Глава 19
Ванесса Тиффани Стэн
За время в пути уже стемнело. Луна скрылась за тучами и единственным источником света служили яркие тоннели фар Jeep-а. Они рассеивали темноту впереди нас, освещая дорожные знаки и оранжевые линии полос. Я прислонилась лбом к стеклу, рассматривая свое отражение – оно потело из-за прерывистого дыхания.
Это уже слишком. На фоне произошедшего обрезанные ленточки пуант и надписи – простая детская забава, вроде салок или фризби. Пусть Франклин и сказал, что ссадины не серьезные, но он осмотрел лишь мою ногу, а не душу. По-настоящему глубокая рана кровоточила внутри, и это было куда серьезней пары скрепок в обуви.
Я так устала... Словно ты без передышки совершаешь восхождение на гору собственных возможностей, пытаясь что-то в первую очередь доказать самому себе. Многие думают, что красота и талант – благословение, но я назову это проклятьем. Сначала в школе тебя дергают за косички, считая глупой дурочкой в розовых гольфах. Потом ты подрастаешь, и парни не видят перед собой твою душу, а просто милое личико и классную задницу в короткой юбке. Этот гребанный мир только и может обесценивать личности!
Все же построено на стереотипах! Носишь черный? Господи, какой же ты зануда. Много смеешься? Приятель, у меня для тебя плохие новости. Ты яркая и веселая? И-у, да она шлюха к тому же еще и тупая!
Мне повезло, и я не попала под этот каток только благодаря любви своей семьи. Еще совсем маленькой я привыкла прятаться от проблем в объятиях папы, но теперь мне пора стать самостоятельной. Уверена, расскажи я про мисс Суку, ее личность станет известна, как по щелчку пальцев, но сейчас я сама хочу совершить его. Я не просто куколка своих родителей, но и Ванесса Тиффани Стэн.
Я справлюсь с этой нелепостью. Я не позволю зависти сломать меня и запугать! Кто бы это ни сделал: Энни – слишком многое говорит против нее; Ленсен – в последнее время он стал вести себя, как чертов Тед Банди; или даже Кристина – хотя ее и не было сегодня в театре.
Пусть мисс Сука поцелует мой зад! Финальный концерт я оттанцую на ее костях!
Но это будет завтра, а сейчас я просто опустошена. Две напряженные недели, ссоры в труппе и постоянные волнения – все это вымотало. Казалось, внутри пустота и она вовсе не приятная. Покалывающая боль в правой стопе доказывала реальность происходящего, и от этого становилось еще хуже. Не знаю, куда Лаарсон вез меня и во что все это выльется, но я просто хочу забыться. Встретить утро с пустой головой, а ночь провести без боли в сердце, ведь, скорее всего, меня предавал тот, кто был частью меня...
Проглотив слезы, я шмыгнула носом.
— Нога болит? — нахмурился Франклин. — У меня дома должен быть ибупрофен или что-то вроде этого. Не стоило тебе обувать кроссовки, я же говорил.
— Все нормально, — мужчину явно не удовлетворил ответ, но он не полез с расспросами.
Мне нравилась эта черта в Лаарсоне, он знал, когда лучше заткнуться и не ковырять палкой свирепых ос.
Мы свернули на лесную дорогу и машину начало раскачивать из стороны в сторону. Ветки хлестали по стеклу, а на крышу сыпались иголочки от хвой. Я всмотрелась в кромешную темноту за окном, невольно расплываясь в улыбке. Наше свидание в ресторане. Сейчас было нечто похожее. Мое сердце так же взволнованно замирало, а внизу живота плавилось желание.
Что-то странное трепетало внутри меня настолько глубоко, что я ощущала его в самих костях.
Среди чащи мы проехали еще пару минут, прежде чем остановиться на берегу озера. Водная гладь отблескивала серебром, отвлекая внимание от настоящей красоты коттеджа. При нашем приближении уличные фонари сработали, освещая лужайку и подъездную дорожку. Я вытянула шею, рассматривая дом, и обомлела.
Бог ты мой.
Честно, когда Франклин говорил, что живет в лесу, я представляла нечто похожее на берлогу медведя, заброшенную чертополохом. Сам он и его машина не всегда выглядели опрятно, но это... Мои глаза расширились, а сквозь губы вырвался изумленный вздох.
Коттедж возвышался на два этажа с небольшой лоджией и скошенной пологой крышей. Снаружи он был выполнен в стиле шале – только дерево и стекла, без единого намека на камень или металл. Черные бревна гармонично смотрелись среди стволов елей, становясь частью окружающей природы. Чуть в стороне размещался гараж, а у воды недостроенная беседка. Рядом с ней я заметила зону для барбекю с огнищем и мягкими лавочками по кругу.
Интересно, как все это выглядит по утрам? Когда туман застилает обзор, и ты видишь только очертания? А теплая ли вода в озере? А здесь есть светлячки? Его дом не съедают термиты? А...
Я тихонько захихикала, сгорая внутри от нетерпения.
— Не похоже на место из фильма ужасов? — протянул Лаарсон, с улыбкой наблюдающий за мной.
— Ну, — капризно задумалась я. — Знаешь, может у тебя есть подвал с пыточной камерой? Ты же понимаешь, что меня убивать нельзя? Моя машина стоит на парковке театра, так что все поймут, что я пропала. Энни расскажет полиции про тебя, а папа поднимет на уши своих наемников. Ты крупно влип, Лаарсон.
Его синие глаза заблестели. Я затаила дыхание, ожидая колкости в ответ. Рядом с ним сейчас было так легко. Нет, конечно, я все еще хотела сделать Франклину больно за тот поцелуй с барменшей, но на эту ночь была готова отпустить наше «до». Как тогда в «Blindness», когда я позволила себе поцеловать его.
— Я бы не стал убивать тебя, куколка, — Лаарсон заглушил мотор и наклонился ко мне. Неожиданно в салоне стало тесно, а жар между нами начал пропитывать мою кожу. — Заточил бы тебя в подвале и заставлял танцевать для меня сутками. Поверить только, ты – та самая балерина. Как такое возможно?
Я сглотнула, смотря то на его губы, то в глаза. Франк практически навис надо мной, но ничего не делал. Он дразняще опалял дыханием лицо, а взглядами проникал в самую душу. Я прижалась к дверце; по спине прокатились мурашки.
— Видимо, однажды в детстве ты неосторожно загадал желание иметь куколка, да, Франклин? — передразнила я.
— Иметь куколку, — прошептал мужчина.
Иметь куколку...
Боже.
Я посмотрела поверх его плеча, видя лишь кроны деревьев и сумерки. Мне бы испугаться, но внутри проснулось предвкушение. Как далеко он сможет зайти, и что я позволю? В эту ночь не было Тиффани Стэн и Франклина Лаарсона. Лишь на ощупь...
— Правило номер один в моем доме, — как ни в чем не бывало, отстранился мужчина. Я разочарованно поджала губу – даже не поцеловал. — Никакого уродского розового цвета. Оставляй в машине сумочку и косуху.
Я возмущенно распахнула рот! Вот, чего он прицепился? Люблю я этот цвет! Даже папа свыкся с тем, что в нашем доме появились пурпурные подушки!
— Засранец!
— Избалованная принцесса, — сейчас эта привычка уже не была оскорбительной. — Снимай, Тиффани, я сказал, все розовое!
Достав из сумочки телефон, я бросила ее на заднее сиденье, потом вслед отправила и косуху. Положив руки на свои бедра, я проехалась ими к самой попе и сексуально протянула.
— Все? Даже трусики?
Лаарсон оцепенел. Краска прилила к его ушам, а вены на лбу вырисовали узор. Никогда не думала, что мне будет доставлять удовольствие растерянность мужчины. Когда Франклин не включал серьезного мистера Гризли, был очень даже милым и плюшевым.
Наслаждаясь его реакцией, я рассмеялась и распахнула дверцу авто. Осторожно спрыгнув, я старалась не ступать на поврежденную ступню. Ходить было не адски больно, но все же неприятно. Нужно дать время ранкам зажить.
— Тебе лучше не провоцировать меня, куколка, — просипел Франк, выходя за мной. — Иначе первым делом я покажу тебе свою спальню.
Свою спальню...
— Не думаю, что там найдется место моим розовым трусикам, — пожала я плечами.
— Это мы еще посмотрим, детка, — соблазнительно кивнул Лаарсон.
Прихрамывая, я обошла капот машины. Мужчина сократил между нами расстояние и с легкостью поднял меня на руки. Я и опомниться не успела, как оказалась прижата к его груди. Чтобы не свалиться, крепко обняла мистера Гризли за шею, сдерживая рвущуюся улыбку.
От него пахло его домом. Терпкой хвоей, опилками и мазутом.
Уверена, в гараже найдутся разобранные запчасти – он же говорил, что механик?
В воздухе царило настоящее наслаждение. Не першило в легких из-за выхлопных газов Чикаго и не воняло дешевыми гамбургерами фут-треков. Я втягивала сладковатый аромат влажности и сырости, прикрывая глаза. Настоящее волшебство. Не скажу, что раньше бывала в подобных местах. Мы выбирались на уикенды в заповедники, но никогда не ходили дальше палаточного лагеря. Сейчас, я словно попала в другой мир, в котором нет проблем и забот.
Как объятия папы – вот, что я чувствовала здесь.
— У тебя очень красивый дом, — я покачивалась в его руках, пока мы поднимались по ступенькам крыльца.
— Спасибо.
— Уверена, он бы выиграл в конкурсе «самая идеальная берлога медведя гризли», — я заболтала ногами, запрокидывая голову.
Франклин прыснул от смеха, пытаясь удержать меня. Его руки скользили по одежде, заставляя хотеть сорвать ее с нас. Кожа требовательно искрила – каково это ощущать его обнаженным на себе?
— Черта с два, я пущу сюда кого-то, — пробурчал Лаарсон.
Он поставил меня на ноги и открыл входную дверь. Только сейчас я увидела, что весь первый этаж был застеклен. Мужчина прошел первым и щелкнул включателем – потолочные лампы вспыхнули, освещая каждый укромный уголок.
Мы оказались в огромном пространстве, разделенном на несколько зон: кухня с большим островком посередине, столовая на четырех человек и гостиная с камином и телевизором на стене. Потолочные балки возвышались на добрые десятки футов – они были перевязаны коваными цепями. Франклин в мелочах? Ни намека на пыль, какой-то беспорядок или хаос. Уверена, в его шкафах такая же атмосфера, как и у мистера Кристиана Грея.
Рубашки по цветам и все такое.
— Но меня же ты пустил сюда, — заметила я, любопытно проследовав за Лаарсоном.
Он прошел на кухню, открыл верхнюю тумбочку и достал два стакана.
— Ага, что-то вроде исключения, — мужчина выудил бутылку Gordon's – британского джина – и плеснул каждому.
— И многие удостаивались его? — я присела на барный стул, подпирая руками подбородок.
Франклин положил кусочек льда на дно фужера и протянул мне. Благодарно кивнув ему, я принюхалась и сделала маленький глоток. В горле запершил спирт, но потом он юркнул в желудок и принес расслабление. Я снова припала к уздечку, смачивая губы выпивкой.
— Моя мама, — Лаарсон залпом осушил джин, даже не поморщившись. Он обновил свою порцию и добавил. — Отец не любит эту глушь, так что он появляется здесь один раз в никогда. Беверли, когда ему нужно потрепать мне нервы, — мы в унисон издали смешок. — И ты...
И я...
Я смутилась пристального взгляда и опустила подбородок. Молчание вокруг нас шумело дыханием друг друга и ритмом пульса. Я поерзала на стуле, стараясь не думать о своих мокрых розовых трусиках. Господи, я в десятке миль от Чикаго, в коттедже Лаарсона, пью с ним джин? Облизав губы, я пригладила волосы и невинно протянула.
— А Филисити? Она была здесь?
Мужчина ухмыльнулся. Я даже перестала дышать, ревностно ожидая ответа. Ну, какая глупость! Конечно, она могла быть здесь, Тиффани! И наверняка, была, потому что...
— Я не трахал ее на своих простынях, куколка. Ни разу, — от его хриплого голоса, меня бросило в дрожь. — Она не мылась в моем душе, не прикасалась к моим вещам, не завтракала за этим столом, — Лаарсон поддался вперед и коснулся пальцем кончика моего носа. — Ты снова ревнуешь, Тиффани?
— Вот еще что! — завертела я головой. — Просто так... Не делай меня особенной, ага? Я все еще ненавижу тебя, Франклин Лаарсон. Между нами война.
— И оргазм – капитуляция кого-то из нас? — вскинул он бровь.
Все-то он опошлит.
— А что насчет того придурка? — спустя пару мгновений засопел Франк. — Как его? Ленсен? Он бывал у тебя дома?
Я посмотрела на него исподлобья, закусывая губу.
— Чтобы заняться сексом, необязательно бывать дома, Гризли, — его лицо накрыла тень холодности. Мужчина закивал. — Но у нас с Ленсеном ничего не было. Он просто мой друг, чертов ты ревнивец.
— Друзья не смотрят так, Тиффани, словно трахают тебя каждый день. У этого придурка явно на уме твоя киска. Он тебе не друг.
Закатив глаза, я допила свой алкоголь и слезла со стула. Под его изучающим взглядом, я прошла к стеллажу с макетами машинок из деревянных деталей. Он увлекается моделизмом? У меня в голове не укладывался образ мистера гризли с клеем в руках перед горой пазл. В груди отозвалось волной нежности: а что еще Франклин любит? Какие у него увлечение помимо того, что он мастерски меня бесит?
Я прикоснулась к корпусу красненького кабриолета, слыша рев.
— Тиффани, не надо! Просто ничего не трогай, ладно? — Лаарсон пожурил меня пальцем, как ребенка. — Не переставляй ничего с места на место, не стирай пыль и желательно вообще не ходи здесь. Ради всего святого, — мужчина припал губами к горлышку бутылки.
Содрогаясь от смеха, я нарочно подняла машинку, повертела ее в руках и переключилась на следующую. О да, мне сейчас не поздоровится, но оно того стоит.
— Куколка, — предостерег Франк.
— Что ты хотел? Мы тебя с моделью лимузина не слышим! — я прикусила щеки, давясь смешками.
— Гребанная Стэн, не трогай ничего!
— Ой, смотри, а эти цвета так не гармонично смотрятся, — заменив местами зелененькую и синюю машинки, я сложила руки на груди, оборачиваясь к нему. — Так-то лучше. Где бы еще навести порядок?
Франклин покрылся пятнами злости. Его глаза свирепо потемнели из-за расширенных зрачков и губы пропустили сдавленное рычание. Боже, он выглядел так жалко! Из-за приглушенного света тени делали черты его лица хищными, а щетину практически черной. Красная фланелевая рубашка обтягивала широкий разворот плеч, а футболка спереди рельефный пресс. Мужчина заскрежетал зубами, огибая кухонный островок.
В животе перевернулось из-за страха. Я пискнула и бросилась от него к лестнице, хотя побеждала мягко сказано – мне приходилось практически прыгать на одной ноге.
— Ты доигралась, Тиффани! — топот его ног приближался.
Алкоголь в крови нагонял адреналин. Взбежав по ступенькам, я на секунду замерла посреди лобби, и понеслась прямо к самой дальней комнате. Сердце срывалось в груди, а в легких кололо из-за волнения. Повсюду было темно, и лишь молния окрашивала половицы пола синими красками – на улице разгоралась гроза.
— Вот ты и в моих руках, куколка! — я закричала, когда Лаарсон схватил меня поперек талии и забросил себе на плечо.
От удара дыхание выскользнуло из легких, но я не прекращала смеяться. Моя голова свисала так низко к полу, что волосы подметали его! От страха, что сейчас я свалюсь с него, я поджимала пальцы на ногах. Франклин замахнулся и шлепнул меня по заднице. Стрела боли пронеслась по левому бедру. Я заскулила и прищурилась, но с удивлением обнаружила внутри... желание. Чтобы завести меня, ему ну нужно было вести себя как джентльмену.
— Засранец! — брыкалась я, пока он куда-то меня нес. — Отпусти! Спасите! А-а-а-а-а-а! Франклин! Я больше так не буду!
— Поздно, куколка, — еще одни шлепок и мой стон. Бабочки выпорхнули из своих клеток, начиная щекотать мои внутренности. — Я предупреждал тебя!
Предупре...
Я ахнула.
Тебе лучше не провоцировать меня, куколка. Иначе первым делом я покажу тебе свою спальню.
Боже. Это очень плохая затея.
Лаарсон зашел в темную комнату и повалил меня на постель. Я подпрыгнула на матрасе, упираясь в него локтями. Подо мной был приятный плед из замши – он сейчас собрался складками, оголяя черное шелковое белье. Мужчина замер у изножья и сложил руки на груди. Его брови так сильно нахмурились, что встретились на переносице; кадык лихорадочно опускался и приподнимался.
— Не стоило дразнить, — простонал Франклин.
Он схватил меня за лодыжку и дернул на себя. Я пискнула, проехавшись спиной по одеялу. Лаарсон навис надо мной, практически прикасаясь своим телом к моему, и положил ладонь на талию. Топ собрался выше пупка, так что оголенная кожа вспыхнула от ощущения его тепла. Я задержала дыхание, боясь выдать свое волнение или неопытность.
— И что ты собираешься сделать? — я облизала пересохшие губы и согнула одну ногу в коленке.
Мужчина устроился между моих бедер. Тяжесть его паха касалась живота, отчего по моему телу пробегали электрические разряды. Что-то над нами начало грохотать. Я перевела взгляд на потолок. Стеклянная панель – вместо крыши – покрывалась редкими капельками ливня, что становились крупнее. Ветер шумел в кронах деревьев, а ветки елей скрежетали по стенам дома.
Франклин наклонился к моему уху и поцеловал в местечко под ним. Я вздрогнула и обняла его за плечи, прикрывая глаза. Это было так приятно. Его пьянящий аромат кружил голову, близость сводила с ума – я не могла терпеть разрастающийся зуд. Будучи в руках других я нервничала и боялась, понимая, что еще не готова к сексу, но с Лаарсоном...
Я впервые могла сказать, что хочу этого.
— Вопрос в том, что ты позволишь мне сделать, — шептал Франклин. — Чего Тиффани хочется? Ммм? — он втянул мочку уха в рот. Я выгнулась дугой, позволяя нашим телам, опадать друг на друга. — Ты была такой смелой со мной по телефону, но оказавшись в постели, превратилась в робкую мышку? — его губы скользили по яремной вене. — Помнишь свои слова о том, что никогда не сядешь на мой член? А про то, что твои губы мне не по карману? Что скажешь, куколка? Секс со мной сделает тебя счастливой?
Господи, я не могла думать рядом с ним.
Франклин просунул руку мне под топ и смял кожу. Заведя ладони ему на затылок, я сжала в кулаке мягкие волосы и повернулась, находя его губы. С рыком мужчина набросился на меня. От напора наши зубы звякнули. Я застонала от этого ощущения. Ворвавшись в меня языком, Лаарсон начал массировать грудь сквозь бюстгальтер. Я шире развела ноги, поджимая на них пальцы.
— Ты так много говоришь, кретин, — шипела я, покусывая его губы. — Только и делаешь, что дразнишь. Ммм, Франк? Боишься трахнуть избалованную куколку, потому что она не оценит твой член? — мужчина потерся об меня эрекцией, а киска стала еще влажнее от ощущения жесткого хлопка трусиков. — Боишься, что не удовлетворишь меня или мне это не покажется чем-то необычным?
— Хочешь увидеть медведя гризли? Я покажу тебе его, маленькая засранка! — сжав мое бедро, яростно улыбнулся он.
Молния засверкала над нами, теряясь в синеве его глаз. Сердце в груди совершило кульбит и нырнуло куда-то глубоко – пульс стучал в горле. Плотнее прижавшись к Франклину, я прикоснулась к его губам и провела по ним языком. Терпкий вкус джина и мятной пасты смешался с эйфорией. Застонав, Лаарсон обнял ладонью мою щеку и начал растирать ее большими пальцами.
— Пообещай, что будешь ненавидеть меня утром, — целуясь, шептала я.
— Пообещай, что наша война никогда не закончится...
Я стянула с него рубашку и нырнула ладонями под майку, лаская напряженные стальные мышцы. Искры пробежали по ногам – клитор пульсировал, как сердце в груди.
— Я ненавижу тебя, Франклин Лаарсон. Больше всего на свете ненавижу тебя...
Сейчас, в объятиях друг друга, мы вновь стали обнаженными душами. То, что будет завтра, не имеет значения. Наша связь не продлиться долго, но сил сопротивляться ей у меня не было.
Я хотела провести эту ночь именно с ним.
Даже если мы оба проснемся другими людьми...