Павшие

 Тимофей осознал свой промах, только когда все собрались возле ДК. Запыхавшиеся, не совсем собранные и местами растрепанные они решили действовать на ощупь, делая вид, что все идет по тому самому плану, которого не было и в помине.

Костюмы для концерта Тим так и не забрал из «берлоги», здраво рассудив, что гитары, Ромины палочки и микрофоны сейчас как-то важнее, чем одежда, на которой свет клином не сошелся. Сейчас перед ними стояла проблема поважнее Машиных платьев и приличных футболок и кофт для парней, и она состояла в том, что у них совершенно отсутствовала концертная программа. Им еще ни разу не приходилось давать концерт вот так - без какой-либо подготовки и четкого плана действий. У них всегда были выстроенные друг за другом номера, которые они ни раз отрабатывали перед выступлением, а потому они и не переживали за успех.

- Тим, где пюпитры? - Сашка быстро подойдя к другу, пытался приладить провод к своей гитаре. По-хорошему, он уже должен был все подсоединить и проверить, но из-за какой-то общей паники он пытался делать несколько дел одновременно.

- Пюпитры? - тупо переспросил Тим, уставившись на парня с проводом.

- Ну да, пюпитры. Ты же их взял?

- Нет, - тихо ответил Тимофей, пытаясь вспомнить, что еще он мог не взять, поддаваясь общей панике.

Сашка вздохнул, разворачиваясь и отходя от него на пару шагов, но, вспомнив что-то еще, развернулся.

- Хорошо, хрен с ними, тогда просто ноты на пол положим. - он почесал затылок, недовольно морща нос, - Не удобно, но лучше, чем ничего.

Тим широко распахнул глаза, а в его голове четко вырисовывалась картинка лежащих на его столе нот, заваленных какими-то маловажными рабочими документами. Он бы взял их, обязательно, но не сегодня, а завтра. Он бы не забыл про них.

- Тим, - Сашка настороженно посмотрел на него, - Ты же не забыл их, правда?

Молчание.

Лицо друга побледнело и он, подходя к Тимофею практически в упор, схватил его за грудки, приподнимая парня за ткань, встряхивая.

- Ты понимаешь, что это конец, Тим?! - темные глаза наливаясь гневом, как-то нехорошо блеща в свете софит, в опасной близости от него, - Что мы сейчас им играть собираемся? Собачий вальс на гитарах или что еще там знают абсолютно все играющие на инструментах люди?! Мы же полностью не знаем нот тех новых песен, которые им обещали.

Истерика Саши достигла ушей Маши, которая уже успела переодеться из «уличной одежды», в обычную синюю футболку с блестками и черные джинсы в обтяжку. На ночь перед сном девушка, по обыкновению, забирала пучок, поэтому ее длинные распушенные волосы были слегка завиты, словно она специально делала прическу, стоя перед зеркалом.

Девушка молча протиснулась между парнями, отцепляя руки Сашки от футболки Тима, разнимая их.

- Ну чего ты разорался, словно беда какая случилась? - Маша недовольно посмотрела сначала на Сашу, а потом на него, как бы говоря: «К тебе, Тим, это тоже относится».

- Этот придурок приперся на сцену без нот, планируя при этом исполнить новые песни! - Саша кинул обвинительный взгляд на друга. Тим прыснул, отводя глаза в сторону.

- И все? - Маша вздохнула и, обхватив его плечи, повернула парня к себе. - Саш, не преувеличивай, вы все эти новые песни несколько раз играли, поэтому никакой катастрофы случиться не должно. Тем более, что зрители и не заметят твой косяк, если ты будешь делать вид что все так и надо.

Ободряюще улыбнувшись, Маша посмотрела на Тима, как бы извиняясь за столь неожиданное поведение Саши, словно он был таким вспыльчивым из-за нее. Девушка вернулась к настройке микрофона, только когда полностью удостоверилась, что нового конфликта на ровном месте не произойдет и парни не перегрызут друг другу горло.

- Там зал потихоньку заполняется. - раздался голос откуда-то сбоку. Рома, отыскав где-то на складе ДК заметно потрепанную барабанную установку, пытался в одиночку затащить ее по лестнице. Тим, спохватившись, подошел к парню, помогая ему поднять эту громадину.

Пошарканный темно-красный корпус барабанов был явно местным жителем, который пережил все что только можно: Ленина; вторую мировую войну; Сталина; Хрущева; был свидетелем полета Гагарина в космос; Брежнева; Горбачева; Ельцина; и, как итог, развал СССР. Его немного погнутые «тарелки», отливали медью и, когда парни передвигали установку, громко ударялись друг о друга, создавая неприятный шум.

- Не переживай, - как бы между прочим сказал Рома, когда они дотащили эту неподъемную красную бандуру до центра сцены, надежно закрепляя. - Саша просто никогда не играл на сцене новые песни, если у него за кулисами не лежали ноты, в которые, честно сказать, он никогда и не заглядывал. Он все запомнил еще когда впервые их увидел, это я тебе гарантирую. У него хорошая память. Его главная проблема в том, что он себе не доверяет, а потому перестраховывается.

- А ты? Ты сможешь играть без нот? - Тим обеспокоенно взглянул на друга, который прилаживал найденный все в той же подсобке стульчик, чтобы ему было удобно сидеть.

- Да, не переживай. - бросил ему Рома, уже отвлекаясь на заедающую педаль молоточка, наклонившись к ней, проверяя.

«Как тут не переживай, когда я сегодня кругом виноват?» - с сожалением подумал Тимофей, отходя к своей стойке, напоследок все перепроверяя.

Ненароком задетые струны акустики отозвались низкой «до», отражая настроение своего хозяина: такое же мрачное.

Зажав три струны, выстраивая таким образом аккорд, Тим стал наигрывать простенькую мелодию, тихо себе подпевая. Эта песня совсем не была веселой, но зато она подходила к тому настроению, которое было сейчас.

«Разбежавшись, прыгну со скалы...»*

- Хватит вгонять себя в уныние, это никому из нас не поможет. Лучше бы ты уже начинал прикидывать как намекать ребятам, какая песня будет следующей.

Маша деловито настраивала микрофон, параллельно поправляя перепутанные провода, которые в полнейшем беспорядке были разбросаны по полу, успевая убирать мешающие ей волосы, заправляя их за ухо. Она не переживала, делала все четко и совершенно спокойно, словно у них и вправду не было никаких поводов для паники. Возможно, конечно, так оно и было, а Тим просто накручивал себя.

Он непонимающе посмотрел на девушку, наклоняя голову немного вбок, словно обдумывая то, что она только что сказала. Так и не поняв ничего для себя, Тим решил переспросить:

- Намекать? Серьезно?

- Боже, Касьян, ну давай ты еще тупить начнешь, тогда уж нам точно ничего не поможет. - Маша резко поднялась, недовольно взглянув на него. Увидев полное отсутствие понимания в глазах парня, она тяжело вздохнула, объясняя: - Ну например: «Да, ребята, тяжело нам дался сегодняшний день. А мне бы так хотелось просто поваляться на берегу моря, потягивая прохладный молочный коктейль... Ах как жаль, что у нас не было иного пути».

«Не было иного пути» - название одной из их песен, которое Маша умудрилась спрятать в небольшой монолог. А что, девушка умеет подкидывать гениальные идеи.

- «Да, Маша,» - принимая только им известную игру, продолжил Тим, подходя ближе к девушке, невесомо касаясь ее руки, поглаживая. Она даже не дрогнула, только начала следить за пальцами, которые столь нагло касались ее, пытаясь высказать совершенно ненужную нежность. - «Сейчас бы на Карибские острова или Бали...»

Поддаваясь мимолетному воспоминанию, он медленно наклонился к ней. Целовать ее он не собирался, но горячее дыхание достигло губ Маши, ненароком обжигая. Запустив свою руку к ней в волосы, пропуская длинные светлые пряди через пальцы, возобновляя понятную только им близость, Тим надеялся, что в девушке что-то всколыхнется: воспоминание о тех временах, когда любили, хотели и желали. Сейчас это все было совсем не вовремя, и он это знал, но ничего не мог с собой поделать, впитывая в себя все, что видел: ее голубые как васильки глаза, розовые немного полные губы и маленький носик.

- «Хотя знаешь, какая разница где, ведь вся планета по ночам укрывается звездным покрывалом». - прошептал он, едва касаясь костяшками пальцев ее щеки.

Маша, подняв глаза, улыбнулась, как-бы в подтверждение того, что Тим верно уловил ее затею. Не отходя не на шаг, она тихим шепотом, который таким же теплом касался губ Тимофея, продолжила игру:

- «Но ты же знаешь, Тим, что если мы уедем куда-то далеко, то потеряем все то, что было так дорого нам».

Слова задели его, оголяя больную тему - Машин день рождения.

Эта песня, безусловно, была большим толчком вперед для него, как для писателя и композитора, но большим толчком назад, как парня и возлюбленного.

«Ты ее не любишь, Тим, ты просто к ней привязан» - всплыли в голове слова Ромы, которые потом еще очень долго резали Тима изнутри, словно раскаленный нож. Возможно, Рома тогда был не так уж и неправ. Тим и правда просто привязался, наивно думая, что Маша - единственная девушка в его жизни, которая несомненно достойна его любви и ласки. Но эта песня, которая из «Баллады любимой» превратилась в «Цирк одного клоуна», которую все негласно называли по последней строчке: «Что было так дорого нам». Честно говоря, они старались вообще не вспоминать про нее, замалчивая этот неприятный эпизод в жизни группы.

Отступив, Маша на цыпочках развернулась, напоследок бросив недовольный взгляд. Опустив руку, Тим дал ей невольно болтаться вдоль тела, все еще сохраняя тепло нежной кожи, которую так хотелось запомнить.

- Тебе очень повезло, что этого никто не видел. - тихо донеслась из-за барабанной установки.

- Под «никем» ты имеешь ввиду Сашу? - получилось как-то безэмоционально и вяло, но зато полностью отражало всю суть того, что он думает по этому поводу.

- У нас осталось пять минут до открытия занавеса и новый конфликт нам ни к чему. - Рома тыкнул в сторону Тима палочкой, бросая твердый предостерегающий взгляд. - Потом можете себе хоть глотки перегрызть или устроить драку на гитарах, но не сейчас. У нас у всех и так стресс, не будем добавлять масла в огонь.

Снова эти нравоучения, от которых у Тима непроизвольно закатывались глаза. Он совершенно не собирался вступать в спор с Сашкой, тем более что Маша, стоило Тимофею поманить к себе пальчиком, прибежит к нему как миленькая. В конце концов это он позволял ей такие вольности как игры в Сашкину девушку, прекрасно понимая, что он для нее куда более выгодная партия. Уж лучше выбрать того, у кого есть постоянная работа со стабильной зарплатой, своя квартира и, в недалеком будущем, машина. А что было такого привлекательного у Саши? Он живет с родителями, из заработка у него разве что стипендия и доплата за отличные оценки по всем предметам, да старая машина, которую они с папой собирали по частям, молясь чтобы она проехала хотя бы пару метров. Если Маша не на столько ветреная, как кажется на первый взгляд, то она рано или поздно сама к нему вернется, а он, так уж и быть, примет ее обратно.

Голос девушки, усиленный при помощи больших колонок, которые выходили в зал, прервал размышления Тима. Он оглянулся в поисках своего микрофона, который нашелся на стойке у самого занавеса, готовый к трехчасовой непрерывной работе. Быстрым отточенным движением, выхватив его из паза, Тим подошел к небольшому зазору между плотными красными полотнами, на ходу вливаясь в небольшую сценку, которой они каждый раз разогревали толпу, даруя пару-тройку минут Роме и Саше для подготовки.

- В этот раз концерт будет не хуже, я тебе гарантирую, - ответил Тим Маше, которая было начала причитать о том, что подобных концертов у них еще ни разу не было и она волнуется, все ли хорошо. Она всегда была такой - переживала из-за всякой ерунды. - Тем более, что нет ничего страшного в том, что мы попробуем что-то новенькое. Правда? - этот вопрос был обращен в зал, который взорвался бурными аплодисментами вперемешку с одобрительным улюлюканьем.

Тимофей расслабился. Все начиналось не так уж и плохо, как он думал. Зал даже и не заметит подвоха, если не говорить ему об этом прямо. Единственное, что не совсем порадовало, это растерянная уверенность Маши, которая была у нее еще минут пять назад.

Подойдя к девушке и, по-хозяйски положив руку ей на плечо, он прошептал в микрофон:

- Если тебе вдруг станет страшно, то ты можешь положиться на меня, потому что я всегда рядом, и тихая ночь, окропив небосвод пересветом комет, подарит мне громкую песню о боли, в которую вклинится тенор обид. - зал взорвался новой волной рукоплесканий, узнавая первые строчки одной из старых песен группы.

Занавес, медленно расползался в стороны под тихую игру акустической гитары, которую тут же подхватывали ударные, подстраиваясь под тихое пение Тима:

Когда ты мечтаешь, и думаешь ночью,

О ней, - о судьбе, что подарит другой.

Страдаешь и знаешь, что он милый парень,

А я дуралей и совсем не такой.

Я нужен, но ты, обесценив все то,

Что так искренне я говорил и желал,

Забрав обещанья, уедешь,

Оставив на память свой шелковый шарф.

Мне горько, мне больно,

Я покинут и слаб, но ты, одарив добротою,

Мне пишешь на листике: «Мой милый раб,

До скорою встречи, целую»

Маша закатила глаза и, скинув руку со своего плеча, резко развернулась, попадая волосами Тиму по лицу. Хмыкнув, он не растерялся и, улыбнувшись во все свои тридцать два, что было мощи закричал:

- Перед вами «Гавань» и мы начинаем!

Развернувшись на пятках и подойдя к своей гитаре, Тим вклинился в общую мелодию, ловя на себе одобрительный взгляд Сашки, за такую хорошую подсказку. Он, возможно, потом скажет другу, что идея всецело принадлежит Маше. Потом. Сейчас же было куда важнее отвести концерт и в конце концов насладиться им так же, как и любым другим концертом.

* Песня группы Король и Шут - «Прыгну со скалы»