Любовные ноты витают в теле человека.

Время пролетело незаметно и наконец наступила середина июня. Этот день был особенный. Аня уезжала в Москву. Поезд уходил с перрона в закат — тот самый, будто нарочно снятый для кино. Аня стояла у окна вагона, прижимая к груди рюкзак, а на платформе махали ей два человека, ставшие за этот год почти как семья.

Антон — взлохмаченный, вечно с чаем наперевес, — подкинул вверх бумажный стакан, будто чокаясь на расстоянии.

— Обязательно напиши, как доедешь, поняла? А лучше — сразу звони, — крикнул он, стараясь перекричать гудок.

Бяша, в своём вечном панковском худи и с растрёпанной прической, подбежал ближе:

— И если вдруг Москва начнёт пугать — плюнь на неё. Там свои есть, ты ж не одна!

Аня улыбалась, хоть сердце и щемило от лёгкой грусти.

— Спасибо вам. За всё, правда.

Поезд тронулся, и она видела, как они машут — долго, будто не отпускают, а передают дальше.

⸻

Москва встретила её резким воздухом и чужими голосами. Здесь всё было быстрее, громче — но странным образом роднее, чем раньше. Последний раз Аня была в Москве год назад.

На вокзале Аню ждали. К ней подбежала Лера — рыжая, с дерзким прищуром, будто девочка из старой песни. Следом шёл Леша — худощавый, в рваной джинсовке и с наушниками, которые он всё время снимал, когда говорил с кем-то важным.

— Наш рейсовый соловей прибыла! — Лера обняла её крепко, с шумом. — С приездом в город, где никто не слушает, но все делают вид, что им всё интересно!

— Привет... — Аня не удержалась от смеха. — Я так волновалась.

— А зря, — отозвался Леша . — Мы тебя не съедим. Разве что попросим спеть.

Аня моргнула:

— Спеть?

— Пошли, расскажем, — сказал он.

⸻

Через некоторое время они оказались в небольшом баре. Там пахло старым деревом, специями и нотами. Сцена была смешная — чуть приподнятая платформа, собранная из деревянных ящиков. На стене — гирлянда из пожелтевших афиш. В углу — гитара без двух струн и табличка: «Трогать можно, играть — нежелательно».

— Завтра здесь будет лайв, — объяснила Лера. — Наш друг Паша даёт сет. Он сказал, можно вставить кого-то в середину. Мы сразу про тебя вспомнили.

— Да, — добавил Леша. — Только без паники. Не для толпы. Для себя. Просто закрой глаза — и спой.

Аня опустила взгляд на чехол с гитарой. Сердце заколотилось.

— Я... не уверена, что смогу.

— Аня. — Лера посмотрела ей в глаза. — мы будем сидеть тут и если что всегда поддержим.

Аня немного подумала и через пару минут неловко сказала.

— Хорошо. Но только ради вас.

После этого она поехала в свой отель и начала собираться. Вечером аня приехала обратно в бар. Она села на край сцены и ждала пока начнется выступление. Когда она вышла на сцену, её ладони дрожали. Свет бил в лицо. В зале — полтора десятка человек, и всё равно казалось, что смотрит весь мир.

Пальцы легли на струны. Звук пошёл негромкий, чуть глуховатый, как первое слово после долгого молчания.

Песня родилась прямо здесь. В этих аккордах были вокзалы, поезда, чужие города, друзья, обнимавшие перед отъездом, и тот, чьё имя она больше не произносила вслух — не потому что забыла, а потому что теперь он звучал в музыке.

Когда она закончила, зал не взорвался овациями — он просто молчал. И это было сильнее любых аплодисментов. Аня спустилась со сцены.

Леша подошёл первым. Без слов обнял.

Лера вздохнула и сказала:

— Ты снова живая. Знаешь об этом?

Аня кивнула. И впервые за долгое время — не потому, что так нужно, а потому, что чувствовала: да.

Живая. Настоящая. И звучащая.

Пока Аня разговаривала с друзьями она чувствовала на себе взгляд. Взгляд который она уже чувствовала не первый раз. Взгляд который она знала среди тысячи. Она просмотрела всех людей и тут, в самом дальнем углу бара она увидела его. Рома сидел за столом и пристально смотрел на неё.

Аня замерла.

Слово застряло в горле, пальцы обмякли, гитара чуть не выскользнула из рук. Бар поплыл перед глазами — как будто всё вокруг стало размытым, неважным. Только он — в самом углу, полутень, приглушённый свет лампочки над столом. Рома.

Он сидел, чуть наклонившись вперёд, локти на столе, взгляд — прямой, внимательный, как когда-то. В нём не было удивления. Ни страха, ни волнения. Будто он знал, что она придёт. Что она будет здесь.

И Аня поняла — он смотрел на неё всё это время. С момента, как она взяла первую ноту. Как сказала "просто спою". Как дрожала и срывалась, а потом собралась и заговорила с музыкой, как с ним.

— Ань? — Леша слегка тронул её за плечо. — Всё в порядке?

Она не ответила.

Медленно, будто сквозь вату, она сделала шаг. Потом ещё. Люди говорили, смеялись, кто-то зевал, кто-то клал сдачу на барную стойку. Но она ничего не слышала. Только биение собственного сердца.

Она прошла через весь зал — к нему. Он не встал. Не отвёл взгляда.

Аня открыла рот — и закрыла. На секунду показалось, что это сон. Или бред. Или кто-то слишком похожий. Но нет. Этот голос. Эта пауза перед словом. Этот взгляд, от которого всё внутри становилось тихим.

— это... — начала она, но голос предательски дрогнул.

— Да. — Он кивнул. — это я.

Она опустилась на стул напротив. Весь год — весь этот проклятый, длинный, изматывающий год — сжался до этой секунды. До этого взгляда. До его рук, сжимающих стакан, как будто это единственное, что удерживает его в настоящем.

— Я тебя искала. Спрашивала где у Антона и Бяши. Никто не говорил, где ты.

— Я просил их. Им было сложно, я знаю. Но тогда... мне нужно было уйти. Окончательно.

Она посмотрела на него. И вдруг почувствовала, как внутри поднимается что-то сильное. Не злость. Не боль. А усталость.

— А сейчас? — спросила она. — Кат ты понял... что я тут?

— Мне рассказал Антон. — Он провёл рукой по своим волосам. — И наконец то я услышал тебя. Сегодня. И понял, что не могу больше прятаться.

Аня стиснула губы.

Его голос стал тише. — Ты сильнее. И красивее. И звучишь... как никогда.

Он смотрел на неё с тем же выражением, каким когда-то смотрел в школьном классе, в кабинете музыки, на пустом стадионе ночью. Только теперь в этом взгляде было больше.

— Я не прошу прощения, — тихо сказал он. — Потому что, наверное, сделал всё, как должен был. Но если ты... если ты хоть немного всё ещё чувствуешь...

Он не договорил.

Аня резко поднялась со стула и обняла его .

Они стояли в шумном баре, среди чужих разговоров и музыки, а между ними вдруг стало так тихо, будто время затаило дыхание.

И на мгновение всё встало на свои места.

Сново.