Часть 4
Сеул просыпался медленно , как человек после бессонной ночи .
Город по-прежнему гудел , но в этом гуле стало что-то родное . Не ласковое — нет . Но привычное . Как старый плед , пахнущий чужими руками , в которые всё равно хочется завернуться .
Лина сидела на подоконнике , босая , в мягкой футболке и шортах . За окном — утренний свет пробивался сквозь щели в шторах , превращая всё в выцветшее фото . В руке — кружка с растворимым кофе . Слишком горький . Но сейчас —
подходящий .
Вчерашняя встреча с Чонву не отпускала . Его голос . Его глаза . Простота , с которой он говорил .
И его фраза: « Когда больно — играю . »
«А я когда больно — бегу» , — подумала она с горечью .
Блокнот с записями лежал рядом . Она открыла его на свежей странице и начала писать:
"Я хочу научиться оставаться . Не убегать при первом толчке . Я устала быть тенью в чужой жизни . Я хочу стать светом хотя бы в своей ."
К обеду она уже была на улице . В этой части Сеула было много маленьких лавок: с бижутерией , книгами , кофе на вынос и винтажной одеждой . Всё это — словно параллельная реальность , в которой никто тебя не трогает , но каждый смотрит по-своему тепло .
На одном из углов играла та же музыка , что и вчера . Тот самый гитарный рифф . Она узнала его мгновенно .
Он здесь .
Она повернула голову — и увидела .
Чонву сидел на низком деревянном стуле , уличный амп рядом , старенькая гитара в руках . На нём — тёмная куртка , бейсболка снова задом наперёд ,
пальцы двигались по струнам , как будто разговаривали . Плавно . Без усилия . И каждый аккорд — как дыхание .
Она остановилась . Смотрела , затаившись .
Он заметил её не сразу . Но когда глаза встретились , он не удивился . Улыбнулся краешком губ .
И продолжил играть — но теперь иначе . Мягче . Чуть медленнее . Будто играл именно ей .
Это не флирт , — подумала Лина . Это приглашение .
Когда он закончил , люди разошлись . Несколько монет упали в футляр гитары . Он кивнул — ей , и жестом показал: подожди минуту .
Она кивнула в ответ , чуть улыбнувшись . Ждала .
И с каждой секундой чувствовала , как в груди становится легче . Он подошёл .
— Ты пришла , — сказал он .
— Я слышала музыку , — пожала плечами .
Но на самом деле она шла сюда почти специально . Хотела встретить его . Хотела знать , не был ли вчерашний вечер случайностью .
— Тогда слушай дальше , — сказал он . — Сегодня я выступаю в одном месте . Оно не пафосное . Там немного людей . Но музыка — настоящая . Хочешь?
Лина замерла .
Часть её — испугалась .
А другая — будто ждала этого всю жизнь .
— Хочу , — сказала она .
Без сомнений . Без отступлений .
И в тот миг впервые за долгое время почувствовала: она делает шаг не от боли — а к жизни .
Он написал адрес на салфетке .
Её пальцы дрожали , когда она брала её в руки .
Салфетка была почти невесомой . Но значила больше , чем целый багажник прошлого .
Они распрощались коротко . Он ушёл — и растворился в толпе .
А она осталась стоять с этой салфеткой , как с билетом в новую реальность .
В её голове звучал его голос .
Тот , что пробрался куда-то под кожу . Прямо туда , где раньше было пусто .