Надежда
Я проснулась с мыслями о том, что до чертиков, до дырках в носках, ненавижу химию. Мне всю ночь снились эти уравнения реакций, Менделеев, танцующий с моим очкастым учителем по химии.
Я открыла глаза и поняла, что проснулась не у себя дома, да и вообще не дома. Ноги упёрлись в дверцу машины, под головой лежало заботливо завернутое одеяльце вместо подушки, покрывал мое тельце тяжеленный розовый плед.
Я в машине Шона, а сам владелец спокойно дремлет на переднем сиденьи, укрытый тонкой простынкой белого цвета, пока я расположилась на задних трех. Я скинула с себя одеяло - стало жарко - поправила платьице, которое заметно помялось, и старалась лежать тихо, чтобы не разбудить друга (?).
Через минут двадцать, а может и сорок, я сама не в курсе, сколько прошло времени, Шон громко всхрапнул и проснулся от этого, я еле сдержала смех, но отвлекла себя теплыми воспоминаниями вчерашней ночи: мы лежали под открытым небом на мягком пледе, разговаривали, а потом я заснула, и Мендес отнес меня в машину. Для него отнести меня не составит труда, я, будучи маленькой по размерам девушкой, удобно умещалась у него в руках, так что, стань я инвалидом, он заменил бы мне инвалидную коляску.
Шон зевнул, потянулся, посмотрел на меня через зеркало заднего вида и улыбнулся.
- Доброе утро, - пролепетал он.
Такой сонный и растрепанный, с заспанными глазами. Непривычно видеть его таким. Его нос казался необычно огромным по утрам, но выглядит он, как всегда, мило.
- Доброе, - я села, пытаясь сделать прическу опрятной, совсем забыла снять линзы. Глаза неприятно щипало.
Черт! Как же я могла забыть про линзы. Ужас, как щиплет. Почему я начала обращать на это внимание сейчас, до этого разве не болело?
Небольшая паника проникала в меня, я схватила сумочку с переднего сиденья и достала зеркальце. Открыла его, посмотрела на свое лицо, а самое главное - на глаза. Один из них был красным.
Лишь бы не прилипли. Вот бы не прилипли, черт их возьми!
С левого глаза с легкостью сняла одну, а с другого снять доставило некоторые трудности. Ну как трудности, после десяти минут кряхтений я еле отодрала ее. Гребанные линзы!
Посмотрела на Шона, он снова заснул, вот и хорошо, что не видел этот ужас. Придется носить очки. Я достала из сумочки очки с голубой оправой, на которой был напечатан маленький, еле заметный, тем более мне, рисунок уточек.
Утки были милые, непринужденно рассыпались по всей дужке, а я с трудом различала их. Я даже не видела их мордочек, вот такое зрение.
- Шон, - потрясла я парня за плечо, - Шон Питер Рауль Мендес, доброе утро!
Кареглазый снова очнулся, посмотрел на меня и предложил ехать. Мы прибрались в машине, сложили плед в багажник и двинулись.
- Что поделаем? - спросила я, когда мы покинудали безлюдное, бескрайнее, бесконечно красивое, осеннее желто-оранжевое поле. Теперь я могла рассмотреть его получше, хоть с каждой секундой мы удалялись. Вдалеке виднелись деревья - скорее всего лес. Через двадцать минут езды по полю, мы выехали на трассу, которая вела прямиком в город. Проезжали мимо деревьев, густой заросли зеленых громадин, запутанного биологического лабиринта. Мы ехали почти одни, машины встречались крайне редко.
- Поедем на заправку, заправимся, потом ко мне, - он не отрывал взгляд от дороги, выдерживая паузу, а потом повернулся ко мне, - если хочешь, - добавил он.
Интересно, откуда такая гостеприимность.
- Я то не против, а вот твоя супруга...
Многозначительно постучав рукой по бардачку, я выжидающе смотрела на красивого парня. Как же он красив, он сам-то осознает? Его черты лица вроде такие грубые, резкие, но мягкие и привлекательные одновременно. Я перевела взгляд на его руки... Может, про это надо написать отдельную книгу. Нет. Посвятить серию книг: «Песнь безымянного пальца и ухоженных ногтей».
Могу говорить о мужских руках вечно, а тем более, о таких больших, а самое главное - ухоженных пальцах. Каждая складочка на его руке смотрится идеально, словно сам Бог старался над изящными изгибами каждого уголка тела Шона, но тем более он уделил внимание его лапам.
Если кучерявые волосы, руки, широкие плечи и спину мог заметить каждый, то не каждый смотрел на его уши. Они же, черт возьми, идеальный. Вот, бывает, смотришь на какого-нибудь человека. Вроде уши хорошие, да нос слишком большой. Вроде лоб красивый, да брови бы погуще. А тут, всё идеальное соединилось воедино и получилось что-то невероятно красивое и привлекательное под именем Шон.
Вы не сочтите меня за человека, который ценит людей по внешности, но сейчас мой взор прикован к его лицу, телу... Да и о чем я думаю вообще?
У него есть невеста. НЕ-ВЕ-СТА.
Заклеймить себя что ли?
- Она уехала в Лос-Анджелес на неделю. Будет делать косметическую татуировку, - пояснил он.
Какой ужас! Косметическая татуировка - редкостная бяка. Да еще смысл лететь за ней к черту на пряники, когда можно тут, в Торонто, сделать это. Я и так к крашенным курицам отношусь, мягко говоря, не снисходительно, так если еще у нее татуировка - апогей моего негодования.
- Как интересно, - мне не хотелось портить никому настроение, выяснять, зачем ему нужна такая, как она, когда вокруг есть, например, я... Прекрати думать об этом! - Да, давай поедем к тебе.
Мы заправились и поехали дальше.
Внутри меня был какой-то неразрешимый конфликт. Я чувствую себя какой-то потерянной, когда во мне есть чувство неопределенности, когда в моей жизни бардак. Я не знаю что со мной, а все вокруг то и делают, что твердят, мол, да что с тобой. А я сама, поверьте на слово, не понимаю. Так еще хуже. И нет никого, кто бы мне помог, все только говорят, что со мной что-то!
А сейчас еще и непонятные чувства. Признаю - я, черт возьми, хочу обрученного парня во всех смыслах. Хочу поцеловать его, почувствовать его дыхание на своей шее, утонуть в крепких объятьях, всего хочу, но в то же время понимаю, что это невозможно в силу того, что он обручен. А даже если возможно, то неправильно! Он не поймет меня, скорее всего, а это разрушит нашу дружбу - самое ценное в моей жизни. А я просто не переживу еще одну потерю.
- Приехали, - парень вынул ключи из зажигания и машина перестала дребезжать, он мило улыбнулся мне, и я вышла.
Увидев перед собой не дом друга (?), а огромную синюю вывеску «Carrefour» и их фирменный знак, я поняла. Сейчас будет бешеный шоппинг.
Мы вошли, постояли у всех прилавков и витрин по десять, если не больше, минут. В итоге набрали много гадостей на подобии чипсов, замороженной пиццы, много наггетсов, шоколад (не обошлось без двух бутылок крепкого коньяка и вина, доставленного из солнечного Туниса, где-то на берегу средиземного моря).
После покупок на кассе, Шона узнали три девочки, сделали фотки и весело удалились.
Кстати насчет фанатов. У Шона тесная и неразрывная связь со своими поклонниками, он советуется с ними, сверяется, одним словом, они для него все. Но новость о женитьбе восприняли все по разному. В основном обсуждения в СМИ и соц. сетях разделились на две условные группы - те, кто одобряют свадьбу и те, кто абсолютно против.
Я же отношусь ко второму лагерю...
Кстати, пока я думала, мы успели придти домой к высокому, молодому, сексуальному... К объекту моей симпатии.
Неужели я влюбилась? Что может быть хуже быть влюбленной, так еще и в своего друга, так еще когда он скоро женится.
- Проходи, - пригласил он, ставя две огромные торбы в прихожей, - я разогрею пиццу, а ты найди нам фильм, - приказал тот.
Ничего себе, какой тон. Я поправила очки, перед зеркалом в прихожей одернула платье, завязала конский хвост, вместо своей привычной гульки или распущенных волнистых волос, ловя взгляды парня на себе.
Квартира у Мендеса была здоровская - в каком бы углу ты не оказался, тебя видно из любой точки квартиры, за исключением двух спален и туалета. А в зале, кухне и прихожей невозможно быть незамеченным.
Я нашла отличный фильм с Ди Каприо в главной роли - Отступники.
Мой любимый фильм. К началу фильма пицца была готова, мы открыли вино, наполнили бокалы и начали поглощать еду, наслаждаясь происходящим. Так как это был наш первый прием пищи за весь день, то пицца испарилась за первые десять минут, а бутылку Тунисского вина мы осушили уже на сороковой минуте. Дальше Шон по-хозяйски приобнял меня, мы пару раз переглянулись (боже, как приятно ловить его взгляд на себе или встречаться с ним взглядом), Мендес шутил про персонажей, я смеялась.
Надежда. Во мне поселилась надежда, можно ли считать это симбионтом или все таки это паразит? Самое ужасное, что может появиться в человеке. Сначала закрасться в виде приятного ощущения, разрастаться в арифметической прогрессии, словно раковая опухоль, доставлять все больше неудобств, увеличивая свою площадь. И чем больше надежды в тебе, тем с большей скоростью она растет.
Я так надеюсь, что он чувствует хоть что-то ко мне. Пусть даже это будет ненависть. Ненависть же чувство, верно?
А что если нет. Что, если он ничего не чувствует.
А что если да. Что, если он что-то чувствует.
А может, стоит положиться на надежду, дать шанс? Может, стоит рискнуть, сигануть с самолета, не зная, закреплен ли парашют. Стоит ли погружаться под воду, не зная, сколько сжатого воздуха в баллоне?
Кошка Шредингера, черт бы ее подрал.
Ну, была ни была, кто не рискует, как говорится, тот, наверное, ходит в школу.
- Шон, - он повернул голову, отрываясь от просмотра фильма. Сейчас или никогда. Он смотрит на меня. В мои глаза.
Я снимаю очки.
Один.
Не лажани.
Два.
Не струсь.
Три.
Не жалей.
Я резко соприкасаю наши губы, сливаясь в бесконечном жарком поцелуе.
Не надейся...