Пианистка: Музыка ангела

Так крепко Розмари не спала еще никогда. После вечерней прогулки ей было крайне сложно заснуть, а, заснув, она проспала почти до обеда. Мягкие перины, шелковые простыни... кровать в доме Рея окутывала теплом и запахом лаванды. Оттуда не хотелось выбираться, но все-таки следовало бы. Не гоже в чужом доме спать до полудня. Или не чужом?..

Поднявшись с кровати, Розмари взглянула на прикроватную тумбочку. На ней лежал небольшой, слегка больше ее ладони, прямоугольник из плотного красного картона. Золотыми буквами на красной его стороне значилось «Удостоверение личности I степени». Перевернув карточку, Розмари увидела свое фото, видимо, взятое из какого-то другого документа.

— Розмари Шерри Вэлис, семнадцать лет, владелец... Рей Салэс, — прошептала девушка. — Дата выдачи, подпись Рея и какая-то печать. И это та самая карточка?

— Именно так, — раздался грубоватый голос Жерара. — Утречка. Как спалось? Хотя, судя по всему, прекрасно. На время смотрела? Даже я не позволяю себе валяться в кровати до полудня.

— Что ты тут делаешь? — Роза спешно скользнула за ширму.

— Рей просил приглядеть за тобой, и, если потребуется, защитить. Также просил показать город и слушать тебя как его самого.

— А покормить? — раздалось из-за перегородки.

Розмари, так и не разобравшись с бездонным шкафом, вытащила из привезенной с собой сумки то немногое, что взяла из дому. Покрутив в руках пару вещей, она надела то, что сочла наиболее приемлемым для длительной прогулки по городу. Темные туфельки на крохотном каблучке, белоснежные подколенники, бордовые бриджи и белая шифоновая блузка — то, что доктор прописал для гуляний в теплый осенний день . В карман она предусмотрительно засунула карточку. Хотелось избежать повторения ночной ситуации с патрулем.

— Я тебе не нянька! — фыркнул Жерар. — Завтрак, он же и обед, в столовой, — уже более миролюбиво добавил он. — Позволишь отлучиться на полчасика?

— Почему ты меня спрашиваешь? — удивленная девушка вышла из-за ширмы, завязывая на блузке бантик.

— На сегодняшний день я поступаю в твое распоряжение, пока Рей улаживает какие-то дела в суде. Поэтому я должен получить разрешение оставить тебя на время, чтобы отлучиться.

— Да-да, иди, конечно, — Роза улыбнулась, кивая мужчине.. — Я пока позавтракаю. А потом, ты отведешь меня в город?

Жерар искоса взглянул на девушку. Он выдал довольно угрюмое «угу» и поспешил удалиться. Мужчина явно был не в восторге от полученной работы. Не потому, что ему не нравилась Роза, нет. Она казалась ему весьма смышленой и интересной девочкой, с который он был бы не против отправиться на рыбалку или охоту, или просто банально на какой-то пикник. Но экскурсии по Шалле удручали. Все-таки Жерару в качестве работы куда больше подходили разведка, шпионаж, поиск улик, доставка важной информации. А быть сопровождающим для юной девушки казалось ему последним делом, которое он должен сделать в своей жизни. А, следовательно, хотелось отложить его лет эдак на тридцать. Хотя он и не знал, проживет ли столько. В свои сорок два года он уже считался мужчиной в возрасте, среди представителей его профессии редко доживали даже до сорока. Вообще, и профессией-то это можно было назвать с большой натяжкой.

После революции в столице, что случилась несколько лет назад, к удивлению народа, стало намного хуже, чем было. Свергнув былую власть, жители Франции открыли двери перед югом, откуда тут же хлынули желающие нажиться на местной свободе люди. Тогда Око успело вовремя заключить необходимые сделки и мгновенно взлетело с самых низов до первого места по количеству получаемой прибыли. Из компании, занимающейся грузоперевозками, Око с удивительной прытью переквалифицировалось в целую торговую сеть. И торговало оно, к сожалению или радости, не плюшками.

Революции вообще редко оканчивались чем-то несказанно хорошим.

Революция во Франции привела к приходу власти с юга и легализации работорговли во всем государстве. Держались лишь Шалле, его пригород и еще пара небольших провинций. Работорговля просочилась и туда, однако свободные люди все еще стремились в эти регионы, ища возможности вздохнуть спокойно. Десятилетней же давности революция в Рэмайро, крупнейшем городе Италии, привела к уничтожению целой религии, центром которой являлся город для мира. Оставшихся последователей исчезнувшей религии и по сей день отлавливали и публично истязали, заставляя либо отказаться от своего верования и, приняв католицизм, выпить яду и отойти в мир иной за прегрешение, либо же существовал и второй вариант. Менее гуманный. Если «преступник» отказывался принимать католицизм, его тут же клеймили еретиком, и, либо казнили посредством сжигания на костре, если это был неспособный трудиться, больной либо же пожилой человек, либо переправляли на кораблях за море, где продавали в рабство представителям тамошних богачей и султанов. Да, за морем все еще сохранилась монархия. На рабов спрос был, к примеру, в Египте и Ливане. В Алжире же охотно покупали юных девушек для гаремов. А детей, коих и продавали-то реже всех остальных, некоторые султаны выкупали для своих армий, в качестве слуг. Они выращивали из них морально искалеченных, не способных ни на что кроме беспрекословного повиновения своему хозяину людей, коих потом и превращали в рабочую силу. Мальчики становились солдатами, девочек же либо перепродавали, либо оставляли для гаремов.

Так вот, вернувшись к «работе» Жерара. И он, и все остальные слуги семьи Салэс, после революции добровольно перешли в разряд рабов. Почему? Так было удобнее. После смерти хозяина они не теряли работу, им не требовалось платить налоги государству, а Рей оставил им право жить в своих домах. Так и Жерар, по документам был лишь рабом, который не имел права работать и получать деньги. Официально. Но за выполнение личных поручений Рей, да и его отец, в свое время, платили ему, и платили не скупясь. Все-таки работу он выполнял сложную, и, частично, незаконную. Так, не имея удостоверения следователя, Жерар не должен был получать доступа ко многим документам и информации, коей он владел. Ему приходилось выкручиваться. Но чаще всего выручала все та же карточка из плотного картона, в которую была впечатана фамилия «Салэс».

Стоило ему выдать фразу: «Я здесь по личному поручению хозяина», — и предъявить карточку, как многие двери перед ним открывались. А если к Рею возникали какие-либо вопросы, то он без раздумий отвечал одно: «Да, я поручал такое дело своему слуге». Выяснять у Жерара, что за дело и для чего это было необходимо, Рей зачастую не считал нужным, полностью ему доверяя. Так что слов Рея о поручении хватало в девяти из десяти случаев. В остальных помогало положение Рея в обществе. Или, в конце концов, его деньги.

***

На завтрак Гильом подал Розмари большую яичницу с беконом, запеченные с грибами томаты, тосты с костным мозгом а также жирные колбаски и бобы в томате. Не успела Роза поразиться обилию еды на столе, как Гильом поспешил пояснить ей, что это называлось традиционным британским завтраком. Пока девушка пыталась понять, в каком порядке следовало хотя бы попробовать это разнообразие, дворецкий также поведал о том, что в доме Салэсов всегда было принято готовить подобные завтраки. Рей и его отец работали целыми днями, а потому у них зачастую не было времени на обеды, приходилось наедаться до самого ужина. Также Гильом заверил Розмари в том, что она может попросить на завтрак что угодно, если ее не устраивало подобное разнообразие. В общем и целом, Роза никогда еще не чувствовала себя такой важной персоной, вокруг которой вились бы с расспросами и подсказками. На удивление, расправившись с завтраком целиком и даже запив это все чудным чаем, девушка вышла из дома Рея. Ей, в конце концов, представилась возможность осмотреть роскошный сад, никуда при этом не спеша. Правда, стоило девушке выйти на крыльцо, как она нос к носу столкнулась с вернувшимся Жераром. Тот окинул ее взглядом.

— Розмари, ты что же, собралась куда-то? И без меня? — с усмешкой в глазах вопросил мужчина.

— Куда бы я без тебя пошла? Я ничего не знаю в городе, — хмуро буркнула Роза, вспоминая вечернюю прогулку.

— Так я тебе и поверил. Знаю же, хотела бросить меня в гордом одиночестве, — Жерар смахнул несуществующую слезинку. — Ладно, не дуйся, пойдем. И да, держи, — он протянул девушке красного петушка на палочке.

— Я же не маленькая девочка... не стоило, Жерар, ты не должен так обо мне заботиться только потому, что Рей попросил.

— Это порыв душевной доброты, а не приказ Рея, глупышка. Ну, не хочешь, так дело ж твое. Тогда я сам съем, — отозвался всадник, направляясь к конюшне. — Через миг он почувствовал, что петушок у него из руки пропал, а Розмари уже довольно облизывала сладость. — Хех, ты смешная. Кажется, я начинаю понимать, что Рей в тебе нашел, — не оборачиваясь к ней, пробормотал он, открывая ворота конюшни. — На лошади точно ездить умеешь? Или только на деревянных детских лошадках? — поинтересовался он, вручая морковь своему черному коню.

— Говорила же, что умею. Как его зовут? — Розмари приблизилась к жеребцу и ласково провела по его шее рукой.

Конь лишь довольно тряхнул гривой, жуя сладкую морковь. Кажется, сейчас все его мысли занимала только еда. А девушка... что ему девушка? Пусть гладит, лишь бы морковь не забирала.

— Хм, странно, — протянул Жерар. — Редко он кого к себе подпускает, не всякий конюх к моему красавцу сунется, — пояснил всадник, надевая на коня седло. — Его зовут Кошмар. А вон ту, — он кивнул на молоденькую лошадку в серых яблоках. Ее черная грива была вычесана и водопадом спадала по шее лошади. — ...ее зовут Ласка, — улыбнулся он, подойдя к лошади и погладив ее голову.

— Красивое имя, — улыбнулась Роза, доедая петушка. Сладость быстро закончилась. Палочку пришлось убрать в карман. — У нее такие красивые глаза...

— Ага, — Жерар улыбнулся. Он явно получал удовольствие от общения с лошадьми. — Угости ее, — он всунул в руки Розы маленький мешочек.

Заглянув вовнутрь, девушка увидела крупные кубики сахара. Немного с опаской приблизившись к лошади, она протянула ей ладонь с лежащим на ладони сахаром. Да, ей приходилось раньше ездить на лошадях и кормить их, но то были животные, с которыми она буквально выросла. Сейчас же свою роль играл ее инстинкт самосохранения.

— Не бойся, — прошептал Жерар, поглаживая Ласку, готовый в любой момент потянуть ее на себя или оттолкнуть Розмари.

Молодая лошадка взяла сахар с ладони Розмари, фыркнув на девушку. Роза же, приняв это за приветствие, подошла к ней ближе и погладила, взглянув прямо в ее умные глаза. Коснулась пальцами роскошной гривы.

— Ты поедешь на ней, — констатировал всадник, идя за седлом. — Ты в обычном седле ехать можешь или тебе дамское пристегнуть? — ехидно поинтересовался он, глядя на девушку с нескрываемой насмешкой.

— Вот еще! — Роза фыркнула, откидывая волосы за спину. — По настоящему покататься можно только сидя в обычном, удобном седле. Я же не барышня на променаде в пышном платье и с зонтом, — она изобразила нарочито неловкий книксен, чуть не завалившись в поилку для лошадей.

— Уважаю выбор, — улыбнулся Жерар, надевая на Ласку седло. — За актерскую игру тебе двойка, но за смелую попытку потянет и на четыре, — рассуждая об этом, он помог Розе залезть на лошадь, а сам тут же вскочил на своего Кошмара. — Так, ехать будем медленно, все-таки мы не на скачках. От меня далеко не отходить, головой за тебя отвечаю. Поняла?

— Конечно, — улыбнулась Розмари, предчувствуя веселую прогулку.

Покинув двор поместья Салэсов, они направились в город. В разгар рабочего дня площади и улицы кишели прохожими. Все куда-то спешили, о чем-то перекрикивались, что-то обсуждали. Жерар оказался удивительно хорошим рассказчиком. Всю дорогу до центральной части города он, не переставая, сыпал историями о том, как похорошел Шалле в последние несколько лет. Но было заметно, что с куда большим энтузиазмом мужчина вещал о своих приключениях, которых на его жизнь выпало немало. Так Розмари узнала о том, что Жерар долгое время жил за океаном, где-то в Америке. Он сам и вся его семья всегда служили семье Салэсов, и в дальнее путешествие Жерар отправился по воле отца Рея. Опустив детали того, по какому поручению он отправлялся за океан, мужчина успел рассказать несколько забавных историй, приключившихся с ним среди, как он сам выражался, диких каньонов и бескрайних просторов. Видно было, что он испытывал какой-то особый трепет с этим воспоминаниям.

— Что это за здание? — Роза, прервав очередную историю о зазнавшемся шерифе округа Харрисон, остановила лошадь около высокой и довольно мрачной постройки из темного камня.

— Городской суд, — Жерар затормозил возле девушки. — Где-то там сейчас решает очередное запутанное дело Рей. Мы увидим его к семи часам. Он обещал присоединиться к нашей прогулке, если останутся силы после очередной заумной перепалки с прокурором.

— Вон он! — Розмари чуть было не подпрыгнула в седле, указывая на окно на втором этаже.

— А? — всадник поднял голову. — Тебе показалось.

— Он там только что был.

— Ладно, верю, — пожал плечами Жерар. — Все равно сейчас у Рея дела. Мы можем ехать дальше, я покажу тебе городской парк. И да, готов похвалить тебя. — Роза обернулась к нему с явным удивлением. — Ты прекрасно ездишь на лошади. Браво. Для такой юной леди как ты — это очень хороший и полезный навык.

Из-за спины девушки раздались тихие аплодисменты. Аплодировал вышедший из здания суда Рей. Повезло же Розе и Жерару явиться сюда как раз в короткий перерыв, объявленный высокоуважаемым судьей.

— Привет, Рей! — радостно воскликнула Розмари, обернувшись и от радости чуть не свалившись с лошади.

— Добрый день, господин Салэс, — показательно улыбнулся Жерар. Не стоило забывать о том, что они находились в общественном месте, и кто-то из окружающих мог не понять тех фривольностей, что Рей позволял Жерару при личном общении.

— Здравствуй, Жерар. Милая Розмари, — Рей подошел к лошади и помог девушке спуститься. — Как вы? Все нормально?

— Все превосходно. Мы так весело гуляем, а еще, Жерар такой обаятельный, — рассмеялась Розмари. — Я счастлива, кажется. Это все... помогает отвлечься.

— Ой, да перестань ты, — всадник прыснул в кулак, придерживая за поводья лошадь Розы. — Будешь тут сказки про меня рассказывать.

— О да, — внезапно, Рей поддержал девушку, — я всегда знал, что он у меня верх обаяния! Роза, у меня еще важные дела. Мы увидимся к семи часам, договорились? Приезжайте сюда же, так будет удобно.

— А который сейчас час?

— Без четверти три, — послышался голос из-за спины Рея. Все как по команде обернулись.

Около входа в здание суда стоял высокий молодой человек в смарагдово-зеленом сюртуке. По его плечам спадали густые пряди льняных волос, схваченных на затылке лентой, однако давно уже растрепавшихся. В общем и целом, аккуратный образ мужчине не подходил. Это подчеркивалось легкой небрежностью в движениях, расслабленностью его позы, слегка растрепанными волосами и расстегнутыми пуговицами сюртука. В образе его присутствовала даже некая доля... женственности? Роскошные волосы, которым могли бы позавидовать многие красавицы Франции. Островатые черты лица, выделяющиеся на бледной коже скулы. Даже в этом всем проглядывали какие-то женские черты, что подчеркивалось аккуратностью его движений. Стоило мужчине сделать шаг вперед, взмахнуть рукой... это скорее напоминало балетное па, нежели обычный шаг. Он словно бы сошел с картины и сейчас являлся живым воплощением искусства. В нем цепляло все, а особенно глаза... удивительно-яркие глаза. Взгляд двух изумрудов незнакомца с интересом скользил по компании. Но, стоило ему лишь на миг задержаться на Розе, как девушка ощутила какой-то неприятный холодок, пробежавшийся по позвоночнику. А губы мужчины в тот миг тронула легкая, почти невесомая, улыбка.

— Ах да, познакомьтесь, — улыбнулся Рей, кивая новому собеседнику. — Розмари, — это мой коллега, великолепный юрист и просто хороший собеседник — Зелман Аркур. Зелман, рад представить тебе мою спутницу, — Рей слегка приобнял Розу, — Розмари Вэлис. Прелестная девушка, свет моей жизни.

— Рад знакомству, — улыбнулся Зелман. — Какое красивое имя, Розмари, — протянул он, впиваясь взглядом в Розу. Казалось, что он ее подобным образом наизнанку пытался вывернуть, заглянуть в ее не самый богатый внутренний мир. — Твоя наложница? — совершенно спокойно поинтересовался мужчина, скорее наблюдая за реакцией самой Розы, нежели ожидая ответа от Рея.

— Нет, — выдохнул Рей. — Я не держу в своем доме наложниц, ты же знаешь.

— Конечно же, знаю, но мне никогда не надоест так шутить над тобою. Ничего не могу с собой поделать, характер скверный, — покачал головой Зелман. — Кто ты такая, Розмари?

— Она моя спутница, — улыбнулся Рей. — И очень дорогой для меня человек.

— Я бы на твоем месте не сильно об этом распространялся, — задумчиво протянул Зелман, отводя взгляд. Он явно потерял к девушке всякий интерес. — Ты конкурент для многих людей, а дорогой человек — способ шантажа. Не более.

Отвесив легкий, почти шутовской, поклон, Зелман отвернулся, уже собираясь уйти. Но Розмари почему-то со всей ясностью осознала, что она не могла позволить ему этого. Не тот ли это был человек, чьи глаза врезались в ее память, стоило ей лишь увидеть портрет в гостиной дома Салэсов? Не его ли сладостями ее угощал Рей в тот самый вечер?

— Постойте, господин Аркур! — девушка сделала несколько быстрых шагов, почти догнав мужчину.

Тот замер, бросил на нее цепкий взгляд. От его глаз становилось некомфортно, хотелось спрятаться. И ведь смотрел он не исподлобья, ни капли злости в выражении лица, расслабленные мышцы. Но от этого взгляда хотелось съежиться до размеров снежинки. И растаять, желательно.

— Мисс Розмари?

— Просто Роза, — она замерла, глядя куда угодно, но не на мужчину. — Простите мне мою дерзость, но ваша фамилия... Аркур? Не тот ли вы владелец кондитерской фирмы «Сладости семьи Аркур»?

— А ты проницательна, — Зелман коротко улыбнулся, оборачиваясь к собеседнице. — Да, это я. Но, прости, я не ношу с собою жалобную книгу. Так что со всеми претензиями только в главный офис компании.

— Но... — Розмари покраснела, не решаясь озвучить свой вопрос.

— Говори, я никому не скажу, — продолжив улыбаться, он сделал шаг к девушке.

— Вы так молоды, а уже владеете знаменитой фирмой. Это поразительно!

— Вижу в твоих глазах искреннее восхищение моим наследством. Надеюсь, это был не флирт? Иначе я буду вынужден пожаловаться Рею.

— Простите, если это было бестактно, — Роза опустила голову, проклиная себя за бестактность. В конце концов, не все же аристократы, к которым Зелман явно имел наипрямейшее отношение, позволяли себе не равных общаться с простыми людьми. — Просто хотела поблагодарить за то, что вы делаете. Моя мама была в восторге от ваших эклеров и профитролей!

— Была?..

Зелман вдруг осекся, словно заметив в поведении девушки что-то, что ранее было ему неведомо. Будучи человеком не глупым, он, кажется, осознал, почему Розмари опустила взгляд, стоило ей упомянуть свою маму.

— Прости, — он отвел взгляд, на миг пристально взглянув на Рея. — Друг мой, не будешь ли ты протестовать, если я решу показать твоей... м, спутнице, свою фабрику? Как раз направляюсь туда.

Розмари, опешив, подняла взгляд на мужчину. Отметила для себя то, что он был очень высоким, даже в сравнении с Реем. Навряд ли, если бы сейчас она решилась обнять его, то достала бы лбом хотя бы до ключицы. Но сейчас ее волновало совершенно иное. Он вот так просто решил взять ее с собой на фабрику?! Просто так, чужого человека, которого знал не более пяти минут.

— Это отличная мысль. Роза, сможешь скоротать время до вечера, — Рей довольно улыбнулся, кивая другу. — Спасибо, Зелман. Сможешь вернуть ее сюда? — в ответ он получил утвердительный кивок. — Это великолепно. Надеюсь, что прогулка вам запомнится. Жерар, в таком случае, ты останешься со мной.

Розу словно обухом по голове ударили. Постойте-ка, Рей действительно настолько доверял своему коллеге, что готов был оставить Розмари с ним наедине?!

***

Последовав за аристократом, Розмари вскоре уже сидела в повозке, запряженной четверкой белоснежных лошадей. Напротив нее, вальяжно раскинув руки на спинке, сидел тот самый Зелман Аркур. Его взгляд, скорее заинтересованный, чем оценивающий, изредка скользил по девушке. Аристократ определенно ожидал, что Роза сама начнет разговор с ним, однако девушка, ввиду природного смущения, молчала и старалась сконцентрироваться на улицах, проплывающих мимо.

— Не стоит меня бояться, Роза, — Зелман нарушил тишину, мягко улыбаясь девушке. — Кто ты такая? Откуда взялась?

— Я... — она подняла взгляд на собеседника, выдавила из себя ответную улыбку, — Рей помог моей семье, когда мы очень в этом нуждались.

— И ты теперь расплачиваешься с ним? — аристократ лениво вздохнул. — Как-то скучновато. Я уже ожидал истории о том, как Рей спасал тебя из рабства. Ну, чего-то в этом духе.

— А вы шутник, господин Аркур, — Розмари позволила себе тихо посмеяться. И он оценил это, кивнул одобрительно. — Это ведь ваш портрет висит в гостиной у Рея?

— Ох, — Зелман потер шею, — как вспомню, так вздрогну. Да, это мой портрет. Тот художник был до невыносимого дотошен, мучил меня часов пять к ряду. И ради чего? Видите ли, ему хотелось как можно точнее изобразить на холсте мои глаза.

— Стоит признать, ему удалось. Наверное, именно по глазам я и узнала вас, — Роза хихикнула, — у вас очень выразительный взгляд. Я бы сказала... притягательный.

Девушка тут же вздрогнула, стоило тому самому взгляду изумрудных глаз в очередной раз застать ее врасплох. На этот раз Зелман мучил ее, вглядывался в девушку, словно разыскивая какой-то подвох. И от этого становилось неуютно. Это ощущалось почти физически.

— Я уже спросил это у Рея, но ответь-ка и ты мне на этот вопрос. Кто ты такая, Розмари Вэлис? — от пристального внимания Зелмана не укрылось то, как Роза вздрогнула, стоило ему заговорить. Для пущего эффекта он слегка подался вперел. — Рей не держит наложниц, по его словам. Но кем же тогда ему приходишься ты?

— Он ведь уже ответил вам на этот вопрос, — Розмари нервно сглотнула, сжимая в руках край блузки. — Я обычная девушка, и он всего лишь позволяет мне... сопровождать его.

Роза не знала, как стоило представлять для окружающих их отношения. Тем более она не могла знать, насколько можно было доверять этому Зелману. Хотя, судя по всему, Рей доверял ему если не как самому себе, то уж точно как Жерару. Отпустил Розу вместе с этим человеком, ни секунды не раздумывая над этим. И тот портрет...

— Вот как, — Зелман вновь откинулся на спинку сиденья, отводя взгляд и позволяя Розмари выдохнуть. — Не бойся ты меня так, я не укушу. Разве что самую малость.

Спустя недолгие полчаса, проведенные в тишине, повозка остановилась у возвышающейся над окраиной города громадой кондитерской фабрики семьи Аркур. Роза только не присвистнула при ее виде. Стоило поднять голову... дух захватывало от величия, довлеющего над человеком. Заметив замешательство Розы, Зелман усмехнулся, взял ее за руку. Потянул за собой. А Розмари, опешив от этого мягкого прикосновения, не оставлявшего ей возможности выбора, последовала за мужчиной. Все-таки, здесь он был главным.

Проведя ее через основной корпус, где находились, в основном, складские помещения, подсобки и мелкие цеха, Зелман почти с гордостью вывел Розмари к главному залу. Там кипела работа. Огромные конвейеры, десятки людей, шум, жара... Все это производило достойное впечатление. И Розмари, захваченная этим процессом, даже не замечала того, с каким интересом на нее смотрел владелец всего этого великолепия. Он пытался подметить каждую ее реакцию на происходящее, искал хоть одну нотку фальши во взгляде или жестах. Но ничего не было. Роза словно дышала искренностью, была соткана из нее. И это поражало Зелмана больше всего. С ранних лет он крутился среди бизнесменов, а в тех кругах искренность можно было давно уже заносить в Красную книгу.

— Пойдем, хоть чаем тебя угощу. Времени у нас тут не много, меня еще ждут дела. Но я не хочу прослыть плохим хозяином.

Поманив девушку за собой, Зелман развернулся на каблуках ботфортов, направляясь к своему кабинету. А Роза только и успела, что вздрогнуть от легкого электрического разряда, что пронесся по телу секундой ранее. Когда аристократ отпускал ее руку... он, случайно, конечно же, легко царапнул аккуратными ногтями запястье девушки. И от этого, казалось бы, невинного жеста, Розмари на миг уставилась ему в спину ошалевшими глазами. Чего это он?..

В своем кабинете Зелман пригласил Розу присесть в глубокое шоколадно-коричневое кресло. Таких там было четыре, да и вообще, его рабочий кабинет скорее напоминал какой-нибудь малый зал библиотеки. Книги были там повсюду, начиная от стеллажей, упирающихся в трехметровый поток, и заканчивая рабочим столом, где парочка томов уж явно были лишними. На столике уже дымился чайник из тонкого черного фарфора, да рядом на блюде было разложено несколько видов сладостей. Зелман явно хотел похвастаться продукцией собственного производства. Но тут Розмари заметила среди разнообразия кондитерских изделий что-то смутно знакомое.

— Господин Аркур, — она потянулась к блюду, — как называются эти печенья?

— Эти-то? — Зелман одобрительно хмыкнул, пододвинув к девушке блюдо. — Калиссоны. Чем они тебя так заинтересовали? На вид ведь обычные.

— Глупо судить по внешности, — Роза пожала плечами, отправляя в рот сладость. — Они прекрасны. Рей угощал меня такими же, говорил, что вы куда лучше него разбираетесь в сладостях и...

— Он рассказал тебе происхождение их названия? — перебив девушку, Зелман присел в кресло напротив. Придвинулся, оказавшись слишком уж близко.

— Нет. Расскажете?

— С удовольствием, — Зелман как-то недобро усмехнулся, однако Розмари не обратила на это внимания. — Вся суть калиссонов в их легенде. Говорят, что когда-то король Франции надумал жениться на обычной девочке-простушке. Но та была крайне набожной и невероятно серьезной. Ровно настолько, что даже самое пышное свадебное торжество не смогло заставить ее улыбнуться, — аристократ склонил голову набок, следя за улыбкой Розы. — Тогда кондитер предложил невесте попробовать миндальный десерт, — Зелман подал девушке печенье, однако не дал забрать его из рук. Буквально вынудил забирать его губами, отчего щеки Розы предательски вспыхнули румянцем. Она даже не могла в полной мере понять, почему подчинилась ему. — Попробовав его, невеста, наконец, улыбнулась и тут же спросила у супруга, как же назывались эти удивительные сладости. Король так расчувствовался, что воскликнул: «Это же поцелуи!»

— Ce sont des cаlins, — с улыбкой повторила Розмари.

Она забыла выдохнуть, когда аристократ мягко коснулся пальцами ее щеки. Затем большой палец скользнул по губам девушки, словно бы слегка приоткрывая те. На деле же Зелман лишь смахнул оттуда крошку, но это ничего не меняло. Со стороны этот жест выглядел слишком пошло.

— Вы не француз, господин Аркур? — только и выдавила из себя Роза, силясь унять дрожь в руках.

Она не могла понять, почему не отстранялась от этого человека, так бесцеремонно нарушавшего ее личное пространство. Почему позволяла касаться себя, хотя даже с Реем поначалу не могла позволить себе держаться за руки. Что двигало ею в этот момент, и откуда бралась такая странная легкость в сознании?

— Так заметно? — Зелман отклонился назад, утопая в мягком кресле.

— Не заметно, но слышно. Ваш французский местами... грубоват. Простите за дерзость, — Роза тут же спохватилась.

— Все в порядке, — аристократ одним коротким жестом прервал уже начавшийся поток извинений. — Я выучил немецкий раньше французского, это оставило отпечаток в моем произношении.

— Так вы немец?..

— У меня немецкие корни, но, нет, я итальянец, — Зелман улыбнулся. — Разве по мне не видно? У вас же здесь шутят, что все итальянцы редкостные сердцееды и любители поразвлечься.

— А что у вас в Италии шутят про французов?

— Неплохо, — мужчина искренне хохотнул, — ты умнее, чем пытаешься казаться. У нас шутят, что вы пьете много шоколада, гуляете до поздней ночи в садах, едите слишком много пирожных и целуетесь на каждом углу.

— Это ведь не так уж и далеко от истины...

— Тогда тебе стоит меня опасаться. Вдруг шутки про итальянцев тоже не лгут?