Глава 23
Франклин Теодор Лаарсон
Тиффани на моих простынях.
Клянусь, ничего прекраснее этого в жизни не видел. Ее разметанные каштановые волосы на черном одеяле, блестящая бисеринками пота кожа и охринительные раздвинутые ножки. Под розовыми трусиками скрывалась такая же киска... Тесная, влажная, горячая и невинная. Я блаженно потянулся, все еще чувствуя тепло куколки где-то глубоко внутри.
Для меня всегда было табу привести кого-то к себе домой. Позволить ей прикасаться к моим вещам? Нарушать мою гармонию дикаря-одиночки и вносить беспорядок даже одним своим присутствием? О, Господи, нет. Вот только с ней – с избалованной принцессой Стэн – это было само собой разумеющееся. Я действовал на инстинктах, особо не задумываясь.
И не о чем не жалел... кроме того, что неосознанно сделал ей больно.
Только гребанная упрямица станет молчать о таком!
Расплывшись в улыбке, я выставил руку и попытался сгрести Тиффани в объятия. За окном уже было раннее утром, но я не спешил подниматься. В венах бурлила истома, а утренний стояк нагонял грязных мыслей. До куколки прежде я не трахал девственниц – не думаю, что она будет готова так скоро к сексу со мной. Всего лишь хотелось вкуса ее киски, пожалуй, лучшая замена утреннему кофе и тех самых стонов, которые я никогда не услышу.
Франклин, о, Боже! Прошу, не останавливайся, Франклин!
Я ухмыльнулся.
Какая же ты врунишка, Тиффани!
Ну, ничего, мы еще займемся твоим воспитанием.
Ладонь коснулась холодной простыни. Все еще сонный я нахмурился и распахнул глаза. Яркие лучи тут же ослепили, отчего я поморщился, привыкая к свету.
Какого...
Я резко сел на постели, осматриваясь по сторонам. Вчера я впервые позволил себе оставить такой хаос: разбросанные вещи, смятая простынь, полотенце из душевой на полу... Взгляд зацепился за мои джинсы и рубашку на ковре, но одежды Тиффани нигде не было.
Сердце опустилось в живот. Я заскрипел зубами, чувствуя, как постепенно холодеет кровь.
— Тиффани! — прокричал я, с минуту прислушиваясь к тишине.
Где-то за окном глухо звучал перестук дятлов, кроны деревьев шумели струнами, а синицы исполняли утреннюю сонату – сейчас это умиротворение совершенно не успокаивало. Я, сдернув одеяло, поднялся на ноги и, закипая от злости, уставился в проем коридора. Ее молчание затягивалось – из душевой не был слышен звук воды.
Да, ладно? Эта девчонка сбежала от меня после секса? Из нас двоих я вел себя, как чертов девственник! Блять!
— ТИФФАНИ! — разъяренно зарычал я.
Что-то треснуло в груди, а затем пронеслась огненная вспышка боли. Я обернулся к расправленной кровати, дотронулся до опухших от поцелуев губ и скривился. Внутри было такое странное чувство, будто все мои внутренности засунули в гребанный блендер и на полной мощности взбили. Я поверхностно задышал, пока пульс, раз за разом, забивал гол в мое сердце.
Богом клянусь, когда я доберусь до этой девчонки, трахну ее так сильно, чтобы она даже стоять на ногах не сможет! Ее коленки не сойдутся до самого утра, а когда она охрипнет от криков, я...
Неожиданно глаз зацепился за пятно ярко-розового цвета между прикроватной тумбочкой и изголовьем. Наклонившись, я просунул руку в щель и, когда пальцы коснулись знакомого кружева, не смог сдержать улыбку.
Золушка, сбегая, оставила туфельку, а Тиффани трусики?
Растерев пальцами нежнейший ажур, я вспомнил мягкость ее бедер и гладкость кожи без единого волоска. Господи, только я касался ее прелестей. Только я слышал ее удивительные стоны, только я видел ее лицо, искаженное в оргазме. У нее подрагивали губы, глаза закатывались, а щеки краснели, как спелый помидор.
Когда я говорил, что готов похоронить себя в ней, ни слова не приукрашивал. Никогда такого не испытывал и пока отпускать не собирался. Не теперь – она та самая балерина, всецело принадлежащая мне. Теперь мы вышли на новый уровень ненависти, куколка. Не стоило убегать от разъяренного медведя гризли.
Телефон на тумбочке завибрировал. Не глядя, я поднял айфон и ответил на звонок. Спрятав белье Тиффани в своей тумбочке, захлопнул ее, испытывая самый настоящий кайф.
Твое счастье, куколка, если это не ты, иначе я не буду держать язык за зубами!
— Привет, старик, — улыбнулся голос Хилса. У него на заднем плане играла какая-то попса, и все время звенел колокольчик ресепшена. Скорее всего, он был в кафе. — Что делаешь?
Я отвел мобильник от уха, посмотрел на время – без пяти десять – и снова вернулся к разговору. Обычно я просыпался не позже семи... Удивительно, как Тиффани, проведя всего одну ночь здесь, уже все перевернула с ног на голову.
Это... пугало меня?
— Чего тебе нужно, Беверли? — натянув брюки, я застегнул ширинку. — Ты снова упустил срок сдачи театра? На порог твоей квартиры нагрянула разъяренная любовница? Мэриэнн залетела? Чего нужно?!
Друг оторопел. Он зацокал и явно поджал губу. Вылетев из спальни, я спустился на первый этаж, всматриваясь в запотевшие от конденсата окна.
Как она вообще умудрилась сбежать из леса, мать твою? Мой Jeep стоял на подъездной дорожке – слава Богу, Тиффани не угнала его. С этого демона могло статься! Я покачал головой, до сих пор не веря.
Чем Стэн вообще думала?
Разве что... она посчитала случившееся ошибкой?
Я подавился воздухом, проводя рукой по волосам.
Черт.
— Оу, большой и злой Франклин не в духе! — передразнил Хилс. К нему подошла официантка, и он начал делать заказ, прерываясь. — Вообще-то, старик, я звонил поздравить тебя! Мои ожидания оправдались: ровно семь дней. Тиффани была хороша?
Хороша?
Я ухмыльнулся, вспоминая, как девчонка жалась к моей груди. Член снова окреп, а между ног устремилось желание. Баюкая воспоминания, я поймал себя на мысли, что самое потрясающее в прошедшей ночи – ее сонное дыхание на моей груди. Эта гребанная обычная фраза «спокойной ночи» не уничтожила моего одиночества, а приукрасила его.
— Настолько, что я тебе ни хрена не расскажу, — пробурчал я, заправляя кофемашину.
— Балерины – это нечто, правда? — продолжал смаковать Беверли. — Такие гибкие. Устраиваться между их ножек одно удовольствие.
Да, черт возьми!
Облокотившись на кухонный островок, я стал дожидаться своей порции энергетика. Солнце слегка преломлялось, заполняя гостиную световыми гало. Свежесть проникала в форточки, оседая в легких сыростью после дождя. Я посмотрел в сторону гаража, пытаясь успокоить свое бешенство планами.
Нужно будет доделать заказ – я всегда кричал на Хилса, а у самого сроки горят! Стоило Тиффани появиться в моей жизни, она заразила меня своим вирусом розовых сумочек! Не удивлюсь, если скоро мои фланелевые рубашки приобретут оттенок пурпурного, а на унитазе появится бархатная сидушка! Ужас какой! Вместо нормального молока – миндальное, никакого мяса после шести и только здоровый образ жизни! Я уже начал забывать, почему не особо горю желанием жениться на ком-то!
— Откуда ты знаешь о нашей ночи? — прищурился я, переливая кофе в кружку.
— Нашептала одна птичка, — рассмеялся Беверли. — Ладно тебе, старик. Ты чего такой хмурый-то?
Что-то мне подсказывает, что у этой птички стрижка каре и именно она приложила руку – хотя скорее машину – к тому, что куколка свалила от меня!
— Хилс, почему ты сбегал от девчонок после секса? — проглатывая напиток, выгнул я бровь.
— Потому что не хотел видеть большие ожидания в их щенячьих глазках, — скривился друг. — Проще удрать, чем говорить «детка, это было ошибкой, давай не будем придумывать имена нашим детям».
Детка, это было ошибкой, давай не будем придумывать имена нашим детям.
Я сжал корпус телефона – боль пробежалась мурашками от кисти до самого плеча.
Так думала и эта засранка?
Ну, куколка...
— Ты самая настоящая сволочь, Хилс! Никогда больше так не поступай! — прошипел я.
— Ауч, — обиделся Хилс. — Ты кретин, даже после хорошего секса. И почему я с тобой дружу?
Пропустив мимо ушей его вопрос, я снова сделал глоток кофе, проглатывая горьковато-сладкую жидкость. Тепло нырнуло в желудок и принесло мимолетное расслабление. Я подошел к стационарному телефону, активировал голосовую почту и начал прослушивать пропущенные сообщения.
— Кстати, я планирую устроить Энни свидание где-нибудь на природе. Ну, знаешь, открытое небо, чистый воздух... Я пытался отыскать какие-то отели в лесу, но ничего стоящего не нашел. Франк, ты не уступишь мне свой дом на выходные? — я оскалился, уже собираясь послать его, но Беверли опередил. — Нет? Ну, ладно. Я должен был хотя бы попытаться.
Небо...
Мне нравятся твои глаза. Они, как звезды, а их я очень люблю. Жаль, что в Чикаго их редко увидишь.
Звезды, звезды, звезды.
Я спешно обернулся в сторону озера с недостроенным корпусом беседки. Потянувшись за ручкой в пластиковой подставке, разложил салфетку и начал зарисовывать эскиз чертежа. Мысли, как маленькие детальки, плыли в голове, постепенно образовывая единый механизм. Скользя чернилами по бумаге, я отметил размеры, начиная просчитывать необходимый материал.
Звезды... Черт, почему я не додумался до этого раньше?
— Беверли, закажи мне около сотни лампочек, — прижимая телефон ухом к плечу, произнес я.
— Сотни? Лампочек? — удивленно переспросил Хилс.
— Ага. Даже сто пятьдесят лампочек с холодным светом, похожим на лунный, — закончив чертеж, я бережно сложил его и засунул в задний карман джинсов. — Привезешь сегодня, ладно? Если я поеду в город совершу убийство одной очень наглой девчонки! Лучше я остыну до завтра и уже тогда наору на нее!
Сбросив звонок, я положил телефон на столешницу и направился к лестнице на второй этаж. Действительно, сегодня загружу себя работой, отремонтирую ржавую колымагу и сдам ее владельцу, а завтра... В груди затрепетало при мысли о том, что я ее снова увижу. И угораздило же меня связаться с гребанной Стэн!
Пройдя стеллаж, я остановился, и устало закатил глаза. Тиффани, твою ты мать! Она переставила все макеты машин, которые я лично спроектировал! Еще с детства у меня появилась привычка, оставлять себе на память маленькую модель того, что я лично реконструировал на заказ!
Зеленая на месте синей! Красная рядом с оранжевой! А черная...
Скрепя зубами, я вернул все на место и уже отвернулся уходить, как снова замер. Неприятный червяк гложил изнутри. Этот зуд просыпался под кожей и пробегал мурашками по телу. Сдавшись, я переделал так, как решила она, и сорвался к лестнице!
Зайдя в ванную, открыл кран и плеснул на лицо ледяной воды, пытаясь смыть дебильную улыбку. Эта девчонка сведет меня в могилу! Никогда еще мне не хотелось одновременно задушить кого-то и зацеловать до смерти! Словно в моем сердце порхали гребанные уродские бабочки, щекочущие изнутри!
Потянувшись за полотенцем, я обтерся и поднял взгляд на зеркало. Мои глаза набрались насмешливыми искорками. На всю поверхность ядовито-розовой помадой было оставлено послание: я все еще тебя ненавижу.
Посмотрим, что ты скажешь мне при встрече, куколка...
Ванесса Тиффани Стэн
Сложив в шкафчик все свои вещи, я помазалась дезодорантом и тоже вернула его на место. Девчонки уже переоделись к репетиции, а мы с Энни задержались с костюмами. Она помогала мне зашнуровать корсет и закрепить крылья на спине, а я наносила ей грим. Да, мадам Маккарти была фанатиком настолько, что заставила нас даже сделать прически для генерального прогона. В какой-то степени я понимала ее рвение – до концерта осталось все каких-то три недели.
Три недели на то, чтобы вычислить мисс Суку.
Вчерашний разговор с мамой помог мне кое-что понять: кем бы она ни была, дело не во мне. И даже, если это Энни...
Я тяжело вздохнула и захлопнула шкафчик.
— Привет, Ванесса! — наткнувшись на улыбку Ленсена, я вздрогнула.
Как он так подкрался бесшумно?
— Доброе утро, — кивнула я, приглаживая непослушные волосы в пучок.
Друг облокотился спиной о шкафчики и сложил руки на груди, осматривая меня. Его взгляд задержался на корсете, опустился ниже к оголенным ногам с золотистой пачкой... Зрачки наполнились какой-то требовательной жадностью, но Ленсен поспешил скрыть ее.
Я неприятно поморщилась. Когда смотрел Франклин, я испытывала трепет и слегка смущалась – хотя и не показывала этого. Но когда Скотт, испытывала неловкость.
Франклин...
Тяжелое сердце замедлило толчки.
В коридоре по телефону болтала Мэриэнн, наматывая круги. Они с Беверли не могли оторваться друг от друга. Что-то мне подсказывало, совсем скоро я услышу звон подвенечных колокольчиков. Если только, она не та, кто ненавидит меня...
— Ты выглядишь сегодня особенной, Ванесса, — Ленс наклонил голову. — Такая... живая. Что-то произошло?
Ага, как бы тебе сказать, Ленсен, меня окружают приключения.
Я пожала плечами.
— Не знаю, — справившись с прической, я поправила пуанты, пытаясь удобнее встать на больную ногу. Если я расскажу про Франклина, он перестанет на меня так смотреть? — Хотя... Помнишь, я говорила про придурка Лаарсона?
Друг напрягся и заторможено кивнул.
— Мне кажется, он нравится мне. Ну, знаешь, я хочу, чтобы он позвал меня на свидание.
— Ух ты, — сдавленно выдохнул он. — Значит, ты простила ему ту барменшу и решила прыгнуть в руки брутального качка? Ванесса-Ванесса, я думал ты не такая.
Я перевела на него взгляд.
— Тебя это не касается, Ленсен. Ты его не знаешь. Я не хочу слушать про ту барменшу и вообще «Строптивую Молли», ладно?
Скотт примирительно поднял руки. На его лице появилось радушное веселье, но вскоре оно сменилось сожалением. Парень засунул руку в карман спортивных штанов – он не переодел сегодня костюм – и достал какое-то маленькое серебристое устройство. Я присмотрелась – это было флешка.
— Что это?
Друг поймал мою ладонь, вложил в нее носитель и бережно сжал пальцы. Сделав шаг вперед, он почти оттеснил меня к шкафчикам, опуская голос до шепота.
— Запись с камер.
Что?!
— Ленсен, они не работают на время реконструкции, — вспомнила я. — Мне охранник говорил лично и...
— Их уже включили, — парень указал в коридор – из-за открытых дверей он просматривался. Я проследила за ним взглядом и действительно нашла красненький огонек на камере. — Буквально пару дней назад. Как раз мисс Сука могла попасть на запись, после того, как испортила твои пуанты.
Меня бросило в холодный пот.
— Откуда ты про них...
— Знаю? — Ленсен покачал головой, заправляя мне за уши непослушную челку. — Во-первых, ты прихрамываешь на правую ногу. Во-вторых, сегодня на тебе не концертные пуанты. А, в-третьих, я странным образом чувствую тебя, Ванесса.
Как раз мисс Сука могла попасть на запись, после того, как испортила твои пуанты. Дыхание перехватило. Я сжала кулак, чувствуя, как корпус металла врезается в кожу. Там то, что разобьет мне сердце, но не сломает. Если мама смогла пережить предательство, то и я смогу и вообще, я не верю, что это Энни. Точнее, не чувствую, что это она.
— Ты смотрел запись? — прошептала я, облизывая пересохшие губы.
— Нет. Решил, что так будет правильно.
Поблагодарив его, я спрятала флэшку в шкафчик. Просмотрю позже. Мне нужно собраться с силами, чтобы сделать этот шаг, ведь, когда я узнаю личность мисс Сука, все изменится.
В раздевалку забежала Мэриэнн и пождала губу, качая головой.
— Мы уже опаздываем! — она посмотрела на Ленсена и послала ему ядовитую ухмылку. — Ты опять ее тискаешь, извращенец? Не можешь дождаться репетиции? Вот расскажу я все...
— Мэриэнн, — неожиданно строго оборвала я. Подруга вздрогнула и нахмурилась, искренне не понимая моего тона. — Прекрати говорить за меня.
— Тиффани... — растерялась девчонка.
— Ты слишком много на себя берешь, Энни, — жалостливо протянул Ленсен. Он оскалился ей, приобнял меня за талию и вместе мы вышли из раздевалки. — Умей принимать поражение...
Уже в дверях я обернулась – сердце обливалось кровью при виде ее бледного лица. Я прикусила себе губу, засовывая поглубже любовь к ней. Пока не узнаю правды, не смогу больше доверять никому! Ни Спелман, ни Скотту!
Заняв свои позиции, мы дождались, пока мадам Маккарти начнет наигрывать композицию. Мелодия пронзила зал, и наши балетные пачки зашуршали в унисон друг другу. Крылья порхали за спиной, а лицо под маской жутко потело. Я жадно втягивала носом воздух, пытаясь сосредоточиться на картине. Исполнив фуэте, я перешла в поддержку к Ленсену, обнимая его за спину. Парень начал скользить ладонями по моему телу, уделяя внимание ягодицам и талии...
Я прикрыла глаза, отдаваясь волнам музыки. Казалось, ноты фортепиано проходили сквозь меня, очищая душу от переживаний.
Франклин...
Я так и не набралась смелости ему позвонить, а он не набирал меня. Весь прошлый день я провела, как на иголках, а ночью не могла уснуть, потому что вспоминала тепло его тела рядом с собой. Интересно, что он подумал, когда не обнаружил меня в постели? Мне не хотелось сделать ему больно, но о своем сердце я беспокоилась больше. Вдруг на самом деле, он даже не думал обо мне и...
Закусив губу, я отогнала дурные мысли.
Пьеса приблизилась к завершению. Ангелы совершили свои последние балетные па, сломлено опадая на пол. Скотт отклонил голову на мои колени и потянул маску с лица. Наклоняясь к нему, я прикрыла глаза – странное чувство тревожило в груди. Будто кто-то следил, но скорее всего, я просто накручивала себя.
Накрыв мои губы своими, парень отодвинул их в сторону и полез с языком. Я запротестовала, но он не отпустил мою голову, лишь увеличил напор, становясь более требовательным и яростным. По телу прокатилась волна отвращения. Нет-нет-нет! Не тогда, когда Франклин отметил собой каждый дюйм моего тела!
Вырвавшись из его хватки, я свирепо ударила друга в плечо. Ленсен часто заморгал и виновато скосил глаза. Чуть ли не рывком сбросив его со своих коленей, я подорвалась с места и обомлела.
Ноги стали ватными из-за страха, а пульс застучал в самом горле.
Не мигая, из зала на меня смотрел разъяренный Лаарсон, мрачнея с каждой секундой. Я сглотнула, чувствуя, как волнение охватывает все мои внутренности.
Господи, похоже, в этот раз мне не удастся сбежать...