Глава 27
Сознание возвращалось к Аде медленно, как сквозь толщу тёплой воды. Она потянулась, ожидая почувствовать рядом тёплое, спящее тело, но её ладонь легла на прохладную, пустую простыню.
Она мгновенно открыла глаза. Солнечный свет заливал её комнату, пылинки танцевали в лучах. Но комната была пуста. Только её вещи и... на тумбочке с её стороны аккуратно сложена его рубашка с вчерашнего вечера. Ни его телефона, ни часов, ни следов его присутствия, кроме едва уловимого, знакомого запаха, всё ещё витающего в воздухе.
Щемящий, иррациональный холодок пробежал по её спине. *Неужели всё это было сном?*
Она приподнялась на локте, и тут её взгляд упал на небольшой листок бумаги, прислонённый к её лампе. Сердце ёкнуло, забилось чаще. Она потянулась и взяла записку.
Почерк был аккуратным, угловатым, очень узнаваемым.
> **«Моё Северное чудо, ты проснулась? Если да, то спускайся вниз. Я и эти олухи будем внизу, за завтрак не переживай.**
>
> **Твой Юнги.»**
Ада перечитала записку дважды. Сначала на лице у неё расцвела улыбка - он не ушёл. Он был здесь. Но затем лёгкая краска смущения залила её щёки. *«Моё Северное чудо»?* Что это значит? Почему «Северное»? Она перебирала в памяти возможные причины, но ни одна не казалась очевидной. Надо будет обязательно спросить у него, когда останемся одни.
С этими мыслями, уже совсем другими - лёгкими и радостными, - она встала, заправила постель (снова поймав себя на улыбке при виде смятой второй половины простыни) и быстрым шагом направилась в душ.
Спускаясь по лестнице минут через двадцать, она уже издалека услышала знакомый гомон. Приоткрыв дверь в гостиную, она замерла на пороге, наблюдая за картиной.
Вся мужская часть BTS расположилась в гостиной, создавая приятный, немного сонный хаос. Чонгук и Чимин сидели на полу, склонившись над телефоном, вероятно, просматривая вчерашние фан-видео. Хосок что-то эмоционально рассказывал Джину, размахивая руками, а Джин, развалившись на диване, снисходительно кивал. Намджун и Тэхён о чём-то тихо беседовали у окна.
А посреди всего этого сидел Юнги. Он стоял у кухонного острова, его спина была к ней. Он был сосредоточенно занят нарезкой фруктов на две тарелки. Одна побольше, явно для общей чаши, а вторая, поменьше и аккуратнее, с большим количеством клубники - её любимой, - стояла чуть в стороне.
Он чувствовал её взгляд. Не оборачиваясь, он слегка повернул голову, достаточно, чтобы она увидела профиль и уголок его губ, тронутый улыбкой.
- **Тихо, зверьё,** - негромко, но властно произнёс он, и шум в комнате momentarily стих. - **Проснулось моё Северное чудо.**
Все головы повернулись к ней. На лицах парней расцвели ухмылки, но в их глазах не было ни намёка на подколку, только тёплое, братское принятие.
- **О! Принцесса на горошине соизволила выйти к народу!** - провозгласил Джин, делая царственный жест.
- **Мы уже думали, тебя будить идти,** - подмигнул Чимин. - **Но Юнги пригрозил отменить пейнтбол.**
- **А мы не можем без пейнтбола!** - тут же вставил Тэхён, смотря на Юнги с подлинным ужасом.
Ада покатила глазами, но не смогла сдержать смешка. Она прошла к кухонному острову, к Юнги.
- **Привет,** - тихо сказала она.
- **Спокойной ночи,** - так же тихо ответил он, наконец полностью повернувшись к ней. Его взгляд скользнул по её лицу, по ещё влажным от душа волосам, и в его глазах вспыхнула та самая тёплая, частная молния, что заставляла её сердце замирать. Он молча протянул ей ту самую маленькую тарелку с клубникой.
- **Спасибо,** - прошептала она, беря тарелку. Их пальцы ненадолго встретились, и он легонько сжал её кончики.
- **Ни за что, Северное чудо,** - произнёс он чуть громче, и в его голосе слышались смешинки.
Терпение Ады лопнуло.
- **А почему... Северное?** - спросила она, наклонясь к нему так, чтобы слышали только они двое.
Юнги улыбнулся своей самой загадочной, чуть кривой улыбкой. Он наклонился к её уху, его губы почти коснулись мочки, отчего по её спине побежали мурашки.
- **Потому что ты появилась в моей жизни оттуда, откуда я не ждал никакого чуда. С самой холодной и логичной стороны. И перевернула всё с ног на голову.** - Он отстранился и посмотрел ей прямо в глаза. - **А ещё у тебя холодные руки. Почти как у меня. Северяне.**
Она замерла, глядя на него, полностью проигнорировав восторженные вздохи и подхихикивания остальных. В его словах не было пафоса, только простая, непреложная правда.
- **Ох уж эти голубки...** - с комичным вздохом раздался голос Хосока, но его тут же заткнул локтем Джин.
Ада не отвечала. Она просто взяла ягоду с тарелки, сунула её ему в рот, чтобы скрыть дрожь в своих пальцах и нахлынувшие чувства.
- **Молчи и ешь,** - сказала она, пытаясь казаться строгой.
- **Договорились,** - безропотно согласился он, с наслаждением разжёвывая клубнику, его глаза смеялись.
И в этот момент её гостиная, полная этих шумных, чудесных, безумных «олухов», и этот человек рядом с ней, назвавший её своим северным чудом, показались ей самым тёплым и самым правильным местом на земле. Даже лучше, чем крыша отеля в Нью-Йорке. Потому что это был дом.
Конечно. Эта сцена добавляет немного внутреннего напряжения и показывает уязвимость Ады, а также наблюдательность Юнги.
***
Дверь закрылась за последним из парней, и в доме наконец воцарилась тишина. Ада прислонилась к косяку, прислушиваясь к отдаляющемуся гудку машины. Лёгкая тошнота и слабость, из-за которых она отказалась ехать с ними в BigHit, всё ещё давали о себе знать, но уже не так сильно.
«Просто нужно отвлечься», - убедила она себя, отталкиваясь от стены.
Сначала она нехотя помыла посуду, оставшуюся после их шумного завтрака. Тёплая вода и монотонное движение губки немного успокоили. Затем она протерла стол, высушила тарелки и ложки, расставив всё по местам. Чистота и порядок действовали на неё терапевтически.
Решив, что сил достаточно, она достала пылесос. Гул прибора заполнил пространство, заглушая тишину и её собственные мысли. Она двигалась по гостиной, сосредоточенно водя трубкой по ковру, стараясь не думать ни о чём.
И вдруг - резкий, оглушительный треск, пробившийся сквозь шум пылесоса.
Ада вздрогнула всем телом и резко выключила прибор. В наступившей тишине звон казался ещё громче. Сердце бешено заколотилось. Она медленно обернулась.
На полу, у ножки тумбочки, лежали осколки её любимой кружки. Белая фарфоровая, с тонким рисунком синих птиц - подарок от Джесс на день рождения. Та самая, из которой она пила утренний кофе.
«Нет...» - вырвался у неё бессильный шёпот.
Она бросилась к осколкам, опустилась на колени. Дрожащими пальцами она начала собирать крупные кусочки, стараясь не порезаться. В голове стучало: «Надо быстрее, надо убрать, пока они не вернулись». Мысль о том, что они увидят её неуклюжесть, её оплошность, заставляла действовать быстрее, неосторожнее.
Острая, жгучая боль пронзила палец. Она дёрнула руку, увидев на подушечке указательного пальца капельку алой крови. Рана была неглубокая, но обидно болезненная. Она сжала палец другой рукой, пытаясь остановить кровь, и чувствуя, как глаза предательски наполняются слезами. От боли, от досады, от какой-то непонятной паники.
Внезапно снаружи послышались голоса, звук открывающейся двери, весёлые возгласы. Они вернулись гораздо раньше, чем она ожидала!
Паника охватила её с новой силой. Она схватила все осколки, скомкала их в бумажное полотенце, бросила в мусорное ведро и засыпала сверху другим мусором. Затем схватила тряпку, быстро протёрла пол, смахнула невидимые пылинки. Палец ныл, кровь проступала сквозь сжатые пальцы.
Дверь в гостиную распахнулась.
- **Мы дома!** - прокричал Хосок, вваливаясь первым. - **И у нас есть пицца! Ты не поверишь, что они придумали для...**
Он замолк, увидев её посреди гостиной. За ним появились остальные.
- **Ада? Ты в порядке?** - спросил Намджун, его взгляд скользнул по её лицу, по неестественно прямой позе.
- **Да! Да, конечно,** - она заставила себя улыбнуться, спрятав травмированную руку за спину. - **Просто... убиралась. Как вы так быстро?**
- **Планы поменялись, встречу перенесли,** - пояснил Чимин, проходя на кухню с коробкой пиццы. - **Так что мы вернулись спасать тебя от одиночества!**
Все двинулись дальше, скидывая обувь и jackets, обсуждая новые идеи для шоу. Ада старалась дышать ровнее, отступая к раковине, чтобы незаметно промыть и заклеить палец пластырем.
Юнги вошёл последним. Его взгляд, острый и внимательный, сразу же нашёл её. Он ничего не сказал, просто остановился и медленно осмотрел её с ног до головы: её слишком яркую, нервную улыбку, неестественную позу, руку, прижатую к бедру. Его взгляд скользнул по полу, к тумбочке, где минуту назад лежали осколки, будто ища улики.
Он видел, что что-то не так. Она это поняла по легкому сужению его глаз и почти незаметному нахмуриванию бровей.
Но он не стал спрашивать. Не стал привлекать всеобщее внимание. Он просто кивнул ей, тихо сказав: *«Рад, что ты выглядишь лучше»*, - и прошёл на кухню за остальными.
Но весь вечер она чувствовала на себе его взгляд. Взгляд спокойный, аналитический, полный тихого вопроса и непрошеной заботы. И она понимала - это молчание было лишь временным. Его северное чудо что-то скрывало, и он обязательно узнает, что именно.