Part 5
Три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут. Мия отсчитывала их в тишине своей комнаты, как заключенная счетчиком. Шторы были плотно задернуты, превращая день в вечные сумерки. Телефон – выключен и заброшен под кровать. Мир за стенами комнаты перестал существовать. Существовал только гулкий вакуум внутри, заполненный обломками ее прежних представлений и навязчивым, вечным эхом.
**"I HATE YOUR FACE, I HATE YOUR VOICE!"** – ее собственный голос, искаженный яростью и студийной обработкой, выкрикивал из памяти.
**"WE BOTH KNOW THAT YOU LOVE ME, THOUGH!"** – его бархатный, ядовитый ответ, звучавший в голове с пугающей четкостью.
**"LA DI DIE, LA DI DIE, LA DI DAH!"** – этот проклятый припев, врезавшийся в подкорку как навязчивый стих.
И последнее, ледяное: **"...La di die, darling."**
Она сжала подушку, зарываясь лицом в прохладную ткань. Стыд. Гнев. Унижение. Предательство. Они сменяли друг друга волнами, оставляя после себя только опустошение и жгучую боль за грудиной. *Музыкант.* Он был *настоящим*. И он использовал ее. Сделал ее сырым материалом, эмоциональным топливом для своего творчества. А Авани… Авани *знала*. И молчала. Подруга, сестра по духу, стала соучастницей этого… вторжения.
Стук в дверь был настойчивым, почти отчаянным.
– Мия! Пожалуйста, открой! Я знаю, ты там! Ми, прости! Пожалуйста!
Голос Авани. Третий день подряд. Третий день Мия не открывала. Не отвечала. Не могла. Каждое слово Авы сейчас отзывалось фальшью. "Я хотела тебе сказать!" "Я боялась, что ты не придешь!" "Это шанс!" Шанс на что? На публичное унижение?
– Мия, я не уйду! – Авани понизила голос, прильнув к двери. – Я слышала… слышала песню. Она… Ми, она везде. На радио. В плейлистах. О ней говорят! Твой голос… он…
*Везде.* Слово ударило как нож. Значит, он не просто "доделает" трек. Он уже *выпустил* его. Без ее разрешения? Скорее всего. Какое ему дело до ее согласия? Он выполнил свое "действие". Получил материал. Выпустил продукт. Джейден Хосслер, музыкант, сделал свое дело.
– …говорят, он взрывной! Что-то новое! – Авани продолжала, голос ее дрожал от смеси вины и какого-то странного возбуждения. – Твой куплет… Ми, люди *чувствуют*! Они пишут! "Кто эта девчонка с бешеным вокалом?" "Кто такая Мия Гарсиа?" Ми, ты слышишь? Ты…
– УЙДИ, АВАНИ! – крик вырвался из Мии сам по себе, хриплый, сорванный. – УЙДИ И НЕ ПРИХОДИ! ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ! ТЫ И ОН! ТЫ РАБОТАЛА НА НЕГО! НАВСЕГДА! ПОНЯЛА?! НАВСЕГДА!
За дверью воцарилась мертвая тишина. Потом тихие всхлипы. Потом шаги, медленно удаляющиеся по коридору. Мия сжалась в комок. Слезы, наконец, прорвались – горячие, горькие, бессильные. Она плакала не только из-за Авы. Из-за всего. Из-за своей глупости. Из-за его холодной расчетливости. Из-за того, что ее самый сокровенный крик ненависти теперь принадлежал миру. И этому… *ему*.
***
Голод и необходимость вынести мусор на четвертый день сломили осаду. Мия выбралась из комнаты, чувствуя себя призраком в собственном доме. Она надела самые большие темные очки и натянула капюшон, словно преступник, скрывающийся от правосудия. Воздух за пределами квартиры показался чужим и враждебным.
Она шла, опустив голову, стараясь не видеть людей, не слышать фонового шума города. Ей нужно было только одно: кофе. Крепкий, обжигающий, чтобы прогнать остатки оцепенения. Она зашла в первое попавшееся небольшое кафе на окраине, где вряд ли могли играть модные новинки.
Заказав двойной эспрессо у сонного бариста, она пристроилась у дальнего столика, спиной к залу, стараясь затеряться. Запах кофе, знакомый и успокаивающий, немного вернул ее к реальности. Она сняла очки, потирая переносицу. Усталость давила тоннами.
И тут… она услышала.
Сначала это был просто ритм. Знакомый, зловещий синтезаторный удар. Потом – тяжелый, навязчивый бит. Мия замерла, кофе забытый в руке. Нет. Не может быть. Не здесь. Не сейчас.
Но это было. Из колонок кафе, негромко, но совершенно отчетливо, полилась музыка. *Их* музыка. Потом голос. *Ее* голос. Искаженный, усиленный, но безошибочно узнаваемый:
> **"I HATE YOUR FACE, I HATE YOUR VOICE!**
> **I HATE THAT YOU THINK EVERYTHING'S YOUR CHOICE!"**
Мия почувствовала, как земля уходит из-под ног. Кровь отхлынула от лица. Она огляделась диким взглядом. Никто не смотрел на нее. Пара студентов что-то оживленно обсуждала за ноутбуком. Бариста мыл кружки. Пожилой мужчина читал газету. Для них это был просто фон. Новый, дерзкий трек. Для нее это был публичный расстрел.
> **"YOU SAY YOU HATE ME, BUT I DON'T BELIEVE YOU..."** – его голос, бархатный яд, заполнил кафе.
Мия вскочила, опрокинув стул. Неуклюже. Громко. Кофе разлилось по столу. Все взгляды устремились на нее.
– Эй, все в порядке? – спросил бариста, нахмурившись.
Но Мия уже мчалась к выходу. Ей было не до ответов. Ей нужно было бежать. Подальше от этого голоса. От этой музыки. От самой себя, запертой в этом публичном унижении.
Она выскочила на улицу, прислонилась к холодной стене, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось как бешеное. В ушах все еще звенел припев: **"LA DI DIE, LA DI DIE, LA DI DAH!"**
И тут ее взгляд упал на витрину магазина электроники напротив. На огромных экранах, демонстрирующих качество изображения, шел музыкальный клип. Черно-белая, стильная картинка. Узнаваемый силуэт у микрофона в полумраке студии. Крупный план лица. Холодные голубые глаза, смотрящие прямо в камеру. Имя, всплывающее в углу экрана крупными, дерзкими буквами: **JADEN HOSSLER - LA DI DIE (FEAT. MIA GARCIA).**
Он был повсюду. Не просто музыкант. Он был *звездой*. А она… "feat. Mia Garcia". Анонимное приложение к его славе. Источник "бешеного вокала", о котором говорили. Без лица. Без истории. Просто голос, полный ненависти, принадлежащий ему.
Мия стояла, прижавшись к стене, не в силах пошевелиться. Оцепенение сменилось новой волной – леденящей, всепоглощающей яростью. Не истеричной, как раньше. Холодной. Острой. Как лезвие.
Он выставил ее на показ. Сделал ее боль, ее ненависть – частью своего шоу. Частью своего успеха. И он думал, что она сбежит? Спрячется? Сломается?
Глубокий, медленный вдох. Потом выдох. Мия оттолкнулась от стены. Она подняла голову. Темные очки скрывали глаза, но линия губ стала жесткой, решительной. Она достала из кармана старый, потрепанный блокнот и карандаш – реликвии музыкальной школы.
Она открыла его на чистой странице. Рука не дрогнула. Она быстро, почти яростно, вывела заголовок:
**"ANSWER"**
Потом ниже, под ним, первые строчки. Не ненависть. Не крик. Что-то другое. Острое. Холодное. Ответный удар. Ее голос. Ее слова. Ее музыка. Ее правда.
Он выпустил эхо ее ненависти в мир? Хорошо. Теперь мир услышит ее ответ. И Джейдену Хосслеру придется его слушать. Будь он хоть самой большой звездой на свете.
Мия Гарсиа больше не пряталась. Война только начиналась, и она только что взяла в руки свое оружие. Первое слово в новой песне было за ней.