18
"Ты не понимаешь," – наконец произнес он, и его голос был низким, как рокот далекого грома. – "Ты видишь только то, что хочешь видеть. Маски... это не маски, Мелисса. Это моя сущность. Это то, что помогает мне выживать. В этом мире, где все пытаются тебя сожрать, ты либо становишься хищником, либо становишься добычей."
Он сделал еще один шаг, сокращая расстояние между нами. Теперь он был так близко, что я чувствовала тепло его тела. Но это тепло не грело. Оно обжигало.
"Ты думаешь, я хочу быть таким?" – его голос снова стал чуть тише, но от этого не менее опасным. – "Ты думаешь, мне нравится эта игра? Но если я покажу тебе свою истинную сущность, Мелисса... ты сбежишь. Ты испугаешься."
Он склонил голову, его взгляд остановился на моих глазах. "И я не могу этого позволить. Не сейчас."
Я почувствовала, как его рука снова касается моего лица. На этот раз его пальцы были нежными, но в них была сила, которая меня притягивала и одновременно пугала.
"Ты говоришь, я играю," – прошептал он, его дыхание касалось моих губ. – "А может быть, ты играешь, Мелисса? Может быть, ты играешь в ту, которую я не смогу сломать? Но я сломаю. Я всегда добиваюсь своего."
Его губы коснулись моих. Легкое, невесомое прикосновение, которое, тем не менее, вызвало бурю в моей груди. Это было не то прикосновение, которое я хотела. Это было прикосновение силы. Власти. Прикосновение того, кто знал, что я слаба перед ним.
Я не отстранилась. Я не могла. Что-то в его словах, в его действиях, в его самой сущности парализовало меня. Я ненавидела его. Я хотела, чтобы он ушел. Но в то же время... я чувствовала, как что-то внутри меня тянется к этой тьме. К этой силе. К нему.
Он отстранился. В его глазах мелькнуло что-то, что я не успела разглядеть. Удовлетворение? Или, возможно, разочарование?
"Иди домой, Мелисса," – сказал он, его голос снова стал прежним – холодным, властным. – "И помни. Я всегда буду рядом. Даже когда ты этого не хочешь."
Он повернулся и ушел, растворившись в темноте так же внезапно, как и появился. Оставив меня одну под тусклым светом фонаря, с гудящими ушами и сбившимся дыханием. С той самой пустотой внутри, которая теперь казалась еще глубже. И с той самой мыслью, которая не давала мне покоя: "Я ненавижу его. Но я не могу без него."
Я пошла домой. Каждый шаг был тяжелым, как будто ноги отказывались слушаться. Мысли путались. Его слова о "сущности", о "выживании", о том, что я "испугаюсь", если увижу его настоящего – все это засело в моей голове, как заноза. Он считал себя хищником. И, к моему ужасу, я чувствовала, что он прав. Он был хищником. А я... я была его добычей.
Добравшись до квартиры, я рухнула на диван. В голове крутились обрывки воспоминаний: его глаза, его прикосновение, его слова. Ненависть. Желание. Страх. Все это сплеталось в тугой клубок, который невозможно было распутать.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я старалась держаться подальше от мест, где могла его встретить. Избегала звонков от общих знакомых. Заперлась в своей маленькой крепости, пытаясь восстановить хоть какой-то порядок в своей жизни. Но он был везде. В каждой песне, которую я слышала, в каждом взгляде незнакомца, напоминающем его.
Однажды, возвращаясь с работы, я увидела его машину. Припаркованную неподалеку от моего дома. Черный, блестящий гелик. Его визитная карточка. Я ускорила шаг, стараясь не смотреть в его сторону, будто не замечая. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Но я прошла мимо. Он не вышел. Я не знала, был ли он там вообще, или это просто мое разыгравшееся воображение.
Потом пришло сообщение. От него. Простое: "Мелисса." Ничего больше. Ни объяснений, ни извинений. Просто это одно слово, которое заставило меня снова почувствовать этот странный укол в груди. Я не ответила. Несколько дней я игнорировала все его попытки связаться. Он звонил, писал, даже пытался приехать к моему дому. Я была непреклонна.
Но однажды вечером, когда я уже готовилась уснуть, раздался звонок в дверь. Резкий, настойчивый. Я подошла к глазку, и мое сердце снова замерло. На пороге стоял он. Азат. Он выглядел... иначе. Уставший. Его привычная уверенность сменилась какой-то внутренней борьбой.
Я не открыла.
"Мелисса," – его голос звучал глухо через дверь. – "Я знаю, что ты там. Ты не можешь вечно прятаться."
Он помолчал. "Я знаю, что я сделал. Я знаю, что я поступил как идиот. Но... мне нужно поговорить."
Я стояла, прижавшись к двери, и слушала. Он говорил. Говорил о том, как ему было тяжело, как он боялся меня потерять. Говорил о том, что его слова были не игрой, а попыткой защитить себя. Защитить от того, что он чувствовал. От того, что я вызывала в нем.
"Я не хотел тебя пугать, Мелисса," – сказал он, и в его голосе слышалась искренность, которую я раньше не слышала. – "Я просто... я не умею иначе. Я вырос в мире, где сила – это все. Где эмоции – это слабость. И я не знал, как тебе показать... что-то другое."
Он помолчал. "Но ты права. Я устал играть. Устал от масок. Если ты готова дать мне шанс... я попробую. Попробую быть собой. Настоящим."
Я прислонилась лбом к холодной двери. Слова его звучали так искренне. Так... уязвимо. И впервые за долгое время я почувствовала, что, возможно, я ошибалась. Возможно, он действительно хотел перемен.
Я не открыла дверь сразу. Я дала ему время. Дала ему почувствовать, что он добился чего-то. Но в конце концов, я открыла. Я не знала, что будет дальше. Не знала, сможем ли мы что-то построить. Но я знала одно: он был рядом. И я... я больше не хотела, чтобы он уходил.