Глава 12: ночь, в которой не нужно слов
Они шли по ночной Москве молча. Ни один из них не торопился говорить — как будто любое слово могло разрушить хрупкое равновесие, которое возникло между ними.
— Пойдём ко мне? — спросил он, когда они свернули в переулок у Арбата. — Там... тише.
Аня не ответила сразу. Просто кивнула.
Его квартира была на четвёртом этаже старой пятиэтажки, с облупленными ступеньками и тяжёлой деревянной дверью, которая скрипела, как в фильмах. Внутри пахло книгами, кофе и чем-то очень Роминым — смесью табака, старого дерева и апельсинов.
— Прости за бардак. Я... не ожидал.
— Всё нормально, — сказала она. — Я не за порядком.
Они стояли в прихожей, как будто ни один не знал, с чего начать. А потом Рома подошёл ближе и сказал:
— Хочешь чаю? Или...
— Я просто хочу быть рядом.
И тогда он взял её за руку. Тихо, будто спрашивая: можно? И Аня сжала его пальцы в ответ.
⸻
Они сидели на полу, спиной к кровати. В комнате горел только один свет — лампа с жёлтым абажуром, да огоньки гирлянды над окном. Рома налил чай, и они пили его из одной кружки. Аня рассказывала, как всё начиналось в Москве: Лера, Леша, бар. Он слушал, не перебивая. Только иногда кивал и смотрел на неё, будто боялся оторваться.
— Я пела, а ты... ты просто сидел там. — Она улыбнулась, вспоминая. — Почему ты не подошёл сразу?
— Я боялся, что помешаю. Что ты уже не та. А я — тем более.
— Мы все не те, — тихо ответила она. — Но если остались чувства... может, это и не важно?
Он не сказал ни слова. Просто подтянул её ближе. Щека к щеке, дыхание к дыханию. Она слышала, как бьётся его сердце. Удивительно — оно било в том же ритме, что и её.
⸻
Ночь не случилась внезапно. Она пришла, как музыка — сначала тихо, с пауз, с лёгкого прикосновения к струнам.
Он провёл пальцами по её волосам, медленно, будто боялся спугнуть. Аня дотронулась до его лица — знакомого и нового. Лоб, скулы, губы. Он закрыл глаза.
Они целовались не спеша, будто заново открывали друг друга, изучая всё — дыхание, паузы, знакомые изгибы и новые оттенки чувств. В этом поцелуе не было суеты — только тепло, только осторожная нежность, словно каждый из них боялся спугнуть это хрупкое, почти неуловимое вдруг.
Одежда исчезала постепенно, будто растворялась между их прикосновениями и взглядами. Аня смеялась тихо, когда не сразу справлялась с пуговицей на его рубашке, а Рома мягко проводил пальцами по её запястьям, будто запоминал на ощупь.
— Ты настоящая? — прошептал он, когда её ладони коснулись его груди.
— Кажется, да, — улыбнулась она, уткнувшись лбом в его плечо. — А ты?
Он не ответил — только поцеловал её шею, чуть ниже уха, туда, где кожа тонкая и чувствительная. Аня затаила дыхание.
Когда он провёл рукой по её спине, медленно, как будто проводил линию между прошлым и настоящим, она тихо выдохнула. В этой близости не было желания доказать что-то или убежать от боли. Было только это сейчас — тёплое, живое, их.
Они лежали, тесно переплетённые, под светом уличного фонаря, проникавшего сквозь штору. Аня чувствовала, как он смотрит на неё — не с жадностью, а с уважением, с трепетом, с тем самым вниманием, от которого внутри всё замирает.
Она прикрыла глаза, но не отводила головы. Его ладонь легла на её талию. Они двигались в унисон — без слов, только дыханием, только взглядом, только теплом.
И в этом касании, в каждом жесте, не было спешки. Только признание: я помню тебя. Я всё ещё люблю.
Позже, она лежала рядом с ним, слушая, как выравнивается его дыхание. Он уже почти спал, а она всё ещё не могла поверить: он здесь. Не где-то в прошлом. Не в мыслях. Настоящий.
И сердце, так долго сдерживавшееся, позволило себе расслабиться.
⸻
Позже, уже под простынёй, она лежала, уткнувшись в его грудь. Он гладил её плечо, и в этом касании было всё, что они не сказали за год.
— Прости, что ушёл тогда. Я думал, делаю правильно.
— Может, так и было, — прошептала она. — Но я всё равно тебя ждала.
Он поцеловал её в висок.
— Теперь я не уйду.
И она поверила. Не потому что хотелось верить — а потому что впервые за долгое время это звучало как правда.
⸻
За окном медленно занимался рассвет.
Город просыпался, но их утро началось раньше.
С него. С неё. С того, что наконец всё стало вовремя.
И в этой ночи, полной пауз, прикосновений и безмолвных признаний, не было нужды в словах.
Музыка уже звучала.
Когда Рома уснул Аня тихо встала, взяла кружку с недопитым чаем, Мальборо из кофты ромы и пошла на балкон. Она села на диван который стоял там поставила кружку на столик и достала сигарету.
На балконе было прохладно, но не холодно — воздух тянулся влажной утренней тишиной, как тонкая простыня. Москва под ней ещё дремала: редкие машины, одинокие фонари и окна, в которых едва теплился свет.
Аня втянула дым — горький, крепкий, как воспоминания. Она не курила с тех пор, как он ушёл. Тогда казалось — если бросит, может забыть. Не вышло.
Сидела молча, босыми ногами касаясь прохладных досок. Чай уже остыл, но кружку держала в руках, будто в ней было что-то большее, чем просто напиток.
Небо начало менять цвет — от густо-синего к серому, потом — к нежному, почти молочному розовому. Где-то далеко залаяла собака.
Сигарета догорела. Аня затушила её о край пепельницы, снова посмотрела на город — и вдруг улыбнулась. Без причины. Просто потому, что впервые за долгое время всё внутри было спокойно.
Рассвет пришёл мягко. Без обещаний. Просто как факт:
она — здесь.
он — там, за стеной.
а впереди — что-то новое.