Павшие

 Сердце колотилось как бешенное. Дыхание было частым, а на лбу, кажется, выступил холодный липкий пот. Тимофей впервые позволил себе нарушить приказы, которые напрямую исходили от Жоры. В этом жесте непослушания одновременно была преданность. Преданность Сашке, который попросил его остаться. И пусть ему было невероятно страшно, потому что, если доводы Сашки окажутся неубедительными, Жора непременно накажет его, Тима.

Тимофей думал, что он поступил правильно. Он не стал уходить, но и настоял на том, чтобы друг принял его требования. Сашка пусть и нехотя, но согласился с ними. Эта просьба, конечно, была сродни капле в море, но хоть как-то помогала сдержать друга от необдуманных слов, которые позже могут привести к катастрофе.

Тишина в помещении, которая хоть и длилась только мгновенье, но казалась невероятно долгой, прервалась. Жора заговорил первым, совершенно спокойно, не проявляя, казалось, к разговору никакого интереса:

- Хорошо, начнем наш разговор. Не скрою, что в последнее время меня расстраивает твое поведение, Тимофей, но, раз Сашка по-другому отказывается со мной разговаривать, полагаю, у меня нет выбора. Конечно, было бы лучше, если ты все-таки вышел, но что есть, то есть. - Жора укоризненно посмотрел на Тима, тем самым пристыдив его. Повернувшись всем корпусом к Сашке, он продолжил: - Начнем с того, что меня интересует больше всего: как много тебе известно? Что именно ты про меня знаешь?

- А сам-то ты как думаешь? Полностью всю твою биографию мне, конечно же никто не рассказывал, но кое-что я про тебя и твою семейку слышал. К примеру, мне известно, что тебя отдали в приют, потому что ты был неугоден собственным родителям. Твоим первым другом был тоже кто-то из приютских. Ты, как мне известно, сам всеми правдами и неправдами цеплялся за него, пока в один прекрасный момент тот не исчез, покидая тебя. Не знаю, чем этот человек тебе был так важен, но тебе до сих пор от этого больно. Когда тебе сообщили о том, что он уехал, ты рвал и метал, а по твоим щекам катились слезы. Ты был в отчаянии. Каким бы крутым ты не казался, ты все равно человек, который имеет свойство привязываться к другим. И, по словам моего информатора, ты до сих пор пытаешься его найти. Из чувства мести или наоборот, чтобы вернуть его и больше не отпускать, но ты ищешь его.

Жора смотрел на Сашку, не отрывая глаз, в которых буквально-таки плескалась неподдельная злоба. Он был готов на месте разорвать неугодного мальчишку, который лез к нему в душу, выворачивая ее перед Тимом, которому, кстати говоря, было и вовсе не велено тут находиться. Кем бы ни был тот самый «информатор», он удивительно близко знал Жору. Можно было даже подумать, что он постоянно находился с ним рядом, наблюдая, подмечая все эти метаморфозы.

Тим старался просто следить за ходом беседы, но не вникать в саму суть разговора у него не получалось. Любопытство - вот что заставляло его улавливать каждое сказанное слово. Его удивило то, что он только что услышал. Жора переживал потерю кого-то очень близкого. Он проявлял такие эмоции, которые, казалось, он был не способен испытывать вовсе. А еще он, оказывается, был способен на самую обычную дружбу. Дружбу, в которой, возможно, было место обычным посиделкам в кино, походам в лес или, например, тот же самый компьютерный клуб. Все это у него было, а теперь, когда этот друг его покинул, Жора мучался, задерживая все свои эмоции внутри себя.

Растущее напряжение, витающее в воздухе, не давало спокойно вздохнуть всем, за исключением Сашки. Точнее говоря, эти удушающие волны исходили от Жоры, который спокойно смотрел на собеседника. Пусть он и хотел казаться спокойным, хотел чтобы его маска непоколебимости держалась на нем, Тим чувствовал, где-то в глубине души он паникует, а в его голове с криками носиться много маленьких человечков. Вот что значит выдержка: в душе бушует ураган, а на лице, как обычно, ни грамма эмоций. Вот у кого Тимофею стоит поучиться. Он не мог быть таким же спокойным: он сжимал и разжимал кулаки; часто моргал; дыхание перехватывало при каждом резко сказанном слове в сторону Жоры. Нет, этот разговор еще долго ему будет сниться в самых страшных кошмарах.

- Интересно. - только и сказал Жора, скрещивая руки на груди, - Но ты, кажется, меня не совсем так понял. Я не имел в виду свою личную жизнь, которая тебя никоим образом не касается, а то, что тебе известно о моей работе. Мои дела, которыми ты так уверенно в меня тыкал.

Кивнув Сашка широко улыбнулся.

- Поверь, у меня достаточно знаний, которые погубят тебя, Ведров. Все твои заказные убийства, все незаконные отмывания денег, все твои крупные и не очень контракты - все. Все сейчас находится здесь, - он постукал пальцем себя по голове, - И я не пренебрегу этими знаниями воспользоваться, если жизнь Тима окажется в опасности из-за тебя. Я думаю, что ты и сам это понимаешь, а потому давай не будем ставить друг другу палки в колеса.

Наклонившись вперед, опираясь локтями на колени и сцепив пальцы в замок, Жора напустил на себя улыбку, спокойным голосом поинтересовавшись:

- Если тебе так давно все это известно, то почему же ты молчал в тряпочку, дружок? Неужели ты всерьез думал, что таким образом у тебя получиться держать меня в узде? Я очень в этом сомневаюсь. Тем более, что половина из этих твоих «знаний, которые погубят тебя, Ведров», либо слишком мало чтобы нанести мне хоть какой-то ущерб, либо настолько зыбки, что без должных бумаг, которые подтверждали бы это, - у тебя просто нет шансов. Без подтверждения твоей правоты все что было сейчас здесь - сплошной блеф, на который клюнет лишь идиот. Подумай об этом, Саша. Хорошенько подумай и в следующий раз не раскидывайся ненужными обвинениями, а то того и гляди тебе это может самому боком выйти.

Жора, снова расслабившись, откинулся на спинку дивана, пуская темно-зеленые волны в места сгибов. Вся его поза теперь выражала полную уверенность в том, что он в безопасности, ему никто и ничто не угрожает.

- В следующий раз попрошу свой источник, чтобы он сразу давал стопку документов, которые бы хоть что-то подтверждали. - гаденько протянул Сашка, ничуть не уязвленный таким выпадом в свою сторону. Он даже бровью не повел, пропустив его мимо ушей, словно того и не было. - Но я тут совсем не любезничаю с тобой, я тебя пытаюсь на прямую предупредить: оставь Тима в покое, не впутывай его в свои кровавые игры. У этого парня впереди долгая и счастливая жизнь. Он станет успешным дизайнером и, если повезет, наша группа выйдет в топ под его предводительством. Ты же ломаешь все к чему он прикасается, ты вторгаешься в его жизнь, словно она Тиму и не принадлежит вовсе.

Жора прыснул, покачав головой. «Ну надо же», - мысленно удивился Тим, - «Впервые за этот вечер вижу хоть какие-то эмоции на его лице»

Тимофей подумал: «А ведь раньше Сашка был совсем не против моего общения с Жорой. Все было нормально, так с каких пор, он стал настаивать на том, чтобы мы прекратили общение? С момента, когда я, как всем показалось, бросил Машу? Подумать только, а ведь скандал в соцсетях не утихал еще неделю, если не больше. А может тогда, когда стал врать и недоговаривать родителям, пока с ними еще жил, где ночевал и что делал?». Все это казалось ему неким стартом, новым началом. С этих моментов начиналось что-то новое в его жизни. Он съехал от родителей, нашел работу, стал иначе смотреть на вещи. Например, ему открылись глаза на Машу, которая никогда не была нормальной девушкой: готовка еды, которую он любит; стирка его вещей; уборка в его доме; быстрый и какой-то неестественно чувственный секс. Все это она делала не искренне, а только потому, что у нее была такая программа: «Идеальная девушка». Кукла, безделушка, подделка. Ни больше, ни меньше. Все эти поступки были его. Он не спрашивал ничьего совета, а потому его жизнь принадлежала только ему. И никому больше.

О чем он и сообщил другу, который так яростно отстаивал интересы Тима:

- Сашка, ты перегибаешь палку. Никто не вторгается в мою жизнь без моего на то разрешения. Никто не принимает решения за меня, а тем более помимо моей воли. Никто не рушит ничего в моей жизни, совсем наоборот, передо мной открываются новые горизонты, новые возможности. - вдруг Тим почувствовал отдаленный привкус крови во рту. Язык живо нашел пустующее место, а память любезно подкинула воспоминания не только о том, как ему выбили зуб, за то что он ослушался, но и о том, как его чуть не подстрелили тогда, в тире. Вдохнув поглубже, чтобы побороть приступ накатывающей тошноты, Тим продолжил: - Да, признаюсь, иногда бывали моменты, когда никто не спрашивал моего мнения: я просто должен был сделать то, что от меня требуют. И, если я ошибался, то потом получал по заслугам. Но пойми, все эти ошибки, последствия от них - были результатами моих поступков, моих решений, моих действий. - Сашка как-то странно взглянул на Тима. Его глаза блеснули не холодом, но каким-то безразличием. Он никогда еще так не смотрел на Тима.

По его спине пробежали мурашки, волосы на затылке немного приподнялись. Он понял - Сашка воспринимает все его слова не в серьез. Он думает, что Тим превратился в обработанного фанатика, которого уже не исправит даже могила.

- Неужели ты не видишь, Саша, Тимофей вполне сознает твою неправоту, так почему же ты все еще пытаешься его огородить от несуществующей угрозы? - Жора с улыбкой смотрел на Тима. В его глазах читалось одобрение, от чего ему стало немного легче. Повернувшись к Сашке, он убрал улыбку с лица, напуская на себя какое-то жалостливое сострадание: - Ты пытаешься его уберечь от того, что он сам для себя выбрал, что он сам хочет. Пойми меня правильно: я не держу людей и никогда их не держал. Они сами держатся за меня, как за кого-то, кто может им что-то дать в этой жизни, помочь в нужде. Все, кто меня окружают сейчас, и все, кто окружал меня раньше, - безнадежные люди. Когда им некуда было пойти, потому что они сироты; когда они нуждались в защитнике, потому что они слабы; когда они нуждались в том, кто им поможет, станет первым другом, давая чувство нужности и важности; когда был нужен герой, потому что сами бессильны, - они находили во мне надежную опору. Я стал для них тем, кем они хотели меня видеть. Маяком. Конечно, были и те, кто просто думал, как это здорово, когда у тебя есть такой сильный союзник, который может сделать твою цель реальностью. Они просто приходят ко мне не напрямую, вот и вся в том разница. Тимофей, кстати говоря, тоже пришел ко мне через моего человека. Все мы понимаем, что если бы Рома тогда не предложил вам наши услуги, ни о какой популярности сейчас не могло бы быть и речи. «Гавань» - весьма прибыльная группа, поэтому единственное, что я могу сделать, - сказать тебе спасибо, Александр. - Жора ехидно ухмыльнулся, сверкая глазами. Сашка нахмурился, и на его лбу пролегли две тоненькие морщинки. Темные глаза сверлили Жору, который взял свой стакан с газировкой. - Все мы прекрасно понимаем, с чьей прихоти началось наша с Тимофеем дружба. - продолжил Жора, ставя пустой стакан на столик, - Поэтому давай не будем рыть друг другу ямы, - лопаты сотрем, а просто заключим своего рода договор: ты мне выдаешь свой источник, хотя я могу вполне догадаться кто именно выступал в качестве твоего информатора, а я в свою очередь обещаю не принимать никаких поспешных решений в отношении Тимофея.

Сашка, оскалившись поддался вперед, исподлобья глядя на спокойного Жору. Скрипнув зубами, парень прорычал:

- Да пошел ты нахрен, гад ползучий. Договор с таким жуликом как ты - еще чего мне не хватало. Твои условия такие же мутные как вода в болоте, поэтому не вижу смысла даже рассматривать нечто подобное. Тем более что жизнь Тима - не вещь, которую можно купить подешевле, а потом продать подороже.

- Хорошо, тогда я могу предложить тебе все что ты захочешь в обмен на информацию о твоем информаторе. Поверь мне, я не настолько жестокий человек, чтобы убивать кого-то, просто потому что он один раз оступился. Тем более у меня есть предположение - это Рома. Он в последнее время со мной не в ладах, а потому мог пытаться таким образом мне насолить. Либо же это кто-то еще из моего близкого окружения. - он замолчал, выжидающе глядя на Сашку, который, отдать ему должное, своим видом никого не выдал. Он все так же сидел, сжимая челюсть, просто вскипая от гнева. Жора, решив, что он от него так и не дождется, таким же спокойным тоном продолжил: - Так же еще мне бы хотелось, чтобы ты мне дал право, свободно дружить и иметь дела с Тимофеем. Он мне нужен, без него мне, увы и ах, не удастся «вершить свои темные дела и учинять разбой». Если ты с чем-то не согласен, то можешь попробовать предложить мне другие условия, но помни, что я могу и не согласиться. Ты останешься в проигрыше, потому что я, в обмен на эти небольшие с твоей стороны уступки, смогу сделать что-то и для тебя. Что хочешь: обеспечить тебя работой, а может ты хочешь машину получше, приставку? Все что твоей душе угодно, в обмен на Тимофея и твоего друга-болтуна.

Тим был в полном шоке от такой наглости. Сашка на пару с Жорой торговались за его душу, словно за какое-то мясо на рынке! И это все здесь, прямо на его глазах! Он, конечно, все понимает, но и меру знать надо, о чем Тим непременно сообщил им, ударив кулаком по столу. Вибрация неприятно разошлась по всей руке, а его полупустой стакан с газировкой опрокинулся, попадая Жоре на кроссовки.

- Я вам что, вещь какая? Развели тут «мой - твой»! Вы бы еще «любит - не любит» на ромашках погадали! Я - ничей, пора бы вам это уже понять! Я принадлежу только себе, уяснили? - Тимофей вскочил с дивана и, обойдя его, остановился у дверного проема, оборачиваясь. Ни Сашка не Жора не пытались его как-то остановить. Они просто смотрели на него с безразличием, словно он был какой-то назойливой мухой, о которой можно будет уже не думать, когда она вылетит в окно.

К сожалению, он не мог гневно хлопнуть дверью, а потому он просто вышел, оставляя этих двоих дальше перегрызать друг другу глотки, торговаться и пытаться из этого разговора извлечь для себя хоть какую-то выгоду.