I.V
С того момента, как Розмари посетила поместье Рея уже прошел месяц. Мама все это время находилась на лечении в городе. Доктор, которого нашел Рей, делал все возможное для улучшения ее состояния. Он был чопорным, дотошным и очень забавным, на первый взгляд. Каждую неделю он писал письма, дабы держать семью пациентки в курсе ее состояния. И в последних письмах значилось, что Натали шла на поправку. Однажды она даже сама написала письмо для дочери и мужа.
Рей, как и обещал, давал достаточно денег Розе, чтобы покрыть все ее нынешние расходы и она спокойно вела хозяйство. Лишь изредка ей помогала соседка. Ведь отец Розмари все еще не вставал с кровати, однако уже общался с дочерью. И, конечно же, частенько раздавал полезные советы. Каждый день напоминал о том, что девушке не стоило слишком сильно сближаться с Реем. Он все еще не доверял ему. Видимо, забывал временами о том, что если бы не этот человек, то, вероятнее всего, его жена уже была бы мертва, а он сам вместе с дочерью голодал бы.
Рей навещал их каждое воскресенье, интересуясь здоровьем отца Розмари и принося весточки и письма от мамы, к которой частенько заходил. Для Розы он был кем-то вроде старшего брата, которого у нее никогда не было. Они мило общались, рассказывая друг другу истории из жизни. Рей говорил о том, что происходило в городе, Розмари же делилась совсем далекими для него рассказами о простой человеческой жизни.
В одно воскресное утро он вновь пришел в гости. На столе его уже ожидали чай и крендельки, приготовленные Розой по отцовскому рецепту.
— Еще горячие, Рей! — радостно воскликнула Розмари, появляясь в прихожей, и обнимая друга. — Как я рада тебя видеть! Скоро мой день рождения, ты помнишь?
— Конечно же, помню, малышка, — отрешенно отозвался Рей, наклоняясь, чтобы обнять девушку.
— Ты придешь? Не забывай, ты первый в моем списке гостей. Я приготовлю много вкусного! — её искренняя радость была такой непосредственной, что мужчина невольно усмехнулся, глядя на это юное создание.
— Обязательно, — улыбка пропала с его лица, Рей подавил вздох. — Есть новость.
— О маме? — мужчина кивнул. — Присаживайся, чего в прихожей мнешься. Рассказывай, как она там?
Роза, весело улыбаясь, направилась к столику и начала разливать по чашкам любимый чай Рея. Она заварила его заранее, чтобы тот успел настояться в пузатом чайнике с нарисованной на боку пчелой.
— Знаешь, она работала учительницей музыки в местной школе, пока ту не закрыли, и к ней всегда...
— Роза, — Рей стиснул зубы.
— Да-да, я слушаю! Как она там?
— Она умирает.
Казалось, что в комнате наступила настолько гробовая тишина, что было слышно, как бьется сердце Рея. Муха билась в оконное стекло, пытаясь вырваться наружу. Бегали дети на улице. Чай журчал и булькал, наполняя фарфоровую чашку. Выливаясь за края чашки, он разлился по столу. Роза как стояла, так и осталась стоять на месте. Только через минуту, спохватившись, она вытерла стол тряпкой и смогла взглянуть на Рея глазами, которые не верили услышанному.
— Как это, умирает? — улыбнулась Розмари.
— Роза, я серьезно, — он нахмурился, стараясь вести себя максимально сдержанно.
— Что с ней?! — девушка сорвалась с места, подбежав к Рею.
— Все очень плохо, — вздохнул он, схватив девушку в охапку, дабы она не убила его. — У нее заражение крови, осложнение, после лечения воспаления легких.
— Но доктор же говорил что она в порядке! Он говорил, что ее скоро выпишут, что она идет на поправку! — Роза попыталась вырваться, однако, оказалось, что мужчина намного сильнее нее. Оно и не удивительно. Все-таки Рей был куда выше и крупнее.
— Да-да, так и было, — аристократ, с максимальным возможным в данной ситуации спокойствием, прижимал к себе бьющуюся в зарождающейся истерике Розмари. — Никто не мог предположить, что пойдут такие осложнения. У нас это не лечится. Пока... — он набрал воздуха в легкие, — это не лечится нигде. Мне очень жаль.
Это был голос, которым зачитывают все самые страшные в мире приговоры. Голос, которым судья рассуждает об убийстве. Тот самый голос, что принадлежит палачу, заносящему топор над плахой. Голос, которым врачи выносят самые страшные диагнозы, стараясь не глядеть в глаза пациенту, в котором еще теплится жизнь. Который верит и надеется на то, что все наладится, он сможет вернуться к семье. Будет обнимать любимого человека, играть с детьми и гладить домашнего любимца.
Голос, которым говорят о том, что он не вернется.
— Рей.
— Да, милая? — он попытался наклониться, заглянуть в глаза Розмари, поймать ее взгляд.
— Рей, почему мир так несправедлив к тем, кто любит? Почему мир вообще так несправедлив? — Роза довольно спокойно отстранилась от мужчины, так и не позволив тому заглянуть в глаза, блестевшие от подсыхающих слёз. — Спасибо, что сообщил. Я... могу ее увидеть?
Стиснув зубы, Рей лишь отрицательно мотнул головой.
— Почему?! Это же моя мать! — Роза всплеснула руками, позволяя слезам сорваться с ресниц.
— Она в очень тяжелом состоянии. Врачи борются за ее жизнь, но к ней никого не пускают, — развел руками Рей. — Даже меня не впустили.
— Господин Салэс, — вздохнула Роза, отворачиваясь, — не сочтете грубостью, если я ненадолго покину Вас?
Рей лишь вновь отрицательно мотнул головой, позволив девушке удалиться в свою комнату. Он с грустью в глазах взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж дома, по которой только что убежала Розмари. Он осознавал, какие эмоции она сейчас испытывала. Хотя, возможно, не в полной мере. Все-таки мысли Рей читать не умел.
— Бедняжка, — он вздохнул, поднимаясь за девушкой.
Найдя Розу плачущей в своей комнате. лежащую на кровати, Рей с трудом сдержался, чтобы не уйти восвояси. Но, пересилив себя, он приблизился к ней, присел на край и погладил вздрагивающую спину Розмари.
— Ты справишься, моя дорогая, — прошептал Рей, склоняясь над девушкой.
Роза перевернулась на спину. Их взгляды встретились.
— Знаешь, а я всегда мечтала, что мы отпразднуем мой день рождения вместе. Всей семьей. Я, мама с папой и ты...
Рей удивленно вскинул брови.
— Я? Постой, я знаю, что я в списке гостей. Но только что ты говорила про семью.
— Да. Ты так много сделал для меня и нашей семьи, не знаю, как отблагодарить тебя. Ни лицом, ни фигурой я не вышла, да и талантами Бог не наградил, — отрешенно прошептала Розмари. — Отец сказал, что, в конце концов, ты потребуешь отплатить тебе за доброту. И тогда я не буду иметь права тебе отказать ни в чём, ведь меня замучает совесть. В таком случае я позволю тебе забрать меня из дома, воспользоваться моим телом, оставить подле себя навсегда... — она всхлипнула. — Прости, я так не считаю! Ты ведь хороший?..
Аристократ наклонился к ней еще ближе. Казалось, что в этот момент оба позабыли о том, кто они и что происходит. Он перевернулся набок, прилег рядом с девушкой.
— Знаешь, я не возьмусь называть себя хорошим человеком. По крайней мере, такой я далеко не для всех, — Рей прикрыл глаза. — Но ты права, я бы никогда не поступил так, как считает твой отец. Ты не нужна мне... — Розмари затаила дыхание, — как вещь, которой можно воспользоваться.
— А... не как вещь? — она сглотнула, чувствуя, что сейчас было очень легко оступиться. — Кто я для тебя, Рей?
— Ты? — он повернулся к девушке, лежа на боку и заглядывая ей в глаза. — Ты маленькая девочка, на голову которой свалилось много трудностей. Ты девочка, которая не побоялась перечить мне, а затем приехала в Шалле в поисках помощи для своей семьи. Ты искренняя и веселая, и, возможно, умеешь видеть в людях хорошее даже лучше, чем это делаю я.
— И какой благодарности за твою помощь ты ждешь от этой девочки, Рей?
— Искренности, — он улыбнулся. — Оставайся собой, что бы ни случилось. Будь такой же милой девочкой, даже когда станешь опытнее. Делай и говори лишь то, что хочешь ты. К чему лежит твое сердце. И тогда...
— Что тогда? — она боялась выдохнуть.
— ...я никогда тебя не покину, если позволишь.
Роза тяжело выдохнула, словно с ее плеч упал камень. Она, смущаясь, слегка подвинулась к Рею, ловя взгляд черных глаз.
— Делать то, что хочу? — он кивнул. — И ты не осудишь меня, если я сделаю какую-то глупость? — отрицательно качнул головой. — А если я...
Поцелую тебя?
Розмари не закончила фразу. Смущение не позволило. Однако, кажется, Рей солгал на счет того, что не умел читать мысли. Подавшись вперед, сократив расстояние между ними до каких-то ничтожных десяти сантиметров, он выдохнул:
— Это не глупость.
Он придвинулся к Розмари, коснулся тонкими пальцами ее щеки. Усмехнулся тому, насколько та была обжигающе горяча. А в следующий миг Рей накрыл губы девушки своими. Не спешил, позволил свыкнуться с этим ощущением близости и всепоглощающего тепла.
Она была милой и стеснительной, податливой. Жмурилась так забавно, словно боялась сделать что-то не так, если заглянет в глаза мужчине. Розмари еще не полностью осознала для себя то, что только что решилась отдать свой первый поцелуй этому мужчине. Однако где-то внутри нее крепла уверенность в том, что это было правильно.