Глава 24
Франклин Теодор Лаарсон
Я зашел в театр, прислушиваясь к звукам. В холле строители уже закончили реконструкцию, но еще не расставили мебель – эхо моих шагов наполнило каждый темный уголок. Кое-где на полу еще лежала строительная клеенка, заляпанная гипсом, а на мозаичном полу виднелись отпечатки ботинок.
Свиньи! Поджав губу, я попытался не обращать внимания на беспорядок. Даже в моем гараже чисто, как в гребанном Белом Доме! Если бы Хилс занимался работой должным образом, он стал бы самым успешным подрядчиком в нашем городе. Но Беверли был настолько ленив, насколько я педантичен.
Пробравшись к лестнице, я взбежал по ступенькам на второй этаж. Из концертного зала доносилась мелодия фортепиано, а в отдалении эхом клацали молотки. Пройдя к арке, я осторожно проскользнул через ширму в партер. Прохлада кондиционерных установок коснулась губ.
На сцене репетировала балетная труппа. У пюпитров сидела женщина-хореограф – ее волосы были строго собраны в пучок на затылке – и наигрывала что-то протяжное. Отдаленно похожее на плач и отчаянный крик разбитого сердца.
Выбрав место у самой оркестровой ямы, я занял кресло посередине и оперся руками в спинку переднего сиденья. Устремив взгляд на сцену, я расплылся в улыбке, видя только свою призрачную балерину. Тиффани танцевала впереди всех в паре с тем тощим парнем – Ленсеном. За ее спиной трепетали перьевые крылья, а золотистая форма блестела в лучах софитов.
Всю эту ночь я не мог уснуть. Стоило лечь на простыни, что еще хранили аромат куколки, у меня тут же закружилась голова и сознание отключилось. Я просто, раз за разом, прокручивал в голове каждый момент нашей встречи. Ее дерзкие улыбки, колкие фразочки и отвратительное поведение, за которым она скрывала свою розовенькую душу.
Когда все стало так сложно? Когда из пустоголовой дурочки в моих глазах она превратилась в ту, о ком я не могу перестать думать? Единственное, чем я воспылал в нашу первую встречу – ненавистью. Она была и сейчас просто... видоизменилась? Такое же сильное чувство, зудящее изнутри и заставляющее то желать ее губ, то надписи на могильной плите «помним, любим, скорбим».
Для чего она каждый раз меня провоцировала?
Вот уж несносная девчонка!
— Бьянка, прекрати спать! — прикрикнула миссис; я вздрогнул, фокусируя взгляд на концерте.
Пять Ангелов парили у арьерсцены, пока основная роль принадлежала двум главным актерам – немое кино в исполнении балета. Без декораций было сложно понять задумку пьесы. Хотя, может, все дело в том, что я ни черта не понимал в искусстве?
На уроках рисования в школе преподавательница называла меня молодым Леонардо да Винчи – и это единственное, что я до сих пор знал из теории искусства. Уже тогда я возился со своими первыми чертежами – переделками старых моделей авто на новый лад. Помню, мисс Новак – кажется, так ее звали – подозвала к себе и начала говорить что-то про великое будущее. Но стоило ей заикнуться о славе и выставках в галереях, я сбежал сломя голову, желая только того, чтобы меня оставили в покое.
Лично мне не было понятно восхищение окружающих из-за моей работы. Я просто брал, выражал мысли схемами и воплощал их в реальность. Разве есть в этом что-то необычное? Вот и я думаю, что нет. Талант – ванильное слово для пижонов, а я просто занимался тем, что мне нравилось.
Ноты фортепиано стали более резкими и трагичными. Массовка со скорбью на лицах забегала по сцене, а вот Тиффани и Ленсен наоборот сблизились. Она запрыгнула ему на руки, обвивая двумя ногами талию. Парень заскользил ладонями по ее спине к ягодицам, в то время как девчонка выгибалась, заставляя грудь чуть ли не выпрыгивать из шнуровки.
Какого...
Я прищурился, подаваясь вперед. Пульс застучал в ушах, перебивая музыку. Желваки заходили на моем лице сильнее с каждой секундой их объятий! Ему обязательно вот так трогать куколку? Каково хрена они вообще так близко? Этот спектакль будут показывать детям? Да он же...
Блять!
Зарычав, я буквально чувствовал, как каждый капилляр в моем теле взрывался от ревности. Стэн очертила круг ногой и упала спиной ему в руки. Придурок поймал ее, завел ладонь во внутреннюю сторону бедер и приподнял, подкидывая вихрем.
Я чуть с места не сорвался, впиваясь пальцами в обшивку кресел.
Там! Можно! Трогать! Только! Мне!
Вся кровь прилила к щекам. Я превратился в гребанную цистерну с бензином – поднеси искру и воспламенюсь! Хотя, перед тем, как спалить Ленсена, я оторву ему руки и засуну их задницу! А еще лучше отрежу ему член и трахну им же, чтобы он даже думать забыл о киске Тиффани – то, что она была у него на уме, я не сомневался. Ее мог не хотеть только гей или уже влюбленный в кого-то мужчина!
Я заскрежетал зубами, молясь, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Ангелы за их спиной упали на сцену, имитируя смерть. Куколка присела в поперечный шпагат, свела ноги в позу лотоса и позволила Ленсену практически лечь на нее. Облегченно выдыхая, я уже собрался разразиться аплодисментами, но замер...
Внутри раздался звук щелчка – вот и та самая искра.
Молниеносно фитиль моего терпения превратился в пепел. Сорвавшись с места, я бросился к подъему на сцену. Ублюдок поцеловал ее! Тиффани ответила! Вот, значит, как? Франклин, это просто мой друг и между нами ничего нет?
Ничего нет?!
Сейчас я ему устрою, ничего нет!
Балерины странно покосились на меня и начали перешептываться. Мадам захлопнула крышку пианино, разрешила всем отдыхать и скрылась за ширмой кулис. Она ушла спиной ко мне, что позволило остаться незамеченным. Стэн встала на ноги и заметила меня. Ее ресницы взволнованно запорхали, а щеки раскраснелись.
Совсем как в тот раз, когда мой член был в ней.
На мгновение задержав на красавице взгляд, я прошел мимо нее к ухмыляющемуся идиоту. Парень вскинул голову, смиряя меня недовольным взглядом.
Ничего, кретин, сейчас я тебе помогу закрыть глаза!
— Эй! — Тиффани вовремя перехватила меня за руку. Ее подруга – Мэриэнн – возникла впереди и дергано улыбнулась. — Ты не посмеешь устроить драку в театре!
— Если хочешь надрать ему зад, выведи на парковку, — вскинула бровь Энни. — Или лучше в подвал, чтобы никто не слышал его криков «пожалуйста, только не бей!».
Мы оба прыснули от смеха. Скучать Беверли с ней точно не придется. Он всегда предпочитал робких девчонок, но... Иногда в нашей жизни появляется тот, кто ломает прежние декорации. Как чертов писатель – посредник Дьявола – играет словами, переписывая финал каждой истории. Вроде, с «и жили они долго и счастливо» на «ненавидели друг друга до конца своих дней».
Куколка гневно посмотрела на нас. Блондин за спиной девчонок не спеша собрал с пола свои вещи, отсалютовал кому-то из труппы и направился к ширмам. Только я дернулся в его сторону, меня снова остановили.
— Франклин!
Я заскрипел зубами.
Почему она это его защищает?
— Почему он так прикасается к тебе?
— Это балетные движения, — попыталась смягчить острые углы Мэриэнн.
Но мы с Тиффани уже оба завелись. Не мигая, с чистой ненавистью, полнившей зрачки, смотрели друг на друга и посылали залпы отравленных стрел. Стоило установить зрительный контакт, время остановилось. Я даже услышал стук ее срывающегося сердца, но только не свои здравые мысли.
Куколка сложила руки на груди – она всегда так делала, когда начинала дразнить.
— Тебе-то какая разница?
Оцепенение охватило каждую мышцу в моем теле. Я перевел все внимание на ее влажную от пота ямочку над верхней губой и сделал шаг вперед.
Доски сцены заныли под моим напором.
— С того, что прошлой ночью, ты официально выписала билет в свою киску только мне, — злость преобразилась в желание, свинцом отливая в члене. — С того, что он не достоин трогать тебя там...
— Ого, — присвистнула Энни. Она смущенно начала отступать. — Ну, я оставлю вас, ребятки. Франклин, если что кричи – Тиффани сегодня не в духе.
Девушка спустилась в партер и скрылась в темном, из-за тени балконов, зале.
— Ладно тебе, Лаарсон, — передразнила куколка. — Это был просто секс. Не думала, что ты такой сентиментальный. Судя по всему, моя киска выписала тебе не постоянный абонемент, а заразила девственностью.
Что она только что сказала?
Рывком сократив между нами расстояние, я притянул ее к себе за талию. Тиффани ахнула и уперлась ладонями в мою грудь. Оказавшись так близко, я ощутил исходящий от ее тела жар. Дыхание Стэн стало поверхностным – корсет натягивался и чуть ли не трещал по швам на ее прекрасном теле.
— Повтори-ка? — закипал я – нервы уже были на пределе. Хотелось просто перекинуть ее через плечо, отнести в свою машину и отвезти в дремучий лес. Хотя эта засранка и оттуда умудрится сбежать. — Это был просто секс, значит?
Стэн уже не так уверено кивнула. Ее виски скрывала распущенная челка, едва достающая до кончиков бровей у висков. Не в силах сдерживать порыв, я поднял руку и коснулся шелковистых мокроватых прядей.
— Д-да, — вскинула нос Тиффани. — На твоем месте мог оказаться, кто угодно, вот я и сбежала. Ну, знаешь, чтобы не расстраивать тебя всякими словами, и... М-м-м-м-м-м!
Поддавшись вперед, я накрыл ее губы своими, сминая их в собственническом поцелуе. Куколка задрожала, цепляясь за мои плечи. Обхватив за ягодицы, я подбросил ее вверх. Стэн обняла меня за шею, пока ее язык в моем рту творил самое настоящее волшебство. Она щелкала по нёбу, выскальзывала наружу и посасывала уголки рта. Издавая стоны мы не могли оторваться друг от друга. На вкус она была, как дождь в иссыхающей пустыни... Не ожидаемым, но бесценным чудом.
На ощупь, дойдя до фортепиано, я усадил ее на крышку и устроился между разведенных ног. Зал уже опустел так что наше представление не имело зрителей. Кое-где эхом я слышал мелькающие голоса, но они только отдалялись. Что-то мне подсказывало: сюда никто не нагрянет в течение ближайшего часа, пока сторож не запрет каждую дверь.
— Любой, говоришь? — соблазнительно протянул я, медленно ныряя пальцами под пышный фатин ее юбки. — Ты хотела этой ночи с первым встречным, но попался я, так ведь?
Прошу, Тиффани, не сдавайся мне.
Я как гребанный мазохист и наркоман на грани ломки ожидал очередной своей дозы. Вот, кем была Стэн – тем самым плодом, что соблазнил Адама после Евы. Когда Бог создал мужчину, то Дьявол сотворил женщину и выдал ее ангельский лик за творение Господне. Иначе, как еще можно объяснить этот дар куколки покорять меня?
— Ага, — девчонка оперлась ладонями позади себя и слегка отодвинулась. Ее кожа заскрипела на лакированно дереве. — Это мог быть и Беверли, если бы я познакомилась с ним в интернете. Или даже Ленсен, если бы дала ему шанс, — я обнял ее лицо одной рукой и надавил большим пальцем на губы, растирая по ним наш общий вкус. — Ты не особенный, Франклин. И, да... — я приподнял бровь; сердце замерло, предвкушая очередную ее ложь. — Я все еще ненавижу тебя.
Я нашел твое послание, Тиффани.
Снова притянув ее к себе, я набросился с поцелуем. Заведя руки ей за спину, распустил тугой пучок – шпильки заиграли нотами нашу общую пьесу. И она была лучше того, что я только что увидел на этой сцене. Я смотрелся рядом с ней лучше.
— Кто угодно, да, куколка? — с хлюпающим звуком, я выпустил ее губы. Просунув между нами руку, накрыл ее промежность, растирая уже промокший леотард трико. Боже, от одной мысли о ее тесной киске я был готов кончить. — А для кого сейчас ты стала такой влажной?
Девчонка запрокинула голову. Она все еще продолжала мне перечить. Любуясь ее закрытыми глазами и тяжелым дыханием, я надавил пальцем на горошину клитора. Тиффани заскулила. Уткнувшись губами в ее трахею, я покрыл ее ласками, спускаясь к ложбинке под горлом.
— Чье имя ты стонала вчера? — с каждым глотком ее аромата, я опьянялся все больше и больше.
Такие мелочи, как театр полный людей, которые могли зайти в любую минуту, меня уже не особо волновали. Мне просто было хорошо рядом с ней. Как в утренних водах озера в лесу, у дома. Словно я снова задыхался в толпе, а она была той рукой, что вытащила меня из хаоса. Я одновременно ненавидел ее за эти ощущения и был благодарен. Никогда не думал, что есть еще что-то настолько прекрасное.
— Тиффани, ты же хорошая девочка, — улыбнувшись, я отодвинул в сторону ее танцевальные трусики и проскользнул между складочек. Член еще сильнее затвердел в брюках и начал сочиться. — Только я знаю, какая ты хорошая и послушная. Маленькая куколка, созданная для того, чтобы большой и грозный медведь гризли трахал ее киску. Скажи то, что я хочу, Тиффани...
Стэн застонала сквозь стиснутые зубы. Играя с ее клитором, я, прикусывал кожу у яремной вены, заочно прощая ей утреннее бегство и все это гребанное упрямство. Удивительно, истерики Сити выводили меня из себя, а с ней они были частью наших прелюдий. Мне не хотелось заткнуть уши ватой или завязать ей рот – хотя я бы не отказался от кляпа между ее наливными губками.
— Я хорошая девочка, — всхлипнула она, теснее прижимаясь ко мне бедрами. — А что положено делать хорошим девочкам? — Тиффани обняла меня за шею и лизнула взбухшую вену на виске. — Им положено играть с игрушками, что я и сделала с твоим членом, Лаарсон. Ничего особенного – просто секс.
То ли смех, то ли рык вырвался из моего горла. Прикусив ее щеку, я насладился отметиной зубов на нежной коже. Стэн, замутненными от страсти глазами, перевела на меня взгляд, начиная хлопать ресницами. Одним движением стащив ее с пианино, я развернул к себе спиной и заставил лечь грудью на него. Толкнувшись в ее задницу, я смял в кулак податливую плоть и наклонился к уху.
— Тогда ты же не будешь против того, чтобы я трахнул тебя снова? — вся кровь прилила к животу. Шире раздвинув ее ноги, я снова просунул руку в трусики и начал натирать клитор. — Поимел в концертом зале, когда сюда может зайти, кто угодно, услышать твои стоны, кто угодно, и удостовериться в том, какая ты хорошая девочка?
— Франклин, — только и выдохнула Тиффани, раскачиваясь под моими пальцами. — Франклин...
Ох, мое имя из ее уст.
Щелкая по ее клитору, я практически утопал в соке. Опустившись двумя пальцами к узкой щелочке, я без труда вошел в нее – настолько она была мокрая – и принялся растягивать, готовя ее к своему члену. Тиффани застонала и впилась ногтями с древесину. Она зажмурилась, и вся ее кожа покрылась рябью мурашек.
— О Боже... Я не смогу быть тихой, — отчаянно молила Стэн. — Не смогу, Франклин. Пожалуйста.
— Пожалуйста, прекрати? — трахая ее пальцами, я чмокнул в висок. — Или, пожалуйста, подари мне оргазм?
— Пож... — Тиффани задохнулась и вывернулась в моих руках, заглушая свой стон поцелуем. — Пожалуйста, зажми мой рот ладонью, когда мы будем заниматься сексом.
Черт, куколка.
Ее слова лишили меня последних тормозов. Вытащив из нее пальцы, я еле расстегнул ширинку из-за эрекции. Поглаживая член, я достал из заднего кармана презерватив, разорвал его и раскатал латекс. Тиффани закинула одну ногу на пианино – какая же она гибкая – тем самым раскрывая мне свою розовенькую киску. Отодвинув в сторону ее трусики, я пристроил головку, размазал смазку между складочками и начал медленно входить в нее. Стенки сокращались вокруг меня, стягивая гребанными тисками.
Я задохнулся.
— Ох... — сдавленно промычала Тиффани.
— Больно? Скажи мне как ты? — прошептал я, не двигаясь в ней.
Было невероятно тяжело сдерживать себя, но я не мог иначе. Мне важно, чтобы куколка испытывала эйфорию от близости со мной.
— Очень хорошо, — она подняла на меня красное и потное лицо. — Прошу, Франклин. Мне так приятно. Будто... ты щекочешь меня изнутри, и я не могу сдерживаться. Франклин, ну же...
Нетерпеливо девчонка подалась назад. Ее задница сердечком толкнулась в мой пах. Войдя в нее во всю длину, я шлепнул по ягодице, совершая поступательные движения. Раскачиваясь, мы постепенно набирали темп. С каждым разом я входил все сильнее, яростнее, пока звуки шлепков не стали громче наших стонов. Закрыв ей рот, как Тиффани и просила, я оттягивал ее голову на себя – распущенные волосы хлестали по ее пояснице.
Закатив глаза, я обвил рукой ее талию, нуждаясь в этой близости. Удовольствие наполняло мои вены. С каждым входом я сильнее отравлял легкие ее тропическим бризом, сходя с ума. Куколка, необитаемый остров, розовенькое бикини и пляж. Я даже соглашусь на пурпурные плавки, если она попросит. Нырну к акулам, если захочет – такой властью она обладала надо мной в этот момент. Абсолютно ничего не делая, засунула мои мозги в микроволновку и включила ее на полную мощность.
— Франклин, — отодвигая мои пальцы, зашептала Стэн. — Боже, Ла-а-а-а-а-арсон... Я сбежала, потому что испугалась. Я испугалась...
Скользя ладонями по ее мокрой коже, я одновременно то покрывал поцелуями скулы, то кусал их. Набрасывался на нее, как варвар, вколачиваясь в хорошенькую задницу. Колечко влагалища давило на мой член, не хуже чем стенки на головку. Больше всего на свете я сейчас хотел оказаться в ней без презерватива и кончить. Чтобы каждый неудачник Ленсен знал, что она – моя собственность.
Как и лес, она – моя территория!
— Думала, что я скажу, будто просто хотел тебя отыметь? — разозлился я. Толкнув ее на фортепиано, прижал ее голову к крышке и начал свирепее трахать. Тиффани поморщилась от удовольствия, закусывая губу. Ее киска пульсировала на мне. — Для этого я притащил тебя к себе домой? Засранка! Какая же ты засранка! Переставила мои вещи! Оставила свои трусики! Следы розовой помады! Мысли и гребанный запах повсюду!
— Да... — закивала она. — Боже...
— Хочешь правды? — схватив Тиффани за волосы, я потянул на себя. Она опала на мою грудь и запрокинула голову на плечо. Член буквально взрывался в ней, потому что я ощущал приближающийся оргазм куколки. Как же она прекрасна. — Это было просто увлечением. Я хотел сорвать твои трусики и показать тебе, какая ты пустая дешевка, Стэн, — она болезненно распахнула глаза, одновременно задыхаясь от удовольствия. — Хотел сделать тебе больно и выкинуть утром из своего дома...
Нежно припав губами к ее уху, я лизнул мочку и ранено прошептал:
— В этих словах не было ни капли правды, куколка.
— Лаарсон! — Стэн обняла меня за шею и поцеловала.
Удерживая требовательный ритм, я врезался в ее киску. Перед глазами плыло от наслаждения. Марашки играли на позвоночнике, а мы вибрировали друг на друге от эйфории. Крепко-крепко обняв Тиффани, я застонал от ощущения скорого освобождения.
— В следующий раз ты останешься, — еще глубже скользил в ней я. Стэн закричала, но я вовремя заткнул ее. Стенки сокращались, болезненно обхватывая мой член. Она кончала. — И я сделаю тебе завтрак. Поделюсь своим гелем для душа. Мы вместе поплаваем в озере, а потом я отвезу тебя домой. Я... Я доставлю тебя к родителям и поцелую перед тем, как ты уйдешь. Вот, как было бы, Тиффани, не будь ты такой идиоткой!
Куколка закатила глаза. Вернув ее в прежнюю позу, я обхватил бедра и начал жестче входить, доводя до освобождения уже себя. Между ног обхаяло пламенем. Член дрогнул и в презерватив брызнула сперма. Продолжая толчки, я рухнул на ее спину, покрывая тонкую шею поцелуями.
— Мммм, — Тиффани расплылась в блаженной улыбке, обнимая мои руки на своей талии. — Обещаешь, что так будет?
— Сходишь со мной на свидание? — неожиданно выпалил я, замирая в ожидании ее ответа.
— Я люблю китайскую еду...
Рассмеявшись, я все еще прижимал ее к себе, прикрывая глаза.
Как далеко мы сможем зайти, если кто-то из нас вовремя не остановится?