Лучик солнца
Они пошли вдоль аллеи, и каждое дерево казалось свидетелем их странного, хрупкого знакомства. Ева говорила, негромко, но увлеченно, рассказывая легенду о самом старом каштане. Она говорила о его корнях, глубоко уходящих в землю, о его ветвях, помнящих времена, о том, как он видел сотни жизней, радостей и печалей под своими кронами.
Лукас слушал, и это было первое, что он делал, не мучаясь от стыда, с того момента, как увидел ее. Ее голос был похож на легкий ветерок, шепчущий среди листьев, успокаивающий и отвлекающий. Он то и дело потирал глаза, которые всё ещё ощущались налитыми свинцом и выдавали его состояние. Он был уверен, что каждый прохожий видит его опухшее лицо, но Ева вела себя так, будто ничего особенного не произошло, словно его покрасневшие глаза были самым естественным явлением на свете.
"Вот видишь, Лукас," — Ева остановилась у могучего ствола того самого старого каштана, прикоснувшись к его шершавой коре. "Он стоит здесь веками. Видел, как люди приходили сюда влюбляться, прощаться, плакать... Он всё это впитывает, но продолжает расти вверх, к солнцу. И так же, как он, мы... мы тоже можем расти, даже после самых сильных бурь."
Лукас посмотрел на дерево, затем на Еву. Ее слова, казалось, были адресованы ему лично, но она произнесла их так отстраненно, будто говорила о чем-то универсальном. И все же в ее взгляде, когда она смотрела на каштан, промелькнула та самая, едва уловимая тень. Это было нечто большее, чем просто поэтическое наблюдение. Это было знание. Знание той самой "бури", которую можно было пережить.
"А ты..." — Лукас на мгновение запнулся, чувствуя, как снова нарастает тревога. Он хотел спросить о ней, о том, что она прячет. Но слова застряли. "А ты... часто бываешь здесь?"
Ева улыбнулась, и улыбка снова стала ярче, почти вытесняя легкую грусть, что мелькнула секунду назад.
"Довольно часто. Здесь хорошо думается. И... отпускается." Она сделала паузу, ее взгляд снова на секунду ушел куда-то вдаль, словно она смотрела сквозь деревья на что-то невидимое для Лукаса. "Каждому нужно такое место, где можно просто побыть собой. И не бояться быть... ну, кем бы ты ни был в этот момент."
Лукас опустил взгляд на свои ботинки. "Да," — прошептал он, ощущая, как его горло снова сжимается. Ему не нужно было объяснять ей, что он имел в виду под "быть собой" вчера вечером. Она поняла. И это было одновременно и невыносимо, и бесконечно ценно.
"Так что, не переживай из-за вчерашнего," — Ева повернулась к нему, ее рука легко коснулась его предплечья. Касание было мимолетным, но оно пронзило Лукаса насквозь, принеся некое странное, непривычное тепло. "Это твоя личная история с этой аллеей. И с этим каштаном." Она подмигнула ему, и Лукас даже смог выдавить подобие улыбки. Очень слабую, неуверенную, но это была улыбка.
"Я... спасибо тебе," — сказал он, наконец, поднимая на нее чуть менее заплаканные глаза. "Не знаю, что бы я делал, если бы ты... не подошла."
Ева мягко пожала плечами. "Иногда достаточно просто быть рядом, правда?" Она снова сделала шаг вперед, приглашая его следовать. "Расскажи, что тебе нравится в этой аллее? Что ты чувствуешь, когда здесь бываешь?"
И Лукас, к своему собственному удивлению, вдруг начал говорить. Не о своей боли, нет. Но о тишине, о запахе мокрой земли после дождя, о том, как свет пробивается сквозь листву. Он говорил неуверенно, с паузами, но Ева слушала внимательно, кивая и иногда задавая вопросы, которые казались невообразимо уместными. Его заплаканные глаза всё ещё были такими, но впервые за долгое время он чувствовал, что его вид не имеет значения. Рядом с этим "лучиком солнца", который умело прятал что-то глубоко внутри, он чувствовал себя чуть менее сломанным, и чуть больше — просто человеком.