Те, кто остаётся
Прошли дни. Лилит училась жить с пустотой. Она не пряталась, но и не говорила многого. Каждый шаг вперёд давался тяжело, как будто ноги тонули в бетоне. Но она делала их. Маленькие. Неуверенные.
И только по ночам приходила боль. Та, что не уходит. Которая стучит в виски и давит грудь. Лукас знал. Иногда он оставался до утра, сидел на полу у кровати. Иногда — просто звонил и ждал, пока она скажет: «Я здесь».
И однажды — она всё же взяла гитару.
Пальцы дрожали. Струны резали тишину. Но это был её голос. Её крик. Её боль.
Она играла для себя. Для них. Для памяти.
И в эти секунды — она была снова жива.
Утро наступило, как будто ничего не произошло.
Сквозь щель в занавеске пробивался холодный свет. Лилит сидела на полу, всё ещё сжимая гитару в руках, которую так и не смогла ни разу ударить по струнам.
Она вытерла заплаканное лицо рукавом и медленно поднялась. В комнате всё казалось мёртвым. Как и она внутри.
Лукас остался сидеть рядом. Он не спал. Только молча смотрел на неё, иногда — на её руки, дрожащие, исцарапанные. Он не задавал больше вопросов. Не пытался заставить её говорить. Просто присутствовал. Этим он делал больше, чем все остальные.
— Ты ведь не уйдёшь? — вдруг спросила она, не поднимая взгляда.
— Нет, — тихо ответил он. — Даже если ты снова захочешь исчезнуть, я всё равно останусь.
— А если я исчезну?
Лукас долго молчал. В его глазах пронеслось что-то тяжёлое, сломанное.
— Я бы нашёл способ дышать. Но жить — вряд ли.
Лилит сжала губы. Это было слишком. Слишком много. Но не лжи. Не фальши. И, пожалуй, не жалости. Просто факт.