Павшие

 Утреннее пробуждение выдалось малоприятным, возможно сказывалась выпитая бутылка пива или скверно-дождливая погода за окном. Голова немного кружилась, и хотелось просто лежать и ничего не делать целый день, давая телу такое необходимое ему сейчас спокойствие. Тем более что последние две недели прошли, мягко говоря, не очень: он безвылазно работал в офисе, закрывая текущие проекты; работал на Жору, занимаясь не совсем хорошими делами, в которые входили грабеж, разбой и взлом; после репетиций ругался с Ромой по этому поводу, каждый раз пытаясь втолковать ему, что он уже большой мальчик и в няньках не нуждается.

И вот, это был его первый выходной за все время, которое он просто хотел проспать, никуда не выходя, тем более что погода к середине осени совершенно не радовала. Но, к великому сожалению, у Тима сегодня было много дел, которые требовали его присутствия: договориться с Натальей Юрьевной по поводу аренды ДК на завтра; встретиться с архитектором, который предпочел «обрисовать детально картину видимости данного проекта» на месте, а потому Тиму придется сломя голову лететь к нему через весь город; встретиться с группой для генеральной репетиции предстоящего концерта. Все эти дела ему требовалось сделать сегодня. Казалось бы, поболтать с одним, посмотреть на здание и покивать с другим, а после поиграть на гитаре, да спеть выученные за несколько недель песни. Плевое дело!

Скрипя перевернувшись на спину, Тим неохотно потянулся и прикрыл глаза, надеясь отвоевать еще несколько минут сна у уже проснувшегося организма. Веки, наливаясь свинцовой тяжестью, закрылись, погружая сознание в темноту, показывая яркие обманчивые картинки.

***

- Наталья Юрьевна, простите за опоздание, я немного проспал.

Тимофей тяжело дышал стоя на цветастом красном ковре в окружении зеленых зарослей папоротников. Оправдываясь как опоздавший школьник, да и чувствуя себя так же, - ужасная неловкость вперемешку с виной, - он смотрел на женщину, которая сидела в большом кожаном кресле.

- Тимофей, ты действительно задержался. - женщина посмотрела на него: взъерошенные рыжие волосы, которые торчали в разные стороны, смешно дергаясь, когда тот двигался. Штанины темных джинс смялись в гармошку, приподнимаясь вверх и открывая вид на зеленые, совсем не подходящие к образу носки. Рубашка в клетку, застегнутая впопыхах и не на те пуговицы, выглядела до больного нелепо, что не могло не растянуть улыбку по лицу женщины.

- Я надеюсь, что это не совсем критично. Просто я, понимаете, проснулся, а потом решил еще ненадолго прилечь и... уснул.

Женщина вздохнула и, встав со стула, подошла к небольшому столику в углу кабинета.

- Может быть чаю? - посмотрев на парня, она, не дожидаясь ответа, достала из шкафчика две белые чашки. Разложив чайные пакетики, Наталья Юрьевна взяла в руки чайник. - Я пойду налью воды, а ты пока что приведи себя в порядок.

Женщина удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Тим бросил беглый взгляд в стоявшее сбоку от него зеркало. Глаза округлились от осознания того, что он, будучи в таком виде ехал практически через весь город, а лицо залила краска. Какой позор!

Быстро расстегнувшись, он по новой застегнул рубашку и заправил ее в джинсы. Проведя рукой по волосам и прибирая царивший там беспорядок, он привел себя в более-менее приличный вид. Теперь он хотя бы не выглядел как неряха, хотя с торчащим на голове хохолком Тим так ничего и не смог сделать.

Дверь снова открылась, пропуская женщину. Ее черные очки, за которыми скрывались знакомые зеленые глаза, сидели на таком же ровном, как и у Богдана, носу, переливаясь в свете ламп, отдавая серебром. Черная офисная юбка-карандаш и белая блузка с рукавами-фонариками придавали ей строгий вид, заставляя спину невольно выпрямится и встать в стойку «смирно».

Поставив чайник и щелкнув по язычку, Наталья Юрьевна вернулась за свой рабочий стол, жестом приглашая Тима сесть на стул, стоящий напротив.

- Понимаете, мне бы хотелось с вами поговорить по поводу предстоящего концерта. У нас уже практически все готово, сегодня осталась только генеральная репетиция, на которой мы подберем номера и расставим их в очередность. - Тим нервничал. Ему было всегда неловко просить, а тут он еще и провинился. Хотелось просто провалиться сквозь землю и не появляться, но он понимал, что за него эту работу никто не сможет сделать. - Поэтому нам бы большой зал на все воскресенье, чтобы успеть подготовить сцену и отрепетировать хотя бы несколько раз.

Чайник забурлил и щелкнув язычком выключился, выпуская из носика дым.

Наталья Юрьевна, не сказав ни слова, встала и, подойдя к столику, как-бы между делом поинтересовалась:

- Тебе с сахаром?

Тимофей покачал головой, - без.

Женщина, положив две ложки сахара в свою чашку и налив кипяток, разбавила бурую, приятно пахнущую какой-то ягодой, жидкость. Поставив перед Тимом кружку и вернувшись на свое прежнее место, Наталья Юрьевна сцепила руки в замок, смотря прямо в глаза.

- Понимаешь, Тимофей, я не смогу вам выделить зал в воскресенье.

- Хорошо, тогда в следующие выходные.

Губы женщины сжались, превращаясь в ровную красную полосу. Она покачала головой, все еще продолжая смотреть прямо на него, не пряча глаза.

- В следующие выходные, в выходные через выходные и даже первые выходные следующего месяца зал будет арендовать детский хор. Руководитель местной школы попросил меня об этой услуге и я, к сожалению, была не в силах ему отказать. - женщина замялась и, отпустив взгляд, взяла с края стола салфетку. Сжав ее, она стала нервно перебирать пальцами, то тут, то там сминая белые края. - Поэтому я не смогу уступить вам зал. Простите.

- Но, Наталья Юрьевна, постойте, ведь детский хор занимается у вас только в первой половине дня. Неужели вы не можете ничего сделать, чтобы мы могли вечером занять зал?

Женщина только и смогла, что отрицательно покачать головой. Она не могла и Тим это прекрасно знал, но все равно пытался найти хоть какой-то выход.

- А если я попробую с этим директором договориться? Может быть он меня послушает? - Тим пытался ухватиться хоть за какую-то призрачную надежду, которая бы смогла помочь ему не ударить в грязь лицом ни перед группой, ни перед ребятами и Жорой.

В кабинете стоял приятный горьковато-сладкий запах спелых ягод вперемешку с запахом цветочных духов. Солнечный свет, пробиваясь через легкую тюль, падал на стол, освещая его убранство, которое в свою очередь отбрасывало кривую, рвано-неровную тень.

Наталья Юрьевна, покачав головой, вздохнула, поднимая взгляд.

- Единственное, что я могу вам предложить - завтрашнее утро. У вас будет три часа: с десяти до часу. В другое время, к сожалению, зал не освободить.

Кивнув, Тимофей согласился. Это предложение намного лучше, чем вообще никакого, правда?

Выходя из кабинета Натальи Юрьевны, Тим выбежал на улицу. Он и так сегодня уже практически везде опаздывал, а потому, поймав ближайшее такси, он отправился на встречу с заказчиком. Сидя в машине, он открыл общий чат группы, набирая сообщение: «Ребят, у меня важное объявление. Завтра с десяти утра и до часу зал в ДК наш, а значит на репетицию у нас очень мало времени. Предлагаю собраться в «берлоге» около восьми, раньше не получится. Порепетируем до половины десятого и двинемся в ДК.

Рекламу по группам и сообществам я постараюсь сделать в течении минут сорока, так что на счет этого можете не переживать. Народ какой-никакой, но будет».

Заблокировав телефон, Тимофей взглянул на открывающийся вид за окном: дневная пробка и люди, которые снуют туда-сюда, сталкиваясь друг с другом и, извиняясь, снова спешат по своим делам. Взрослая жизнь она такая - ты занят даже в свой выходной. Это Тим прочувствовал на своей шкуре, поэтому он от части понимал всех этих людей, которым не сидится дома.

***

Дверь «берлоги» была закрыта, а свет не горел, что совершенно не нравилось Тиму. В который раз дернув ручку двери, он понял, что она в самом деле заперта. Выудив из кармана телефон, он набрал первый попавшийся номер и, приложив телефон к уху, стал копаться в рюкзаке, разыскивая ключи.

- Ребята, ну вы где? Почему вы еще не приехали?

- А, Тим, это ты? - сонный голос на том конце провода очень не понравился парню.

- Какого черта, Ром?! Ты что, спишь что ли? - отняв телефон от уха и посмотрев на часы на слепящем в темноте коридора экране, он чуть ли не крикнул в трубку, - Ты время видел? Я же просил вас приехать к восьми!

- А что со временем? - непонимающе спросил парень, пытаясь прогнать от себя накатывающий сон.

Тимофея разозлило такое наплевательское отношение ко всему. Он даже оцепенел от такой наглости, повышая голос:

- А то, Ром, что уже девять! Девять, твою мать! А я просил к восьми быть! Или ты думаешь, что это все шутки и мы сможем сделать концерт из говна и палок? - глубже вдохнув, он попытался успокоиться. Все равно криками делу не поможешь, а концерт сам себя не сделает. - Но только вот что я тебе скажу: так не бывает. Нужно успеть отрепетировать хотя бы один раз, чтобы не опозориться перед людьми.

- Да ты по нормальному то объясни, что происходит? - голос Ромы казался уже не таким сонным, а настороженно-опасливым.

- Я в групповой чат писал. Концерт сегодня. С десяти до часу. Репетиция с восьми и до полдесятого максимум. - бесцветно пояснил Тим, понимая, что это все Рома слышит вообще впервые.

На том конце провода молчали. Было только слышно, как что-то резко зашуршало и загремело, но Рома все еще молчал, возможно не зная, что сказать в оправдание.

- Тим, ты тут? - запыхавшийся Рома неожиданно взял телефон, - Ты сейчас бегом хватай стойки и гитары, встречаемся в ДК. Машу и Сашку я сам заберу, а ты жди нас там. К сорока пяти минутам будем.

Раздавшиеся гудки заставили Тимофея ошарашено смотреть на экран. В строчке для текста красовалось его сообщение, которое он так и не отправил.