Глава 2
4 марта
10:38
Городская больница № 220
Палата №9 была как отдельный мир внутри больницы, и нам с Серёжей предстояло снова столкнуться с ним. Огромная, с многочисленными койками, она всегда требовала особого внимания и бесконечного терпения. В этой палате никогда не было просто, и сегодня не стало исключением. Мы по горло в работе, бегаем от одной кровати к другой, проверяя простыни, подушки, и пытаясь подготовить всё для новых пациентов. Эта суета могла бы свести с ума, если бы мы не были так привычны к ней. Но даже с нашей слаженной работой, времени всё равно не хватало.
Сережа —Т/И ! бабушку с отравлением помнишь? – вдруг прорезает суету голос Серёжи, вынуждая меня отвлечься от очередной койки. Я на секунду останавливаюсь, пытаясь вспомнить.
Т/И— Да, помню — отвечаю, слегка нахмурившись. А почему ты спрашиваешь?
Он молча поворачивается ко мне, держит в руках нечто серое и кудрявое, что выглядит довольно странно в этом окружении.
Сережа — Это случайно не её парик?– с лёгкой усмешкой спрашивает он, поднимая находку выше, чтобы я могла её рассмотреть.
Мне стало до боли смешно – ситуация была абсурдной и нелепой, и в других обстоятельствах я бы разразилась смехом. Но сейчас, в этой обстановке, с этим бесконечным рабочим марафоном, я чувствовала, как вся энергия утекала из меня. Улыбка застыла на губах, не успев проявиться. Слишком много усталости накопилось за этот день, и даже такая мелочь не могла заставить меня улыбнуться по-настоящему. Вместо этого, я просто молча кивнула, и вернулась к своей рутине, стараясь не думать о том, сколько ещё нам предстоит сделать, прежде чем этот день наконец-то закончится.
Через 20 минут мы наконец завершили работу в палате №9, выведя её из состояния хаоса в подобие порядка. С ощущением облегчения и утомления мы покинули это почти карательное помещение, тихо выдыхая и понимая, что ещё один день позади.
Мы с Сережей, привычные к такой рутине, болтали о работе, переходя на лёгкие, ничем не обязывающие темы. Глупые, пустые разговоры были своеобразным способом отвлечься, сбросить напряжение, и, хоть ненадолго, забыть о тяжести сегодняшнего дня.
Его слегка рыжие волосы небрежно падали на лоб, частично закрывая очки. Казалось, что он давно привык к этой небольшой преграде перед глазами, и даже не пытался её устранить. За стеклами очков виднелись светло-карие глаза, живые, но отчётливо усталые, как у всех нас. Несмотря на долгие часы работы, в его взгляде всё ещё мелькала искра жизни, будто это его способ держаться на плаву среди повседневных трудностей.
Т/И— тебе не надоело?
Сережа — что? —спросил он слегка улыбаясь .
Т/И- все это ! Запах препаратов , куча больных и тяжкий труд?
Сережа подправил очки, сдвинув их на место, и в его лице произошло неожиданное изменение. Улыбка, которая только что оживляла его лицо, внезапно исчезла, уступив место серьёзному и сосредоточенному выражению.
Сережа — Надоело, очень, — сказал он тихо, почти шепотом, как будто боялся, что кто-то услышит. — Но знаешь, помогать людям гораздо приятнее. Мне нравится провожать наших пациентов, видеть, как их встречает семья, окружённая заботой и любовью. Эти улыбки... — его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — Главное, что им становится лучше, а я... потерплю.
Он посмотрел в сторону, будто стараясь скрыть нахлынувшие эмоции. В его словах звучала усталость, но вместе с ней и глубокая привязанность к своему делу. Смотря на него в этот момент, было понятно, что, несмотря на тяжесть работы, именно эти моменты давали ему силы продолжать.
Я хотела сказать что-то ободряющее, что-то, что могло бы поддержать его в этот момент. Пальцы сами собой потянулись к его белоснежной форме, желание коснуться и выразить свою поддержку было сильным. Сережа вдруг показался мне совсем другим, не таким, как обычно. Эта уязвимость, эта неожиданная серьёзность — я никогда не видела его таким раньше.
Но прежде чем я успела что-либо сделать, из коридора раздался голос нашего главного медбрата. Я поймала взгляд Сережи, и его улыбка, вновь вернувшаяся на лицо, показалась мне натянутой, словно маска, скрывающая истинные эмоции.
Т/И— Ты молодец, — тихо сказала я, не уверенная, услышал ли он меня. Но я знала, что это было важно.
С этими словами я направилась к начальнику.
Т/И— Вы звали? Иван Олегович? — спросила я, остановившись перед ним.
Иван Олегович— Да, — начал он, слегка смутившись. — Тебя вызывает твой оте... — он запнулся, прежде чем быстро исправиться. — Кхм, Роман Романыч просил, чтобы ты зашла к нему.
Т/И— По какому поводу? — Я нахмурилась, не понимая, зачем он хочет со мной поговорить.
Иван Олегович — Хотел лично обсудить что-то с тобой.
Т/И— Поняла, спасибо, — кивнула я и направилась к кабинету Романа Романыча, пытаясь понять, о чём пойдёт речь.
Через пару минут я уже сидела за столом главного начальника больницы, моего отца. Он нервно хрустел пальцами, явно испытывая дискомфорт. Его поведение не предвещало ничего хорошего.
Т/И— Так что? — спросила я с оттенком безразличия, хотя внутри меня бурлило любопытство и беспокойство.
Папа остановился, и его взгляд на мгновение пересекся с моим. Он вздохнул, как будто собирался сказать что-то неприятное.
Папа— Я не думаю, что тебе это понравится, — начал он, — но для больницы это очень важно.
Папа взглянул на меня, и я заметила, как он тяжело выдохнул, будто готовился к чему-то важному.
Папа— теперь , у тебя будет личный пациент, — сказал он, добавляя к своей просьбе.
Я с удивлением и недоверием посмотрела на него.
Т/И— Что? — повторила я, не веря своим ушам.
Папа вздохнул, снова начал покусывать кончик пальца, и продолжил:
Папа— Извини, но это не обсуждается. Теперь ты будешь работать с ним непосредственно.
Я почувствовала, как паника и злость начинают захлестывать меня. Работа в этой новой роли была совсем не тем, о чём я мечтала, и этот шаг казался мне ещё одним ударом судьбы.
Т/И— Но почему я? Почему это должно быть именно я? — спросила я, стараясь сдержать эмоции.
Папа поморщился, как будто каждое его слово давалось ему с трудом.
Папа— Мы пробовали найти кого-то ещё, но пока не нашли подходящего кандидата. Твои навыки и опыт будут полезны здесь. Я знаю, что это непросто, но у нас нет другого выбора.
Я молчала, чувствуя, как каждое слово отца отдаляет меня от моих собственных целей и желаний. Мысли о том, что мне придётся работать с личным пациентом, вызывали у меня страх и тревогу.
Т/И— Ладно!— наконец, сказала я, — я сделаю это. Но надеюсь, что ты понимаешь, как это сложно для меня.
Папа протянул мне медицинскую папку, и я с трудом взяла её в руки. На обложке была написана только одна строчка: "Пациент №17". Я ощущала, как в груди начинает сжиматься от тревоги.
Папа— Здесь вся информация о твоем пациенте, — сказал папа. — Ты должна изучить её как можно тщательнее. Этот человек требует особого внимания и ухода. Надеюсь, ты понимаешь, как важно относиться к этому делу с полной серьёзностью.
Я взглянула на обложку папки и прочитала лишь имя и фамилию: Алексей Деревяшкин.
Папа— Я знаю, что это непростая задача, но у нас нет другого выбора. Надеюсь, ты справишься и сможешь помочь пациенту.
Я кивнула, хотя внутри меня бушевали эмоции. Взяв папку, я направилась к выходу, чувствуя, что на меня ложится ещё больше ответственности. С каждым шагом к своему рабочему месту я всё больше осознавала, что эта новая роль требует от меня не только профессиональных навыков, но и большой внутренней силы.
***
15:22
Вы сидели с Серёжей и Кайей на обеде, и обсуждали твоего нового пациента. Я рассказала им о ситуации с таким выражением эмоций, что они сами начали чувствовать твою внутреннюю борьбу и тревогу.
Серёжа — Слушай, это серьёзно. Не могу сказать, что это легко, но ты справишься. Мы все знаем, как ты упорна, и я верю, что сможешь сделать всё, что в твоих силах.
Кая — Может, это и непростое начало, но если что-то и может помочь тебе справиться, так это твоя решимость и способность заботиться о других. Ты ведь всегда была такой.
Я молчала, принимая их слова. Чувствовала поддержку, но понимала, что впереди большой путь. Имя пациента, Алексей Деревяшкин, оставалось в моем сознании, и я знала, что предстоит узнать о нём гораздо больше, чем просто фамилию.
Кая уставилась на медицинскую карту пациента, напрягла глаза и пыталась что-то найти в ней.
Кая — Ты хоть карту открывала? Корешок даже не сломан?
Т/И — Нет, я её ещё не открывала. Мне передали только саму папку.
Кая слегка покачала головой и протянула руку к папке. Я не думая, дернула папку к себе, сама того не понимая.
Т/И — Я, наверное, сама разберусь.
Кая и Серёжа переглянулись, немного удивлённые моим решением, но не стали настаивать. После того как я забрала папку, встал и направилась в сторону выхода из обеденной зоны. Мои приятели остались за столом, обменявшись взглядами, полными беспокойства и сочувствия.
Когда я вышла в коридор, папка плотно прижата к груди, я почувствовала, как волнения и тревога вновь окутали меня. Куда бы я ни шла, мысли о новом пациенте и предстоящей работе всё больше овладевали моим сознанием.
Т/И- тише! Успокойся ! Ты справишься..
Я закрыла глаза и начала делать глубокие дыхательные упражнения, стараясь успокоить нервы. Вдыхая медленно и глубоко, я чувствовала, как напряжение постепенно уходит из тела, но мысли о пациенте и большой ответственности всё равно не отпускали.
Огромная ответственность и неизвестность вызывали у меня тревогу. Понимание того, что именно от моей работы зависит здоровье и состояние другого человека, только усугубляло напряжение. Я старалась сосредоточиться на текущем моменте, чтобы не дать этим мыслям полностью поглотить себя.
Голос — все нормально?
Я открыла глаза и увидела перед собой лицо, которое казалось знакомым, хотя я не могла точно сказать откуда. Мужской голос, произнесший вопрос, был новым для меня. Я поняла, что этот человек, хотя и выглядел знакомо, не знал моего имени и, возможно, был здесь, чтобы мне помочь.
Когда я начала разглядывать человека, заметила, что у него темные каштановые волосы, родинку на правой щеке, которая придавала его лицу некую особенность. Его татуированные руки, несмотря на свою брутальность, выглядели как-то неожиданно мягко и даже красиво. Внешность была весьма привлекательной, но я быстро отвлеклась от этого, заметив что-то, что вызвало у меня тревогу.
Из-под его рубашки торчали катетеры и различные трубки, соединенные с медицинскими устройствами. Это было очень настораживающе. Я увидела, как одна из трубок была закреплена на его руке, а другая виднелась под одеждой, уходя куда-то в сторону. Этот медицинский инвентарь явно указывал на то, что его состояние было гораздо серьезнее, чем я предполагала.
Т/И- да, все в порядке! Извините что.. – не успела договорить я , как парень перебил меня.
Парень — это..моя медицинская карта?
Я резко взглянула на фотографию на медицинской карте, и сердце забилось быстрее, когда я поняла, что передо мной тот самый человек. Это был мой первый личный пациент. Внезапное осознание этой ответственности вызвало у меня волну тревоги и беспокойства. Я чувствовала, как мысли быстро перемешиваются, когда я смотрела на человека перед собой. Всё, что я знала о нем, теперь казалось живым и реальным.
Парень подошел ближе, и я заметила, как он внимательно разглядывает свою медицинскую карту. Его темные каштановые волосы и родинка на щеке теперь казались ещё более выраженными. Катетеры и трубки, заметные под его рубашкой, придавали его внешности ощутимый налёт уязвимости. Он внимательно изучал документ, словно искал что-то в нем или пытался осознать, как эта информация относится к его состоянию.
Сейчас, когда он был так близко, я могла разглядеть детали, которые раньше были неясны. Его лицо было сосредоточенным, и в его глазах сквозила смесь напряжения и надежды. Я почувствовала, как нарастает внутренняя неуверенность, но знала, что мне нужно справиться с этим и приступить к своей новой роли.
Лёша - Я Алексей , вы наверное уже в курсе , а вы..?
Т/И- я Т/И! Я ваш личный медицинский помощник !
Лёша - типа , медсестра?
Т/И- нет! Эта должность чуть выше меня. Короче говоря , я просто присматриваю за вами!
Лёша - ну , я рад.
Темноволосый парень немного улыбнулся мне, затем аккуратно повернулся и сел на скамью. В его улыбке, хотя и доброй, я заметила что-то неопределенное, почти скрытое. Его дыхание стало более громким и неровным, что привлекло мое внимание. Я почувствовала, что что-то не так.
Т/И— Всё хорошо? — осведомилась я, стараясь сохранить спокойствие.
Лёша с лёгкой улыбкой сел на скамью, но его лицо всё ещё выглядело напряжённым. Я не могла не заметить, что его дыхание стало немного учащённым, а сам он смотрел на меня с каким-то лёгким беспокойством.
Леша — Да..всё нормально, — сказал он, стараясь звучать уверенно. — Мне просто нужно сесть..
Его спокойствие казалось слишком натянутым. Я продолжала его наблюдать, и что-то в его поведении настораживало меня. Лёша посмотрел на меня с той самой усмешкой, и его глаза были полны того же выражения, которое я заметила у него раньше.
Лёша — Ха... Вы, кажется, ещё не читали мою медицинскую карту, верно? — его голос был тихим, но я уловила в нём оттенок самодовольства.
Я почувствовала, как напрягаюсь. Он знал, что я не читала его карту, и это знание, казалось, давало ему некоторое преимущество. Я встала в ступор.
Лёша - Синдром внезапной коронарной смерти.
Алексей немного перевел дыхание, осторожно придерживая свою грудь. Я заметила, что под его рубашкой виднеется катетер, вставленный прямо в область сердца. Это был неприятный и тревожный знак, который привлек моё внимание. Его кожа была бледной, а выражение лица — напряжённым, что только усиливало мои опасения.
Кажется, он почувствовал мой взгляд и снова попытался улыбнуться, но эта улыбка казалась искусственной. Я почувствовала, как тревога начинает нарастать, и вопрос о его состоянии стал ещё более актуальным.
Лёша - Это наследственное сердечное заболевание, которое характеризуется нарушениями электрической активности сердца и может привести к внезапной остановке сердца, особенно во время сна или покоя. Люди с этим синдромом могут быть совершенно здоровыми и не иметь видимых симптомов, но внезапно умирают из-за нарушения сердечного ритма.
Когда я услышала, что сердце парня может остановиться в любой момент, я инстинктивно дернулась с места. Паника охватила меня, и я почти автоматически потянулась, чтобы подать руку и пойти к опытному врачу. Мозг был в полном хаосе, мысли метались от страха до неопределенности. Я задавалась вопросом: «Почему выбрали именно меня?»
Я чувствовала, как ответственность давит на плечи, и не могла не сомневаться в своих силах перед лицом такого кризиса.
Лёша заметил моё беспокойство и, несмотря на видимую боль, постарался улыбнуться. Его взгляд был уставшим, но в нём проблескивала некоторая уверенность.
Т/И- Алексей ! Вам нужно..
Лёша — Нет-нет! Всё нормально! Правда!
Он немного выпрямился и осторожно прикрыл рубашку, под которой виднелся катетер. Его голос звучал спокойнее, чем прежде, хотя заметное напряжение всё ещё сохранялось.
Лёша — Это самый безобидный приступ, от него я не умру!
Я не могла поверить в его слова. На фоне его уверенного вида, мысли о его состоянии и о возможных последствиях не покидали меня. Это было слишком серьёзно, и я не могла просто игнорировать это.
Т/И — Но это же серьёзно! Вам действительно нужно обратиться к врачу, пусть даже для проверки!
Я не знала, как поступить, но внутри меня росло чувство тревоги, что я должна сделать всё возможное, чтобы помочь ему, несмотря на собственные страхи и неопытность.
Лёша - Т/И , спокойнее! Просто прочтите мою медицинскую карту , и вы все поймете.
Лёша снова улыбнулся, и его улыбка, хоть и оставалась сдержанной, выглядела гораздо более обнадеживающей. Я заметила, как его лицо стало немного спокойнее, и это немного успокоило меня.
Лёша — Поверьте мне, всё будет хорошо. Я понимаю, что это выглядит тревожно, но я уже сталкивался с такими приступами раньше. Это просто небольшой сбой, который пройдёт.
Т/И — Я... я не могу просто так оставить вас. Я должна быть уверена, что всё будет в порядке.
Я пыталась вырвать свои руки из его захвата, но он аккуратно держал их, чтобы не причинить боль. Его глаза, хотя и слегка уставшие, излучали уверенность и спокойствие. Он старался, чтобы я почувствовала себя лучше, несмотря на своё собственное состояние.
Лёша — Я понимаю вашу заботу. Но если я вас отпущу, это не значит, что я не буду заботиться о себе. Мне просто нужно немного отдохнуть и позволить врачам всё проверить. Вы сделали всё, что могли, и я вам за это очень благодарен.
Я почувствовала, как моё напряжение немного ослабевает, и, несмотря на свои сомнения, поняла, что, возможно, стоит довериться его словам и позволить профессионалам заняться его состоянием. Внутри меня всё ещё было беспокойство, но я постаралась принять его уверенность.
Т/И — Хорошо, если вы так говорите. Я просто не могу оставаться спокойной, пока не уверена, что с вами всё в порядке.
Лёша кивнул, и его улыбка стала чуть теплее. Он отпустил мои руки и снова пригласил меня сесть рядом, пока мы ждали прибытия старшего медработника. Я села, не отрывая взгляда от него, надеясь, что его уверенность окажется правильной.
Леша - давайте я вам немного расскажу про свой синдром ? А то в этих картах все сложно..
Т/И- да , я бы послушала . – ты задумалась ,а потом ответила – можно на ты.
Лёша взял из моих рук медицинскую карту и начал внимательно листать страницы. Его движения были медленными и осторожными, словно он пытался тщательно выбрать слова, чтобы объяснить каждое непонятное предложение или медицинский термин.
Леша — Смотри, здесь указана основная информация о моём состоянии. Это... — он указал на одно из предложений, — означает, что у меня есть хроническое заболевание сердца. Здесь написано, что у меня установлен катетер, который помогает поддерживать нормальный кровоток. И вот это... — он перевернул страницу, — это описание моих приступов.
Я внимательно следила за его руками и пыталась понять, о чём он говорит. Лёша старался говорить спокойно и ясно, чтобы я могла уловить суть каждой детали. Он объяснял сложные медицинские термины простыми словами, что помогало мне лучше понять его состояние.
Леша — Да, это может выглядеть страшно, но на самом деле это всего лишь профилактическая мера. Эти приступы могут быть неприятными, но они контролируемы. Я принимаю лекарства, которые помогают мне справляться с этим.
Мои глаза всё ещё были полны беспокойства, но я заметила, что Лёша старается снять с меня часть тревоги своим подробным объяснением. Его уверенность и желание объяснить всё до мелочей помогли немного успокоить моё волнение.
Леша — Ты сделала всё правильно, что обратила внимание на моё состояние. Важно, чтобы мы все понимали, что происходит. Не стоит переживать слишком сильно, главное — следить за состоянием и вовремя реагировать на любые изменения.
Я кивнула, пытаясь принять его слова. Несмотря на внутреннее беспокойство, я почувствовала, что его объяснения немного облегчили ситуацию и помогли мне почувствовать себя более уверенно в этом сложном положении.
Т/И — А это что значит? — спросила я, указывая на одну из строк медицинской карты.
Лёша — Это... — он поискал глазами нужную строчку и нашел её, — это значит, что мне нельзя подвергать себя простым физическим нагрузкам. Ходить по лестнице, бегать, прыгать и вообще, стараться не напрягать сердце.
Он с лёгкой улыбкой добавил:
Лёша — Это не так уж и сложно, как может показаться. Главное — избегать ситуаций, которые могут вызвать обострение. Я привык к этому и стараюсь следить за своим состоянием.
Лёша пролистал ещё одну страницу и наткнулся на не самое приятное предложение. Его глаза остановились на фразе «летальный исход». Он медленно прочитал её вслух, и я заметила, как его лицо немного побледнело, хотя он старался сохранять спокойствие.
Лёша — Летальный исход, — произнёс он с заметной тяжестью в голосе, — это значит, что при определённых условиях моя жизнь может оказаться под угрозой.
Он не смотрел на меня, его взгляд был сосредоточен на медицинской карте, словно он пытался найти успокоение в этих строках. Я увидела, как его пальцы дрожат, когда он переворачивал страницы. В комнате повисла тишина, и я почувствовала, как тревога начинает охватывать меня.
Лёша — Но я ведь знаю, — продолжил он, всё ещё не глядя на меня, — в любом случае я умру.
Его голос был спокоен, почти безжизненный, и это придавало его словам ещё большую тяжесть. Он говорил как будто бы смирился с неизбежностью, принимая её как данность. Словно это была единственная истина, которую он мог принять и с которой научился жить.