Глава 25
Франклин Теодор Лаарсон
Сходишь со мной на свидание?
Это точно сказал я? В тот момент мое сознание отключилось, и я действовал на инстинктах. В крови искрило наслаждение, а кожа пульсировала от нашего общего удовольствия. Держа Тиффани в руках, я ничего лучше этого не придумал. Как в тот раз, когда я притащил ее в «Blindness». Спонтанный поступок – прежде подобного не было в моей жизни. Словно ее появление разделило все на «до» и «после». Спокойствие и тишина остались за чертой, а хаос и неизвестность сулили будущее.
Я бы сравнил это с прыжком перед поездом. На тебя несется вагонный состав, а ты со всех ног бежишь к рельсам, полагаясь на удачу. Успеешь ли? Сможешь перепрыгнуть? Что там, по другую сторону? И, пожалуй, самый главный вопрос: будет ли мне больно.
Такой сумятицы я не ощущал даже рядом с Филисити, хотя она качественно трахала мои мозги. Почему с ней было так же просто, как сейчас сложно с Тиффани?
Гребанная куколка!
Прижав рукой к боку чертеж беседки, я выбрал катушку с нужными проводами и бросил ее в тележку. Запахи ацетона и строительных смесей смешивались в один ядовитый шлейф. Со всех сторон оглушали звуки касс – противного писка сканеров – и реклам очередных скидок по громкоговорителю. Беверли шел следом за мной, вычеркивая из списка нужные материалы. Он еще не закончил с театром, но уже взялся за новый объект где-то на окраине города.
Подарю ему на День Рожденье книгу «Сто шагов к тому, чтобы стать педантом». Хотя не уверен, что он не сделает ее подставкой для бокала с пивом.
— Итак, — Хилс покачал головой, в очередной раз прыснув от смеха. — Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что такое «свидание»? Я правильно понял? Хмурая задница Франклин, который падал в обморок от слова любовь, хочет, чтобы я рассказал ему о ней?
Я поджал губу, смотря на него, как на идиота. Затащив его в самый пустой отдел с инструментами для сада, я остановился у газонокосилок и кивнул.
Что я, мать твою, такого сказал? Этот засранец всю дорогу в «The Home Depot» – строительный магазин – смотрел так, будто у меня вырос третий глаз на лбу или я сказал, что «Янкис» - лучшая команда по бейсболу. Беверли еще и сфотографировал меня со словами «поставлю в рамку с надписью «мои молитвы Богу были услышаны». Помнится, он проклинал меня вредной девчонкой, в объятиях которой я потерял бы голову.
Черта с два! Ни хрена я не потерял голову в куколке Стэн! Мы просто ненавидим друг друга и горячо трахаемся – ничего более.
Враги всегда и навечно – на другое я и не согласен.
— Ты случайно головой не ударялся, пока убегал через окно Мэриэнн со второго этажа?
Друг сложил руки на груди и ухмыльнулся.
— Кто ж знал, что ее отец приедет домой раньше? Я спустился по сточной трубе, переоделся и официально зашел к ним в гости, будто пару минут назад мой член не был в его дочери.
В голове вспыхнул образ того, как я бы спрыгивал с окна Тиффани, пока ее папочка ломился бы в дверь, грозясь накормить меня дробовиком. Знал бы мистер Стэн, что я делал с его малышкой.
Желание забурлило в крови – я грязно ухмыльнулся.
Достав эскиз, я развернул его и мысленно высчитал, чего еще мне не хватает, чтобы отстроить беседку. Все эти два дня – с тех пор, как мы с куколкой последний раз виделись – я занимался работой. Практически закончил с машиной в гараже и помог отцу с его стареньким Понтиаком.
Мистер Лаарсон так и не согласился на новый автомобиль, но я и этому нашел решение. Что я умею делать лучше всего? Превращать хлам в произведение искусства. У нас были одинаковые характеры, так что папа вскоре сдался – теперь его машина стояла у моего дома, дожидаясь своего часа. Царапины на ручках, протертый салон и засохшие жвачки под сиденьями – она хранила кучу воспоминаний из моего детства.
— Так ты поможешь мне или нет? — поднял я на него взгляд.
Беверли оперся плечом о косяк и с прищуром уставился на меня. И что ему нужно? Иногда я не мог определиться, чего же в нем больше – жадности отца корейца или темперамента матери американки. Определенно он взял все самое худшее от них.
Неожиданно мои глаза расширились. Я возмущенно набрал полные легкие воздуха, шипя на него.
— Ты понимаешь, что это удар ниже пояса? Я могу воспользоваться Гуглом и устроить Тиффани крутое свидание, гребанный ты шантажист!
— Ага, — смеясь, Хилс бросился от меня к кассам. Толпа людей все равно не спасет его от жестокой расправы! Я тихо рычал, надвигаясь на него. — Я посмотрю на тебя, когда ты будешь что-то искать в интернете. Даже Гугл тебе не подскажет, что предпочитает Тиффани, а у меня есть личный шпион рядом с ней – Мэриэнн. Всего за одну субботу в твоем доме я согласен предоставить полную биографию на нее и написанный сценарий вашей волшебной ночи.
Я категорично покачал головой. Пустить его с девчонкой в мой лес? Нет. Нет. И еще раз нет. На это я не пойду даже ради куколки!
Меня окружают одни предатели!
Выложив на ленту провода и еще кое-какие строительные мелочи, я оплатил покупку. Беверли глянул поверх моего плеча, помогая забрать один из пакетов.
— Что ты там собрался делать? Когда ты попросил у меня сто пятьдесят лампочек, я решил, что ты посадил плантацию марихуаны.
Направляясь к выходу, я пожал плечами, доставая ключи от Jeep-а из заднего кармана.
— Увидишь.
— Ну, так что там насчет субботы, — снова попытался Беверли.
— Нет!
— Уверен? Шикарное свидание для Тиффани и все такое... Старик...
— Нет, Хилс! — рыкнул я.
— Ладно.
Друг вышел вперед меня и минул раздвижные двери. Стоило им распахнуться, в нос ударил утренний смог чикагской жары. На языке заиграли выхлопные газы, проезжающих магистраль авто. Прижимая к груди пакет, я нажал на кнопку разблокировки, слыша писк своей машины.
Беверли резко остановился – я чуть не столкнулся с его спиной.
— Вот же проклятье, — он сочувственно обернулся, вручая мне второй пакет. — Эта девчонка точно тебя сталкерит! Я не выйду на улицу, пока Сити не свалит. Удачи. Если что кричи, я вызову 911. Эту психованную давно пора закрыть в хоспис.
Сити?
Я обошел его, выглядывая на парковку. Рядом с моим внедорожником стояла машина Бернайс. Девушка сидела на капоте комары, вытянув стройные ноги в коротких шортах и рассматривая свой маникюр. Ее длинные белые волосы развеивались на ветру, путаясь в длинных сережках-колечках. Я сглотнул, придерживая покупки, чтобы они не свалились.
— Да, твою мать...
— Разберись уже с ней прежде, чем она узнает о Тиффани, — Хилс похлопал меня по плечу.
Боже дай мне сил.
И что ей только нужно? Может, на девчачьем пропущенные звонки означают «я хочу тебя увидеть, дорогая?».
Закатив глаза, я вышел на парковку. Увидев меня, девушка резво спрыгнула с машины и расплылась в своей самой хищной улыбке. Она легкомысленно намотала на палец локон и закусила губу.
— Доброе утро, Франк.
Я хмуро кивнул, открыл дверцу заднего сиденья и переложил туда пакеты.
— Чего тебе нужно, Сити?
— Ох, как грубо, — бывшая любовница поджала накрашенную блеском губу и состроила жалобные глаза, подкрадываясь ко мне. — Когда ты прекратишь дуться на меня? Подумаешь, расстались. Ты всегда возвращался ко мне.
Блондинка остановилась в паре дюймов. Я сложил руки на груди, смотря на нее сверху вниз. Когда-то нам, и вправду, было хорошо. Я прощал ей истерики, она мою холодность и редкие визиты, но разве изначально это могло вылиться во что-то серьезное? Мы оба понимали, что это не навсегда, поэтому сейчас я не испытывал вины перед ней.
Я ничего тебе, детка, не обещал.
Склонив голову вбок, я прислушался к себе, огибая взглядами ее пышные формы. Теперь на фоне Тиффани все казалась дешевками. Как в ювелирном магазине, стоило взгляду зацепиться за искусную огранку, другие бриллианты теряли свою стоимость. Ее шелковистая сверкающая кожа не сравниться с загаром Филисити. Ее миниатюрность и грация против дерзости и резкости. Ее милые ямочки и яркая улыбка против злобного оскала и сощуренных глаз.
Прикоснувшись раз, не забудешь никогда.
— Филисити, — я тяжело выдохнул, взяв ее за плечи. Бернайс вспыхнула, наверное, считая, что я клюнул на ее флирт. — Спасибо за эти два года рядом с тобой, но пора нам оборвать эти отношения. Ты действительно достойна большего. По крайней мере, того, кто будет уважать тебя и любить.
— Но я же люблю тебя, — фаза слез – я рассмеялся про себя – ее манипуляции всегда прозрачны для меня. — Прости меня за те измены. Они были интрижкой, но ты, Франклин... Я люблю тебя, понимаешь? По-настоящему люблю.
— Ага, как и жареный арахис. Как и мороженное после шести и анальный секс, — перечислил я все, что ненавидела эта девчонка.
Постепенно радость растаяла на лице Сити. Она вырвалась из моих рук и вздернула нос.
— Думаешь, я всегда буду за тобой бегать?
— Надеюсь, что нет, — раскрыв водительскую дверцу, я оперся на нее рукой. — Лучше бы ты гналась так за тем, кто будет искренне желать быть с тобой, Сити.
— Ладно, Франклин, — закивала Бернайс, отходя к своей комаре. — Ты всегда возвращался ко мне. Запомни это хорошенько, потому что в этот раз я тебя не приму. Когда она сбежит от тебя – а это обязательно произойдет – ты останешься один. Уж я-то постараюсь, чтобы так произошло!
Она?
Я проследил за ее покачивающейся задницей, хмуря брови. Нет, откуда ей знать про куколку? Думаю, Сити просто имела ввиду выдуманную ею же самой соперницу.
Изнутри стал гложить неприятный червяк волнения. Когда ее комара со скрипом колес стартанула с места, я сел за руль, вставляя ключи в замок зажигания.
Вот же Тиффани! Стоило встретить ее, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. И только наедине с собой, я мог признать: мне нравилось это.
Набрав номер Беверли, одной рукой я прижал телефон к уху, а второй вырулил на пересечение Уэстерн и Листер-авеню.
— Ты остался жив? — улыбнулся друг.
— Что-то вроде того, — я заскрипел зубами, выдавливая по слогам. — Я согласен на твою сделку. Что такое лучшее свидание Тиффани Стэн?
— Нет, старик, — принялся издеваться Хилс. — Ставки повышаются суббота и воскресенье. Да, эта девчонка прочно засела в твоей голове!
Я убью его!
Убью его и закопаю в ночь с субботы на воскресенье!
— Черт с тобой, засранец! Два дня и уборка за твой счет!
— По рукам, а теперь слушай...
Я включил громкую связь и переложил айфон на панель, проводя рукой по волосам.
Гребанная куколка!
Это все только ради еще одной возможности залезть в ее розовые трусики!
Ванесса Тиффани Стэн
Сырая прохлада забиралась под подол сарафана. Ветер трепал края черной шали, повязанной на голове. Я обняла плечи брата и прижала его к себе спиной. Мама с папой стояли рядом с нами – так же молчаливо – склонив голову в скорбном поклоне. Сквозь ветки интсий выглядывало яркое солнце – оно создавало гало над бетонным надгробием.
Мы посещали Северное кладбище несколько раз в году – в Дни Рождения дедушки и бабушки и, как сегодня, в День Поминовения. Мама приносила черные розы, а отец ставил на плиту неизменную бутылку Джека.
Поежившись, я перевела взгляд на выгравированные надписи.
«Кристофер и Франческа Стэн».
Бабушка умерла пару лет назад, а дедушку мы с Крисом знали только по рассказам. Он был военным и погиб героем, но это не меняло обиженного тона папы, когда тот вспоминал его. До сих пор, даже спустя тридцать один год, он не смог простить. Хотя, мне казалось, злость помогала ему справляться с болью, и в глубине души папа любил его... Всегда любил.
— А почему меня назвали в честь него? — я пригладила волосы Кристофера, когда он обернулся к родителям.
— Потому что в тебе мы увековечили память дедушки, — улыбнулась мама. — Потому что я хочу, чтобы ты вырос таким же самоотверженным и храбрым. Ты сын своего отца, а наш папа часть Кристофера. Он заслужил знать, что у Бакстера все хорошо.
— Не думаю, что он заботился об этом, бросая меня, — холодно обронил отец.
— Пап, — прошептала я.
Веки защипали. Я часто заморгала, пытаясь прогнать слезную пелену.
— Все нормально, Куколка, — он отодвинул манжет пиджака и рвано глянул на часы. — Нам уже пора. У меня встреча директоров и...
Брат прожевал губу, хмурясь в сторону позеленевшей от времени могилы.
— Ты же отомстил за дедушку, да? Твоя медаль дома из Афганистана. Скольких ты убил, папа? Я бы гордился тем, что выпустил кишки этим ублюдкам!
Миссис Стэн побледнела из-за его высказывания и гневно прищурилась. Она уже собралась отругать брата за его грязный язык, но отец ее опередил. Он сжал плечо сына, развернул его к себе и строго оборвал.
— Любая жизнь бесценна, Кристофер, — голос папы сейчас был одним из тех, которым он воспитывал нас. — Во имя какой цели бы ты не убивал, все равно становишься убийцей. Четыре года я носил автомат и стрелял в людей, будто они мишени. Иногда нам отдавали приказ добивать тех, кто уже был на волосок от смерти, — я поморщилась, чувствуя, как горло сдавливает. — Знаешь, что остается после взрыва от человека? Обезображенная плоть и отчаянное желание выжить, несмотря ни на что. И я убивал тех, кто полз ко мне, прося о помощи. Я стрелял в спину, иначе ублюдки из управления посчитали бы это неповиновением, и застрели бы меня.
Мама закусила губу, тихо всхлипывая. Она вытащила из-под ворота жакета военные жетоны и сжала их в кулаке. Сколько себя помню, миссис Стэн расставалась с ними только тогда, когда выступала на сцене. Папа привез из Афганистана шрамы от ранений и медаль, врученную Президентом, но дорожил он только этими металлическими пластинами.
Крис нахмурился – его глаза приобрели винтованный оттенок.
Отец присел на корточки, чтобы оказаться с ним на одном уровне, и продолжил.
— Я не горжусь тем, что я делал, даже если преследовал благую цель, сын, — мистер Стэн схватил его за шею и прижал к себе. — В этом мире нет ничего, что оправдало бы насилие. Тебя зовут Кристофер, потому что ты обязан остановить цепочку бессмысленного геройства в нашей семье. Я не хочу, чтобы ты стал военным и испытал то же самое, что и я. Я герой? Нет, Крис. Медаль не делает меня им. Знаешь, кто такой герой на самом деле? — брат покачал головой. Папа улыбнулся. — Тот, кто достаточно смел, чтобы признать свои страхи. Тот, кто не боится взглянуть правде в глаза. Тот, кто принимает свое прошлое, а не бежит от него за мнимой целью. Я хочу, чтобы ты стал таким, сынок. Стал лучше меня.
— Обещаю, — мокро закивал брат. — Я не буду обижать тех, кто слабее меня. А еще я буду вести себя достойно, чтобы не было стыдно и дедушке, и тебе.
— Мне никогда не будет стыдно, дорогой, — мистер Стэн поднялся и погладил его по спине. — Я горжусь тем, что я твой отец.
Тот, кто не боится взглянуть правде в глаза. Я сунула руку в клатч и нащупала корпус флеш-накопителя. В тех пор, как Ленсен передал его мне, прошло уже два дня. Я трусливо игнорировала запись, боясь признать, что все это время могла быть слепа. Но отец прав: отвага – это признание действительности. Разве изменюсь ли я, если узнаю, что это Мэриэнн? Нет, не думаю. Как и не изменюсь, если эту будет Кристина или другая девчонка из труппы.
Я стану сильнее, потому что приму правду.
Попрощавшись с дедушкой и бабушкой, мы вышли к машине. Я заняла место на заднем сиденье отцовского Rolls-Royc-а, оборачиваясь к окну. Внутри неспокойно ныло – из-за того, что я собиралась сегодня сделать – но на губах все равно заиграла невинная улыбка.
Телефонные разговоры с Франклином – такие же жаркие, как и его объятия. Каждую ночь перед сном, забираясь в постель, я отвечала на его звонок и дразнила. Чем больше мы разговаривали, тем сильнее становилось желание провести эту ночь с ним. На самом деле, я придумывала целую спецоперацию по тому, как снова сбежать из дома в его лес.
Что между нами происходило? Я уже устала задавать себе этот вопрос. Не знаю, как долго это продлится, но я хотела насладиться этим сполна. В любом случае, скоро наша ненависть утихнет, и мы оба остынем друг к другу.
Вот только хотела ли я этого?
— Пап, останови у «Грейт Америки»? — указала я на парк-развлечений. — У меня там кое-какие дела.
Отец кивнул в зеркало заднего вида. Мама обернулась ко мне с переднего сиденья и улыбнулась – именно она и помогла мне организовать эту небольшую провокацию. Без нее я бы не справилась – не устану повторять, что нам с Крисом чертовски повезло с родителями.
Когда папа притормозил у центральных ворот, я по очереди всех чмокнула, как обычно, лизнула щеку брата и выскочила на улицу. Мне в спину полетел его разгневанный крик и свист колес внедорожника.
Рассмеявшись, я сжала в руках лямку сумочки и завертела головой по сторонам в поисках друзей. Ароматы карамельного попкорна и влажной сырости - «Грейт Америка» находился у самого причала – пробирались в легкие. Я отошла чуть в сторону, уступая место труппе клоунов в смешных цилиндрах. Дети бегали туда-сюда, стреляя друг в друга из водяных пистолетов и пуская мыльные пузыри. Пару капель попали на подол моего черного платья. Я распустила шаль на голове, позволяя ей просто повиснуть на шее.
Когда еще проститься с прошлым, если не в День Всеобщей скорби? Сегодняшняя ночь расставит все точки над «и». Я достала флеш-накопитель, сжала ее в руке и на мгновение прикрыла глаза.
Это не может быть Энни. Она бы не стала так поступать за моей спиной. Этими мыслями я успокаивала свое колотящееся сердце.
Шумная какофония веселья заглушила двигатель подъезжающего майбаха. Я резко распахнула глаза – Скотт притормозил у доков и помахал мне рукой. На нем был надет черный костюм с ярко-голубой рубашкой и бабочкой под самым горлом.
— Привет, Ванесса. Я был рад получить твое приглашение, — друг приблизился, чмокнул меня в щеку и осмотрел с ног до головы. — Как всегда прекрасна. Не устану повторять, что ты красавица.
Я знаю, засранец.
Кивнув ему, я прерывисто задышала. Волнение охватывало с каждой секундой.
— Куда мы пойдем? — парень галантно предложил мне руку. — Зная твой вкус к ужастикам, предлагаю «Комнату страха»? Или, может, «Зеркальный лабиринт»? Думаю, мы отлично...
— Нам нужно еще подождать Энни, — перебила я его мечты о свидании. — Я решила собрать вас всех вместе, чтобы просмотреть запись.
Лицо Скотта стало постным. Он пригладил волосы, хмуро кивнул и желваки забугрились на его скулах. Привстав на носочки, я разглядела поверх его плеча короткую шевелюру подруги.
— Ленсен? — она скривилась, закатывая глаза. — Боже. Ты мне уже мерещишься! Тиффани, прошу, скажи, что не пригласила этого придурка вместе с нами на аттракционы? — я рассмеялась, замечая, как дергается глаз Скотта. — Хотя, что если я скину его с колеса обозрения? Не думаю, что кто-то заметит его смерти.
— Ты меня уже достала, маленькая дрянь, — выплюнул он в ее сторону.
Мы обе опешили, а Ленсен прошел вперед, сжимая кулаки.
— Желание его убить становится все нестерпимее и нестерпимее, — взглянула на меня Мэриэнн, пожимая плечами. — Серьезно. Милая, что он тут делает? Я думала, мы с тобой купим сладкой ваты и сходить в 5D на «Повелителя пауков». Отстой!
Я схватила ее за руку и потянула в сторону кинотеатра. Ленсен увязался за нами, шагая следом. Чем глубже мы проникали в парк, тем громче становились песенки аттракционов и смех, больше похожий на визг, детей. Обогнув хоровод «Лошадок», я нырнула в открытые двери старого мини-кинотеатра. На входе администратор – именно с ним договорилась мама – кивнул мне и пропустил в зал. Я отдала ему флеш-накопитель и попросила воспроизвести запись через пару минут.
В зале жутко воняло чистящими средствами и старым деревом, которым изрядно полакомились термиты. Указав друзьям на первый ряд кресел, я заняла место посередине и сложила руки на груди.
— Тиффани? — осмотрелась по сторонам Мэриэнн. Она покосилась в сторону свисающей на одном краю вывеску «Мираж цветов» - кажется, это было название кинотеатра. — Что мы здесь делаем?
— Я пригласила вас на фильм, — я кивнула на старенький экран.
Ленсен занял место по правую руку от меня и вальяжно расселся в кресле. Он закинул ногу на ногу и ухмыльнулся Спелман.
— Ты трусиха, Мэриэнн острый язык?
— Твой я отрежу, если ты не заткнешься, придурок!
Подруга села рядом со мной в кресло, прижала к груди сумочку и уставилась на сероватое из-за времени полотно. Свет в зале погас, и мы погрузились в таинственный мрак.
— И что это за кино?
— С мисс Сукой в главной роли, — облизала я губы, всматриваясь в появившееся черно-белое изображение.
Пришло время узнать правду.