боюсь потерять
Гримерная будто выдохлась вместе с залом. Свет софитов больше не бил по глазам, музыка утихла, и только отголоски аплодисментов мерцали в памяти, как искры на потухшем угле. Дверь мягко захлопнулась, оставив Аня и Виолету наедине. Оба были вымотаны до ломоты в спине, но какая-то хрупкая невидимая нить ещё держала в напряжении - то ли эхо сцены, то ли они сами.
- Ну всё... - Ань выдохнул, заваливаясь на диван и вытягивая ноги. - Меня нет.
- Я тебя поддержу, - буркнула Виолета, плюхаясь рядом. - Но только морально. Я сама без сил.
Они замолчали. Просто сидели, ощущая друг друга плечом, дыханием, теплом. Было в этой тишине что-то почти интимное. Как будто каждый звук мог нарушить хрупкий хрустальный колпак, который ненароком возник между ними - уютный, прозрачный, обволакивающий.
Ань потянулся к холодильнику, достал бутылку чего-то крепкого, поставил на столик. Смотрел на неё задумчиво, потом вдруг без особых слов откупорил.
- Что это? - Виолета скосила глаза, поднимая бровь.
- Всё, что осталось от прошлой жизни, - сказал он, и налил себе чуть меньше половины стакана.
- Ты собрался пить?
Он усмехнулся.
- Ага. Один глоток. За успех. За то, что ты была офигенная. И что я вообще рядом был, а не уехал, как идиот.
Она чуть вздрогнула, но промолчала. Смотрела, как он сделал глоток - медленно, как будто не просто пил, а вспоминал. Глаза его на секунду закрылись, а потом распахнулись с какой-то странной, теплой усталостью.
- Ну и что, - выдохнул он. - Ты не передумала?
Виолета пожала плечами.
- Я вообще сначала не собиралась.
- А теперь?
Она медленно потянулась к бутылке, взгляд всё ещё на нём. Он подвинул стакан ближе. Рядом был ещё один - пустой. Она поставила его, и он молча налил, чуть меньше, чем себе. Тишина не напрягала, наоборот - в ней звучало столько доверия, будто они делали что-то важное, обрядовое.
- За что пьём? - спросила она.
- За тебя. Ну, и за нас. За то, как было.
- Было... - повторила она, будто пробуя вкус слова на языке. - Хорошо было.
Он кивнул. Не отрывая взгляда от её глаз.
- Очень. Даже слишком. Вот поэтому я, наверное, и облажался. Побоялся.
Виолета медленно выпила глоток. Щёки чуть вспыхнули, но не от алкоголя - от чего-то другого, внутреннего.
- Мы оба боялись, Ань. Просто ты ушёл первым.
Он откинулся спиной на диван, а потом снова подался вперёд. Она стояла, облокотившись о стол руками, волосы чуть упали вперёд. Он поднялся. Встал рядом. Не впритык, но и не далеко. На расстоянии, где тепло ощущалось уже кожей.
- Ты всегда была сильнее меня, - сказал он тихо. - И страшнее для меня тоже.
Она усмехнулась уголком губ.
- Потому что я не прощала?
- Потому что ты настоящая. Всегда была. А я всё время прятался.
Молчание снова опустилось между ними. Но на этот раз оно не было лёгким. Оно било в виски, пульсировало под кожей.
Ань медленно, почти с опаской, протянул руку к её лицу. Касание - едва заметное. Подушечки пальцев прошлись по щеке, по линии скулы. Виолета не отстранилась. Наоборот - её губы чуть дрогнули, дыхание стало тише.
- У тебя руки всё такие же тёплые, - прошептала она.
Она подняла взгляд. Он уже был совсем близко. Настолько, что чувствовался каждый её вдох, каждый его выдох. Их лбы почти соприкоснулись.
Он не выдержал. Потянулся ближе. Поцелуй не был мягким. Он был голодным. Страстным. Напористым, как прилив, который долго сдерживали. Она прижалась к нему всем телом, и он обвил её руками, прижимая крепко. Их губы нашли друг друга с трепетом, с силой - и с нежностью, накопленной за всё это время. Сердца били в одном ритме. Руки гладили. Пальцы зарывались в волосы. И никакого алкоголя уже не чувствовалось - только они. Только это.
Когда они оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Лбы соприкоснулись. Виолета прикрыла глаза, губы дрожали от эмоций.
- Прости, - прошептала она.
- За что?
- За то, что я не сказала тебе тогда, как мне было страшно. И как сильно я тебя...
Он положил палец на её губы. Молчи, мол, не надо сейчас слов. Всё уже случилось.
Он поцеловал её снова. Долго. Медленно. И в этом поцелуе было всё - и прошлое, и настоящее, и может быть даже что-то, похожее на будущее.
---
Они вышли из клуба не сразу - в прихожей ещё по инерции о чём-то переговаривались с организаторами, расписывались на каких-то бумажках, угощались ничем не примечательными конфетами, но у обоих уже был затуманенный взгляд. Тело тянуло вниз, движения замедлялись, как будто воздух вокруг стал густым. Ловкие и резкие в начале вечера, теперь они оба шли в сторону выхода, чуть покачиваясь, как будто кто-то незаметно привязал к ногам по мешку с песком.
Такси ждали долго. Машина ехала вяло, как в замедленной съёмке, и Виолета в какой-то момент громко, почти торжественно выдохнула:
- Аньчик... Я уже не чувствую ни ног, ни головы.
- Серьёзно? - Он ухмыльнулся, прищурившись, глядя на неё. - А я думал, ты у меня бессмертная.
- Я у тебя? - Она посмотрела с приподнятой бровью, криво, но красиво улыбаясь. - Это когда это я у тебя?
Он не ответил. Просто сел в машину, захлопнул за ней дверь и, пока водитель уточнял адрес, аккуратно взял её за руку. Слишком пьяный, чтобы стесняться, но всё ещё достаточно трезвый, чтобы чувствовать, что это значит.
Пока они ехали, Виолета уснула на его плече. Легко, как будто всегда так делала. Он обнял её одной рукой, а второй - той самой, в которую она вложила свои пальцы, - он мягко провёл по тыльной стороне её ладони, раз за разом, по кругу. Водитель молчал. Музыка не играла. Машина плыла сквозь ночной город, в котором всё, казалось, уже вымерло. Только фонари мелькали в стекле, и с каждым поворотом дорога становилась теплее, ближе, домашнее.
---
Когда они вошли в номер, дверь захлопнулась за ними с тихим, но уверенным щелчком. Ань снял куртку, повесил её на спинку кресла, но не пошёл дальше.
Виолета сделала два шага по направлению к кровати - и замерла, когда он вдруг взял её за руку.
- Подожди...
Она обернулась. Он стоял прямо перед ней. Близко. Пьяный - размытый, медленный, разгорячённый, но вдруг до невозможного серьёзный.
- Я... - он понизил голос, почти шёпотом. - Я боюсь тебя снова потерять.
Виолета прикусила губу. Всё внутри будто защемило. Она не знала, что сказать, и, кажется, это было даже лучше. Потому что в следующую секунду он приблизился, обхватил её обеими руками и прижал к себе. Не жадно. Не быстро. Медленно. Так, как будто хотел запомнить этот момент каждой клеткой.
Она закрыла глаза. Он был горячий, обволакивающий, как плотный плед в мороз. Она уткнулась в его шею, вдохнула и прошептала еле слышно:
- Я уже никуда не уйду.
Падали в кровать почти как в яму - и это не потому что не чувствовали тела, а потому что мозг отказывался ставить акценты. Всё слилось. Всё размывалось. Единственное, что было ясно - она рядом.
Они не переоделись. Не чистили зубы. Даже свет не выключили - он просто тускло горел над мини-баром, освещая бокалы, бутылку и два телефона, молча заряжающихся.
На кровати они оказались бок о бок. Он обнял её, сам, без слов. Она потянулась к нему и переплела ноги с его. Под тёплым одеялом - полусонная, полупьяная - она начала гладить его руку, мягко, размеренно, почти детским жестом, как будто проверяя: вот он, живой, рядом, настоящий. Он ответил - провёл ладонью по её спине, скользнул по бедру, потом снова к талии. Замер.
Она подняла голову и увидела его глаза. Пьяные, да. Но в них было столько тепла, что у неё щемануло в груди.
- Слушай... - пробормотала она. - А если я сейчас скажу какую-то хуйню - ты запомнишь?
- Только если это будет что-то крутое. Типа... «Я тайно хотела тебя всё это время».
- А вдруг это правда?
- Тогда я запомню это на всю жизнь.
Они рассмеялись. Тихо. Почти беззвучно. Он поцеловал её в висок. Она прижалась ближе. А потом - медленно, будто всё тело выдохнуло одновременно - они уснули. В обнимку. С пульсами на одной частоте. С головами, забитыми алкогольным туманом. С ощущением, что всё, что происходило до этой ночи - было лишь затянувшимся вступлением.
И пусть утро будет злым. Сейчас был только он. Только она. И их бесформенная, непонятная, но такая пьяная любовь.