Глава 4. Тревожное нетерпение
На следующее утро Юра попрощался с Володей, как всегда, перед работой, и с неохотой сел за пианино. Ему не хотелось сочинять банальную сериальную музыку. Его мысли всё больше и больше занимали Орниенбург, его дом, его немногие близкие друзья.
Он подошел к своему ноутбуку и написал Анне. Пока он ждал её ответа, от скуки он открыл Skype, и сразу же вспыхнуло новое сообщение от незнакомого контакта с именем "Queen Mary". Юра удивлённо кликнул на него и прочитал:
«Это Маша Сидорова. Я получила твой контакт от Иры. Можешь передать Володи, чтобы он мне позвонил? Он не отвечает на звонки, может, он меня заблокировал. В любом случае, мне нужно срочно с ним
поговорить.»
Сообщение было отправлено неделю назад, а затем было ещё одно от субботы:
«Ты меня тоже заблокировал? Скажи ему, чтобы он взял трубку, пожалуйста. Это вопрос жизни и смерти!»
Юра сразу же ответил:
«Привет, Маша. Я тебя не блокировал, просто я редко бываю в Skype. Что случилось? Может, я могу помочь?»
Он надеялся, что разговор с Машей хоть немного отвлечёт его, но она оставалась оффлайн весь день.
***
После ужина Юра и Володя сидели на диване, крепко обнявшись, и смотрели что-то неважное по телевизору, когда его телефон пикнул:
«Ты что, в Харькове? Позвони мне! Вот мой номер!»
Юра допил свой ром и рассказал Володе, что Маша написала.
- Может, правда что-то случилось? Она бы не просила Иру дать мой номер без причины. Может, ты не хочешь ей позвонить?
- После скандала с Женей я не хочу иметь с ними дело, - ответил Володя, скрещивая руки на груди.
- Не будь таким. Ты можешь потом её заблокировать...
Волода фыркнул недовольно и достал свой телефон.
- Ладно, но ты же знаешь, что этим я открываю ящик Пандоры.
Как только Маша подняла трубку, Юра услышал её взволнованный голос:
- Володенька, спасибо, что позвонил! Я уже теряла надежду, что кто-то мне поможет. Я так рада, ты не представляешь! Тут случилась беда, я не знаю, что делать. Я совсем одна.
- Что тебе нужно? — грубо перебил её Володя.
- С тобой сложнее связаться, чем с президентом! Я всё пыталась.
А ты сразу такой грубый!
Пока она не переставала болтать, лицо Володины становилось всё мрачнее. Юра пихнул его в бок и крикнул:
- Что случилось?
- Они избили Диму!
- Какого Диму? — спросил Володя озадаченно.
- Ну, мой сын. Я его предупреждала, что он должен быть осторожен, не выделяться так сильно. Я ему сказала: «Хоть волосы подстригите, они уже длиннее моих!» Но он отказался, хотел обязательно быть как эти хиппи. А теперь на него наткнулась банда и жестоко его избила.
- Маша, это ужасно, мне очень жаль. Но какое отношение я к этому имею?
- Ну, ты знаешь... У меня давно был подозрений, я ведь тоже рассказывала о его любви к розовым шнуркам, помнишь? Но это никого не интересовало.
Юра тяжело вздохнул и забрал телефон у Володи.
- Маша, привет, это Юра.
- Юрочка, привет! Так рада тебя слышать! Ты в Харькове? Спасибо, что...
- Маша, если это срочно, переходи к делу, - перебил её Юра,- что именно случилось, и как мы можем тебе?
- Мой сын, помочь? Дима, думает, что он... Ну, как ты и Володя... Ты понимаешь...
- Гей?
- Господи, упаси! Наверное, это просто фаза. В семнадцать лет все экспериментируют... Вы тоже в этом возрасте такие были, когда мы в "Ласточке" были, не так ли?
- А что теперь с твоим "не геем" сыном?
- Он говорит, что влюбился в одного мальчика. В одноклассника. А тот в него. Это же безумие! Но Дима такой упрямый...
- И их поэтому избили?
- Нет. Из-за его внешности. Чёрные боевые ботинки с розовыми шнурками, длинные волосы и так далее. Гопники с района давно на него глаз положили... Володя ещё там? Я хотела его спросить, не мог бы он научить Диму... ну, как нормально выглядеть.
Володя схватил трубку телефона:
- Что ты имеешь в виду под нормальным?
- Володя, я знаю тебя уже очень давно, - сказала Маша вдруг совсем спокойно, - твоя внешность, твое поведение, твой образ жизни. Ты выглядишь как успешный человек, который твердо стоит на ногах. Если бы не знали, никогда бы не подумали, что на самом деле ты чувствуешь влечение к мужчинам...
- Маша, ты звучишь, как будто подготовила речь, - засмеялся Юра.
- Я просто нервничаю! Это так трудно понять? Не знаю, как выразиться, чтобы никого не обидеть. Вы как с другой
планеты, у вас все так по-другому.
Герда подбежала и положила поводок на спину хозяина. Володя вздохнул:
- Маша, ты хочешь, чтобы я научил твоего сына врать и притворяться. Но мои притворства стоили мне вас, моих друзей. Точнее, тех, кого я считал своими
друзьями.
- Но я же твоя подруга! - простонала Маша.
И вдруг она как-то изменилась. Она больше не болтала и не произносила выученный текст. Она, казалось, наконец заговорила от сердца, и это сердце было истощено и отчаянно:
- Прошу тебя, поговори с ним. Он тоже совсем один, ему не к кому обратиться, не у кого попросить совета. Дима не понимает, как опасно быть открытым.
-Если он будет жить во лжи, он не станет счастливым. Эта ложь коснется всех сфер его жизни: школы, друзей, тебя... Она может защитить его от нападок, но не от психологических проблем. Наоборот.
- Но что мне делать, Володя? Я чувствую, что теряю своего единственного ребенка.
- Почему ты так думаешь?
Маша ответила так тихо, что Юра не мог ее услышать. Его внимание переключилось на телевизионный экран, где транслировали театральное представление. Звук был выключен, Юра не знал, что это было. Но зрелище зала, погруженного в красный бархат и золото, и оркестровой ямы перед сценой, причинило ему боль.
«Что я вообще делаю? - думал он с грустью, - если я продолжу тратить время на ерунду, я никогда не стану великим композитором!»
Володя все еще был поглощен разговором с Машей. Юра решил не беспокоить его, встал и выпустил Герду в сад.
Затем он поднялся в свой кабинет и проверил, пришел ли ответ от режиссера.
В почтовом ящике не было ничего.
***
«Разве недостаточно хотя бы короткого отказа?» - думал Юра на следующий день, просматривая правки от своего
заказчика.
- Чуть больше драмы, пожалуйста, сцена очень эмоциональная, - передразнил его Юра, - как, вы хотите, чтобы это было еще более слезливо? Ну хорошо...
Он неохотно внес изменения, отправил все и спустился вниз в кухню. Когда он вернулся и увидел непрочитанное сообщение, мигающее в почтовом ящике, он внутренне молился: «Если вам этого все еще недостаточно, я с ума сойду...»
Но сообщение было не от его заказчика. Когда Юра увидел отправителя, его сердце на мгновение остановилось. Вот и
отказ...
«Меня зовут Стефан Мейер, — читал он, -
наш ансамбль ознакомился с вашим портфолио, и мы все с большим удовольствием провели время, слушая ваши музыкальные примеры. Я хотел бы встретиться с вами лично и обсудить детали. Если я правильно понял, вы живете рядом с Берлином? Возможно, мы могли бы встретиться уже послезавтра в театре. Буду рад вашему ответу, с уважением, ваш Стефан Мейер».
Юра едва не заплакал от радости и одновременно от отчаяния. Что делать?
Сразу забронировать билеты и лететь обратно?
Володя будет так разочарован. С другой стороны, он знал, как важно это для Юры, и, вероятно, поймет. Юра зашел на сайт для бронирования и проверил рейсы: следующий доступный рейс без тысячи пересадок был только через три дня. Слишком поздно!
Юра глубоко вздохнул и написал ответ, в котором объяснил ситуацию и предложил провести первую встречу по Skype. Стефан Мейер сразу ответил и назначил звонок на следующий день.
Теперь оставалось продержаться до завтра, и желательно без сердечного приступа. Взволнованный, он позвонил Володе, чтобы сообщить новости.
- Поздравляю! Тогда я пораньше закончу работу и куплю бутылку шампанского по пути домой, - обрадовался тот.
Пока Володя не пришел домой, Юра как-то должен был отвлечься.
Не в силах сосредоточиться на работе, Юра играл с Гердой в саду больше часа, затем долго стоял на кухне, мариновал мясо и овощи для гриля, одновременно чатясь с Анной. Она как раз готовилась пойти в клуб. Немного с грустью Юра решил, что с Володуей все-таки стоит пойти на эту вечеринку в «Drive», флаер от которой все еще лежал у него в кармане. Спокойные вечера дома были приятными, но с каждым разом они начинали приедаться. Когда Володя наконец пришел с работы, он крепко обнял Юру и ободряюще сказал:
-Ты получишь эту работу, увидишь.
- Я не буду возлагать слишком больших надежд, иначе разочаруюсь. Всегда жди худшего, а надеюсь на лучшее, - ответил Юра, возясь с различными мисками.
- На крайний случай всегда можешь стать поваром. Все выглядит очень вкусно.
Юра кивнул.
- Но убирать будешь ты.
На плите и рабочей поверхности стояли грязные тарелки, пустые упаковки, бутылки и банки с приправами.
- Ну что, как твоя работа? Закончил?
- Почти. Но выходит ужасно сентиментально.
- Все равно с удовольствием послушаю, - улыбнулся Володя.
- У меня тоже новости: у нас появился инвестор для „Швалбы“. Работа может начаться, и ее будет много. Но и у тебя, похоже, тоже.
- По вечерам будем как выжатые тряпки валяться на диване.
- Я тебе снова жизнь вдыхать буду,
- усмехнулся Володя и взглянул на свой телефон,- Маша снова. Она правда не учится на своих ошибках... Посмотри, что она мне теперь пишет.
Юра взглянул на экран: «Может, мне зажечь свечу в церкви? За Николая Чудотворца. Я читал на форуме, что одна женщина сделала это и прочитала молитву, а потом ее брат женился на достойной женщине и больше никогда не оглядывался на мужчин». Юра чуть не захохотал, а затем спросил:
- Могу я ей ответить?
- Конечно.
«Привет, Маша, это Юра. Отличная идея! Может, ты также помолишься за Володю и меня. Кстати, есть еще один проверенный метод: в первый день новолуния поймать двух мужских мух и запереть их в банку. Банку ставишь в круг из тридцати двух синих свечей. Зажигаешь их ровно в 21:17, выключаешь свет, закрываешь все шторы и шепчешь восемь минут: „О, король мух, спаси моего сына Дмитрия от содомии.“ В 21:25 гасишь свечи и выпускаешь мух на свободу».
Юра нажал «Отправить» и показал сообщение Володе.
- Ой, надеюсь, она поймет, что это шутка, засмеялся тот. Но когда он увидел ответ, смех застрял у него в горле, - она всерьёз спрашивает, знаем ли мы, где можно найти синие свечи...
***
Юра плохо спал. Он всю ночь мысленно прокручивал предстоящее собеседование, а когда наконец прозвенел будильник, он вскочил с кровати, сделал себе кофе и исчез в своем кабинете, чтобы подготовиться.
Он еще раз проглядел сюжет «Мастера и Маргариты», посмотрел несколько фрагментов существующих театральных постановок, пролистал биографию Булгакова.
Перед тем как выйти из дома, Володя постучал в дверь и сказал:
- Я приготовил завтрак, обещай, что ты поешь до того, как уйдешь.
- Обещаю, - Юра кивнул абстрактно и вспомнил об этом только тогда, когда они с Стефаном Мейером завершили разговор, напряжение ушло, и он почувствовал голод в животе. Юра не мог поверить в то, что только что произошло: он получил работу! Стефан Мейер казался очень приятным и общительным человеком и уверил его, что нет проблем, если Юра будет работать из Харькова, главное оставаться на связи и регулярно отправлять новый материал. Только на финальные репетиции ему нужно будет присутствовать лично, но это было еще далеко премьера должна была состояться только в ноябре. Юра жадно проглотил холодные яйца и сразу же
позвонил Володе.
- Ух ты, поздравляю! Это здорово! А как теперь будет?
- Сценарий еще не совсем готов, но мне нужно кое-что подготовить. Это будет довольно экспериментально, и это будет вызов. Думаю, я поеду в город и побегаю по книжным и музыкальным магазинам.
- Тогда может, пообедаем вместе?
- Лучше в другой раз, ладно? Мне действительно нужно сосредоточиться... Ты не обижаешься?
- Конечно, нет. Делай, что должен, мой любимый композитор.
Юра оделся и при этом читал свои электронные письма: Стефан Мейер прислал ему первые идеи. Юра сразу понял, что они хорошо друг с другом поладят; работа не будет легкой, но чертовски увлекательной. Потом пришло новое письмо от продюсера сериала, но Юра решил, что сейчас у него нет времени на это. В следующие шесть часов он обошел магазины. В последнем музыкальном магазине его забрал Володя на машине. Его усталость не помешала Юре закинуть свои новые покупки на заднее сиденье и с блеском в глазах начать их исследовать. Одну из CD он вставил в плеер. Через пять минут, чередующегося визга и меланхоличного скрипичного завывания, Володе стало слишком:
- Что за шум?
- Это не шум, дорогой, это авангард. Шостакович. Леди Макбет из Мценска. Я подумываю использовать это для свиты Воланда.
- Ты хочешь просто взять кусочек оттуда?
- Конечно, нет. Музыку я напишу сам, но выберу два легко узнаваемых фрагмента и цитирую их.
- Я вообще ничего не понимаю, - Володя засмеялся, - но твой авангард болит моим ушам.
Юра обиделся, но потом вспомнил, что мнение непрофессионала не менее важно. Так же, как Володя мог увидеть в каждом здании его архитектурные планы, Юра в музыкальном произведении различал ноты, аккорды, слышал Детали и несоответствия. И тем сложнее было воспринять произведение в целом.
- Я покажу тебе, когда закончу. Тогда скажешь мне, что ты почувствуешь.
Когда он вернулся домой, Юра сразу же ушел в рабочую комнату, чтобы разработать вступление к городскому мотиву, главной теме произведения. Его голова была полна идей, но едва он коснулся клавиш, как все исчезло. Юра зажмурился, сосредоточенно прислушиваясь к себе, но не было ничего, кроме тишины.
«Я просто был слишком нетерпелив, - пытался он успокоиться, - сценарий еще даже не готов, а я уже хочу перевернуть горы... Может, мне стоит начать с исследования.
Так вся неделя превратилась в погоню за неизвестным. Юра купил книги, начиная от самого романа и заканчивая толстой монографией о музыкальных течениях 1920-х годов. Он читал день и ночь, погружаясь в поиски того самого мотива, красной нити, на которой можно было бы нанизать всех персонажей, как бусины. Но ничто не могло превратить тишину внутри него в музыку.
Никто не оказывал на Юру давления
кроме него самого. Он постоянно слушал музыку; она не замолкала ни в офисе, ни на кухне и звучала из наушников, когда он прогуливался по Харькову 2007 года, пытаясь представить, как звучал бы Москва в 1930-е годы. Мотив казался почти Досягаемым, но как только он пытался его схватить, тот ускользал.
***
После нескольких дней безуспешных поисков Юра безнадежно лежал на диване в своем рабочем кабинете. Володя высунул голову через дверь и осторожно спросил:
- Как дела?
- Довольно хреново...
- Что случилось?
- Не знаю, - вздохнул Юра, - как будто я стою перед стеной. Я прочитал кучу книг, слушал записи, смотрел фильмы. А теперь: ничего. Не знаю, с чего начать. Обычно музыка приходит сама, когда я беру заказ, а сейчас... Я такого не знаю. А ведь я так хотел этот заказ.
- Может, тебе стоит отдохнуть? Ты уже всю неделю как одержимый пашешь.
- Завтра воскресенье, я могу выспаться, - отмахнулся Юра, - ты возьмешь ром?
Володя проигнорировал его вопрос и сел рядом.
- Ты слишком долго сидел только внутри. Пойдем что- то хорошее сделаем. Сейчас открылась выставка по искусству начала 20-го века. Это ведь как раз твоя эпоха?
Юра устало улыбнулся:
- Спасибо, что учитываешь мои интересы... Но сейчас Мне даже не хочется покидать эту комнату.
- Юра, я тебя едва узнаю. Ты какой-то безжизненный. Скоро на тебе слой пыли покроется.
- Ладно, уговорил. Пойдём в музей.
***
Выставка занимала только несколько залов, остальная часть музея была посвящена другим эпохам. Володя взял в кассе карту и направился к цели. Ещё издалека они услышали возмущённые голоса из выставочного зала. Когда они вошли, Юра развеселился: бурная реакция, очевидно, была вызвана впечатляющей картиной, на которой изображены два усатых мужчины с голыми мускулистыми торсами и розовыми сосками. Они сидели в трусах рядом друг с другом на диване; один держал в руках скрипку, другой - нотный лист. Самым забавным было то, что взгляд зрителя, благодаря расположению картины, неминуемо направлялся в область промежности.
- Это что, искусство?! - воскликнул мужчина, который зашел за ними, и зацензурил.
- отвратительно! - поддакнула другая посетительница, - здесь же дети!
- Эти педики должны сидеть в лагерях, подальше от нормальных людей, а не выставляться на публике.
Мужчина развернулся на каблуках и столкнулся с Юрой. Увидев его серьгу, он злобно шипел:
- Никакой совести, ходят тут как попало.
- Вы со мной говорите? - холодно спросил Юра. Мужчина уставился на него, затем его взгляд переместился к Володе, который смотрел на него так зло, что тот предпочел молчать. А Юра был готов к драке, его глаза сверкали яростью, а кулак сжался:
- Скажи это еще раз!
Юра чуть не ударил его. Но мужчина молчал и тихо произнес:
- Вы неправильно поняли.
Затем поспешно покинул зал. Юра прошипел ему в спину:
- Трус!
Потом он раздраженно повернулся к Володе:
- Почему ты вмешался?
- Успокойся, - попросил тот, - ты все равно не сможешь его переубедить. Давай лучше уйдем отсюда.
По пути к выходу Юра недовольно бурчал себе под нос.
- Пойдем куда-нибудь поесть? - предложил Володя осторожно.
Но Юра не мог успокоиться:
- Со мной что-то не так? – прошипел он через стиснутые зубы, - что со мной
не так?
- Ты правда не понимаешь, что он против тебя имел? - спросил Володя, когда они сидели в ресторане и Делали заказ.
- Нет. Тот поставщик тоже косились на меня. Сначала я подумал, что это из-за моей одежды, но сегодня я одет как ты.
- Ну да, ты носишь серьгу.
- Серьезно? Серьга его выбила из колеи?
Володя соблазнительно поднял брови.
- Так оно и есть.
***
Вечером в постели Юра снова почувствовал, как в нем поднималась злость. Проблема была не в нем, а в гомофобии. И все же у него остался неприятный осадок, что он был чем-то не так, в этом музее и в этом городе. На следующее утро он проснулся с непреодолимым желанием снова посетить выставку.
- Можешь меня в музее высадить? - спросил он Володю, который уже пять минут пытался справиться с галстуком.
- Только если ты мне поможешь...
- Покажи мне это орудие убийства.
Юра ловко снял галстук с шеи Володи, обвил его вокруг своей и умело завязал крестовый узел. Юра решил не обращать внимания на мнение гомофобного общества и вытащил свой любимый бирюзовый шарф из шкафа.
Он попросил Володу высадить его в городе и направился в сторону музея. Но по пути его внимание привлек другой плакат выставки. Изображенный на нем портрет настолько захватил его, что шум улицы стал как бы далеким и несущественным: это был художник с палитрой и кистью, с задумчивым выражением лица, взглядом, устремленным вверх, как будто он кого-то слушал. Этот «кто-то» - самая интересная часть картины — был скелетом, который, видимо, должен был символизировать смерть. Скелет держал в руке скрипку и играл, ухмыляясь. Череп, казалось, что-то шептал художнику на ухо возможно, мотив, который ему нужно было изобразить. Юра прочитал аннотацию: «... Натуралистические пейзажи Арнольда Бёклина наполнены таинственной атмосферой, где главную роль играют не люди, а мистические существа, духи природы, символизирующие элементы...»
Он вдруг понял, что хочет увидеть эти картины, записал адрес выставки и сел в метро. Когда он через полчаса вошел в галерею, его взгляд сразу остановился на одном из полотен. Картина называлась Остров мертвых.
На переднем плане было изображено гребное судно с двумя фигурами: это был, вероятно, Харон, переправляющий души умерших в подземный мир в греческой и римской мифологии, и еще одна фигура, закутанная в белые ткани, стоящая перед также белым покрытым гробом. Харон греб к круто возвышающемуся скалистому острову, в центре которого рос лес из кипарисов.
Юра не нужно было читать текст, чтобы понять, что уплощенная часть с лестницей это вход в подземный мир.
Кипарисы в античной мифологии символизировали смерть. В тёмно-коричневые скальные стены были врезаны ниши для гробов. Весь верхний фон картины занимал темно-синий небо, а нижнюю часть - угольно черная вода.
Юра был как гипнотизирован. Он как бы сливался с покрытой тканью фигурой, которая неумолимо двигалась к острову. Он казался крошечным и слабым перед мощью смерти и ее голосом тишиной. Той самой тишиной, которая в последние дни охватила жизнь Юры, так же как и она исходила от картины. Голос жизни - Музыка предал его и покинул.
Юра покинул выставку с дрожащими ногами, не в силах избавиться от странного ощущения. Он знал множество музыкальных произведений, посвященных этому полотну. Но его любимым произведением была Остров мертвых Рахманинова. В Ораненбурге у Юры была полная коллекция его произведений.
«Значит, пусть хотя бы они стоят здесь», - решил Юра и пошел в следующий магазин пластинок. Он купил целую стопку, но поскольку у него не было диска, в голове продолжала царить мертвая тишина. Город, который обычно был ярким и живым, тускнел под впечатлением от картины. Что-то в этом произведении вызвало у него глубокий страх, но только позже Юра понял, что именно это было.
Не фигура в саване, не ущелье, не даже гроб. Это была вода. Чёрная как смоль.