Снег над Песками

Порой Эмин благодарил всех богов за то, что его и Амирана кабинет находился в западной части дворца. Палящее пустынное солнце, весь день освещающее дворец, заглядывало в окна кабинета лишь ближе к вечеру, когда уже клонилось к горизонту.
Благодаря этому проводить дни за рукописной работой было гораздо легче. А работы у принца было хоть отбавляй…

Младший принц Амиран появлялся в кабинете гораздо реже. Когда-то давно братья негласно разделили свои обязанности: старший, будущий император, был погружен в политику государства, вел переписки, держал связь с императором и тайным советом, в то время, как Амиран в большей степени исполнял роль наместника в портовой столице, куда его величество Селим отправил юных принцев.

Амиран знал о городе абсолютно все, для Эмина он был ушами и глазами, в то время, как Эмин посвящал брата во все дела внешней и внутренней политики. Это было логичным и правильным решением. С самого детства Амиран привык быть для старшего брата правой рукой и, к удивлению огромного количества людей, никогда не посягал на трон. Придет время, и Эмин станет править в Сафире, политической столице империи. Придет время, и Амиран останется наместником Равена, помогая грамотно управлять страной из столицы портовой, не менее важной для всего государства.

Когда в дверь постучали, старшему принцу пришлось отвлечься от всей своей бумажной волокиты. На пороге его кабинета появилась стройная хрупкая фигурка смотрительницы гарема.

— Ты что, все еще здесь? — искренне изумилась Рэмма, когда дверь за ней закрылась и молодые люди остались наедине без посторонних глаз.

Недолго думая, Рэмма подошла к столу и присела на самый край, смерила взглядом стопку подписанных и отмеченных императорской печатью документов.

— Вот это да, ты целиком в работе…

— И тебе бы не мешало, Рэм, — недовольно отозвался Эмин. — Если тебе ничего срочно не требуется, то прошу — иди работай, я очень сильно занят.

Рэмма тут же скрестила руки на груди.

— Не могу, — с усмешкой заявила она. — Я иду к парадному входу. Кто-то же должен встретить твою будущую жену, если сам ты погряз в работе.

Едва услышав эти слова, Эмин тут же отвлекся и отыскал взглядом часы. Присмотревшись ко времени, он тяжело вздохнул и протер ладонями лицо.

— Уже так поздно?.. Почему меня никто не предупредил, что она уже прибыла…

— Еще нет. Караван только что миновал внешние ворота и сейчас пересекает город. У тебя как раз есть время. Вся официальная часть приема давно подготовлена, а ты сидишь и никак не можешь оторваться от работы.

— Я понял, — вздохнул принц. — Идем…

С этими словами он захлопнул толстую рукописную книгу, кинул в чернильницу перо и поднялся со стула, чтобы покинуть кабинет. Рэмма поспешила за ним.

— Ты не выглядишь взволнованным, — удивленно произнесла она. — К тебе везут твою будущую супругу, а ты просто буднично идешь ее встречать.

— Это необходимость, я и вовсе бы не шел, если бы это не выглядело дурным тоном, — отозвался Эмин, краем глаза замечая, как по коридору за ним засеменила свита из нескольких слуг и стражей, а это означало, что Рэмме придется забыть про фамильярность. — Она всего лишь станет кем-то вроде очередной наложницы.

— Вот именно, до свадьбы она станет вашей наложницей, господин, — Рэмма и правда заговорила со своим другом, как с принцем. — А затем будет всю жизнь вас терпеть, — добавила она.

— А меня надо терпеть? — изумился принц.

— Порой да, очень надо, — Рэмма тут же фыркнула. — Особенно когда вы не в духе. Вы же у нас вспыльчивый, господин Эмин.
     
— Не припоминаю, чтобы хоть раз отчитывал кого-то просто так, — отозвался наследник трона, и Рэмма поспешила сменить тему.

— Все бы так относились к собственным свадьбам. Разве вам не обидно, что вы не сможете выбрать девушку себе по душе? — недовольно пробормотала Рэмма. — Хотя бы из тех красавиц, что уже есть в гареме. Я же смотрительница, я же знаю, кому вы уделяете больше внимания, а кто вам не интересен и вовсе. Что, если ваша будущая жена совсем не в вашем вкусе?

Услышав это, Эмин остановился и обернулся к Рэмме. Та, замерев, подняла на принца удивленный взгляд разноцветных глаз. Старший принц снисходительно улыбался, сверху вниз глядя на свою служанку.
     
— Рэмма. Я, черт возьми, наследник трона. У меня свободы в разы меньше, чем у тебя. Я даже не надеялся, что мой брак будет не политическим, не сыпь мне соль на раны. Если твоей душе станет спокойнее — иди и поговори на эту тему с Амиром, у него гораздо больше шансов жениться на той наложнице, к которой ляжет сердце. Уверяю, тебе станет спокойнее хотя бы за него.

Рэмма тяжело вздохнула и, на мгновение позабыв о свите, похлопала принца по плечу.

— Господин, я уверена, что этот брак принесет пользу нашему государству, я вами горжусь, — серьезно заявила она, что заставило Эмина тихо рассмеяться, конечно же он понимал, что девушка всего лишь придуривалась, но самого принца это нисколько не волновало.

О чем-то негромко общаясь, принц и смотрительница покинули дворец и вышли в разбитый перед парадным входом сад. Сквозь сад к высоким воротам вела вымощенная дорога, упиралась в закрытые ворота. Вот-вот их должны были отворить, и тогда караван, многие дни пересекавший пустыню, появится у дворца… А пока здесь было лишь несколько десятков человек: слуги, стража… и принцы.

Амиран терпеливо стоял у высоких ступеней дворца, напряженно всматриваясь в окружавшую дворец стену. Он обернулся лишь тогда, когда голоса брата и Рэммы стали достаточно близко. Амир усмехнулся.

— Настал тот самый час, "ваше величество"? — поинтересовался он у брата.

— Следи за языком, а то отец сочтет за измену, — отозвался Эмин и остановился рядом.

— Тайный совет ясно дал понять, что ты сможешь всецело претендовать на трон после женитьбы, с чем я тебя и поздравляю, — продолжал улыбаться Амиран. — Стране нужна королева. И, как говорит советник Шерхам, твоя «юная светлая голова».

— Твоя тоже не помешает, когда тебя будем женить? — отозвался Эмин.

— Ну, как только вы с отцом найдете еще одну страну, готовую заключить с нами союз подобным образом. Не то, чтобы я очень этого хотел…

— Я тоже не горю желанием, Амиран, — отозвался Эмин. — Но если мой брак поможет нам не проливать кровь в очередном сражении за территории — пусть будет так.

— Жаль, что жениться ты можешь только один раз, дальше отдуваться уже буду я, — отозвался Амиран. — Надеюсь, эта госпожа Далия хотя бы красивая. А то совсем тебя жаль. Смотри, ворота уже открывают.

Амиран замолчал, кивнул в сторону стены. И правда, створки тяжелых высоких ворот сдвинулись. Сперва сквозь них проникла узкая полоска света, с каждой секундой становясь все шире и шире, пока ворота не открыли достаточно, чтобы пропустить во внутренний двор целый караван.

Кони, повозки, верблюды вереницей потянулись к парадной лестнице дворца. А среди навьюченных животных и конной стражи можно было разглядеть дорогой резной паланкин. Именно к нему были прикованы взгляды всех собравшихся у лестницы дворца.

— Напомни, почему ты настоял, чтобы официальный прием состоялся у нас в Равене? — тихо шепнул Амиран брату, и тот тем же шепотом ответил.

— А ты бы хотел сразу знакомить ее с отцом?

— Понял, резонно, — шепнул Амиран. — Но рано или поздно придется это сделать.
     
— Предпочитаю поздно, — ответил Эмин.

Как раз к этому моменту паланкин мягко опустили на землю. Не меньше пары десятков служанок, одетых в однотипную одежду из дорогих тканей, выстроились перед паланкином, ровными рядами построилась вся прибывшая стража.

— У нас с тобой свиты в два раза меньше, — продолжил в полтона обсуждать гостью Амиран. — Сколько человек тебя обычно сопровождает? Двое прислуг, четыре стражника, в ясные радужные дни один из них — Арвиль. К слову, сегодня он весь день таскается за мной в числе моей свиты.

— С тобой интереснее, он же не выходил из кабинета, — шепотом вмешался в разговор один из стражников, все это время огромной тенью маячивший за высокими фигурами принцев. — Я обещаю, что как только смогу занять пост главы вашей личной стражи, вы оба от меня не отделаетесь.

— Ты только угрожаешь, — хмыкнул Амир. — Я обсужу это с отцом, не зря же ты всю жизнь тренировался упорнее прочих. Эмин, или ты поговори с императором о повышении поста Рую, его же для того и обучали.

Однако Эмин их не слушал. Взгляд наследника трона был прикован к дорогому паланкину, он ждал, когда закончится суета, он ждал, когда впервые сможет увидеть ту, с кем обязан будет провести жизнь. Однако она не спешила покидать паланкин, вместо этого перед принцем появилась скромно одетая женщина средних лет — придворная дама, глава всей той прислуги, что прибыла во дворец вместе с принцессой.

— Ваше величество Эмин, мое имя — Джана, я — придворная дама госпожи Далии. Для нас огромная честь оказаться в вашем доме, — произнесла женщина, низко склонившись перед принцем. — По обычаям нашей страны, когда невеста впервые прибывает в дом супруга, он должен первым подать руку, чтобы девушка смогла покинуть паланкин. Госпожа Далия очень надеется, что вы не откажете ей в такой чести.

Старший принц внимательно оглядел Джану, а затем перевел взгляд на паланкин, стоявший на несколько метров впереди.

— Джана, если бы вы упомянули о ваших традициях хотя бы в одном посланном с гонцом письме, вашей госпоже не пришлось бы так долго ждать, — Эмин снисходительно улыбнулся и тут же двинулся вперед, краем глаза замечая, как низко кланяются ему все прибывшие служанки.

У паланкина Эмин остановился. Сквозь полупрозрачную ткань занавеса едва угадывались хрупкие черты прибывшей во дворец гостьи. Признаться честно, старший принц даже не представлял, каково было многие долгие часы находиться в этом крошечном «коробочке», а не верхом в седле. А ведь эта девушка проделала очень долгий путь…

— Госпожа Далия, — спокойным низким голосом произнес старший наследный принц и протянул раскрытую ладонь. — Я готов уважать традиции вашей страны. Надеюсь, что мой дом станет домом и для вас.

В ту же секунду полупрозрачный занавес едва слышно зашуршал и приоткрылся. В протянутую ладонь принца легла маленькая хрупкая рука, украшенная россыпью драгоценных колец, Эмин осторожно сжал чужие тонкие пальцы и помог долгожданной гостье покинуть паланкин. В следующий миг Эмин наконец увидел ту, с кем должен был провести долгие годы бок о бок.

На него смотрели кристально чистые серые глаза, светящиеся радостью и восторгом. Далия улыбалась, от чего в уголках ее глаз появлялись едва заметные складочки — признак искренней радости от наступившей встречи. Изящным жестом заправив за ушко прядь длинных волнистых каштановых волос, девушка, наконец, отпустила руку старшего принца, отступила на шаг и присела в низком поклоне.

— Я рада вас приветствовать, господин Эмин, — прозвучал ее звонкий высокий голос. — Спасибо за ваш поступок, он для меня невероятно ценен.

Улыбающиеся серые глаза вновь снизу вверх взглянули на Эмина, а принц смотрел в ответ. В тот миг он не знал, какую боль принесет ему знакомство с прекрасной госпожой Далией, какой глубокий шрам оставят на его сердце и теле хрупкие тонкие руки. Как долго он будет мучиться в попытке забыть ее взгляд…

***

Эмину не спалось.
           
Последние дни выдавались настолько душными и жаркими, что не спасала даже ночная прохлада. Долгий час проворочавшись в постели, принц, все же, встал, оделся и покинул собственные покои.

— Господин, — двое слуг буквально материализовались перед мужчиной, стоило ему выйти в просторный коридор. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. Оставайтесь здесь, я просто хочу пройтись один, — ответил он, и поспешил отделаться от назойливой свиты.     

Такой уж была судьба наследного принца — как минимум шестеро человек сопровождали его практически весь день, в любой момент готовые услужить или защитить. Но в стенах собственного дворца, где каждый угол был под присмотром стражи, наследный принц ничего не боялся. Да и собственных сил у него было вполне достаточно, чтобы одержать перед обидчиком победу.

Сегодняшний день закончился приветственным ужином. Караван госпожи Далии прибыл на закате, ей и всем ее людям был необходим отдых после путешествия длиной в неделю, по этой причине официальную церемонию заранее решено было провести на следующий день.

Признаться честно, Эмин не знал, что чувствовал. Его не сильно тяготил долг женитьбы ради политического союза, и девушка, прибывшая в его дом, была действительно прекрасна. Но и среди наложниц находились редкие красавицы, принца сложно было удивить. Да и вообще весь этот переполох вокруг предстоящей в скором времени свадьбы очень его отвлекал — отец перекладывал на его плечи все больше и больше обязанностей, приходилось все чаще работать в кабинете, совершать поездки в столицу и соседние города, собирать советы…

Погруженный в свои мысли, Эмин медленно гулял по длинным освещенным коридорам и внутренним дворикам, пока не вышел в галерею на последнем этаже. Здесь, сквозь высокие арочные своды окон, открывался великолепный вид на город за дворцовой стеной. Там кипела жизнь. Равен никогда не засыпал: корабли неустанно прибывали в порт, разгружали товары, местные жители проводили ночи за работой и торговлей, и только в самый жаркий полуденный час улицы буквально вымирали, а дома прятали под каменными крышами чужие головы от палящих лучшей. Но сейчас, когда над пустыней взошла луна и поднялся прохладный ветер, город ожил.

Именно за этой картиной, прислонившись к одному из десятка сводов, неотрывно наблюдала хрупкая темноволосая девушка.

— Госпожа Далия, почему вы здесь одна?

Раздавшийся за спиной голос заставил девушку крупно вздрогнуть и резко обернуться. На секунду в серых бездонных глазах мелькнул испуг, но затем девушка облегченно вздохнула и натянула на лицо улыбку.

— Господин Эмин! — она тут же поспешила поклониться. — Прошу прощения, мне нельзя здесь находиться? — уточнила принцесса. — Я не могла заснуть. Сбежала от слуг и решила изучить дворец.

— Вы можете перемещаться по всему дворцу, кроме оружейной и кухни, если вам угодно, — ответил наследник трона, внимательно наблюдая за переменчивым лицом юной девушки.

— И ваших покоев, не так ли? — с улыбкой отозвалась Далия. — Рэмма обо всем мне рассказала.

Эмин в ответ лишь кивнул.

— Но и эти запреты лишь до тех пор, пока официально вы являетесь новой наложницей. Вас устраивают ваши новые покои? Рэмма обещала выделить для вас самую просторную комнату.

— Да, господин. Дома я довольствовалась даже меньшим, — улыбнулась Далия, а сама вновь отвела взгляд в сторону города.

Конечно же от принца не укрылось, как улыбка медленно исчезла с ее лица. Тоска — вот что он видел в ее глазах. Тоска по дому ли? Или по собственному положению? Вздохнув, принц облокотился о широкий подоконник неподалеку от принцессы чужой страны. Краем глаза заметив его заинтересованный взгляд, Далия с грустью усмехнулась. Поднявшийся морской ветер растрепал ее длинные распущенные волосы, от чего красавице пришлось убрать с лица мешающиеся пряди. Затем она задумчиво взглянула на принца.

— Простите, мне совсем не спалось. Было очень тяжело покидать свой родной дом, я скучаю по семье.

Эмин понимающе кивнул.

— Я надеюсь, что в скором времени вы освоитесь. Я не смогу заменить вам семью, но вы сможете их навещать время от времени. По заключенному договору вам необходимо провести полгода в качестве наложницы, прежде, чем мы сможем законно вступить в брак, после этого вы сможете посещать родную страну, — напомнил он, и Далия согласно кивнула принцу в ответ.

Тогда Эмин снисходительно улыбнулся.

— Я оставлю вас. Кажется, вам хочется побыть одной, — произнес он и отстранился от подоконника.

Коротко поклонившись гостье, Эмин прошел мимо нее дальше по коридору, но звонкий голос Далии быстро окликнул наследного принца.

— Спасибо, что попросили моей руки. Отец рассказал мне, что это было ваше предложение, а не решение его величества Селима… — произнесла Далия ему вслед, и тогда Эмин остановился.

Обернувшись, он внимательно взглянул на принцессу. Он видел, как сверкали в свете масляных ламп ее многочисленные украшения, как сияли ее бездонные серые глаза. Он вновь видел улыбку на ее красивых губах… Девушка, что стояла перед ним, казалась Эмину одновременно и завораживающей, и немного легкомысленной, но это было вполне простительно: вряд ли юную принцессу посвящали в тонкости политики и прелести браков по расчету. Эмину совсем не хотелось ее разочаровывать, но, все же, он решил пояснить.

— Мой отец рос во времена войн и междоусобиц, он привык завоевывать и решать любые вопросы силой, — тихо начал принц. — Благодаря ему наша империя выросла и разрослась колониями, но я придерживаюсь совсем других взглядов. Если нам с вами всего лишь нужно заключить брак ради спокойствия обеих стран и сохранения тысяч жизней — пусть будет так, это очень малая жертва. Я сделал это лишь ради выгодного союза, — произнес он, ожидая увидеть разочарование в ее глазах, но Далия по-прежнему улыбалась.

— Я знаю, господин. Тем не менее…

— Ваша страна невелика, — Эмин продолжил. — С тех пор, как вы вышли из-под влияния более мощного союзника прошло всего полгода. Это был всего лишь вопрос времени — в какой момент вас будут пытаться захватить, ваши земли слишком выгодно расположены для ведения военных стратегий, госпожа Далия. Вряд ли ваш отец этого не понимал. Но я ведь был далеко не первым, кто попросил вашей руки. Почему вы ответили согласием именно мне?

— Честно говоря… — Далия не переставала улыбаться, а ее ответ заставил наследного принца приятно удивиться. — Я ждала. Ваша страна наиболее выгодный союзник, мы соприкасаемся границами, а наша история веками шла бок о бок. Для меня вы были самой выгодной партией.

Тогда на лице наследника трона появилась довольная добрая усмешка.

— Видите. Мы оба делаем это ради собственного народа, — произнес было он, но голос Далии быстро его прервал.

— А еще я видела ваши портреты, — перебила она принца, и Эмин растерянно замолчал. — Я решила, что у вас очень добрые глаза.

Старший принц удивленно оглядел стоящую перед ним девушку. Теперь Далия улыбалась гораздо шире, гораздо искренней: она щурила свои красивые серые глаза и неловко перебирала пальцами подол платья.

— Мне кажется, — произнесла она напоследок. — Что я совсем не ошиблась…

Эмин не нашелся, что ответить. Одной фразы Далии хватило, чтобы он перестал считать ее легкомысленной, а второй было достаточно, чтобы принц запутался в своих оценках. Однако, ответ он так и не дал. Внезапно налетевший порыв ветра окутал его с ног до головы, и вдруг что-то холодное и мокрое уколом коснулось щеки. Сперва Эмин подумал, что ему показалось, но от чего-то принцесса Далия тоже изменилась в лице и протянула руку наружу сквозь арочный оконный свод. На ее кожу упали тяжелые капли…
     
Не прошло и пары секунд, как сад за окнами наполнился шепотом начавшегося дождя… Капли воды забарабанили по листьям деревьев и кустарников, по вымощенным дорожкам, песчаным улицам, крышам домов.

В пустыне начался дождь.

В ночной темноте никто и не заметил, как тяжелые тучи заволокли черное небо, погребли под собой россыпь серебряных звезд, спрятали лунный свет, и все взамен миллиардов капель воды.

Далия тут же высунулась в окно и с восторгом уставилась на небо, подставляя лицо ожившей стихии.

— Дождь! — воскликнула она. — Как же давно его не было! — девушка вновь спряталась под крышей коридора и с восхищением взглянула на наследного принца. — Господин Эмин, вы любите дождь?

Принц ответил не сразу. Еще какое-то время он смотрел в ночную темноту за окнами, вслушивался в шум капель, вмиг заполнивший собой всю ночную тишину. Как же редко здесь случался ливень… Затем он взглянул на восторженную девушку. За те несколько секунд, что Далия провела высунувшись в окно, вода намочила ее лицо и волосы, и теперь вьющиеся пряди смешно прилипли к ее лбу, но принцессу это нисколько не волновало.

— Я никогда не задумывался. Просто хорошо, когда он есть, — честно ответил ей Эмин, и тогда Далия, улыбаясь нежно и искренне, тихо ему ответила.

— Давайте будем считать, что это — хороший знак? Дождь пошел в первый день моей жизни в вашем доме, господин, а ведь его так давно не было! Я... Очень скучала по дождю!..

***

В гареме были построены общие купальни. Прежде Кьяра бывала в них лишь пару-тройку раз в сопровождении смотрительницы, но обычно заботливая Рэмма старалась отводить девушку в другую часть дворца, где в пропитанных паром купальнях ей никто не помешал бы приводить в порядок истерзанное тело северянки.

Однако сейчас Рэмма была по горло занята: две наложницы серьезно заболели и им требовался максимальный уход и внимание. Кьяра чувствовала себя гораздо лучше, а заодно и терзалась чувством вины — Рэмме приходилось уделять ей слишком много внимания, а ведь были и другие девушки, чувствующие себя гораздо хуже северянки!

Благодаря выпитому отвару головокружение окончательно прошло, оставалась лишь ломота в мышцах и боль в ужаленной руке. Даже алый ореол, покрывший всю руку от места укуса до локтя, стал медленно бледнеть.

Отказавшись от помощи своих служанок, Кьяра зашла в первое помещение купален и оставила там всю свою одежду, только прикрыла длинным мягким полотенцем обнаженное тело. Из самой купальни приятно тянуло ароматом масел. К счастью наполненное паром помещение было совсем пусто, лишь пара служанок занимались бесконечной уборкой и в любой момент готовы были помочь любой из наложниц тщательно отмыть тело и натереть ароматными маслами.

Дав взгляду привыкнуть, Кьяра прошла вперед и опустилась на теплую каменную скамью. Приятное тепло медленно прогревало ее уставшее тело… Здесь было гораздо приятнее находиться, нежели под палящим солнцем, но все же порой Кьяра скучала по бане бабушки Ядвиги.

Старушка травница жарко растапливала баню, запаривала ароматные травы, а те в свою очередь наполняли деревянное помещение сногсшибательными запахами. А уж с температурой, которую раздувала печь бабушки Ядвиги, не сравнились бы ни одни купальни дворца…

Кьяра устало глубоко вздохнула и задумчиво оглядела свое истерзанное тело. Руки и ноги все еще были в синяках, непонятно откуда берущихся. Укус скорпиона перекликался с покрасневшими солнечными ожогами — кожа северянки очень быстро сгорала на солнце, а после поездки через пустыню обгорело даже лицо! Что уж говорить про истерзанную спину… Раны заживали, но медленно. Некрасивые шрамы покрывали всю ее спину, и Кьяра даже не знала, сойдут ли они окончательно или останутся с ней на всю жизнь, напоминая о жестоком наказании за несуществующий проступок.

Кьяра чувствовала себя грязной и уставшей, хотелось как можно скорее распарить кожу, отмыться от пустынной пыли, промыть длинные светлые волосы. За чистотой тела в этой стране следили чуть ли не с фанатизмом — купальни натапливались каждый день, наполнялись паром из котлов с кипящей водой. Рэмма следила, чтобы абсолютно каждая наложница безупречно выглядела, была всегда опрятна и вкусно пахла маслами. Такова уж была работа смотрительницы.

Кьяра к такому не привыкла, но с ежедневным купанием в этих едва теплых «банях» готова была смириться. Пару раз она пыталась рассказать Рэмме, как принято было в ее стране. Баню растапливали по воскресеньям, раскаляли до такой температуры, что порой тяжело было дышать. Это было занятием долгим и кропотливым. А если уж испачкался раньше — речка всегда была под боком. Ну и пусть, что вода холодная!

Размышляя о разнице между севером и юго-востоком, Кьяра совершенно не заметила, как в просторный наполненный ароматным паром зал купален вошли еще несколько фигур. Девушка как раз прочесывала от пыли и песка длинные серебряные волосы, когда вдруг ощутила мощный толчок и, не удержавшись на скользкой мокрой каменной скамье, свалилась на мраморный пол, больно стукнувшись плечом.

Не сразу Кьяра осознала, что именно произошло. Когда она, изумленная положением дел, смогла открыть глаза, то увидела перед собой две возвышающиеся фигуры, а за их спинами — нескольких служанок. Перед Кьярой, завернув обнаженные тела в полотенца, стояли две смутно знакомые наложницы, с которыми прежде северянка не имела чести общаться, но глядя на них, северянка могла безошибочно предположить — толчок был неслучайным. Девушки были чрезвычайно похожи: обе брюнетки, обе собрали длинные волосы на затылке в причудливые прически, обе были высокими и стройными. Отличались лишь черты их лиц и детали телосложения. За спинами наложниц толпились четыре служанки, пришедшие сюда, чтобы помочь госпожам с банными процедурами. Здесь это было нормой, Кьяра же о подобном сопровождении заботиться не стала. И зря…

Поправив полотенце на обнаженном теле, чтобы не оказаться в еще более уязвимом положении, Кьяра села на полу и хмуро взглянула на девушек сквозь клубы пара.
     
— Кажется, вас что-то не устраивает, — произнесла она. — Неужели так тяжело сказать словами?

Лица девушек тут же исказили гневные гримасы

— Так это правда. Чужеземку и правда наказали плетями за кражу, — усмехнулась одна из них. — Такие шрамы вовек не заживут.

Услышав эти слова, Кьяра сейчас же нахмурилась.

— Мои, может, и не заживут. А твои могут, — произнесла северянка, заставив девушку удивиться.

— У меня нет шрамов, ты, воровка. Я тщательно слежу за своим телом и своими манерами, в отличии от некоторых.

— Так ты погоди. Я ж их тебе еще не оставила. Наклонись-ка, собираюсь расцарапать твое лицо, — парировала северянка, на что обе наложницы вдруг надменно усмехнулись.

По одному лишь жесту две служанки, прихваченные с собой в помощь при купании, подошли к Кьяре со спины и прежде, чем северянка опомнилась, крепко поймали ее за руки. То ли хрупкие девушки оказались удивительно мощными, то ли Кьяра за всей чередой происшествий растеряла свои свои силы, но вырваться девушке не удалось. Когда ее руки больно заломили за спину, северянка смогла лишь подавить болезненный крик. Оказаться в такой ситуации Кьяра совсем не ожидала. Словно загнанный в угол зверь, она с яростью уставилась на своих обидчиц. Так вот, какая атмосфера на самом деле царила в гареме? Вот, почему Рэмма упоминала когда-то о спокойствии в небольшом гареме. Если сейчас, среди всего лишь одиннадцати девушек одинакового ранга, могло произойти подобное, то что же бывало прежде?..

Тем временем одна из наложниц присела перед Кьярой и подцепила пальцами прядь ее длинных светлых волос.

— Как ты смеешь открывать при мне рот, простолюдинка? — произнесла она. — Кажется, ты не знаешь своего места, раз рискнула заявиться сюда без госпожи Рэммы. Так мы покажем.

Кьяра в изумлении подняла брови.

— Что ни день в этом поганом дворце, так приключение, — процедила она сквозь зубы. — Поверь, где мое место я знаю и без тебя. И оно явно не среди королевских подстилок.

В ту же секунду звонкая пощечина обрушилась на ее лицо, на белой коже мгновенно выступил красный след, Кьяра до звона в ушах стиснула зубы. Впрочем, иной реакции на свои чересчур смелые слова она и не ожидала. Возможно северянке, находившейся в крайне шатком положении, стоило тщательнее следить за своим языком, но ее поистине королевская гордость не позволяла молчать. Тем временем наложница крепко схватила ее за лицо и заставила Кьяру повернуть голову.

— Мало того, что ты, воровка, посмела покушаться на жизнь господина Эмина, так еще и оскорблениями сыплешь?! — прорычала она. — Нам явно стоит преподать тебе урок.

— Нам? Или только тебе? — с вызовом произнесла Кьяра. — Твоя подружка стоит и только наблюдает. За происходящее здесь явно принято наказывать, кому из вас прилетит больше?

Наложница в изумлении нахмурилась, кинула быстрый взгляд на свою не менее удивленную подругу. Слова Кьяры попали в точку, но нельзя было этого показывать.

— Поверь, твое милое личико очень быстро испортится, если не будешь соблюдать правила, — вкрадчиво заявила наложница, как вдруг ее руку, крепко стискивающую подбородок Кьяры, кто-то крепко схватил за запястье.

— А твое личико уже успело зажить, я смотрю? — послышался знакомый голос, и северянка вскинула голову.

Перед собой она увидела ту, кого ожидала встретить сейчас меньше всего. Облаченная во всю уличную одежду, в жарком зале купален стояла маленькая хрупкая Фэрра и сверху вниз внимательно смотрела на разозленную наложницу. Та вдруг дернулась, отпустила подбородок Кьяры, вырвала свою руку и поднялась в полный рост, оказавшись на голову выше малышки-Фэрры, но та в свою очередь ничуть не испугалась. Наоборот, она преградила собой Кьяру и прожигающим взглядом окинула пару служанок, что все еще крепко стискивали руки северянки.

— Прочь, — скомандовала она, и служанки на удивление быстро послушались. — Вы вдвоем, смотрю, спелись. А прежде были как кошка с собакой, только друг другу и гадили, — продолжила девушка, обратившись к наложницам. — Что, друг с другом враждовать стало скучно? Решили переключиться на слабых? В вас есть хоть капелька стыда?

— Фэрра, почему ты защищаешь чужеземку? — сквозь зубы спросила вторая из вредительниц, на что девушка лишь недовольно фыркнула.

— От вас я кого угодно защищу. Как не стыдно? Она вдали от дома в чужой стране, ее тело и без того истерзано, а вы решили добавить? Что скажет госпожа Рэмма, если узнает, что здесь происходило, м? Кьяра гордая, она жаловаться явно не станет, а вот я могу, мне не сложно. Вам напомнить, что Кьяра по статусу вас ничуть не ниже? Рэмма не закроет на это глаза.

— Почему ты на ее стороне? — последовал вопрос. — Из-за нее же принцы…

— Я ни на чьей стороне. Но знаете, я более чем уверена, что если Кьяра вонзила стекло в самого Эмина, то вам двоим стоит быть с ней поосторожнее.

Обе наложницы смолчали. Одарив Кьяру презрительными взглядами, они переглянулись, что-то шепнули своим служанкам и решили ретироваться. Уходили они, гордо выпрямив спины и не испытывая ни толики стыда. Пока две наложницы, о чем-то перешептываясь, не покинули наполненный паром зал купален, уводя своих служанок, Фэрра не переставала кидать на них недовольные взгляды. Выдохнула девушка лишь тогда, когда в купальнях они с Кьярой остались наедине. Если не считать двух служанок Фэрры. Девушка обернулась к северянке, а ее служанки поспешили помочь Кьяре подняться.

— Извини за них, — произнесла наложница. — Ты к такому непривычна, но в гареме всегда идет война за внимание принцев. Они просто тебе завидуют.

Кьяра тяжело вздохнула.

— Принцев нет рядом, а проблемы от них все равно есть, — пробормотала она и положила, наконец, руку, на ноющее от сильной пощечины лицо.

Фэрра снисходительно улыбнулась. Нисколько не смущаясь присутствия Кьяры, девушка при помощи служанки избавилась от верхней одежды, в которой заявилась в купальни, и завернулась в длинное полотенце.

— Почему ты появилась одетой? — удивленно уточнила северянка.

— Я просто хотела привести себя в порядок, но когда зашла в первый зал, то увидела твою и чужую одежду. Я знаю, что может происходить в гареме, поэтому решила проверить, все ли хорошо. Как видишь, не зря. Постарайся не появляться в общих купальнях без Рэммы или хотя бы без своих служанок. Кто-то должен за тебя вступаться, — Фэрра улыбнулась.

— Я смогу себя защитить… Только, боюсь, мне же за это потом и влетит, потому что придется попортить красоту местных девушек, — обреченно вздохнула Кьяра. — Почему они тебя послушались?

— О… Я гораздо выше их по своему положению, — весело ответила наложница, а сама окинула Кьяру внимательным взглядом. — Позволишь мне помочь? Твои волосы очень длинные, тебе, должно быть, сложно о них заботиться.

— Совсем не сложно, я…

— Я хочу помочь и… Потрогать, — смущенно настояла Фэрра. — Ты первая светловолосая девушка, которую я встречаю в своей жизни.

Тогда Кьяра снисходительно улыбнулась, опустилась на нагретую каменную лавку и повернулась к Фэрре спиной, позволяя девушке заняться своей головой.

— Почему ты выше по статусу, если все здесь являются наложницами первого ранга?

— Это всего лишь официально, — ответила шатенка, принимаясь расчесывать длинные белые волосы Кьяры тонким гребнем, а попутно удивляясь, какими мягкими и послушными они были. — Но на деле положение твоей семьи играет очень важную роль. Мой отец — один из приближенных советников его величества, это очень высокая должность. Отцы этих двоих — богатые купцы. Разница очевидна.

— Ага… А я — безродная чужеземка, значит, — никто.

— К сожалению. Поэтому, к тебе отношение как к наложницам третьего ранга. Чуть лучше, чем к слуге… Для них ты всего лишь красивая девушка, случайно оказавшаяся на их территории, — ответила Фэрра и на минуту замолчала. — Но, тем не менее… — тихо продолжила она. — Именно ты завоевала все внимание принцев Эмина и Амирана…

Кьяра тут же растерянно оглянулась.

— Поэтому они завидуют? — уточнила северянка, получив в ответ незамедлительный кивок.

— И… Я, честно признаться, тоже. Немного. Я нахожусь здесь уже три года, но никогда не ездила с Амираном на рынок. Да и в столице с Эмином бывала лишь пару раз, а ведь он бывает там минимум раз в месяц и по статусу обязан появляться вместе с хотя бы одной наложницей. Дорога до столицы тяжелая, Рэмма говорит, что из-за этого господин Эмин очень редко берет кого-то с собой. Но ты здесь всего чуть больше месяца, а уже ездила, — пробормотала Фэрра. — Оба принца очень нравятся мне, и конечно же я, как любая наложница, хотела бы стать женой кого-то из братьев. Но ведь не ты же виновата в том, что заняла все их внимание. Тебе, кажется, оно и даром не нужно.

Кьяра едва заметно улыбнулась.

— Извини. Моя бы воля, я бы давно отсюда убралась. Эта всеобщая зависть не доставляет мне ни капли удовольствия. Но неужели из зависти можно перейти аж на рукоприкладство? — буркнула северянка, растерев ушибленное при падении плечо — теперь там наверняка останется большой синяк.

Когда Фэрра вдруг перестала расчесывать ее волосы, Кьяра обернулась и удивленно взглянула на девушку. Та смущенно прятала глаза.

— Понимаешь ли, для каждой из нас стать женой принца — это огромная удача, шаг вперед. Делать во дворце особо нечего, мы все здесь соревнуемся за их внимание, но… Кажется, никто из нас им не интересен. Признаться честно, многие девушки врут, что бывали в покоях принцев… Всем хочется выглядеть в чужих глазах фавориткой. Я тоже пару раз привирала… А тут появилась ты… Новость о том, что принц Амиран провел в твоих покоях несколько часов, с самого утра гуляет по гарему. Вот эти двое и сошли с ума от ревности.

— Амиран всего лишь находился рядом! — вдруг смущенно воскликнула Кьяра. — Я… Я просто спала, потому что чувствовала себя плохо от яда, и я…

— Еще две девушки сейчас болеют. Но их господин Амиран не навещал.

Аргумент сработал, возразить Кьяре было нечего. Она лишь растерянно смотрела на смущенную Фэрру. Северянка не понимала, почему именно с ней так откровенничала наложница. Не понимала, почему Фэрра рассказывала ей такие тайны.

— Но зачем врать? — осторожно уточнила Кьяра.

— Как зачем? Чтобы выглядеть избранной в глазах других девушек, — буркнула наложница. — Стать фавориткой — это огромная честь и прямой путь к женитьбе. А жена принца — это уже совсем не наложница.

Все сказанные Фэррой слова еще очень долго крутились у Кьяры в голове. Пусть они обе позже перевели диалог на сторонние темы, но все же разговор никак не покидал мысли северянки. В купальни заходили и другие девушки, но они, завидев Фэрру и Кьяру, сторонились и уходили в самый дальний угол просторного наполненного паром зала. Никто больше не рисковал высказывать свое недовольство.
     
Когда Кьяра покинула купальни, что-то в окружающем мире ее насторожило. Не сразу девушка осознала, что стоило просто посмотреть наверх. Если утром мимо жарящего солнца проплывали редкие облака, то сейчас все небо было буквально затянуто. Кьяра растерянно замерла, не в силах отвести от неба глаз.

Насколько привычна была ей эта картина дома, и насколько непривычной здесь!.. Солнце едва пробивалось через серую пелену, весь город был укрыт плотным серым покрывалом. Стало легче дышать.

Северянка едва ли верила в свое счастье. Постоянно поглядывая на небо, она двинулась в сторону своего флигеля, пересекла благоухающий сад, миновала покои гарема. Флигель встретил ее пылью, тишиной и ароматом лекарственных трав. Эта пристройка стала для девушки настоящим местом силы, местом, где она ничего не боялась и готова была провести абсолютно все свое время. Но мысль о том, чьим именно подарком был этот флигель, заставил девушку задумчиво оглядеться по сторонам. Из слов Селима следовало, что именно старший принц позаботился о таком подарке. Действительно ли это было так?

Кьяра распахнула окно и села за письменный стол. Отсюда открывался прекрасный вид и на сад, и на затянутое облаками небо. Кьяра хотела дочитать книгу... Один рецепт, от руки выписанный на пожелтевших от времени страницах потрепанной старой книги, очень заинтересовал Кьяру еще до посещения с Амираном рынка. В нем присутствовали и солодка, и крапива, и эхинацея, и тимьян... Ингредиентов была тьма. Но большинство из них Кьяре удалось купить. Вернее, приобрести с помощью младшего принца.

Внимательно вчитавшись в рецепт, Кьяра разложила на столе все необходимые травы. не хватало двух или трех, названия которых девушка прежде никогда не слышала, а потом еще какое-то время Кьяра потратила на поиски нарисованных от руки картинок в других сборниках. Удача!.. Одно растение ей точно доводилось видеть где-то во дворце. А сейчас выйти на улицу - одно удовольствие. Южная пустыня не казалась такой ужасной, когда солнце пряталось за облаками.

Погрузившись в свои мысли Кьяра долго расхаживала по внутреннему двору гарема, все пытаясь припомнить, где же ей довелось видеть необходимый цветок. Рассуждать стоило логически: прежде Кьяре доводилось работать в саду у дворцовых стен, а в гареме она никогда не копалась в земле. Так может и искать стоило там? Таким образом Кьяра одна покинула гарем, долго добиралась до дворцовых стен, пока не оказалась в благоухающем саду, окружающем дворец. Здесь она и принялась за поиски, заглядывая под каждый куст, рыская по клумбам. Девушку несказанно радовало отсутствие садовника, да и прочих людей в округе. Сад был совершенно пуст, никто не задавал северянке лишних вопросов, никто не мешал ей разглядывать зелень. Вокруг не было ни души...
     
Так, погруженная в собственные мысли, Кьяра осторожно раздвигала руками траву, кустарники, искала ростки под завязью недавно высаженных тюльпанов... Как вдруг капля упала на ее руку. Сперва Кьяра не обратила никакого внимания, решила, что это оставшаяся на лепестках после полива вода. Но вот еще одна капля коснулась запястья, а следующая - упала прямо на макушку. Когда северянка растерянно подняла взгляд, несколько капелек упали ей на щеку и лоб.

Девушка медленно выпрямилась, не отводя от серых туч внимательного взгляда. Северянка думала, что ей кажется. Северянка не могла поверить в то, что происходило на ее глазах.

Тяжелые капли дождя одна за другой принялись опускаться на траву, дорожки, на ее плечи. Сперва это были редкие точечные уколы, заставляющие листики раскачиваться от вмешательства стихии. Но Кьяра прекрасно слышала медленно надвигающийся на нее шум.

Дождь!.. В пустыне шел дождь!..

Стоя посреди сада, окруженного стенами дворца, Кьяра запрокинула голову к небу. Она не могла поверить своим глазам, своим ощущениям… Крупные капли разбивались о вымощенные дорожки, песчаные тропинки, деревья, кустарники… Начинали барабанить по крышам домов. Дождь! Не дождь, а самый настоящий ливень! Он медленно надвигался на дворцовый сад плотной непроглядной стеной.

Каких-то мгновений хватило, чтобы небо пролилось миллиардами слез над головой истерзанной жарой северянки. Запрокинув голову, Кьяра широко развела руки, подставляя дождю каждый сантиметр своего тела: лицо, плечи, руки, голову, спину!.. Пусть он не прекращается, пусть он барабанит громче, сильнее, пусть там, в небе, грохочет гром!.. Пусть…

Девушка вдохнула полной грудью и засмеялась.

Вся ее одежда за секунду вымокла и прилипла к телу, вся ее кожа покрылась миллиардами мурашек. Теплый летний ливень — вот на что это было похоже. Дождь едва ли мог остудить жар пустыни, он теплой мглой укрывал город и окрестности, но Кьяра готова была стоять под ним до самого последнего мгновения, пока самая последняя капля не упадет с неба!

Как же счастлива была северянка в тот миг! Закрыв глаза, она представила зеленые луга, раскинувшиеся в ее долине, представила вспаханные и засеянные поля. Она вспоминала, как последний раз пряталась от дождя в тени раскидистого дуба, растущего прямо за оградкой ее дома на холме. Если бы Кьяра только знала в тот день, как долго еще не увидит ливня, она ни за что бы не покинула тот цветущий луг…

Улыбка медленно исчезла с лица северянки. Она опустила руки и теперь стояла, запрокинув голову и подставив дождю лицо. Губы северянки дрожали. Дрожали и руки… Краткий миг счастья сменился горечью тоски и воспоминаний, впервые за долгое долгое время Кьяре захотелось рыдать, и вот слезы, вперемешку с каплями дождя, заскользили по ее лицу.

Она всхлипнула. Силы, отведенные на то, чтобы держать в узде свои чувства, внезапно кончились. Ей было больно.

Кьяре было чертовски больно и обидно, когда наложницы толкнули ее в купальнях и обложили колкостями с ног до головы. Ей было до ужаса страшно в пустыне, когда началась песчаная буря. Кьяру очень пугали шрамы на спине и боль в руке от укуса скорпиона, а еще больше — слабость и головокружение от яда. Северянка была в ужасе, когда попалась за подслушиванием, а когда в довесок на нее накричал вспыльчивый Эмин, Кьяре хотелось провалиться сквозь землю от огорчения и стыда. А сколько всего ей довелось пережить чуть раньше!.. Каждый раз, когда девушка испытывала эмоции, она прятала их так глубоко, что не нашел бы самый лучший сыщик. Она должна была быть сильной, смелой, решительной, умной! И ни на одну секунду не должна была показывать слабину.

Но теперь ее силы исчезли. Словно дождь смыл их, как налипшую на ботинки грязь, и обнажил все ее воспоминания о доме, вывернул наизнанку ее хрупкую истерзанную душу. Заставил в голос разреветься, прямо посреди цветущего в пустыне сада… Еще никогда прежде северянка не чувствовала себя настолько одинокой. Ее душа разрывалась на части от ужаса, тоски, боли, страха!.. Ее горячее сердце обливалось слезами.

Внезапно что-то объемное и мягкое скрыло северянку от пелены дождя. Капли перестали барабанить по лицу, а нос почуял приятный запах сандала и специй. Когда Кьяра распахнула глаза, то обнаружила на себе большую длинную смутно-знакомую накидку-кафтан — та была опущена ей на голову и прятала все тело хрупкой северянки от ливня. Прекратив всхлипывать и наскоро утерев ладонями мокрое от слез и дождя лицо, Кьяра огляделась и замерла. Ее взгляд мгновенно наткнулся на высокую статную фигуру…

Принц Эмин стоял рядом. Его взгляд был направлен в небо. Кьяре совсем непривычно было видеть принца без кафтана длиной от плеч до самого пола — это была часть одежды, без которой здесь не обходился ни один мужчина. Но теперь, когда его дорогая тяжелая накидка с головой прятала хрупкую Кьяру от дождя, принц стоял под тяжелыми каплями в одной шелковой рубахе и штанах. Мгновенно промокший под ливнем, немного взъерошенный, да без дорогого расшитого кафтана, Эмин сейчас меньше всего походил на наследника огромной империи. Лишь его гордая осанка и смелый уверенный взгляд выдавали его королевскую кровь. Но даже взгляд на мгновение смягчился, стоило принцу обернуться к северянке. В тот миг Кьяре показалось, что в бездонных серых глазах мелькнули те эмоции, о наличии которых в душе принца северянка прежде и не догадывалась. Его глаза были полны бесконечного сожаления и боли.

— Я побуду здесь, — произнес Эмин, взглянув в растерянные заплаканные глаза северянки. — Я тоже очень скучаю по дождю.