Глава 27
Ванесса Тиффани Стэн
И снова я в его убежище.
Закусив губу, чтобы глупо не улыбнуться, я опустила глаза в пол. Глубокий вздох наполнил легкие терпкой сладостью елей и сырых шишек – из-за близости озера здесь было чертовски влажно. Прикрыв веки, я попыталась справиться с накопившимся волнением. Голова шла кругом, будто от дезориентации. Словно я в одиночестве балансировала на краю пропасти, где со всех сторон бесконечная пустота.
Мне не хотелось думать о том, что произошло в парке аттракционов. Ни о записи, ни о голосе Мэриэнн, который звучал так же удивленно, как и мой. Даже о гребанном Ленсене, явно преследовавшем свои цели изобличения мисс Суки. В один момент все разделилось на «до» и «после». Мне казалось, я буду счастлива узнать, кто настолько сильно меня ненавидит, но всем свойственно ошибаться.
Не знаю почему, но внутри было такое чувство, будто точка в этой истории еще не поставлена. Но я точно знала одно – именно мне суждено ее начертить.
— Ты голодная? — Франклин открыл входную дверь и пропустил меня внутрь.
Я протиснулась мимо него и вошла в лобби. Стоило сделать шаг, автоматические лампочки сработали под потолком. Теплый свет заиграл с древесиной, заставляя ее блестеть глянцевой полиролью.
После его слов желудок скрутило спазмом. Я смущенно покраснела - в животе забурчало. Когда я в последний раз ела? По-моему, утром, вместе со всей семьей – с Миллерами и Сэндлерами – когда мы собирались на поминальный завтрак. Хотя там было жаркое тети Кетти, так что считай мы все остались голодными – она совершенно не умела готовить.
— Я понял, куколка, — прыснул от смеха Франклин. Он опустил на пол пакеты из строительного магазина – на бумаге был изображен чертеж дома – и потер руки. — Предлагаю что-то приготовить? Как насчет запеченного лосося? У меня как раз в холодильнике завалялась бутылка розового вина. Ты же любишь рыбу?
Я тихо кивнула, отчего-то покрываясь пятнами смущения. В прошлый мой визит к Лаарсону я не осознавала последствий, но не в этот раз. Отрицать, что мы оба привязывались друг к другу, очень глупо. О чем я думала засыпая? О наших телефонных разговорах. Всякий раз, выходя на сцену, я замечала гребанное фортепиано и вспоминала страстный секс на нем. Даже прикасаясь к себе в душе, я чувствовала только его.
Франклин был повсюду – не только снаружи, но и внутри. Могла ли я так ему безоговорочно доверять?
Все, что я до сих пор о нем знала: он не любит людей, живет в лесу, классно трахается и у него есть бывшая любовница Филисити, к которой «он всегда возвращается».
В горлу подступила желчь. Я попыталась успокоить это неприятное чувство. Почему, когда нас однажды обманывают, мы везде ищем подвох? Будто таким образом организм пытается защититься от нового стресса, а сердце собраться заново из пепла старого предательства и излечиться от шрамов ошибок.
Моя Мэриэнн... Она не могла...
Слезы обожгли веки. Я поспешно, закусила изнутри щеки.
— Провода? — я попыталась отвлечься разговором. — Зачем тебе столько проводов и... лампочек?
Завертев головой, я заметила у дальних стен коробки, сложенные друг на друге. На самой верхней черным маркером было написано: «Заказ для Беверли Кима. Вся партия».
Лаарсон проследил за моим взглядом и отмахнулся. Он провел рукой по непослушным волосам – они у него лежали в причудливом беспорядке. Мне нравилась мягкость его прядей. Когда я трепала по голове брата или отца, ощущала острые кончики из-за геля для укладки, но Франк этим не пользовался. Он многим отличался от моего привычного уклада мужчины, и это возбуждало.
— Да так, ничего важного. Я же не часто бываю в городе и вот решил закупиться, — я недоверчиво прищурилась. — Вдруг у меня лампочка перегорит, и что я буду сидеть в темноте?
— Сразу сто? — вытаращила я глаза.
— Какая же ты упрямая, избалованная куколка!
Я показала ему язык. Сняв косуху, я положила ее на банкетку и развернулась к Франклину спиной. Быстро, чтобы он не увидел, я утерла рукой щеки, делая поверхностный вздох.
Мама говорила, что со временем станет легче.
Обязательно.
— Эй, — я вздрогнула, когда мужчина возник за моей спиной. Он развернул к себе лицом и стиснул пальцами подбородок, заставляя посмотреть на него. — Все образумится. Я больше, чем уверен, что это недоразумение.
Я еще громче всхлипнула.
— Я видела запись. Только Энни заходила в раздевалку, да и к тому же, за пару дней до этого, в ее сумке была коробочка таких же гвоздиков. Она сказала, что это сестре, но... — силы стремительно покидали мое тело. Подавшись вперед, я обвила руками его талию и спряталась на груди. Горьковатый аромат мазута принес спокойствие. — Я так устала, Франклин. Не могу рассуждать трезво. Меня рвет на части, понимаешь. Сердце кричит – это не Мэриэнн, и я верю ему, но потом разум исправляет – а как же доказательства? Это как застать на месте преступления человека с ножом и сказать, что не он убийца.
— Посмотри на меня, Шерлок Холмс, — я заупрямилась, но вскоре сдалась. Запрокинув затылок, я уперлась подбородком ему в грудь, смотря внизу вверх. — Утро вечера мудренее? Давай сейчас поужинаем, потом примем душ, а потом всю ночь будем смотреть какой-то второсортный фильм ужасов, — я кивнула, а Франклин облегченно выдохнул.
— Обожаю слэшер.
И откуда он только узнал о моей любви к хорору?
Я привстала на носочки и потянулась за поцелуем. Слегка приподняв меня, мужчина прошептал в открытый рот.
— Иногда Беверли бывает очень даже полезен.
О чем он?
Но я не успела ничего спросить, потому что его язык завладел моим ртом. По телу разлилась эйфория. От жара я застонала, переставая дышать. Эти ощущения были ни с чем не сравнимы. Я и раньше целовалась с парнями, но никогда такого не испытывала. И дело было не в том, что Лаарсон превосходно владел своими губами, а в... моем внутреннем ощущении. Бабочки пировали в животе. Я таяла от его прикосновений, теряя все в своей голове. Как зефир, зажаренный на барбекю – именно так можно было описать меня рядом с ним.
Расслабление окутало с ног до головы. Тяжело дыша, мы оторвались друг от друга. Франк втянул в себя мою губу и принялся посасывать ее.
— Какая же ты вкусная, — прошептал мужчина. — Черт, куколка. Думал ли я три недели назад, что буду ласкать в своем рту твою киску и наслаждаться этим? Честно, я просто хотел тебя убить и закапать где-нибудь, с табличкой на могиле «Здесь покоится пустоголовая дурочка».
— Боже, ну какой же ты засранец, — заболтала я ногами, начиная брыкаться. Франклин лишь теснее прижал меня к себе, будто я и вовсе ничего не весила. — Расскажу отцу о том, какой ты грубиян, и он расправится с тобой.
Лаарсон рассмеялся. Он прикоснулся своим лбом к моему и пожал плечами. Я обняла его лицо двумя руками – ладошки слегка кололо из-за отросшей щетины.
— Я ненавижу тебя, помни об этом всегда, куколка.
— Моя ненависть жарче, Франк, — игриво повела я бровями, запрыгивая на него. Обвив ногами бедра мужчины, почувствовала его руки на моей попе. Желание заискрило в теле. — Ты же такой... мистер Гризли. Мы только спим друг с другом. Единственное, что мне нравится в тебе – член. Ты хорошо им управляешься.
Мужчина хмыкнул. Удерживая меня, он прошел в зону кухни и усадил на столешницу. Я ослабила хватку на нем, чуть отклоняясь назад. Кожа бедер покрылась мурашками от соприкосновения с холодным лакированным деревом.
Под моим платьем только трусики.
— Будто тебе есть с чем сравнивать, куколка.
Он расплылся в самодовольной улыбке, пока я возмущенно сверлила его глазами. Вот же сволочь! Он теперь всегда будет подшучивать надо мной, из-за того, что я лишилась с ним девственности?! Только этот кретин мог себя так вести!
Уф-ф-ф-ф-ф-ф...
— А может, я после тебя с кем-то спала? Или до? Как насчет орального или анального секса?
Лаарсон открыл дверцу холодильника и достал брикет с лососем. Услышав меня, он замер, обернулся через плечо и послал такой свирепый взгляд, что я побледнела. Сглотнув, я подскочила со своего места и обратилась в бегство. Только не успела сделать и шага, Франклин поймал меня, прижал грудью к холодильнику и разъярено зашипел на ухо.
Мамочки.
— Зачем ты меня дразнишь? Тиффани! — я затрепетала веками, когда он просунул руку под мое платье и сжал ягодицу. — Кто-то пробовал твою узкую задницу и сладкий ротик? Или ты позволила кому-то коснуться киски, которая стала моей?
Томление разрослось по ногам. Ладонь мужчина собственнически массировала мои бедра, а его эрекция касалась позвоночника. Слегка выгнувшись, я расплылась в улыбке, окруженная его ароматом. Франк ослабил хватку, наклонился и поцеловал меня в висок. Мне нравилось, что он мог быть одновременно грубым и милым. Контраст кружил голову.
— Ты первый во всем, Франклин, — прошептала я, лащась рядом с ним. — Во всем.
— Я могу кое-что спросить? — я вывернулась в его руках – таким образом, чтобы мы находились лицом друг к другу – и кивнула. — Наверное, это прозвучит глупо, но мне действительно интересно, — Франклин нахмурился, наверное, стараясь не показаться идиотом. Боже, ну какой же он сладкий мишка. — Почему ты не спала ни с кем до меня?
Я рассмеялась.
— Потому что вера не позволяла мне знакомиться с членом мужчин, но встретив тебя, я резко стала атеисткой.
Лаарсон недоуменно уставился в мои глаза.
— Я пошутила, дурачок. Просто... — облизав губы, я заглянула вглубь себя, пытаясь отыскать ответ. — Наверное, мне не хотелось обычного секса. То есть... Я всегда знала, что стою слишком дорого для кого-то из моих прошлых парней. Мне хотелось, чтобы как мама встретить того, кто увидит во мне душу. И пусть ты вел себя иногда, как последняя сволочь, но в тот вечер твой взгляд изменился.
— Я узнал, что ты – моя призрачная балерина, — кивнула он, лаская большими пальцами мои щеки.
— Я хотела, чтобы мужчина прикоснулся к моему внутреннему миру, — я потупила глаза, понимая, настолько ранимо это прозвучало. — Я не пустышка, Франк. Внешность и любовь к розовому не делает меня куклой Барби. Я...
— Удивительная, — выдохнул он в мои губы, прежде чем целовать.
Расплывшись в улыбке, я закивала. Желудок снова жалобно заурчал, напоминая о своем недовольстве. Отстранившись от меня, Лаарсон перевел взгляд на куски рыбы.
— Ты меня покормишь или будешь только целовать? — капризно заворчала я, по-хозяйски раскрывая его холодильник, чтобы отыскать ингредиенты для маринада. — Заморишь меня голодом и потом будешь объясниться перед родителями, почему я умерла.
— Ну что за девчонка, — мужчина разорвал упаковку и засунул два стейка под напор воды. — Всякий момент испортит.
Показав ему язык, я достала горчицу, сок лимона и соевый соус. Привстал на носочки, я по очереди раскрыла верхние тумбы в поисках глубокой тарелки и специй. Все это время Лаарсон неотрывно за мной следил, словно не мог понять, что же я делаю.
— Да, засранец, я умею готовить, — пробурчала я. — Несмотря на статус моего отца, у нас в доме нет ни одной прислуги, потому что мама против этого. Она говорит, что дом – это место для уюта, а не хостел для работников.
Я все же отыскала емкость и принялась смешивать там соусы. Оторопев, Франк просто отошел в сторону, наблюдая за тем, как я промазываю лосось со всех сторон.
— Может, ты поставишь сковородку на плиту? — подсказала я, внутренне смеясь над ним.
— Ты умеешь готовить, — не слыша меня, удивился он.
— Бинго, а теперь сделай об этом пост в твиттер с хэштегом «Я нашел ту самую Золушку».
Лаарсон недовольно скривился и установил температуру на сенсорной панели. Он достал бутылку вина и принялся штопором откручивать пробку.
— Твой острый язык, — он закатил глаза. — И кто тебя только воспитывал?
— Поверь, тебе лучше не встречаться с моими тетушками, — переложив рыбу на сковородку, я дождалась, пока он включит мне воду, и начала обмывать руки от маринада. — Особенно Марлен и Терезой. Не удивляйся, если в тебя полетят шпильки и ядовитые шуточки.
— Если я укротил тебя, то и их запросто смогу. Женщины всего лишь женщины – к вам просто нужен подход, — он разлил в два бокала вино и протянул мне один.
Принюхавшись, я сделала глоток сладкого винограда, прикрывая глаза. Буйство вкусов усладило рот и нырнуло в желудок. Сонливость охватила каждую мышцу.
— Браво, одной фразой ты превратился в того, кого они будут ненавидеть. Все мужчины в нашей семье смерились с тем, что они сексисты только из-за члена между ног.
Франклин усмехнулся. Он залпом осушил свою выпивку и неожиданно игриво прошептал:
— Даже такие женщины теряют голову, когда их трахают. Никогда не будет равноправия, Тиффани. Ваша киска не позволит этого.
Поставив на столешницу фужер, я медленно подкрасилась к нему, соблазнительно надувая губки. Рыба вовсю шипела на масле, наполняя кухню ароматами специй – голодные спазмы почти болезненно скрутили живот. Перекатившись с пяток на носочки, я прикоснулась губами к его уху и прошептала:
— Как насчет минета после ужина? Что если я возьму в рот твой член, запивая его терпким вином? — Лаарсон сглотнул; его дыхание участилось. — Что скажешь, Франк? Не откажешься почувствовать мое горло? — проведя языком по его ушной раковине, я захихикало от собственного коварства. — Ты уж возбудился, да? Сейчас работает только твоя нижняя голова, а значит, что и ты подвластен своему члену. Равноправие отсутствует только в том, что мы рожаем, а вы нет. Не будь так самонадеян, мистер Гризли.
Шумно, со свистом, втянув в себя воздух, Франклин покачал головой. Я чмокнула его в щеку, наслаждаясь маленькой победой.
Смиритесь, дорогой мистер Лаарсон, мой характер не лучше вашего.
Дождавшись, пока рыба приготовиться, мы, наконец-то, поужинали. Первая бутылка вина не дошла до стола, так что Франк спускался в погреб за еще одной. От алкоголя уже кружилась голова, но я была довольна. Чем туманее в мозгах, тем меньше я думала о своей боли. Не знаю как, но этот лес стал моим островком безопасности. Тепло, уютно, безопасно. Мне нравилось здесь, потому что я чувствовала его душу.
Вот, что было волшебно – чувствовать его в окружающей обстановке.
Потянувшись за полотенцем, я вышла из душа. Франклин, наверное, уже загрузил посудомоечную машину, и сейчас включал проектор у себя в спальне. Пусть я и заманивала его со мной в ванную, мужчина отказался. Может, в нем проснулся дух романтика, а может, он что-то задумал. Хотя, это одно и тоже. Но, как бы я не хотела ощутить его на себе, мне нравилось это.
Близость не только телами...
Достав из сумочки телефон, я послала маме сообщение. Решив не врать, написала, что буду ночевать у Франклина, и очень просила ее придумать что-то для отца. Если наши отношения продлятся достаточно долго, мне придется их познакомить.
Мда. Я покачала головой, покрываясь испариной.
Папе же понравится Франк? В чем-то они были похожи. Девочки выбирают избранников по отцу? Может быть, может быть. Я всегда хотела кого-то рядом, кто будет соответствовать мистеру Стэну.
Хотела рядом.
Покачав головой, я обтерлась полотенцем, стараясь не заглядывать в будущее. Проще жить нашим сегодня, чем огорчаться несостоявшимся завтра. Это мне всегда повторял отец. Наши с ним взгляды на жизнь совпадали.
Переодев майку Франклина, я постирала свое белье и повесила его на полотенцесушителе. Немного розового этому дому не помешает. Привезу еще своих баночек с гелями для душа и халат – с перьями и оборкой. То-то Лаарсон побесится!
Ярко улыбаясь, я мотнула мокрыми волосами и вышла из ванной. Мои босые ноги слегка хлюпали на деревянном полу. Шлейфом летел аромат его мыла – я пахла лесными опилками и ментоловыми отдушками. Прокравшись в спальню, я юркнула под одеяло, наблюдая за Франклином.
На стене перед кроватью он повесил огромный проектор – таких размеров, как в кинотеатре. Сам мужчина уже успел раздеться до брюк, позволяя мне наслаждаться видом его обнаженной спины. Я отклонилась на подушки, зевая.
— Что будем смотреть?
— У тебя здесь ловит интернет? — удивилась я.
— Год назад я установил вышку недалеко, — кивнул Франк, открывая поисковую строку в Гугл. — «Крик»? «Техасская резня»? «Звонок»? «Пила»?
Он обернулся через плечо, и вскинул бровь, дожидаясь моего ответа.
— Давай «Крик»? Мне нравится Гроуст-фейс.
Франк включил самую последнюю часть этого хорора, погасил везде свет и прошел ко мне. Избавившись от штанов, мужчина, поразмыслив, все же решил оставить боксеры. Матрас промялся, и вскоре его горячее тело опустилось рядом со мной. Перекатившись на бок, я пролезла под его руку и устроилась на груди.
На экране появилась жуткая надпись – название фильма – и заиграла зловещая музыка. Ветки над нашими головами зашелестели, а звезды заглянули сквозь панель. Я блаженствовала в этом тепло, чувствуя, настолько была изнурена и подавлена. Лаарсон монотонно перебирал мои волосы и всякий раз вздрагивал, когда в фильме происходило что-то неожиданное.
Надо же, большой грозный Франклин боится фильмов ужасов.
Я поцеловала его в колючий подбородок, улыбаясь.
— Хорор – не твой жанр?
— Я просто не понимаю стремления людей пощекотать свои нервы, — пробурчал он. — Это все такие глупости. Страшиться нужно не того, что на экране снимает кучка режиссеров из Голливуда.
Я задумалась. Открытые пространства, его скованность в толпе людей. У него точно была какая-то фобия, но с чем она связана?
— Можно я задам вопрос? — в его манере спросила я. Дождавшись, пока он кивнет, я продолжила. — Твой страх. Чего боишься ты?
Франк напрягся. Его рука в моих волосах замерла. Комнату пронзил истошный крик главной героини, которая пыталась скрыться от маньяка. Переведя все внимание с фильма на мужчину рядом со мной, я слегка приподнялась.
Тени играли с его бледностью. Щеки впали, а глаза стали печальными. Почти грустными. Сердце екнуло. Я провела тыльной стороной ладони по его скулам, задевая пальцами контур чувственных губ.
— Если не хочешь...
— Мне было четыре, — перебил Лаарсон. Он тяжело вздохнул, устанавливая между нами зрительный контакт. — Моя мама увлекается свечами, именно ручной работы, и в тот день мы были на ярмарке в Цицероне, — Франк крепче ухватился за меня, словно погружался в тот момент, снова испытывая нечто ужасное. — Я был непоседливым ребенком. Не любил ходить за руку, заглядывал в каждый вагончик и убегал. Я не виню мать в том, что произошло. Сложно справиться с малышом, который только-только познает этот мир, — мужчина замолчал.
Я подбадривающе поцеловала его в уголок рта, пытаясь показать, что ничего страшного нет и я рядом.
— Не помню, как все произошло, но я потерял ее и... — его лицо скривилось. — На ярмарке всегда толпы людей, а замечают ли они маленького ребенка, который путается под ногами? Это сейчас я высокий и большой, а тогда был низким парнишкой, едва заметным. Началась давка. Меня толкали во все стороны, не обращая внимания на плачь. Я пытался кричать, звать маму... — мои губы задрожали. — В какой-то момент я начал задыхаться – сейчас я уже знаю, что это была паническая атака. У меня закружилась голова, и я упал посреди бульвара под ноги к безразличным ублюдкам, которые и тогда не заметили ребенка. Не знаю, чем бы все обернулось, но меня все же не нашел полицейский. К тому моменту, я получил сломанную руку, разбитый нос и... изрядно потрепанную психику.
Господи.
Лес, затворничество и нелюдимость – не просто черты его характера, а непроработанная детская травма? Даже боюсь представить, что он пережил еще малышом. Слезы собрались в глазах. Крепко-крепко обняв его, я всхлипнула, сильно жмурясь, чтобы не заплакать.
— Мне так жаль, Франк.
— Все хорошо, — покачал он головой. — Уже все хорошо. Просто я не могу до сих пор находиться в местах большого скопления людей. Бар? Еще терпимо. А вот ярмарки, парки развлечений, театры, кино...
Парки развлечений.
Я удивленно выдохнула.
— Прости, я же не знала, когда просила тебя забрать меня. Наверное, ты снова ощутил ту же панику, да?
Лаарсон переместил руки на мою талию и опрокинул спиной вниз. Я расставила ноги, приглашая его между своих бедер. Полы его футболки полезли на живот, оголяя киску.
Я закусила губу, чувствуя близость его эрекции.
— Я мужчина, куколка? Ты всегда можешь положиться на меня и не бояться, что я струшу перед лицом опасности. Мне больше не четыре, так что...
— А сколько тебе лет? — прошептала я, ерзая под ним.
Постепенно промежность становилась такой мокрой. Звуки резни фильма только возбуждали мое желание.
— Двадцать четыре, — улыбнулся Франк, осыпая поцелуями мою шею.
Я запрокинула голову, чтобы ему было удобнее.
Как же с ним приятно.
— Ну, пять лет разницы не так-то и много. Мне девятнадцать.
— Значит, ты еще совсем малышка? — мурлыкнул он, посасывая кожу над яремной веной.
Я застонала, выгибаясь дугой.
— Д-да...
Просунув между нами руку, я прошлась ноготками по его торсу, практически касаясь боксеров. Ох, еще немного и я смогу получить его внутри. От этой мысли меня пронзило электрическим разрядом. Я застонала, но Франклин неожиданно отстранился. Он лег в прежнее положение и обнял меня.
—Ты чего? — неудовлетворенно захныкала я.
— Не хочу, чтобы ты подумала, будто я воспользовался твоим состоянием, чтобы трахнуть, — категорично покачал он головой. Потянувшись за пультом, Лаарсон выключил проектор. — Спи, куколка.
— Фра-а-а-а-анк, — улыбаясь протянула я.
Забросив на него ногу, я потерлась мокрой промежностью о его бедра, оставляя мазаные следы. Его твердый пах врезался в мои ноги.
— Спокойной ночи, я кому это сказал? — рассмеявшись, зарычал мужчина. Он резко перевернулся на бок, сгреб меня в охапку и прижал к себе спиной. Я только и успела пискнуть, оказываясь в плену его рук. — Все, куколка. Тихий час.
— Засранец...
— Избалованная принцесса, — его губы, застывшие в улыбке, прикоснулись к моему виску.
Яростно пыхтя, я прикрыла глаза, погружаясь в сонную дремоту.
Все равно, я пока его ненавижу.