.
Сера вышла из парка, не оборачиваясь.
Так легче. Не оглядываться. Не задерживаться. Не спрашивать себя, почему вдруг захотелось остаться.
Под пальто зябко, руки онемели от холода, но внутри было странное тепло — как будто он и правда оставил в ней что-то. Ноту. Взгляд. Эхо.
Поднявшись по лестнице в старый дом, она нащупала ключ и повернула его, как всегда — медленно, на два щелчка.
Маленькая квартира на третьем этаже встретила тишиной и запахом пыли. В ней никто не ждал. Но сегодня — это ощущалось особенно отчётливо.
Она поставила камеру на стол, сбросила пальто, села на пол, прямо перед окном, вытянув ноги вперёд.
За стеклом ветер мотал жёлтые листья, и в их беспорядочном танце она вдруг увидела музыку. Ту, что он играл.
Она не знала, как звали песню. Не запомнила слов. Но не могла забыть глаза.
И то, как он сказал:
> — Иногда — чтобы не забыть, как дышать...
Сера достала плёнку.
Пальцы дрожали. Она вытянула её из камеры, будто вытаскивала нитку из собственной груди.
Он — последний кадр.
Она улыбнулась уголками губ.
— Эд... — прошептала. — Кто ты такой?
Она не спросила у него фамилию. Ни номер. Ни даже, куда он пойдёт потом.
Как будто боялась: назови она его по-настоящему — и он исчезнет.
Она не знала, что скоро встретит его снова.
Но уже в другом месте.
Среди других людей.
И там он не узнает её.
Прошло четыре дня.
За это время город сменил настроение: с дождливого — на ледяное. Осень сбросила последнюю мягкость, и ветер стал колючим, как дыхание чужого человека слишком близко к уху.
Сера снимала выставку. Заказ от культурного центра — фотоотчёт о «живом вечере искусства»: поэты, актёры, художники, немного музыки.
День был обычный. Сера — собранная, сосредоточенная, в своём ритме. Без лишних взглядов. Без встреч.
Пока он не вышел на сцену.
Сначала — шаг.
Потом — гитара в руках.
Потом — голос ведущего:
— Эд Харпер. Композитор. Песни без границ. Аплодисменты.
Мир застыл.
Сера стояла с камерой в руках, в стороне от сцены, за колонной. Тень скрывала лицо. Но сердце выдало её — ударом, таким сильным, что она чуть не уронила фотоаппарат.
Эд.
Он.
Но не тот.
На сцене — уверенный, спокойный. Чуть ироничная улыбка. Никакой мокрой куртки. Никакой растерянности.
Пиджак, белая футболка, свет. Он выглядел так, будто принадлежит этому миру.
Чужому для неё.
Он начал играть.
Те же руки. Та же гитара.
Но другая песня. Другая подача.
Как будто он прятался в тот день. Как будто тот, кого она встретила в парке, был только тенью — настоящего.
Сера подняла камеру. И не смогла нажать.
Щёлк — и ты признаешь, что он настоящий.
Щёлк — и ты перестаёшь быть для него случайной прохожей.
Щёлк — и всё снова начнётся.
Она опустила фотоаппарат.
И смотрела. Просто смотрела.
Как публика ловит его голос. Как женщины в зале смотрят на него с лёгкой влюблённостью.
Как он улыбается, будто знает это.
Но не видит её.
Он не оглянулся. Ни разу.
Он спел три песни.
Поклонился.
И ушёл за кулисы.
Сера медленно вышла из тени.
На ногах — будто гири. На душе — пустота.
Она прошла мимо сцены. Мимо толпы.
В коридор, где никто не видел, как она стояла у стены и крепко сжимала ремешок камеры.
Он ведь не узнал её, да?
Или просто сделал вид?
> — Иногда — чтобы не забыть, как дышать...
Слова, сказанные в парке, теперь звучали по-другому. Как строчка песни. Как выдумка. Как маска.
Она стояла, пока кто-то не тронул её за плечо.
— Простите, вы не из пресс-группы? — спросил молодой ассистент.
— Да. Я фотограф.
— Тогда подойдите ближе. Мы делаем общее фото с участниками.
Сера кивнула. Профессионально. Холодно.
Она пошла в сторону сцены, не зная, сможет ли вообще смотреть ему в глаза.
И не зная, увидит ли он в ней ту, с которой делил дождь.
Ту, которой пел без зрителей.
Ту, которой сказал: "Иногда — чтобы не забыть, как дышать."