проебали
Утро окутало комнату лёгким рассеянным светом - тот самый, что просачивается сквозь плотные шторы, сначала по краям, тонкой полосой, а потом неторопливо растекается по комнате. Воздух был прохладным, от кондиционера слегка потягивало холодом, но под одеялом - тепло и тихо. Они лежали почти посередине кровати, не обнимаясь, но достаточно близко, чтобы ощущать присутствие друг друга даже во сне.
Виолета проснулась первой. Полуоткрытыми глазами она встретила это утро - незапланированное, чужое, растерянное, и всё же почему-то - мягкое. На её лице было спокойствие, ещё не тронутое мыслями, и только взгляд, направленный куда-то вдаль, в потолок, выдавал лёгкое напряжение: как будто она всё ещё вспоминает, где находится. Потом она медленно перевела взгляд вбок.
Он спал. На спине. Одеяло было сбито где-то у бёдер, одна рука под головой, вторая вытянута вдоль тела, почти касаясь её плеча. Виола глубже вдохнула и тихонько повернулась к нему - чуть ближе. Взгляд скользнул по линии его подбородка, по расслабленным губам, по ресницам. Он был... каким-то другим, когда спал. Моложе? Мягче?
Она лежала так какое-то время. Просто смотрела. Потом слабо усмехнулась и закрыла глаза.
---
Проснулась она уже от тревожного чувства: будто что-то не так. Очень не так.
Она резко потянулась к телефону, стиснув его так, будто от этого зависела её жизнь. Дисплей засиял. Ви моргнула. Потом ещё раз. Потом села на кровати и уставилась в экран.
- Блядь, - тихо сказала она и подалась к нему. - Вставай. Ань... вставай, пожалуйста.
Он не двигался.
Виола на секунду замерла. Потом тронула его за плечо, потом чуть сильнее - ладонью, потом снова:
- Аньчик, проснись. Мы... - и вдруг остановилась, когда он поймал её запястье.
- Я слышу, - прохрипел он, не открывая глаз. - Не ори.
- Я не ори... - она попыталась вывернуть руку, - я шепчу, ты глухой.
Он приоткрыл один глаз, и тут же закрыл снова.
- Который час?
- Мы всё проспали. Саундчек.
- Ага, - медленно, но с характерным обречением выдохнул он и наконец сел. - Ну, пиздец.
- Абсолютно, - подтвердила Виолета, уже вставая с кровати. - Нам через сорок минут быть в клубе.
- А сколько ехать?
- Тридцать. Без пробок.
Он уронил голову в руки, посидел так секунду, а потом встал. Почти одновременно они начали собираться - быстро, резко, хватая вещи без разбора. Он накидывал на себя первую толстовку, что оказалась на стуле, Ви расчесывала волосы пальцами, быстро наматывая их в хвост, одной рукой застёгивала штаны, другой искала телефон.
- Где мои очки?
- Какие? - не оборачиваясь, спросила она.
- Солнцезащитные.
- Нахера тебе очки, ночь уже.
- Не знаю. Это был риторический крик отчаяния.
- А, ясно.
Виола натянула кеды - без носков, без заморочек, и стоя у зеркала, быстро провела по щекам тоном, лишь бы лицо не выглядело мертвецки. Аньчик, в свою очередь, как ни странно, выглядел абсолютно так же, как всегда: чуть небрежно, но всё равно красиво - даже обидно.
- Ты... почему ты всегда выглядишь как глянцевая реклама, а я - как репетиция похорон? - бросила она через плечо, надевая серую майку поверх топа.
- Потому что ты драматизируешь, а я - живу, - ответил он с привычной полуулыбкой, застёгивая джинсы.
- Вот и сейчас живёшь, ага. Бегом в ад.
- Я - коренной житель, - сказал он, уже открывая дверь. - Добро пожаловать.
Они вылетели из номера почти враз, пролетели мимо стойки, лишь мельком кивнув ресепшнистке, и вышли на улицу - где такси уже их ждало. Организаторы, судя по всему, успели всё организовать, пока они спали.
В машине они не говорили. Ань сидела, уставившись в окно, сжав губы. Он смотрел в телефон, потом вдруг посмотрел на неё - внимательно. Хотел что-то сказать, но не стал. Лишь медленно вытянул руку и аккуратно выровнял её выбившуюся прядь за ухо. Ви, не глядя, отреагировала еле заметно: только уголки губ дрогнули.
В такси пахло кондиционером и чужим освежителем - странным, неудачным, липким. Но внутри всё равно было лучше, чем снаружи: ветер шевелил волосы, город за окном светился огнями, и на какое-то мгновение время будто бы приостановилось. Они ехали - быстро, очень быстро, и всё равно казалось, что опаздывают навсегда.
Когда такси остановилось у клуба, Ви резко распахнула дверь, выскочила на тротуар и уже оборачивалась, чтобы кинуть:
- Ну пошли уже!
Аньчик кивнул, расплатился, накинул куртку и последовал за ней - чуть отстав, но с уверенностью в походке. Он знал: эта ночь уже пошла по пизде. И всё же - это было даже по-своему красиво.
---
Концерт начался не сразу - сначала сцена, как будто дышала сама собой: в полумраке звенела аппаратура, над головой покачивались чёрные провода, запах выжженного пластика, свет от прожекторов резал воздух ленивыми всполохами.
Ань стоял за кулисами, руки - в карманах, голова чуть наклонена, как будто он прислушивался не к гулу зала, а к какому-то внутреннему шуму. Виолета смотрела на него сбоку, краем глаза, молча. Они практически не говорили, как только добрались до клуба. Всё, что надо было сказать, уже было сказано: на вокзале, в такси, в номере. Сейчас не было слов - только напряжение в плечах, в пальцах, в дыхании.
Он вышел на сцену без пафоса. Просто - вышел, словно вплыл в пространство. Свет схватил его очертания, публика отозвалась гулом. Но Ань как будто не заметил этого: он повернул голову, глянул в темноту зала, щурясь, и взял первую ноту.
Музыка была не громкой - скорее, глубокой. Она как будто шла не от колонок, а откуда-то изнутри, из живота, из ребер. Звук не бил - он стелился. Паузы в песнях были почти длиннее, чем сами куплеты. Некоторые даже начали оглядываться, не выключилось ли что. Но Ань знал, что делает.
Виолета стояла сбоку сцены и не отрывала взгляда. Он был будто сам не свой - сосредоточенный, даже отрешённый. И одновременно - очень настоящий.
Несколько раз он скользил взглядом в её сторону. Ни улыбки, ни кивка, просто - взгляд. В нём было много всего: усталость, спокойствие, осадок чего-то нераскрытого. Может быть - благодарность. Или тревога. Или и то, и другое.
Когда концерт закончился, никто сразу не понял, что это финал. Последние аккорды растворились в тишине, не было прощального крика или броска микрофона. Ань просто опустил голову и отошёл от стойки. Виолета проводила его за кулисы, ничего не говоря, только коснулась его локтя на секунду.
- Митка будет, - вдруг сказала она, и он кивнул. Почти незаметно, но кивнул.
Они вышли в узкий коридор, ведущий к фотозоне. Там уже толпились люди - кто-то с телефонами, кто-то с плакатами. Никто не кричал. Какая-то удивительная тишина держалась в воздухе, почти церковная.
Ань фотографировался спокойно, привычно. Подходили по одному, кто-то обнимал, кто-то просто стоял рядом. Он не улыбался, но не был и холодным. Скорее - тихим.
Виолета стояла поодаль, наблюдая. И вдруг - к ней.
- Извините, это... можно с вами? - робко спросила девочка лет пятнадцати в большом свитшоте.
- Со мной? - Виолета чуть вскинула брови, но тут же улыбнулась. - Конечно.
Они встали рядом. Девочка дрожала пальцами, но держалась. Фото щёлкнуло.
- Спасибо вам... - шёпотом сказала она. - Вы такая... вы как будто настоящая. И... это вам.
Из её рук в ладони Виолеты легла крошечная коробочка, перевязанная бечёвкой. Что-то хендмейдное, судя по бумаге.
- Спасибо тебе, - тихо ответила Виолета. Она даже не открыла - просто положила в карман.
Подошёл ещё один парень. Потом - ещё кто-то. Небольшая очередь, но для Виолеты это было неожиданно. Она не была кумиром, не была артисткой. Но всё же - к ней подходили.
Ань стоял уже сбоку, наблюдая. Его лицо ничего не выражало, но взгляд был пристальный. Потом он отвернулся, как будто дав ей место.
Они снова встретились взглядом, когда публика уже начала расходиться. В этом взгляде было всё то, чего не было в словах за весь вечер.
А Виолета всё ещё чувствовала тепло в кармане, откуда выглядывала ниточка подарка.