Глава 13. Буду сытым.
Предаваться отчаянию у нас просто-напросто не было времени. Да, дела свернули совсем не в ту сторону, и почему-то хочется плакать, но одно известно точно - если мы сейчас не приготовимся встретить пиратов настолько хорошо, насколько это возможно, то потом будет уже поздно.
Единственное, в чём у нас не было недостатка - это дрова. В дальнем углу крепости до сих пор стояла поленница из уже поросших мхом, но всё ещё годных к употреблению сосновых чурок. Да, труха - не лучшее топливо для костра, но её нам будет достаточно. Трут и огниво лежали в кармане Кроуна.
Значит, проблем с огнём у нас не будет.
В первое время, во всяком случае. А доживём ли мы до чего-то другого - неизвестно.
В связи с этим назревает один, как по мне, довольно-таки резонный вопрос: зачем нужен огонь, если нечего готовить?
Надо раздобыть чего-нибудь съестного и, желательно, побольше. Только вот где и как это сделать?
-Вся провизия осталась на берегу бухточки с нашей посудиной, - заметил Кроун.
-Мне кажется, её пока что не успели собрать...
-Да и вряд ли будут этим заниматься - не думаю, что Хью вышел в море без рома и солонины на борту.
-А значит, этим можем заняться мы!
-Нас всего двое. Пока что. И что мы можем притащить сюда? Два сухаря?
Помолчали. А потом...
-Чёрт возьми... - от гениальности моей очередной задумки я хотел расцеловать себя. - Я придумал, Кроун! Придумал!
Матрос смотрел на меня с явным недоверием - он, несмотря на не столь уж долгий опыт жизни под моим начальством, уже с настороженностью относился к моим предложениям.
Молчаливо-опасающийся вопрос в его взгляде заставил меня сразу начать говорить по делу:
-Мы будем сытыми, Кроун - провалиться мне в преисподнюю, если не будем! Смотрите, в чём дело. Скажите мне, что мы оставили на берегу?
-Н-ну, много чего...
-Перечислите.
-Зачем?
-Надо. Давайте, говорите!
-Странный вы какой-то, мистер Шерман... Оружие там было, жратва наша... Ром...
-Эх, Кроун, не всё вы сказали. Там ещё были шлюпки. Те шлюпки, на которых мы перевозили оружие, еду и ром.
-И что с того?
-А то, что их пираты, скорее всего, не убрали. И то, что не все они даже разгружены! И то, что на них даже вдвоём можно увезти ох сколько провизии...
Кроун издал короткий звук - что-то вроде "А!", только с интонацией ойканья - и уставился на меня круглыми глазами.
-Мистер Шерман... - проговорил он, - это ведь всё равно что в грозу залазить на самую верхушку грот-мачты! Звучит, конечно, хорошо, но нас просто пристрелят!
-Если вы боитесь рисковать, то зачем вышли в море?
С минуты на минуту в крепость могут нагрянуть пираты - не думаю, что у Хью не хватило ума догадаться, куда мы пойдём прятаться от его карающей руки. Возможно, его люди прямо сейчас там...
Что мы будем делать, если вернёмся на полной провизией шлюпке к форту, доверху набитому нашими врагами? Не знаю. Честное слово, не имею ни малейшего представления.
Со стороны затея, которую мы затеяли, может показаться не только слишком уж безрассудной. Чтобы только дойти до бухты необходимо, как минимум, полдня, а чтобы улизнуть оттуда на нагруженной шлюпке - непонятно каким способом, разумеется - нужно, пожалуй, столько же времени. Если не больше.
Каков шанс, что нас не убьют при побеге из бухты и не прикончат у стен крепости? Не такой уж и большой, как хотелось бы. Поэтому да - наш поступок абсолютно безрассудный.
Но с другой стороны, что нам ещё делать? Если мы останемся сидеть на месте, в полуразрушенной и полностью пустой крепости, то очень быстро потерпим поражение. Хотя бы потому, что из еды у нас будут только тела друг друга.
А сейчас у нас есть шанс. Маленький, но есть. И не такой человек Джек Шерман, чтобы им не воспользоваться.
В крепости мы не оставили ни одного следа нашего пребывания - если там первыми окажутся пираты, это их раньше времени насторожит, а если наши ребята, то они подумают, что мы, наверное, исчезли непросто так, и могут принять крепость за ловушку и покинуть её, или что там ещё вдруг взбредёт в голову Корту и поколоченному мной Ферфаксу. Так что пускай они лучше думают, что мы ещё не дошли.
Мы станем для них приятным сюрпризом. А я такое люблю.
По берегу за нами волочилась цепочка следов босых ног - мы стянули сапоги. Ноги вязли в пока ещё прохладном песке. Утро - хорошее время для тех, кто идёт у самой кромки леса по западному берегу острова. Хотя бы потому, что тень от сосен превращает боевой поход под палящим солнцем в лёгкую прогулку под сенью деревьев.
Впрочем тут я, пожалуй, несколько преувеличил - за спиной у нас был полный забот и волнений вчерашний день и богатая на события бессонная ночь. С нынешней моей жизнью мне впору было бы заваливаться спать часов этак на десять, но... Но ноги сами несли меня вперёд. Точнее назад, к берегу той бухты, откуда я пришёл. И я шёл.
Я снова верил в свои силы. Твёрдо верил в то, что мой живот, благодаря только что придуманному плану, будет ещё долго оставаться сытым. И, хоть и не очень твёрдо, но всё же верил в то, что смогу если не силой, то хитростью победить одноглазого и всю его шайку.
Солнечные лучи плескались в ослепительно синей воде, покачиваясь на белых гребнях волн. От деревьев протянулись длинные тени, казавшиеся тем темнее, чем светлее был песок, усыпанный ракушками и выброшенными на берег после ночного шторма водорослями.
Я подобрал одну ракушку. Почувствовал на ладонях влажный песок. И сунул её в карман моих потрёпанных после вчерашних приключений штанов.
-Вы что, мистер Шерман, ракушки первый раз видите? - усмехнулся Кроун.
-Нет, разумеется.
-А зачем они тогда вам?
-Зачем? - переспросил я, и, не буду скрывать, замялся. - Зачем? Чтобы...
Помолчали. А потом я сказал:
-Не знаю зачем. Оставлю себе на память, что ли.
-Вы бы целую шкуру себе на память оставили,- посоветовал матрос. - Ради этого несущественного сувенира нам придётся ох как сильно постараться!
-Ради того, чтоб этот сувенир испортить, придётся постараться Джону Хью, -улыбнулся я. - Не так-то это просто, как кажется.
-Неужели?
-Уверен.
Кроун снисходительно посмотрел на меня.
-Уверенность, мистер Шерман, - это одно. А реальность - совсем другое. Хью - король трёх океанов. Ближайший соратник покойного Тича. Где сейчас этот Эдвард Тич? Лежит на дне морском, а с его душой возится Дэйви Джонс. А где Хью? Гуляет на свободе! Если бы он был очередным тюленем-простачком, которого легко одурачить, то не выбрался бы оттуда, откуда не выбрался сам Эдвард Тич!
Теперь настала моя очередь снисходительно смотреть на собеседника. Он ещё не знал про то, почему на самом деле Чёрная Борода отправился к Дэйви Джонсу.
-Кроун, как вы думаете, Тича зарубил лейтенант Мэйнард?
-Что значит "как я думаю"? Всем известно, что его зарубил Мэйнард. В устье Окрокока. И получил за это немаленький барыш от короля.
Настало время просветить Кроуна. Настал час моего триумфа. Триумфа человека, которому посчастливилось (хотя точно ли посчастливилось?) чесать языком с самим Джоном Хью и узнать то, чего не знают простые смертные.
Тайну гибели Эдварда Тича.
***
Хью был штурманом на сорокапушечном корабле" Месть королевы Анны" - главном судне Чёрной Бороды. Обычно штурман -это тот, кто делает в два раза больше капитана, но получает в два раза меньше и не имеет никакого влияния на ход дел на судне. Но тогда ещё не одноглазый молодой морской волк оказался исключением.
Он был слишком молод, амбициозен и - это, пожалуй, самое главное - почти непьющий. А когда голова светлая, многого можно добиться.
Так что по сути капитанов было двое: Тич и Хью, причём второй имел куда бо́льший авторитет, чем вечно пьяный, стареющий на глазах кровожадный толстяк. Хью мог спокойно отдать приказ без его ведома. Он без ведома своего штурмана этого не делал.
Он всегда и во всём советовался с ним и, выслушав, что он скажет, делал это, будучи уверен в том, что принял решение сам. Всё-таки, несмотря на всю свою звероподобность, во многих вопросах он был очень наивным. Впрочем, все властолюбивые люди в какой-то мере глупы, и даже знаменитый пират не стал исключением.
В тот день Тич, в очередной раз напившись чуть ли не до потери сознания, приказал идти в устье Окрокока (что в Северной Каролине), рядом с которым находилась "Месть королевы Анны". За этой посудиной тогда уже давно была развёрнута охота, и королевские суда рыскали по тамошним водам, ища её капитана, чью голову наше правительство оценивало в довольно-таки круглую сумму. И поэтому заходить в устье Окрокока - туда, где было всем известное место кренгования пиратов - являлось чистейшей воды безумием.
Но неужели можно что-то втолковать вдребезги пьяному человеку? Тич не слушал никаких возражений и лишь орал: "В устье, чёрт меня дери! Будем целую неделю питаться только ромом!"
Хью уложил его спать, дождался, пока он заявит своим громовым храпом, что крепко уснул, вышел на палубу и приказал держать курс в противоположную от Окрокока сторону. Надо было только уйти подальше оттуда, а утром, когда Тич протрезвеет, он немного, для виду, почертыхается, но уже сам поймёт, что чуть не погубил свой корабль. И все останутся целыми.
Матросы послушались, потому что понимали нависшую над их головами опасность быть пойманными в устье, судно развернулось, а довольный штурман со спокойной душой лёг спать и всю ночь спокойно храпел.
Думаю, можно представить его изумление, когда он, выйдя утром на палубу, обнаружил, что «Месть королевы Анны» стоит в устье Окрокока! Оказалось, что, пока Хью спал, Тич пробудился и, скормив пятерых матросов акулам в наказание за невыполнение приказа, дал команду снова развернуться и плыть в чёртово устье! За ночь суда (да, под нашим командованием, кроме флагмана, на котором находился капитан, были ещё два шлюпа) не успели уйти далеко от Окрокока, потому что ветер был противный, и за несколько утренних часов, с помощью ветра, ставшего после разворота попутным, корабли быстро достигли устья — того места, где, как справедливо считали все более-менее здравомыслящие члены команды, мы могли найти свою смерть.
Штурман был взбешён. Взбешён из-за идиотизма непротрезвевшего Тича, который вслед за собой тащил в бездну всех своих соратников, взбешён тем, что он наплевал на его слова, слова Джона Хью, и сделал не так, как говорил он, а ровно наоборот...
Злой человек — смелый человек. Злость ослепляет рассудок и не видит того, чего нужно бояться, поэтому ничего не боится. И штурман решился на отчаянный и смертельно опасный поступок.
На судах Чёрной Бороды капитана выбирали необычным, но, как по мне, самым справедливым способом. Тот, кто хотел стать капитаном и имел больше четырёх сторонников из команды, мог придти к Тичу и вызвать его на дуэль на тесаках. Дрались до смерти. Кто побеждал, тот и становился капитаном.
Раньше такие схватки происходили часто, но после того, как Тич зарубил в них с десяток (если не больше) кандидатов, все приутихли. Ещё ни разу никто не оставался живым после поединка с ним - бородатый был сильный, как чёрт.
Однако же, оскорблённому самолюбию молодого штурмана было абсолютно наплевать на все опасности– в нём бушевала его молодая кровь, и он решил вызвать Тича на дуэль.
Найти сторонников оказалось неожиданно быстрым делом. Обычно мало кто решался открыто заявлять о своей симпатии к врагам Чёрной Бороды, но здесь, в злосчастном устье Окрокока, которое было как бы живым подтверждением идиотизма капитана, люди не скрываясь вставали на мою сторону.
Хью выбрал из них пятерых самых надёжных: Гарри Тёрнера, Алана Палмера, Барри Ривса, Джорджа Харви и Саймона Филипса. Кем они были в команде Тича я, признаться честно, не помню. Помню только, что когда я был на судне одноглазого юнгой, они были там самыми уважаемыми людьми и имели такую долю с каждой добычи, что больно и вспоминать.
А всё это потому, что тогда они согласились идти вместе с молодым штурманом к Чёрной Бороде.
Тич, разумеется, принял вызов (в противном случае от его авторитета не осталось бы камня на камне), и Хью зарубил его. Победа была отнюдь не лёгкой — они дрались полчаса, оба немало поцарапали друг друга, но в конце концов голова Чёрной Бороды полетела за борт, на съедение акулам, а его тушу бросили на полубаке на всеобщее обозрение.
И не успел новый капитан выпить даже стакана рома в честь своей победы, как в устье показались королевские корабли. И на одном из них был тот самый лейтенант Мэйнард, которого теперь величают, как героя.
Завязалась страшная резня. Пиратов было в несколько раз меньше, но бились они отчаянно, зная, что пощады ждать не от кого. Пользуясь суматохой, этот самый Мэйнард, абсолютно случайно оказавшийся на палубе разбойничьего флагмана, пробился на полубак, увидел там тело Тича...
А об остальном можно догадаться самому. Хью вместе со своими товарищами сумел улизнуть из той страшной ловушки, а остальная команда Чёрной Бороды погибла. А Мэйнард объявил Тича своей жертвой. Свидетелей, судя по всему, не было, или же он заставил их молчать, и награда за голову пиратского главаря досталась ему.
Так что никакой он не герой — всего лишь ловкий делец, которому неожиданно повезло. А к Дэйви Джонсу Чёрную Бороду отправил Хью.
***
Кроун неожиданно легко поверил в правдивость моего рассказа, который, говоря откровенно, больше был похож на одну из легенд, каковых множество у бороздящих моря людей. Не знаю, поверил бы он мне, если бы я поведал ему историю о соблазнении русалкой одного моего знакомого, но мне почему-то показалось, что он как-то слишком легко согласился с, на первый взгляд, не очень правдоподобной версией гибели легендарного пирата. Неужели он не воспринял это всерьёз?
Нет, воспринял. Должен был воспринять. Провалиться мне на этом месте, если он не будет пересказывать эту историю каждому встречному и поперечному с таким же пафосом, как это делал я! Когда мы вернёмся в Англию, с такой историей он будет главной звездой всех портсмудских таверн.
Если мы, конечно, вообще вернёмся туда. Чтобы это случилось, нам нужно постараться.
Собственно говоря, сейчас мы и идём стараться. И с каждой минутой наша цель всё ближе.
Бухта Базальтовой Скалы... Когда-то именно там встала на якорь и принимала груды золота в трюмы "Подруга Шквалов". А сейчас мы — те, кто в Англии были владельцами огромных состояний — шли туда, чтобы с риском для жизни попытаться набрать провизии.
Верхушка огромной базальтовой скалы уже виднелась из-за деревьев. На фоне голубого неба она казалась ослепительно чёрной, и солнечные лучи сверкали на ней, как когда-то сверкали на лысине штурмана "Чёрной Акулы" Гарри Тёрнера.
— Ветер сегодня никакой! — заметил Кроун, поправляя на плече мушкет.
— А вы что, куда-то собираетесь? — полюбопытствовал я.
Матрос улыбнулся:
— Мы с вами вдвоём собираемся. Шлюпке бы попутный ветер не помешал. Для нас чем быстрее — тем лучше.
— А ещё для нас чем медленнее — тем хуже. Если бы ветер был совсем не попутный, а противный? Так что давайте лучше радоваться тому, чего у нас нет, чем тому, что бы могло быть.
Повторив высказанную только что мудрость про себя, я понял, что сказал какую-то ерунду. Кажется, и мой собеседник это тоже понял.
Деревья уже больше не закрывали нас от солнца — оно стояло слишком высоко и жгло нам макушки — все наши головные уборы, разумеется, остались где-то в лесу. Ноги стали тяжёлыми, свинцовыми — как-никак, мы шагали уже не меньше двух часов. Хотелось спать.
А вскоре мы вышли к бухте.