Обременение
Как часто вы задумываетесь о запахе книг? Знаете, как мне кажется, у старых книг сладкий запашок потертых страниц, а новые, которые вы найдете на прилавке магазина в наилучшем виде, пахнут типографией, свежестью и новизной. Вот такой запах! А как приятно бывают оформлены те же самые книжки. От мягкой обложки, до жесткого, картонного покрытия.
И после того, что произошло, я стою меж рядов в городской библиотеке, нюхаю и рассматриваю книги.
Бываю я в этой прекрасной, гигантской библиотеке раз в год, если не меньше. Причиной моего посещения может стать огромная потеря — что случается чаще всего. Реже я прихожу сюда отдохнуть от проблем, от рутины, от постоянной беготни, от погони за мечтой.
Сегодня я пришла сюда по смешанным обстоятельствам, неделю назад я поцеловала друга своей жизни, понадеявшись, что он испытывает ко мне взаимную симпатию. Вот такая я дура!
Если быть откровенной, то вот как все было:
Я с закрытыми глазами оторвалась от его мягких, нежных, алых и пылающих губ, боясь увидеть реакцию. В следующую минуту разгоряченное тело певца нависало надо мной, покрывая поцелуями то ли шею, то ли уши — сейчас уже не вспомню, в таком шоке я была.
Но еще минута спустя, я открываю глаза и нахожу его взглядом стоящим у окна.
— Уходи, — говорит он тихо, смотря на мерцающий город.
— Что?! — у меня нет никаких слов, кроме этого глупого «что». Да с такой интонацией! Абсурд.
— Я сказал, проваливай, — он поворачивается ко мне, указывая пальцем на дверь.
Молча собрав пожитки, я удалилась со слезами на глазах — и почему я плачу?
И вот теперь я тут, в городской библиотеке. Да, да, та самая девушка, что поцеловала своего друга, у которого скоро женитьба!
Неделя, проведенная в полном одиночестве, изолировании от мира всего, неделя без общения и неделя страданий. Я все пыталась перестать думать о нем, о том поцелуе, что кинул меня в жар, о его ответных поцелуях и о его словах.
Я помню каждую секунду того вечера. Помню, как его кудри неопрятно свисали на лоб, в глазах таилась злость, не то на меня, не то на себя самого. Потрепанная футболка, опустошенный за раз бокал в руке.
Его лицо раскраснелось от гнева, а сам он лишь сказал: «Уходи».
И я ушла, а что мне было делать?
Я взяла книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», понюхала корешок, перебрала пальцами по ветхим страницам.
Что теперь делать?
Я разрушила нашу дружбу.
Или
Или я ее не разрушала. Когда у меня появились чувства, а я этот момент точно не могу зафиксировать, дружбы уже не было. Но взаимности тоже.
Как быть теперь, что делать-то?
<center><b>POV</b>Шон Мендес</center>
Никогда в жизни я не чувствовал себя более запутаннее и неопределеннее. Что это, блять, было? Но мне понравилось.
Но не понравилось вот что. Я скоро женюсь, а это все, что мне нужно сейчас. Я теперь не так одинок, у меня есть женщина, она моя по праву и скоро станет законно моей. Карьера стремится вверх, скоро я собираюсь записывать новый альбом, а буквально год назад я собрал стадион, не просто собрал, вы не поверите — <i>SOLD OUT</i>!
И единственное, что идет последнее в моем списке жизненных целей — жена и дети.
Но тут встревает гроза всех гроз — Лили. Кто не согласится, ее поступок был глупым, чрезвычайно глупым и неосторожным. Я ужасно разозлился, мне хотелось рвать и метать. Чем больше я злился на нее, тем больше я злился на самого себя. Ведь я поддался, я разрешил ей поцеловать себя, я оттолкнул ее не сразу, я начал целовать ее шею, но только потом осознал, что чуть не совершил, вероятно, ошибку.
Но почему мне понравилось?
От одной мысли о том вечере в венах заиграла кровь, бурным потоком несясь к… Впрочем, не так важно, к чему она неслась. Надо позвонить Лилии и договориться о встрече.
— Привет, — ответил женский спокойный голос из трубки. По спине прошлась толпа мурашек, втаптывая меня в землю.
— Привет, Лили, нам надо поговорить, — я сделал паузу, — и не вздумай искать оправдание!
— Тогда в кофейне на углу моего дома в шесть вечера. Приходи один, без своей мымры.
Повесила трубку.
<i>Мымра?</i>
Кстати на счет Сидни, она возвращается уже сегодня вечером, я должен буду забрать ее, так что, надеюсь, разговор с Лили не займет много времени.
5:48
Я пришел пораньше, заказал маффин и Латте. Два глотка и по телу разошлось тепло. Я погладил себя по щеке, обнаружив, что давно не брился, еле заметная щетина обросла левую и правую щеку, подбородок, добралась и до шеи. Вот так вот бывает.
Я выбрал укромное местечко под лестницей, где нас, в этой шумной и беспокойной кофейне, мало кто сможет услышать, да и что там — заметить. Стулья были твердыми как пни в морозном лесу, но что поделаешь.
Через двадцать минут явилась виновница торжества. В белом платье, подчеркивающем ее талию, с легкой сумкой на плече. Платье было без рукавов, на голове шапка, а вокруг шеи повязан легкий шарфик салатового цвета.
А ей идет, еще как!
Она взяла себе эспрессо и круассан и молча села напротив меня.
С каких пор она пьет кофе, да и вообще, что с ней такое?
— Привет, Шон, — наконец поздоровалась она, — О чем хотел поговорить?
— Даже не знаю, с чего начать, — я потупил взгляд в чашку с остывающим Латте, перевел взгляд на надкушенный со всех сторон маффин, — Что между нами было неделю назад?
— Не знаю, — она спокойно, как ни в чем не бывало, отпила из стаканчика.
Я старался не смотреть в ее глаза, но волей неволей взгляд сам утопал в ее бескрайних очах. Я засмотрелся на секунду, пока она не заговорила о чем-то, но я не слушал. Я внимательно смотрел в ее глаза, делая вид, что все понимаю и все слышу, но на самом то деле…
-… ты меня слушаешь в конце концов?! — эта фраза вырвала меня из грез и я глупо улыбнулся.
Взгляд спустился на губы…
— Слушай, я все понимаю, — начал я, стараясь не смотреть на нее вообще, иначе нить монолога в моей голове терялась, — Я сам не знаю, как быть, я хочу сохранить нашу дружбу и делать это довольно трудно, ведь я женюсь. Чтобы не совсем отдаляться, понимаешь ли, я назначил тебя своей «подружкой» жениха. Я не знаю, что между нами было в тот вечер. Плохо соображаю, я запутался… Боже, — я потер лоб, — Я не хочу делать тебе больно, — сам себе же и делаешь больно, дурак! — но нам некоторое время надо будет быть на расстоянии, хотя бы пока не начнутся первые подготовки к свадьбе.
Я перевел дух, перевел свой взгляд на нее. Посмотрел на волосы, аккуратно заправленные за ухо, в ее глаза еще раз, на ее щеки и лоб. Оценил ее реакцию. Молчит. Обиделась. Я ее ранил?
Я встал, одним махом выпивая содержимое моего стакана, закинул в рот маффин, повернулся и пошел. На выход.
<center>***</center>
На улице похолодало, начался ноябрь, совсем скоро новый год, после него свадьба. Уже совсем скоро! На улице уже лежал снег, покрывая крыши домов, устилая дорожку на асфальте, закрывая подстриженные газоны. Люди прикупили пуховиков, шапки-ушанки, варежки, скрипящие от новизны сапоги из кожи.
Я нервно постукивал пальцами по рулю, тихо выжидая, когда моя единственная и неповторимая выйдет из автоматических дверей аэропорта и побежит к машине.
Еще пару минут, и вот она! Правда, видок у нее был озабоченный. Держа в одной руке сумку, а в другой таща чемодан, она, завидев мою машину, заторопилась на каблучках в ее сторону.
Я вышел из машины, обнял приехавшую, помог уложить багаж.
Мы молча приехали домой, так же молча зашли — я даже начал волноваться, почему это она такая молчаливая сегодня.
В голову полезли мысли, мол, она узнала, что у нас было с Лили, но… Нет, такого быть не может, только если у меня в квартире нет камер видеонаблюдения.
— Сладкий, — обратилась она ко мне, пока я вешал свое пальто на плечики в шкаф, — у меня для тебя сюрприз.
Я повернулся с натянутой улыбкой, рассматривая голубоглазую блондинку в серой пижаме.
— Держи, — девушка протянула мне прямоугольную голубую коробочку, перевязанную синей лентой.
Я потянул за длинный конец. Что же там?
Снял крышку.
Что же там?
Там-там-там!
Градусник? Нет, это не градусник. Я взял маленькую вещичку в руки, внимательно изучая. Две полоски…
— Я беременна! — восхищенно завопила она.
<i>Беременна?!</i>