав о лекаре, девушка недовольно скорчила лицо — Яр был похож на нее и именем, и внешностью, и любовью к травам и снадобьям. Гремучая смесь. И Кьяре она, конечно же, не нравилась.

Еще пару минут девушка молча лежала в своей постели, пытаясь восстановить в памяти обрывки вечера. Он поминал библиотеку, помнила недовольное лицо Яра, когда она обнаружила его за книгами. Помнила даже то, как он подсунул ей какую-то огромную книгу по травам и принес вина. Тогда Кьяра решила, что для нее это лучший исход вечера. Но сейчас уверенность таяла на глазах…

«Как же я тут оказалась?» — подумала Кьяра, закрыла на секунду глаза…

А в следующий миг северянка резко села на постели, обеими руками закрыв рот и испуганно распахнув глаза. Ее лицо пылало. Воспоминания вернулись резко. Неожиданно. Застали Кьяру врасплох. Застыв в одном положении с пылающим лицом и ушами Кьяра долго смотрела в одну точку перед собой. Горячие губы, очертившие каждый ее шрам… Мягкие, но уверенные прикосновения к ее спине, талии, к ее рукам… Поцелуй. Настойчивый. Нежный.

— О нет… Нет-нет-нет. — прошептала северянка, прикладывая к горячему красному лицу ладони в попытке хоть как-то охладить кожу. — Это сон. Это был просто сон, — попыталась убедить себя Кьяра, но в собственную ложь верилось с трудом — воспоминания были слишком реальны.

Она вспомнила все — мягкость и жар чужих рук, вкрадчивый и уверенный тон голоса, звучавший между поцелуями, покрывавшими спину и плечи. Вспомнила запах пряностей и сандала. Там, в библиотеке, с ней был принц. Вопрос у Кьяры остался лишь один — какой?..

— Кьяра, возьми себя в руки, — заявила себе девушка и спрыгнула с кровати, вмиг забыв про раскалывающуюся от боли голову.

Девушка тут же замельтешила по собственным покоям, пытаясь восстановить в памяти мельчайшие детали, но те, как на зло, ускользали, словно юркие рыбки в пруду. Она помнила бал, она помнила Яра, она помнила даже то, что вычитала в книгах! Но, как на зло, она совершенно не помнила, кем был тот человек, что покрывал поцелуями ее шрамы… Нет, определенно человек был принцем! Но и этих принцев Кьяра знает по меньшей мере две штуки! Девушка тихо взвыла. В памяти ожили чувства. Северянка вдруг осознала, что не пыталась вырваться, не пыталась ругаться… Она вдруг поняла, что вчера вечером каждое касание чужих губ отзывалось в ее животе приятной дрожью. Она вдруг вспомнила, что абсолютно не была против поцелуя! Но это было вчера! Сейчас она была против, еще как!

— Кьяра, ты что наделала?! — спросила у самой себя девушка, закрыла ладонями лицо и опустилась на стул.

Ее терзало такое безобразное смущение, что северянка в буквальном смысле слова не могла придумать, куда себя деть. И как долго ей пришлось бы себя так терзать — Кьяра не знала, но в следующий момент в ее двери постучали. Девушка резко вскинула голову.

— Да?.. — ответила она быстрее, чем подумала, а стоит ли кого-то сейчас к себе пускать.

Дверь открылась. К удивлению Кьяры на пороге оказалась Аванти. Сдержанная и высокомерная на вид девушка была одной из немногих, с кем Кьяре удалось найти хоть какую-то связь, и теперь наложница внимательно и немного удивленно смотрела на северянку с порога ее покоев.

— Кьяра, твои служанки еще не подняли и не собрали тебя? — в недоумении поинтересовалась Аванти.

— Я давно сказала им этого не делать, в моей стране не принято, чтобы тебя будили и помогали умыться и одеться, — честно призналась Кьяра. — Почему ты спрашиваешь?

— Потому что сегодня наша с тобой очередь заниматься уборкой, — ответила девушка, и тогда северянка немного облегченно выдохнула.

Не хотелось бы ей внезапно узнать, что с утра пораньше требуется куда-то идти, или вовсе сопровождать принцев. Ко встречи с ними Кьяра не была готова совершенно. Ни физически, ни, тем более, морально… Да она и представить не могла, как будет смотреть им в глаза! Хотя, возможно, именно в их бесстыдные глаза посмотреть и стоило. И кому, позвольте узнать, пришло в голову целовать пьяную беззащитную девушку?! И совершенно не важно, что это стало действенной попыткой успокоить ее расстроенные чувства.

Тяжелая корзина, полная постельного белья, оттягивала руки, но Кьяра предпочла заняться именно работой в гареме. В конце концов это означало, что сегодня она сможет остаться в гареме и никуда не выходить. Разве что до флигеля прачек. Они с Аванти обходили каждую комнату — обитательницы гарема как раз только проснулись и разошлись заняться утренними делами.

— Ты очень задумчивая сегодня. Все в порядке? — покинув очередные покои, Аванти обернулась на Кьяру, и северянка буквально вышла из оцепенения.

— А… Да…

Аванти вздохнула.

— Кьяра, я слышала о чем шептались на празднике люди. Прошу тебя, не бери в голову. Их слова — пустой звук, не более, я знаю, о чем говорю, — заверила она. — Тебе не стоило сбегать с праздника.

— Ничего не смогла с собой поделать. Не ушла бы — наговорила бы кучи гадостей гостям, я не привыкла держать язык за зубами.

— О, об этом я знаю, — хмыкнула наложница. — Нас с Фэррой ты примерно так и поприветствовала. Будь добра, отнеси корзину прачкам, мы закончили, — заявила Аванти и сложила в корзину последнее белье.

— Закончили?.. Еще ведь только девять покоев обошли.

— Да. Те две комнаты Рэмма сказала не трогать. Живущие в них наложницы по приказу принца Амирана не могут покидать свои покои, сейчас решается вопрос с их наказанием.

— Наказанием?.. — растерялась Кьяра.

— Да, но меня не расспрашивай. Самой интересно, но Рэмма не раскололась… Так что, пожалуйста, если не сложно, отнеси белье… — буркнула девушка.

Аванти была той еще белоручкой. Традиция, по которой наложницы делают легкую уборку во всех покоях, ей откровенно не нравилась, но ее роль Аванти понимала. В гареме всегда шли войны, а вести войну втройне сложнее, когда знаешь, что в твои покои в любой момент могут попасть прочие наложницы, перетрясти все белье и попутно заглянуть во все ящички в поисках чего-то интересного. Так и было найдено снадобье, подаренное Кьяре… Так Кьяру и обрекли на ужасную порку.

Северянка, тем временем, подняла корзину и направилась прочь из гарема. Она шла, задумчиво опустив голову. Воспоминания все еще заставляли ее краснеть, но теперь она уже могла держать свои эмоции в руках. Медленно, но верно она вспоминала сказанные принцем слова… Что-то о шрамах, что-то о красоте… Но воспоминания все равно были нечеткими и возвращались урывками.

Миновав несколько коридоров, Кьяра подошла к повороту, ведущему как раз к прачечным, но стоило ей завернуть, как вдруг вдалеке она заприметила две фигуры. Девушка тут же остановилась.

— О… — буркнула она себе под нос, едва осознав, что стала свидетелем сцены, не предназначенной для чужих глаз — там, вдалеке, в самом неприметном месте коридора, где не было ни стражи, ни прочих слуг, двое… целовались. — Прекрасно, мне теперь только крыса не будет напоминать о случившемся, — фыркнула Кьяра и сделала два шага назад, обратно за угол.

Здесь она прислонилась спиной к стене и задумчиво уставилась в пустоту. Мешать молодым людям она совершенно не хотела — очевидно, что те искали место, где не будут застуканы за поцелуями и тихими разговорами. О правилах дворца Кьяра узнала еще не все, но что-то ей подсказывало, что все романы здесь были тайными. Впрочем, нежелание смущать слуг дало Кьяре шанс постоять и подумать о собственных проблемах. Здесь ей тоже совсем никто не мешал. Но чем дольше Кьяра стояла, тем краснее становилось ее белокожее лицо. В памяти всплыли последние и самые важные воспоминания. Она вспомнила чужие слова… Кьяра медленно сползла по стенке и уткнулась лицом в краешек бельевой корзины.
     
«Ты — моя наложница, — прозвучал в голове вкрадчивый низкий голос. — Никто, кроме меня, не может решать, буду ли я прикасаться к твоему телу.»

Эти слова оказались ключевыми. Принц, целовавший ее в библиотеке, последнюю очередь желал, чтобы она смогла отличить его от брата. Но ведь он не знал, что Кьяре удалось подслушать разговор старшего принца и императора. Он ведь не знал, что теперь северянка прекрасно знала, кто именно приобрел ее на рынке невольниц…

— Я ведь принадлежу принцу Амирану… — прошептала Кьяра, сгорая от смущения и стыда.

Она настолько погрузилась в собственные мысли и чувства, в основном состоящие из смятения и неловкости, что далеко не сразу услышала приближающиеся шаги. Молодая пара, что стала для Кьяры препятствием, расходилась каждый на свое рабочее место, и хорошо бы Кьяре убраться поскорее, да не смущать служанку, что, судя по легким шагам, направлялась в ее сторону. Но было уже поздно.

Мимо девушки быстрым шагом пронеслась фигура, смущенно закрывающая предплечьем лицо. В тот момент наложница застыла, решив, что темные волосы и уверенная походка лишь показались ей знакомыми, однако… Однако, «служанка», сделав мимо Кьяры несколько стремительных шагов, вдруг сбавила скорость, а затем и вовсе остановилась. Некоторое время девушка так и стояла, будто бы переваривала всю полученную за краткий миг информацию. Затем она, так и не обернувшись, сделала несколько широких шагов назад, пока не поравнялась с Кьярой. Северянка в немом изумлении снизу вверх смотрела на безобразно знакомое лицо. Чужие разноцветные глаза буквально прожигали в наложнице дыру… Вовсе не служанка возникла перед Кьярой. На нее молча смотрела Рэмма.

— Как долго ты здесь находишься? — прозвучал ее холодный настороженный голос, но Кьяра ответила не сразу.

Сперва она выстроила всю логическую цепочку, начиная от застуканной пары до сего момента. Затем на лицо северянки медленно-медленно снизошла ехидная улыбка. Наконец, всецело осознав, в какой именно ситуации оказалась, Кьяра тихо хихикнула.

— Кажется, достаточно долго, — произнесла она и быстро поднялась с пола.

Рэмма сжала губы в тонкую линию. Это было чертовски плохо заметно, но Кьяра хорошо читала лица — Рэмма титаническими усилиями сдерживала собственное смущение. В начавшейся игре Кьяра оказалась ведущей. Северянка широко улыбнулась.

— Боже мой, Рэмма, кто он? — в лоб спросила девушка, и смотрительница гарема тут же шумно втянула в легкие воздух.

— А тебя, мое сокровище, это ни коем образом не касается, — процедила она, силясь казаться уверенной и спокойной. — Кьяра, об этом никто не должен знать. Слышишь меня?

— Слышу, — улыбнулась северянка. — Я никому и не расскажу, у меня тут друзей, знаешь ли, маловато. Но я сгораю от любопытства.

— Ну знаешь ли! — вспыхнула Рэмма. — Сгорает она! Кьяра, ты — одна сплошная неприятность, ну как же так выходит?!

— Не поверишь, мне часто об этом говорят, — северянка продолжила улыбаться. — Правда, последнее время только один человек. Слышать такое от тебя — что-то новенькое.

Рэмма глубоко вдохнула и выдохнула, сдалал к Кьяре шаг и опустила руки на ее плечи.

— Я серьезно, Кьяра. Я тебя прошу — никому ни слова. Особенно Эмину и Амирану, слышишь?! Особенно!

— Вот уж за что ты точно можешь не переживать, — Кьяра фыркнула. — С одним я не стану сплетничать, а с другим в ближайшее время не хотела бы даже пересекаться. Но Рэмма, неужели ты мне не расскажешь?

— Нет, нет, и точка, — уверенно заявила та. — Что ты вообще делаешь здесь в такое время?!

— Убираюсь, — Кьяра продемонстрировала корзину в своих руках, и тогда Рэмма обреченно прикрыла глаза в осознании, что совсем забыла об уборке и слишком легко попалась на глаза собственной наложнице.

— Давай так, — начала смотрительница спокойным голосом. — Я просто скажу тебе пару фактов об этом человеке, а ты сделаешь вид, что никогда тут не была и ничего не видела, и не будешь донимать меня расспросами?

— Идет, — вмиг согласилась северянка, и Рэм вновь глубоко вздохнула.

— Этот человек уже очень давно добивается моего расположения.

— Достаточно давно, чтобы вы прятались от слуг и стражи в темных коридорах и целовались?

— Достаточно, — сдержанно произнесла смотрительница, хотя Кьяра видела, с каким трудом ей это дается. — Но наши с ним статусы настолько разнятся, что у него могут быть большие проблемы. Поэтому, Кьяра, бога ради, держи язык за зубами. Никому ни слова.

Тому, как холодно и спокойно Рэмма произнесла последние слова, Кьяра даже несколько удивилась. Их смысл был слишком печален для такого сдержанного поведения.

— На этом все, — Рэмма оборвала северянку в тот момент, когда Кьяра уже открыла было рот для очередного вопроса. — Ты мне пообещала. Об этом никто не знает, кроме тебя, так что, прошу, сохрани это в секрете. Ах да, и Арвилю тоже не смей ничего говорить! А теперь иди и продолжай заниматься своими делами.

С этими словами Рэмма развернулась и быстро зашагала прочь, а Кьяра проводила ее печальным взглядом. То, что начиналось для северянки, как забава, закончилось смешанными чувствами. В один момент девушка поняла, что совсем ничего не знает о человеке, которому доверяла больше всего во всем этом огромном дворце. И, черт возьми, Арвиль был единственным, у кого она могла бы что-то спросить! Но теперь не станет просто из уважения к Рэмме.

Задумчиво опустив голову, северянка зашагала дальше по коридору, пока не достигла прачечной, где заботливые служанки забрали у нее корзину и тысячу раз поблагодарили за проделанную работу. Многие из них никак не могли привыкнуть к правилам гарема, по которым наложницы обязаны были вести хозяйство в собственном «доме», наводить порядок и соблюдать какую-никакую дисциплину. Как правило до вхождения в гарем знатные девушки даже не знали, как на подушку надевается наволочка.

Низко опустив голову и скрестив руки на груди, Кьяра с задумчивым видом поплелась обратно. Ситуация с Рэммой задела девушку за живое. Оказывается, статус играл в этом мире слишком важное значение. Настолько, что даже Рэмма не была свободна?..

Глубоко задумавшись об этом, Кьяра уверенным шагом шла в темноту коридоров, совершенно не глядя на дорогу, как вдруг с чем-то столкнулась. «Что-то» оказалось теплым, мягким и даже поймало Кьяру за плечи, когда она отшатнулась в сторону.

— Я прошу прощения, — невольно пробормотала северянка, лишь затем подняв голову.

Взгляд ее тут же столкнулся с пронзительными серыми глазами, что смотрели на нее с внимательным прищуром. Человек, возникший у Кьяры на пути, будто бы и не собирался уступать дорогу северянке, пока та, не глядя, шла на него. Человек будто бы желал убедиться, что незадачливая наложница совершенно точно попытается сбить его с ног. А Кьяра так и продолжала удивленно и растерянно смотреть в серые глаза. Хотя бы потому, что кроме глаз ничего толком и не было видно — стоящий перед ней мужчина был одет в неприметную темную одежду, а его лицо целиком прятали капюшон и куфия, оставлявшая лишь прорезь для глаз. Девушку прошибло.

— Господин Эмин?.. — растерянно произнесла Кьяра, снизу вверх глядя на мужчину.
Казалось, в серых глазах на секунду мелькнуло удивление. Мужчина потянулся рукой к лицу и стянул вниз край куфии. Кьяра не ошиблась.

— Как ты поняла? — первым делом спросил Эмин, внимательно взглянув на северянку, и тут Кьяра растерялась.

Она и рада была бы объяснить, но, признаться честно, и сама не понимала, как без толики сомнений назвала имя старшего принца. Всего лишь благодаря его взгляду?..

— Угадала… — пробормотала Кьяра.

Эмин хмыкнул, и вдруг Кьяра почувствовала, как ее оттесняют к стене. В следующий миг рука старшего принца уперлась в каменную кладку прямо над ее плечом, и Эмин наклонился ближе к ее лицу. Девушка напряженно нахмурилась. Принц буквально сверлил ее взглядом.

— Что ж. Раз уж мы встретились, хотел бы я услышать, как ты объяснишь свой вчерашний поступок. Ты невероятно удачлива — мы встретились, когда я уже успел остыть. Вчера я искренне желал вышвырнуть тебя прочь из дворца, сегодня я готов послушать твои оправдания. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, какую суету навела?

Кьяра упрямо нахмурилась, но взгляд отвела. Должно быть, лишь второй раз в жизни она ощущала вину, стоя перед принцем. Первый был во дворце императора.

— Если бы я не ушла, то суета была бы куда сильнее, — фыркнула Кьяра. — Мне стоило огромных усилий сдержаться и не высказать вашим гостям все, что я о них думаю.

— Я должен тебя за это благодарить? — холодно поинтересовался старший принц.

— О, я буду не против.

— Что ж, спасибо, что ты в очередной раз доставила мне маленькую гору проблем, а не целый океан. Было бы чертовски хлопотно скрывать твой побег от всей страны после того, как сотни людей убедились в твоем существовании.

— А как же вы планировали скрывать мой побег, когда предложили мне перелезть через стену? — Кьяра фыркнула.

— Я что, по-твоему, глуп? Эти стены построены от штурма армий, мне и беспокоиться не стоило, что какая-то крошечная северянка на них взберется, — холодно ответил принц.

— Если бы я не знала, что вы обязательно припугнете меня наказанием, я бы сказала, что вы тот еще гад, — отчеканила северянка.

— О, — Эмин притворно улыбнулся. — Если бы ты так сказала, то я бы заставил тебя об этом пожалеть.

— Не сомневаюсь.

— Вот и умница. Что ж, у меня больше нет на тебя времени. Никому не говори, что видела меня здесь, — отчеканил Эмин. — И поблагодари при встрече Амирана, я не так сильно зол лишь благодаря ему. — с этими словами старший принц натянул куфию обратно на лицо и направился прочь.

Кьяра тут же всплеснула руками. Ну конечно, поблагодари Амирана! Поблагодари человека, которому она не знала, как смотреть в глаза!

— Это что, проклятое место? Я хоть кому-то могу рассказывать, что тут происходит? — фыркнула она, как вдруг принц остановился, пару секунд постоял, а затем, глубоко и тяжело вздохнув, направился обратно.

Кьяра проследила за Эмином взглядом и совсем растерялась, когда он вновь остановился перед ней. Его серые глаза долго и задумчиво смотрели на девушку, будто принц находился на грани принятия какого-то чертовски важного решения. Затем он закатил глаза и, кажется, что-то недовольно пробормотал. Кьяра хотела бы возмутиться, сказать, что на этот раз точно не она была виной его странного настроения, но не успела. На ее глазах старший принц Эмин снял с себя плащ и сунул его Кьяре в руки.

— Подержи, — последовал приказ, а не просьба. — Возможно я очень пожалею о своем решении…

От удивления Кьяра ничего не сказала, но то было лишь началом представления. Пока она сжимала в руках ткань плаща, пахнущую такими знакомыми благовониями, принц быстро снял с себя куфию и растрепал каштановые волосы рукой. В следующий миг он тремя точными и уверенными движениями обернул платок вокруг головы Кьяры и спрятал за краем куфии ее бесконечно удивленное лицо.

— Что вы… — начала было северянка, но тут же замолчала, потому как принц снял с себя черный кафтан и оказался перед девушкой в одних лишь штанах, да светлой подпоясанной рубахе, что было безумной редкостью — все местные костюмы были многослойными.

Плащ исчез из рук Кьяры, а вот кафтан напротив — оказался прямо на девушке. Если принцу он достигал колена, то на Кьяре кафтан почти волочился по земле. Хрупкая и невысокая северянка выглядела до безобразия нелепо в черной одежде принца, явно не подходящей ей по размеру. И неподходящей — это слабо сказано. Однако же принц довольно оглядел проделанную работу. Свой плащ он натянул обратно на себя, спрятал под объемным капюшоном темные волосы и лицо.

— Прости уж, пояса для тебя не припас, — холодно произнес принц и крепко взял Кьяру за руку. — Идем, — заявил он, и потянул северянку за собой.

— Господин Эмин, что происходит? — наконец смогла произнести ошарашенная Кьяра.

— Ах да, — тогда молодой человек обернулся и одним движением сдвинул куфию девушке прямо на глаза.

Кьяра оказалась в темноте. Конечно же так не было видно ни черта, но стоило ей потянуться рукой к лицу, как властный голос принца холодно пригрозил.

— Тебе не хочется знать, что я прикажу с тобой сделать, если ты уберешь куфию с лица и откроешь глаза.

Девушка опустила руку.

— Объясните мне, что происходит, — потребовала она.

— Я кое-куда хочу съездить. Кое-что проверить.

— А при чем тут я?..

— Сам не знаю, но еще пара вопросов — и я оставлю тебя во дворце.

Кьяра тут же закрыла рот. Угроза магически подействовала на ее поведение — далее северянка в полном молчании следовала за Эмином, даже несмотря на полную неизвестность. Только его горячая рука, сжимающая ее ладонь, заставляла девушку в смятении покусывать губы. Этим маршрутом Кьяра уже проходила, но запомнить долгую дорогу с завязанными глазами было до безобразия сложно. Тень сменялась ярким утренним светом, свет — тенью, наверняка они пересекали внутренние дворы, вновь прятались в коридорах дворца и флигелей, пока Кьяра не начала различать шум улиц оживающего города. В тот раз Амиран привел девушку на рынок. Однако в том, что старшему принцу так же интересна базарная площадь, Кьяра почему-то сомневалась.

— Постой, не двигайся, — Эмин внезапно остановился и отпустил ее руку, а сам вдруг куда-то исчез.

Кьяра совсем растерялась, оставшись стоять одна с завязанными глазами, но поднять куфию с лица она так и не решилась. Поджав губы, Кьяра размышляла лишь о том, как, должно быть, забавно выглядит со стороны — закутанная в мужскую одежду, да и с замотанным платком лицом.

— Я сейчас посажу тебя в седло, — голос Эмина возник уже где-то за спиной.

Сперва он поймал Кьяру за запястья и опустил ее руки на луку, чтобы Кьяра крепко за нее схватилась. Затем он с легкостью поднял ее фигурку за талию и усадил верхом на коня.

— Только не говорите, что мы едем в столицу, — буркнула северянка, пряча за словами смущение, когда ощутила фигуру принца у себя за спиной.

— Ну, по крайней мере в ее направлении, — отозвался Эмин и куда-то направил коня, заставив того сейчас же перейти на галоп. — Должен тебя предупредить — возможно мы вернемся во дворец, и за все время ты так и не снимешь куфию. Я не уверен, что мы увидим то, на что я рассчитываю.

— Это Ин-Саор?.. — Кьяра нащупала под рукой жесткую гриву.

— Нет, Ин-Саор слишком заметен, пришлось позаимствовать другого, — последовал ответ.

Тем временем шум, доносящийся со стороны базара, начал отдаляться и стихать. Пропадали запахи, исчезали чужие голоса. Кьяра изо всех сил напрягла слух — единственное, на что сейчас она могла опираться, но слышала девушка лишь топот копыт, шорох одежды и шум ветра в ушах. Время шло. И чем больше его проходило, тем сильнее Кьяра терялась в предположениях. По ощущениям они уже покинули город, вокруг не раздавалось ни единого звука кроме шороха песка! И вот, наконец, Эмин натянул поводья и конь перешел с галопа на шаг, пока совсем не остановился. Кьяра повела головой в попытке осознать, где находится, но сквозь куфию пробивалось яркое солнце, голову и плечи напекало, а вокруг царила тишина и шелест песчинок. Если они не в пустыне, то Кьяра и не знала, где еще они могут оказаться!

— Кажется, я поняла, — мрачно пошутила девушка. — Вы решили от меня избавиться. Тайно вывезли из дворца и сейчас бросите посреди барханов.

— План хороший, но одного ты не учла: Рэмма единственная, кто может открутить мне за тебя голову. Да и Арвиль с Амираном не сильно обрадуются, — в той же манере ответил принц и спешился.

Ощутив прикосновения его рук, Кьяра потянулась в сторону и, оперевшись на широкие плечи, позволила принцу спустить ее с седла, однако стоило ее ногам коснуться песка, как Эмин, чуть удобнее перехватив Кьяру, вдруг легко поднял ее на руки. Девушка ахнула и растерянно вцепилась тонкими пальчиками в его одежду. В тот же миг она принялась растерянно вертеть головой.

— Что вы… — начала было девушка, но принц ее прервал.

— Должно быть, север очень красив, если ты так мечтаешь вернуться домой?

— Это не единственная причина, но конечно красив. Что вы делаете? — изумленно спросила Кьяра, чувствуя, как принц куда-то направился вместе с ней на руках.

Тому, как легко и бесцеремонно он управлялся с ее фигуркой, Кьяра могла лишь подивиться. Возмущения она не испытывала, а вот неловкость — вполне. Уже достаточно давно в голову северянки начало прокрадываться осознание, что принцы — далеко не последние люди этой страны, и когда один из них так вольно смеет с тобой обращаться то обязательно смутишься. От него исходил привычный запах сандала, пряностей, бадьяна… Но к этому запаху примешалось что-то еще. Что-то, к чему Кьяра не была привычна. Аромат, что прежде Кьяре не доводилось вдыхать.

— Я не планировал никого с собой брать, мне крайне редко удается выбраться из дворца, да еще и без нравоучений Рую. Но видимо ты должна была попасть мне под руку, чтобы это увидеть, — произнес принц, как вдруг Кьяра услышала под его ногами не шорох песка, а плеск.

Не имея возможности ничего увидеть, она крепче сжала под пальцами ткань его рубахи, и что есть сил напрягла слух — Эмин заходил в воду. В воду! Откуда в пустыне вода?! Кьяра не слышала шума волн, не чувствовала солоноватого запаха в воздухе, они совершенно точно не приехали к побережью.

— Мне казалось, вы на меня очень злы, — настороженно произнесла Кьяра.

— Да, — Эмин ни секунды не ждал, прежде, чем согласиться. — Но если когда-нибудь ты все же сможешь добраться домой, то пусть будет хоть что-нибудь хорошее, что ты будешь помнить о пустыне. Готова?

В голосе старшего принца Кьяра услышала добрую усмешку. Затем она неуверенно кивнула, и тогда Эмин осторожно опустил Кьяру вниз. Ее ноги, обутые в красивые и явно дорогие туфли, на середину голени погрузились в теплую воду, вмиг намокли подол ее платья и темный кафтан принца. Все еще неуверенно держась за плечо Эмина, Кьяра сняла с головы куфию, позволив легкому ветру освежить кожу и растрепать платиновые волосы. Затем девушка открыла глаза.

Ее сердце, целиком и полностью отданное северу, вдруг замерло, а потом затрепетало, как маленькая теплая пташка в руках. Не веря своим глазам, Кьяра сделала шаг. Затем еще один, и еще… Она медленно шла, погрузив ноги в теплую воду, под ступнями ощущая песчаное дно. Яркое и беспощадное солнце пустыни, еще не поднявшееся в зенит, выглядывало из-за высокого бархана, заставляя длинные тени стелиться по песку и воде. А вокруг Кьяры на километры вперед простиралось бесконечное поле распустившихся лилий…

Высокие зеленые стебли поднимались прямо из-под воды, веером распускали яркие листья, а на самой верхушке расцветали белые и розовые цветы. Воздух был наполнен пъяняще-сладким ароматом. Цветы росли посреди безжизненной пустыни. Цветы росли из напитанного водой песка. Цветы тянулись к солнцу, и качались от каждого дуновения ветерка. Куда ни глянь — пустынные лилии простирались до самого горизонта, им не было ни конца, ни края. Это было чудо. Чудо, которому требовались долгие дни проливного дождя, чтобы собрать все силы в кулак и расцвести на краткий миг, прежде, чем их не иссушит беспощадное желтое солнце. Чудо, которое кому-то доводилось увидеть лишь раз за всю свою жизнь. Чудо, что заставило ком застрять в горле юной северянки…

Это было прекрасно. Прекраснее пустынных городов, прекраснее рукотворных садов! Прекраснее архитектуры пустынной страны, и прекраснее бескрайнего моря, омывающего берега империи… И этой красоте не было ни конца, ни края.

Кьяра с трудом проглотила слезы. Ей хотелось плакать. Но сегодня не из жалости к себе, не из-за обиды, и не из-за злости. Ей хотелось плакать от красоты и от светлой тоски по бескрайним полям ее родного севера. Прежде ни на секунду Кьяра не могла представить, что на выжженной солнцем земле без заботливых рук человека и без титанических усилий способно вырасти хоть что-то! Но теперь она смотрела на пустынные лилии и желала остаться в этом месте еще хотя бы на один краткий миг…

Когда Кьяра осознала, что все это время шла, шла, и просто шла среди ароматных цветов, ведомая неизвестным чувством, застрявшим где-то в животе и груди, принц был уже далеко позади нее. Кьяра остановилась и развернулась. Отсюда она видела — Эмин не шелохнулся. Он по прежнему стоял на месте. Стоял, опустив руки, выпрямив спину… Эмин не сошел бы за обычного человека, даже если бы сильно постарался — его прямая гордая осанка выдавала в нем благородное происхождение сильнее, чем сам принц мог бы представить… Он не смотрел на Кьяру. Его взгляд был направлен в сторону, туда, где бесконечное поле упиралось прямо в поднимающееся из-за бархана солнце. Кьяра не видела, но чувствовала — принц был глубоко погружен в свои мысли.

— Господин! — Кьяра и сама не поняла, как решилась его окликнуть, но принц не шелохнулся. — Господин! — она крикнула громче, но то ли ее голос потонул за шумом ветра, то ли наследник империи был слишком глубоко в себе, но он вновь даже не повернул головы.

Кьяра была весьма своенравной. Кьяра ненавидела, когда ее не слушают, а этот несносный принц явно позволял себе ее не слышать! И тогда вдруг с губ Кьяры сорвалось его имя. Просто имя. И все.

— Эмин!

Принц дрогнул всем телом. Он медленно повернулся и на лице его читалось растерянность и удивление, собственное имя будто вывело его из сна, и теперь принц искал взглядом того, кто потревожил его мысли. И он нашел Кьяру. Вдалеке, посреди цветущих лилий. И он замер, потому что ее лицо показалось принцу совсем незнакомым, совсем другим!

— Спасибо! — донесся до принца звонкий девичий голос.

Молодой наследник империи так и не шелохнулся. Впервые Эмин видел, как широко и беспечно улыбалась Кьяра. Улыбалась ему. Впервые в этой пустыне он увидел настоящее чудо.