Конец?
Вечер среды. В коридоре клиники царила тишина - последний пациент уже вышел, администраторша собирала бумаги на ресепшене. Дима вошёл уверенной походкой, с той ленивой лёгкостью, которая всегда будто бросала вызов окружающему пространству. На нём была тёмная футболка, чуть приспущенные спортивные штаны и кожаная куртка. Волосы растрёпаны, взгляд прямой, слишком живой для тех стен, где обычно витала стерильность.
Амелия ждала его в кабинете. Она нарочно села за стол, открыла ноутбук и документы - словно этим могла создать границу. Внутри всё ещё вибрели воспоминания о прошлой ночи: как его руки держали её, как горячо звучал его голос рядом с ухом, как она позволила себе слишком многое. Но лицо оставалось холодным.
Дверь открылась.
- Привет, дорогая, - протянул Дима, бросив куртку на кресло, будто это была его квартира, а не её кабинет.
Она выпрямилась.
- Добрый вечер. Присаживайтесь, пожалуйста. - Голос был ровный, официальный.
Он усмехнулся, сел, закинув ногу на ногу, посмотрел на неё изучающе, как будто смаковал момент.
- Оо, уже на вы? Забыла, видимо...
- О чём вы? - она подняла взгляд в ноутбук, делая вид, что не поняла.
- Ну-ну. - Дима подался вперёд, локти на коленях, глаза прищурены. - Вчера ночью ты чуть с кровати не падала от того, как стонала. «Ещё, Дим, ещё» - помнишь? А сегодня «на вы». Интересный у тебя диссонанс.
Её сердце болезненно сжалось. Щёки едва заметно вспыхнули, но она сжала пальцы в замок на столе, не позволяя себе выдать реакцию.
- Вы пришли... - она сделала паузу, чтобы вернуть дыхание в норму, - на приём. И если мы будем говорить, то по делу.
Он поднялся. Медленно, неторопливо, словно каждое движение было рассчитано, чтобы пробить её холодную маску. Подошёл к ней сзади, наклонился к самому уху.
- По делу, значит? - его дыхание обжигало кожу. - А по какому делу мы говорили, когда твои ногти впивались мне в плечи?
Амелия резко закрыла ноутбук.
- Сядьте. - Она старалась говорить строго, но в голосе мелькнула дрожь.
Он не сел. Его ладонь легко легла ей на плечо. Не давя, просто обозначая территорию.
- Ты правда думаешь, что можешь стереть это? Что если назовёшь меня «вы» и спрячешься за белой блузкой, всё исчезнет? - он тихо усмехнулся. - Не исчезнет, малыш. Оно уже внутри тебя.
Она глубоко вдохнула, будто собираясь с силами, и поднялась из-за стола, сбросив его руку.
- Давайте, наконец, начнём приём, - сказала она холодно. - У вас был прогресс с таблетками?
Он сделал вид, что обиделся, хотя глаза продолжали светиться азартом. Сел обратно, откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову.
- Ага. Прогресс в том, что без тебя я всё равно не сплю. - Он хмыкнул. - Но ты же «по делу» хочешь, да? Так и запиши: твои таблетки работают хуже, чем твоя кожа рядом со мной.
Она сжала губы, не давая себе улыбнуться.
- Дима... - голос предательски стал мягче, чем она хотела. - Не делайте так.
- Что - так? - он повернул голову, наклонившись чуть ближе. - Не напоминаю тебе, как тебе было хорошо?
Молчание повисло между ними, густое, натянутое. Она знала: ещё одно слово, и её холодная маска рухнет окончательно.
Чтобы отвлечься, Амелия взяла блокнот, делая пометки.
- Ладно, - сказал Дима, снова ухмыльнувшись. - Играй в свою игру. Но знай: я всё равно буду ломать твои стены.
Она не ответила. Только перевела дыхание, стараясь сосредоточиться на строчках на бумаге. Но внутри уже знала: от этого вечера она не выйдет такой же, какой вошла.
Кабинет словно сжался в размерах. Воздух стал вязким, плотным. Амелия сидела с блокнотом, пытаясь удержать спокойный вид, но сердце било рвано. Дима - развалившийся в кресле, с ухмылкой на губах, но глаза уже горели другим светом, без прежней игривости.
- Запиши, докторша, - сказал он, наклонившись ближе, - твоё присутствие работает лучше всех твоих fucking таблеток.
Она отложила ручку. Голос её был холодным, как ледяная вода:
- Дима, я предупреждала. Мы не будем... - она замялась на секунду, - переходить границы.
- Границы? - он усмехнулся, хотя в усмешке сквозила злость. - А когда ты царапала мне спину - это, блядь, какие границы были?
Амелия резко подняла голову.
- Хватит! - в её голосе прорвалась нота, которую она не смогла сдержать. - Вы... ты, - она споткнулась на слове, - не имеешь права сейчас говорить об этом.
- Ага, значит, когда я рядом, тебе можно стонать, как будто весь мир исчез, - он встал, шагнул ближе, - а тут сразу «не имеешь права». Удобно.
Она тоже поднялась. Держалась ровно, но руки дрожали.
- Ты пришёл не на приём. Ты пришёл... ко мне. А это ошибка.
- Ошибка? - он рассмеялся коротко, жёстко. - Всё, что между нами было, ты списала на «ошибку»?
- Да! - её голос стал громче, чем она хотела. - И именно поэтому дальше ничего не будет.
Дима замер, глаза сузились.
- Ага... значит, ты решила меня стереть? Вот так, «ничего не было»?
Она глубоко вдохнула, чувствуя, что сама приближается к краю.
- Я перевожу тебя к своей коллеге. С сегодняшнего дня все приёмы будут у неё. А про меня ты забудешь.
Его взгляд потемнел. На секунду он даже перестал дышать, а потом глухо засмеялся.
- Забуду? - он сделал шаг к ней, почти вплотную. - Ты реально думаешь, что после всего я могу просто удалить тебя из головы?
- Придётся, - отчеканила Амелия.
- Ты издеваешься, - он уже не усмехался, губы сжались в тонкую линию. - Сначала разбудила во мне всё, что я годами глушил, а теперь хочешь выкинуть, будто я просто ещё один долбоёб из списка?
- Дима... - её голос дрогнул, но она тут же выпрямилась. - Это правильно.
Он резко стукнул кулаком по столу, так что блокнот подпрыгнул.
- Правильно для кого, а? Для тебя, чтобы спрятаться за своей маской? Для меня - чтобы снова тонуть?
Амелия тоже повысила голос:
- Это правильно для нас обоих! Я врач, понимаешь? Я не твоя девушка, не твой спасатель, не твоя игрушка!
Он схватил её за запястье, сжал, но не больно - скорее отчаянно, словно боялся, что она исчезнет прямо сейчас. Его голос сорвался на хрип:
- С тобой я не чувствую боли. А без тебя - я снова разваливаюсь к хуям. Ты реально хочешь, чтоб я снова вернулся к пустоте?
Её глаза блеснули от слёз, но она сдержалась.
- Это твоя жизнь, Дима. И ты должен справиться сам.
Он отпустил её, шагнул назад. Плечи ходили от тяжёлого дыхания. Лицо - смесь ярости и раненого мальчишки.
- Ладно, - сказал он глухо. - Играй в свою игру. Переводи, прячься. Но запомни: я не из тех, кого можно вот так стереть.
Он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что в коридоре отозвалось эхом.
Амелия опустилась на стул, сжала виски ладонями. Её тело дрожало. Она знала, что сказала всё правильно. Но внутри клокотало чувство, будто она сама отрезала от себя кусок, без которого уже не могла дышать.
А Дима, выйдя из клиники, сел в свой Rolls и ухмыльнулся - злой, мрачный, но решительный. В голове уже рождался план.