скучал
Митка началась сразу после концерта, как только последний бит утих, как только толпа окончательно разогрета, выжатая, но до предела заряженная, попёрла из зала в сторону выхода. Те, кто заплатил больше, уже знали, куда идти. Их вели, как отборных - по коридору с охраной, мимо сцены, сквозь backstage. Отдельный вход, отдельная зона, мягкий свет, фон с логотипом - и Аньчик там уже стоял, вытирая лицо полотенцем, чуть отдышавшись, всё ещё на адреналине, но уже без сцены под ногами.
Он выглядел, как после бури - волосы сбились, зелёный бомбер съехал с одного плеча, чёрная майка под ним чуть прилипла к коже. Улыбался он как-то полунастоящим, полумеханическим - привычка, ну и усталость давила. Но когда одна из девчонок из толпы - лет девятнадцати, в мерче, с глазами по пять рублей - подскочила и, вместо того чтобы фоткаться с ним, вцепилась взглядом в Виолетту, он как будто ожил.
- Можно с вами? - Она, кажется, даже дышать забыла, смотря на Виолу.
Виолетта, стоявшая чуть поодаль, с планшетом в руках и сигаретой за ухом, подняла бровь. У неё, вообще-то, был вид: я тут работаю, детка, отвали. Но девочка смотрела так чисто, так по-настоящему, что Виола на секунду выдохнула, усмехнулась и кивнула:
- Давай. Только быстро.
Она подошла, и Аньчик, глядя на это всё, буркнул:
- А чё это... ты популярнее меня, что ли?
- Я и есть звезда этого балагана, - не моргнув, сказала Виола, и девочка между ними хихикнула.
Они встали втроём. Ань поставил локоть на плечо Виолетте, как бы небрежно, но потом, как будто машинально, обнял её за талию. Ладонь легла прямо туда, где ткань тонко облегала изгиб, и Виола чуть дернулась. Не явно - только он, может быть, и заметил это. Но она не убрала руку. Не отстранилась. Лишь улыбнулась чуть шире, чуть холоднее. Флеш ослепил, щёлкнул затвор - и всё, кадр готов.
Девочка отбежала, счастливая, прижав телефон к груди. Ань, не убирая руки с Виолеты, сказал:
- Надо почаще фоткаться с тобой. Они после тебя добрее становятся.
- Это потому что я умею делать вид, что всё под контролем, - хмыкнула она, выходя из-под его руки и стряхивая с себя невидимую пыль. - Пойдём в гримёрку?
- Пойдём. У меня там вискарик тоскует.
Она склонила голову:
- Я не буду.
- Конечно, не будешь, - усмехнулся он. - Но это мы ещё посмотрим.
Они вошли в гримёрку. Тихо, полумрак, еле слышно играло что-то в динамике - чья-то плейлиста, не важно. В воздухе пахло потом, духами и алкоголем. Ань первым делом открыл бутылку и плеснул в пластиковый стакан. Залпом. Потом второй. И ещё один - уже ей.
- Нет, - сказала она, даже не глядя на стакан.
Он поставил его на стол.
- Просто держи рядом. Для красоты.
Она села на диван, откинулась на спинку и зажмурилась.
- Ноги отваливаются. Спина отваливается. Я хочу домой и ванну.
- Ванна будет позже. А пока - вот. - Он снова протянул ей стакан.
На этот раз она взяла. Просто чтобы он отстал. И отпила - глоток. Небольшой. Лёгкий. Горло обожгло, но она не показала.
Ань опустился рядом. У него было такое лицо - всё ещё немного врубленное в сцену, чуть обкуренное энергией, но уже погружающееся в другое состояние. В какое-то... опасно интимное. В ту зону, где люди говорят слишком много, слишком откровенно.
- А ты хорошо смотришься в этом топе, - сказал он вдруг, не глядя на неё. - По тебе как раз. Такой весь... глубокий. Холодный. Но под ним - огонь.
Виола посмотрела на него.
- Ты всегда становишься поэтом после сцены?
Он кивнул и налил себе ещё.
- После сцены мне хочется или писать стихи, или трахаться. Иногда одновременно.
- А иногда с кем-то из фанаток?
Он усмехнулся:
- Ревнуешь?
- Нет, мне просто любопытно, насколько ты предсказуем.
- А ты всё такая же, Виола. Смешная, злая, холодная. Но пришла же. Здесь. Со мной. Помогаешь.
Она не ответила. Сделала ещё глоток. И снова зажмурилась. Просто потому, что на секунду захотелось исчезнуть. Раствориться. Исчезнуть от всех этих взглядов, от шума, от того, как сильно она чувствовала его присутствие рядом.
Он посмотрел на неё. Долго. И почти не дыша.
---
Они сидели в машине, окна которой запотевали от разницы температуры, алкоголя в крови и чего-то ещё невидимого - вроде химии, что тяжело описать, но легко почувствовать. Аньчик сидел рядом, развалившись, как и всегда, вальяжно, но с каким-то ленивым азартом. Он пил, но держался бодро - на своём градусе. Виолета - тоже: внутри туман, а снаружи - собранность, взгляд прямой, челюсть поджата, пальцы скрещены на колене.
- Чего молчишь, Виолета? - Аньчик повернулся к ней. Улыбка - дерзкая. Под ней - капелька усталости, но та, что делает лицо чуть милее, чуть ближе.
- Я думаю, как ты меня наебал с вискарём, - она посмотрела на него в упор. - Обещал по чуть-чуть. В итоге я сейчас не чувствую ноги.
- Я не виноват, что у тебя такие красивые ноги, что они сами отказываются идти, - он расплылся в улыбке, потянулся и чуть-чуть ткнулся плечом в её плечо. - Всё, давай меняться: я буду серьёзным, а ты - милой и тихой.
- Я всегда серьёзная, - буркнула она, но тон был мягкий.
Такси плавно несло их через ночной город. Улицы были влажные, блестящие от недавнего дождя, неон отражался в лужах, и всё казалось каким-то видеоклипом.
Аньчик чуть повернул голову и задержал взгляд. Виолета смотрела в окно, ресницы длинные, брови хмурые, пальцы на телефоне, но экран потухший. Просто держит. Просто делает вид, что занята.
- Ты знаешь, что сегодня ты выглядела так, будто должна была выйти на сцену вместо меня, - он выдохнул и откинулся назад. - Этот чёрный топик - я даже не могу говорить о нём, мне плохо. В хорошем смысле. Пиздец как.
Она усмехнулась.
- Ты пьяный.
- И честный. А ещё я... скучал. - Он замолчал. - Даже не знаю, как. Просто... ты сейчас рядом, а я сижу и думаю, блядь, как так?
Она посмотрела на него. Улыбка исчезла. Глаза чуть мягче стали. Но голос - всё такой же прямой:
- Ты знаешь, мы просто работаем. У нас задача. Концерт, проходки, митка, мерч, музыка.
- Ага. - Он чуть подался вперёд. - А ещё у тебя родинка на шее, и когда ты её трогаешь, я понимаю, что ты волнуешься. Как сейчас.
Виолета повернулась к окну. Рука её действительно была на шее. Она убрала её.
- Не начинай, Ань.
- Я не начинаю. Это продолжение.
- Не сейчас.
- Тогда когда? Когда ты снова уедешь и не возьмёшь трубку?
Тишина. Машина остановилась на светофоре. Улица снаружи была красной от неона, как будто горела.
Он вздохнул и провёл рукой по лицу. Потом резко наклонился к ней ближе, прошептал почти у самого уха:
- Ладно. Тогда просто скажу, что я тебя очень рад видеть, даже если ты хочешь говорить, что всё по делу. Даже если мы в этом такси просто как двое рабочих. Хотя ты - не просто "куратор", Виол. И ты это знаешь.
Она посмотрела на него. Молча.
- Ты упрямый, - сказала она спустя несколько секунд. - Всегда был.
- И ты. Вот почему ты мне и нравилась. И... блять. Нравишься. Всё ещё.
- Ты пьяный.
- Я - честный.
Машина подъехала к отелю. Водитель что-то буркнул про «приехали», но они не сразу вышли. Просто сидели. Он смотрел на неё, а она на свои руки.
Потом она подняла взгляд и сказала:
- Пошли. До того как ты ещё что-то скажешь, что потом придётся обсуждать на утро.
- Обсуждать - нормально, - фыркнул он. - Хуже - молчать.
Они вышли. Вход в отель встретил их дежурным светом и абсолютной тишиной. Лифт скользнул вверх.
- Я тебя провожу, - сказал он, когда они вышли на нужный этаж.
- Я сама дойду, - спокойно, почти привычно.
- Я всё равно провожу, - он пожал плечами и пошёл рядом.
Возле двери она остановилась, ключ-карта дрогнула в пальцах.
- Спасибо за вечер, - тихо сказала она.
Он кивнул.
- Спасибо тебе. За всё. Даже за то, что ругалась и контролировала. Я соскучился по этому.
Она открыла дверь, хотела зайти, но он дёрнул за рукав. Не сильно. Просто задержал.
- Ты правда думаешь, что у нас всё прошло?
Она смотрела на него. Без слов. Просто стояла.
- Я думаю, что если ты снова полезешь ко мне с вискарём - я тебя убью.
- Значит, не всё прошло, - он усмехнулся. - Доброй ночи, Виолета.
- Спокойной ночи, Ань.
Он постоял, дождался, пока дверь не захлопнется, потом провёл рукой по лицу, тяжело выдохнул и пошёл в свой номер.
Где-то внутри - снова было ощущение, что всё начинается сначала. Или продолжается. Но с новым вкусом.