Белые наушники/Baltos ausinės

[Песня к главе: Песня о привязанности - Автоспорт]

Брюнет успел лишь распахнуть глаза, слегка ошарашенно уставившись на Эмилию, которая, как ни странно, явно собиралась пригласить его... на медленный танец. Йокубас неловко улыбнулся, стараясь тут же отогнать любые сомнения и непрошеный страх, внезапно сковавший его тело, хотя он и сам прекрасно понимал, отчего внутри всё сжалось. Он прекрасно видел и чувствовал, что делает с ним эта девушка.

— Эм... похоже, пиво действует на тебя исключительно положительно, — усмехнулся он, уголки губ дрогнули, а руки уверенно опустились на её талию.
Тёплая волна от алкоголя разливалась по телу, постепенно придавая Андрюлису не только расслабленности, но и неожиданной уверенности.

Он даже не сразу понял, что играет их песня, так сильно билось сердце, будто барабан внутри него грохотал.
Мыслей о том, что Фрэнс совсем недавно танцевала с Лукасом, уже не было - сейчас для него существовала только одна девушка. Эмилия.

Йокубас облизнул пересохшие губы, и в следующую секунду его поразила почти абсурдная, нелогичная, но отчего-то притягательная мысль: а может, сейчас самое время признаться ей в чувствах? Тогда, в том кафе полмесяца назад, он струсил, разговор так и не состоялся. А сейчас... Сейчас всё будто складывалось идеально. Танец, лёгкое опьянение, поздний вечер, её талия в его руках... всё подсказывало, что момент - подходящий.

— Давай, Йокубас, ты же не тряпка в конце концов! — мысленно подбадривал он себя, от волнения сжимая руки, — Ты мужчина, и тебе давно нравится Эм...

Он уже готов был заговорить, открыл рот, но в этот самый момент замер. Как и сама Эмилия.

В комнате раздался резкий, глухой шлепок, а рядом стоял уже растерянный Лукас, держащийся за щёку. Йокубас зажмурился, мысленно проклиная всех и вся. Его руки медленно опустились с талии девушки, и он отступил назад, успев заметить, как Фрэнс уже уходила в сторону балкона.

***
Блондинка так стремительно оказалась на балконе, что сама не сразу это осознала: щёки её пылали от волнения, а сердце бешено колотилось, будто делая несколько ударов в секунду. Она оперлась на не слишком крепкие перила и слегка наклонила голову вниз, пытаясь прийти в себя.

Девушка понимала, что её реакция на слова Лукаса была слишком резкой, ей и самой стало неловко, даже стыдно. Ведь она ударила не чужого человека, а того, кто дал ей шанс и предложил вступить в его группу, с её-то знаниями.

Варнас сжала губы, ветер путал её светлые волосы, также как и мысли. Она глубоко вдохнула свежий ночной воздух Вильнюса, глядя вдаль на пустеющие улицы. Всё её поведение сейчас было тесно связано с Аланасом - Варнас осознавала, что именно она стала причиной его сегодняшнего отсутствия и того состояния, в котором он находился последние сутки. Фрэнс чувствовала вину и беспомощность - она даже не могла дозвониться до него. Девушка уже подумывала сорваться и пойти к нему домой, но, зная Аланаса, была уверена: он вряд ли там, скорее всего, в каком-нибудь баре или пивной, пытаясь заглушить пивом всю боль.

Дверь неожиданно скрипнула, и Фрэнс мгновенно ощутила, что кто-то оказался позади неё. Парень безмолвно направился к перилам балкона, словно намеренно игнорируя её присутствие. Лукас тихо шмыгнул носом, всё ещё потирая щёку, одновременно доставая пачку сигарет, которую до этого одолжил у Аланаса. Поскольку сам он курил крайне редко, пачка оставалась почти новой - сигареты даже не были распакованы. Зажимая одну из них между губ, голубоглазый наконец повернулся к Варнас, без слов давая понять, что ему нужен огонь.

Фрэнс удивлённо похлопала по переднему карману своих джинс и, к своему удивлению, обнаружила там зажигалку. Лукас слегка приблизился к ней, тут же зажёг сигарету и затянулся. Радзявичюс никогда не романтизировал курение, предпочитая прибегать к этой привычке лишь тогда, когда усталость становилась невыносимой, как сейчас. Ночь, балкон, друзья и... сигарета - что ещё может быть лучше в такой момент?

— Извини, — женский голос прорезал гнетущую тишину, заставляя Лукаса мгновенно повернуться в сторону светлых волос Фрэнс, — Нет, правда, я не хотела, просто в последнее время на меня свалилось слишком много всего, понимаешь? Когда я только пришла в вашу группу... На меня всё давило, особенно тот случай с твоим браслетом и кошельком Йокубаса. Я ночами не могла уснуть из-за этого проклятого браслета, а потом ещё этот концерт... и что теперь? — Фрэнс горько усмехнулась, подняв глаза к ночному небу, на котором едва угадывались звёзды, — Наверное, ты был прав тогда, — с отчаянием призналась Варнас, ощущая, как табачный дым, выдыхаемый блондином, обжигает её дыхание, — Я просто-напросто не готова к популярности, не готова выступать перед таким огромным количеством людей и не справляюсь с тем вниманием, которое они ко мне проявляют.

Солист всё это время стоял молча, внимательно слушая и позволяя блондинке выговориться. Если в какой-то момент ему и было неприятно из-за пощечины, то Лукас понимал: именно благодаря этой девушке произошёл тот конфликт с отцом, и как бы она ни вела себя, в какой-то мере теперь он был ей даже обязан.

Выбросив наполовину скуренный окурок, мужчина внимательно осмотрел Фрэнс, замечая, как она временами дрожит от нахлынувших эмоций и переживаний. В самом деле, девчонка была ещё молода и явно не готова к тому, с чем ей предстоит столкнуться. Тем не менее, Радзявичюс не раз предупреждал её и прямо намекал на сложности, через которые придётся пройти. Это всё - действительно серьёзно и требует постоянной отдачи, упорных репетиций и нервов.

— Да, ты тоже извини за мой острый временами язык, — солист улыбнулся уголком губ, и его прохладная рука мягко опустилась на дрожащую ладонь Варнас, — Не знаю, что я тогда тебе говорил... — начал он, невольно поглаживая мизинцем её кожу, — Но сейчас я вижу совсем другое, Фрэнс. Да, тебе не повезло, что первый концерт прошёл именно так, и тебе пришлось пережить всё это, но, как говорится, первый блин всегда комом, — Лукас усмехнулся, чувствуя, как её рука временами непроизвольно подрагивает, — Поверь, Варнас, если бы ты действительно была не готова, я бы никогда не предложил тебе стать частью нашей группы. Но, как видишь, я всё ещё жду твоего ответа.

Девушка невольно прикусила нижнюю губу, бросив мимолётный взгляд на их соприкасающиеся ладони. Её сердце будто на мгновение остановилось, а затем снова и снова сбивалось с ритма, отдаваясь странной пульсацией где-то в пятках. Что, чёрт возьми, с ней происходило? Неужели ей попался некачественный алкоголь, или всему виной ночь и эта неожиданно интимная обстановка?

Варнас застыла. Ей до боли льстило то, что теперь Лукас верил в неё. Не унижал, не сомневался, не обрушивал на неё поток язвительных слов, как прежде. Теперь он смотрел иначе - как на равную.

— Спасибо... — едва слышно прошептала белокурая, когда её пальцы чуть коснулись руки солиста в ответ.

Повисла новая тишина. Только их безмолвные прикосновения и они - одни среди спящего ночного города.

— Знаешь, я давно хотел кое-что обсудить с тобой, — спрятав мешающиеся пряди за ухо, парень облокатился спиной на перила, перед этим не так охотно убирая свою руку от блондинки, — А точнее поблагодарить тебя... – начал Лукас немного смущённо, — В общем, Варнас, спасибо за то, что пригласила отца на концерт, честно говоря, сначала я хотел просто убить тебя, когда узнал об этом, но потом.. Потом понял, что если бы не ты, мы бы с ним возможно никогда бы и не нашли общий язык. И кстати, как вы вообще пересеклись? Как ты его уговорила прийти? Хотя, впрочем, это уже не так важно, главное, что благодаря этому мы с ним сблизились и, честно говоря, я раньше даже представить себе такого не мог...

Он на мгновение замолчал, будто что-то вспомнил, затем, глядя на блондинку серьёзнее, добавил, — Фрэнс, ты ведь подумала над моим предложением? Тогда я говорил вполне серьёзно. Я действительно хочу, чтобы ты стала пятым участником, ты отлично выступила на концерте.. это было мощно. И, помимо игры на бас-гитаре, у тебя есть выдержка и умение держать себя в напряжённой обстановке, а это тоже немало важно. Так что... мне бы очень хотелось услышать твоё мнение.

Отец? Лукас говорит о своём отце? О том самом человеке, что однажды появился на студии и успел её даже напугать? О том, кому она, пожертвовав своим билетом, дала шанс посмотреть на сына? И он всё-таки... пришёл?

Варнас слегка поджала губы и перевела растерянный взгляд на солиста:
— Что?.. Твой отец всё-таки был на концерте? — с удивлением спросила она, а затем искренне улыбнулась, приподняв брови, — Просто... Я действительно не ожидала, что он вообще согласится прийти, Лукас. Знаешь, вы с ним в чём-то похожи. Оба такие же упрямые.

Фрэнс была по-настоящему удивлена, не только тем, что Арнас всё же приехал в Варшаву ради сына, но и тем, что её план сработал. Они действительно сблизились. Это казалось невероятным, почти невозможным.

— Я даже не думала, что ты узнаешь об этом... — призналась она, слегка кивая, — Боялась, что твоя реакция будет совсем другой, но.. теперь рада, что всё прошло хорошо.

Однако следующий вопрос Радзявичюса вновь застал её врасплох, заставив на секунду замереть.

Конечно, Фрэнс уже знала свой ответ. Для неё это был огромный шанс - шанс стать частью чего-то по-настоящему большого. Её любовь к гитаре только крепла с каждым днём, и мысли об отказе даже не возникало. Единственное, что возможно могло её напрягать - Аланас. Она совершенно не знала, как сложатся отношения с гитаристом, будучи встречаясь с ним куда чаще.

— Знаешь... — светловолосая девушка прикусила нижнюю губу, затем повернулась к Лукасу, — Для меня будет огромной честью играть в твоей группе, рядом с такими талантливыми ребятами. Поэтому... — Фрэнс немного замялась, ловя на себе ответный, внимательный взгляд блондина, — Я согласна, — её голос прозвучал тихо, но довольно уверенно, — Теперь осталось только понять, как сказать об этом остальным. И... согласны ли они вообще?

Лицо Лукаса озарилось довольной улыбкой - именно таким оно становилось каждый раз, когда всё шло по плану.

Блондин усмехнулся, — Ну, отлично, просто замечательно. Тогда нужно обязательно всем сообщить, чтобы никто не пропустил, всё же такие вещи не стоит скрывать, тогда и договорённость между нами будет крепкой. Давай пойдем к ребятам и расскажем им обо всём?

***
Оставшееся время, пока Лукас с Фрэнс где-то пропадали, Андрюлис провёл у раковины, молча перемывая посуду. Он старался хотя бы немного облегчить вечер своей подруге. Эмилия только сегодня вернулась из больницы, и впереди у неё был период восстановления - теперь уже дома. Лишний стресс был ей ни к чему.

Тем временем Эмилия сидела в гостиной, погружённая в телефон, наконец, выкладывая в свой инстаграм общую историю с ребятами, где они счастливо играли в карты, только без Аланаса. В эту же секунду, заставляя вздрогнуть кучерявую, дверь с балкона распахнулась, и на пороге появился довольный Лукас, держащий одной рукой Фрэнс за плечо.

— У меня для вас замечательная новость! — фронтмен хмыкнул, смотря на своих друзей загадочными глазами, — Даже не знаю, с чего начать...

Андрюлис, замечая это из другой комнаты, едва не поперхнулся. Повесив кухонное полотенце себе на плечо, он быстро направился в гостиную и сел рядом с Эмилией на диван, скрещивая на груди руки.

— Так, и что же это за новость такая? — наигранно-серьёзным тоном поинтересовался он, бросив заговорщицкий взгляд на кудрявую.

— С этого вечера в нашей группе появился новый участник, уже всем вам хорошо знакомый... — Радзявичюс слегка поклонился, как бы представляя всем новую участницу, — Поприветствуем Фрэнс.. Варнас!

Заранее подготовившись, наш соловей достал чёрную футболку-мерч с логотипом группы "Katarsis" и надел её на блондинку прямиком поверх топика, тем самым наглядно показывая всем, что теперь она официально стала частью их команды. Для неё это было честью и по-настоящему важным моментом.

— Прошу любить и жаловать, теперь можно и похлопать...

На пару секунд в комнате воцарилась тишина. Но стоило Лукасу представить ребятам нового участника, как Эмилия, только что спокойно сидевшая, вдруг вскочила с места и начала хлопать в ладоши, будто выиграла в лотерею.

— Боже мой... Нет, нет... Ты что, прикалываешься, Лукас? — кучерявая явно не могла додуматься, что эта новость её настолько обрадует, — Я сейчас заплачу... Да это просто сказка какая-то!

Фрэнс и сама с трудом верила в происходящее - всё казалось чем-то нереальным, словно она очутилась внутри собственного слишком счастливого сна. Сам Лукас Радзявичюс предложил ей официально стать гитаристкой в его группе. Мысли в голове кружились вихрем - их было тысяча, не меньше. Эмоции переполняли, сердце трепетало, и больше всего Варнас удивляла даже не сама новость, а реакция друзей.

Девушка не была до конца уверена, что её примут с теплом, ведь несмотря на то, что она сестра Эмилии, по сути, она всё же оставалась для всех новым человеком.

С искренней теплотой и радостью девушка поспешила поздравить свою сестру с новым этапом в жизни, — Моя дорогая, я безмерно счастлива видеть тебя теперь в наших рядах. Ты действительно этого достойна... Теперь и ты станешь частью нашего творческого пути, — Эми обняла сестру, поглаживая её волосы, — Готовься, тебя ждут просто незабываемые впечатления, Фрэнс.

— Родная моя... Спасибо тебе, это всё... только благодаря тебе, Эм, — с искренней теплотой выдохнула Фрэнс и бросилась в ответные объятия кудрявой, сжимая её так крепко, что костяшки побелели от усилия, — Я на седьмом небе от счастья, что вы не против... Спасибо, правда, — проговорила она, наконец отстранившись.

Йокубас же остался сидеть на диване, будто язык проглотил - он явно не ожидал такого поворота, но всё же был искренне рад за Фрэнс. Он знал, сколько ей пришлось вынести, и теперь видел: она добилась своего.

— Лукас, это было... очень неожиданно, — наконец выдавил Андрюлис, поднимаясь с дивана.

Он покачал головой и подошёл к сияющей Варнас, — Значит, ещё одна гитаристка, да? — с лёгкой усмешкой бросил он, подмигнув Эмилии, — Мы рады принять тебя, Фрэнс. За этот месяц ты успела доказать, что тебя так просто не сломить. А Катарсис таких людей ценит...

Он обнял блондинку, искренне, но перед тем, как отстраниться, быстро и почти неслышно прошептал ей на ухо:
— Только помни, пожалуйста... так с людьми не поступают, Фрэнс.

Намёк был очевиден - Аланас. Он быстро отстранился, снова натянув улыбку, и продолжил хлопать в ладоши вместе со всеми.

Когда к ней подошёл Андрюлис, блондинка с не меньшей искренностью обняла его, прислушиваясь к его словам поздравления. Всё было прекрасно - до той секунды, пока она не уловила последние его фразы.

Фрэнс замерла.

В один миг её лицо изменилось: испуг, недоумение и явная растерянность. Она даже немного приоткрыла рот, но, заметив, что в комнате находятся другие, быстро спрятала всё это за натянутой, растерянной улыбкой.

— Я... Спасибо, Йокубас, мне очень приятно, — тихо кивнула она и, не дожидаясь ответа, поспешно удалилась на кухню, где сразу же осушила стакан холодной воды до дна. Вечер был просто волшебным... Зачем он всё испортил?

— Один-один, Варнас, — подумал про себя Андрюлис и хмыкнул, наблюдая, как блондинка торопливо покидает комнату, — Ты сорвала мне признание Эмилии... А я просто решил напомнить, что некрасиво поступать так с людьми, особенно своими.

***
Блондинка молча стояла на кухне, глядя в окно. Её мысли путались, она пыталась взять себя в руки. Теперь она точно знала: даже если попытается скрыть от ребят, что переспала с Аланасом, Йокубас всё равно об этом будет всегда знать. Более того, парень явно был не на её стороне.

В то время как в соседней комнате друзья что-то оживлённо обсуждали, девушка успела сделать несколько глотков холодного шампанского и лишь спустя время вернулась к остальным уже в более позитивном настроении.

Вечеринка медленно подходила к завершению, Эмилия тем временем приводила в порядок стол, убирая мусор. Йокубас выглядел напряжённым, но всё же помогал ей с уборкой. Он не чувствовал вины перед Фрэнс, ведь сказал это всё не публично, а между ними, главное в спокойной форме. Он не хотел навредить, просто напомнил: Аланас не заслуживал такого отношения к себе.

Андрюлис прекрасно понимал, насколько его друг был влюблён в Варнас, а та, по сути, воспользовалась удобным моментом, когда была подавлена предвзятым отношением Лукаса.

Пока Эмилия и Йокубас о чём-то опять заболтались, блондинка подошла к окну, наблюдая, насколько же Вильнюс был прекрасен с высоты птичьего полета. Девчонка взгдрагивает, слыша как позади раздается знакомый голос, вынуждая её чуть повернуть голову.

— О чём задумалась? — убрав руки в карманы джинсов, Радзявичюс прошёл вперёд, а затем присел на подоконник, обхватив левую ногу рукой, — Знаешь.. Странный был сегодня вечер, вроде и хорошо посидели , а вроде и..

— А вроде и кого-то не хватало,— усмехнулась девушка, продолжая мысль блондина. Она потерла виски, а затем облизнула пересохшие губы. Безусловно, она была рада своему новому статусу и тому, как отреагировали ребята, но никак не могла перестать накручивать себя мыслями: всё ли в порядке с Брасасом?

Лукас ненадолго помолчал, задумавшись о том, где сейчас мог находиться его лучший друг. Им срочно нужно было поговорить, желательно наедине, без лишних глаз. Только он и Аланас, как в старые добрые времена. Возможно, именно так Брасас решится что-то рассказать фронтмену.

— Предлагаю нам с тобой немного освежиться, — совершенно спонтанно предложил солист, вставая с места, поправляя на себе джинсы, — На улице сейчас приятно, тем более мне явно не помешает прогулка. Заодно дадим кое-кому возможность поболтать и просто спокойно посидеть, — кивнув в сторону Эмилии и Йокубаса, парень усмехнулся, — Что думаешь?

Фрэнс сразу же бодро улыбнулась. Действительно, стоило наконец выдохнуть и просто провести время на свежем воздухе, иначе ещё немного - и Варнас точно накрутит себя настолько, что понадобится психолог. Ей невыносимо хотелось покинуть квартиру: присутствие Йокубаса начинало сильно давить.

— Думаю, это просто отличная идея, — сказала девушка, направляясь к ванной комнате. Перед уходом она обернулась на голубоглазого и тихо добавила, — Можешь подождать меня у двери, мне только нужно подправить макияж, и я буду готова.

С этими словами Фрэнс удалилась, оставляя Лукаса одного.

***
— Ребят, и давайте там не шалите, без глупостей мне... — гитаристка подмигнула сестре, наконец, угрожая Лукасу кулаком в шутку, — Ведите себя достойно!

Уже покидая квартиру вместе с фронтменом, девушка почувствовала на себе пристальный, обеспокоенный взгляд сестры.

Закатив глаза, она недовольно пробормотала, — Эми, ну хватит... Я ведь уже не ребёнок!

Она оставила лёгкий поцелуй на щеке кудрявой и поспешно направилась к лестнице.

Оказавшись на улице, Фрэнс глубоко вдохнула, отмечая, насколько Вильнюс был прекрасен в ночное время суток. Прогулка была как никогда тихой, спокойной, атмосфера была волшебная: узенькие улочки с горящими фонарями и гирляндами, все кругом погрузилось в сон, кроме этих огоньков. Будто бы фонари светили только для нашей парочки, чтоб они не боялись темноты.

***
Как только дверь за Лукасом и Фрэнс закрылась, ребята решили возобновить разговор, который был прерван пощечиной Фрэнс, ведь темноволосая явно успела подловить паренька тогда и точно знала, что он хотел что-то сказать, но.. не получилось.

— О чём ты хотел поговорить со мной, Йокубас? Я же видела.. видела как ты нервничал и забавно собирался с духом. Что-то случилось? Что-то нехорошее?.. — напряженно поинтересовалась Эмилия, покусывая внутреннюю сторону щеки, — Ну же?..

Андрюлис молча наблюдал, как Лукас вместе с Фрэнс собирались покинуть квартиру. Он стоял в коридоре, тихо и не вмешиваясь. Парень наконец навёл порядок после шумной вечеринки и, уставший, плюхнулся на стул, положив голову на подушку.

Казалось, теперь Фрэнс даже не желала с ним разговаривать, но молчание для барабанщика давалось нелегко, ведь он был единственным, кто знал об этом интересном союзе между ребятам. Казалось бы, какой союз.. Фрэнс и Аланас.

Однако сейчас что-то менялось - казалось, парень назревал новый союз. Брюнет быстро махнул головой, стараясь прогнать навязчивые мысли, и если бы не появление гитаристки, Андрюлис, вероятно, так и уснул бы. Её слова заставили его сразу же прокашляться и приподняться на подушке, растерянно потирая шею, которая успела затечь после уборки.

— Ам... Что ты видела? — спросил он, пытаясь удержать голос от дрожи.
Йокубас готов был провалиться сквозь землю от стыда. Он чувствовал, как ноги начали непроизвольно подрагивать, и отчаянно пытался спрятать их хотя бы куда-нибудь, лишь бы подруга не заметила этого.

— Не сказал бы, что что-то случилось, Эм... — наконец выдавил он, сдав ладони и встал, делая несколько шагов к девушке, ощущая приятную разницу в росте между ними.

— Эмилия, поверь... Мне ещё никогда не было так трудно говорить, — признался парень.

Он прекрасно понимал, что, скорее всего, выглядит сейчас как полный идиот - когда волновался, Йокубас терял контроль и мог вести себя слишком странно и резковато, как сейчас.

Лучшее осознание происходящего пришло к нему только спустя некоторое время - в квартире наконец остались только они двое, и теперь никакие посторонние не смогут прервать его признание и помешать разговору.

— В общем... Я... Чёрт, как бы тебе правильно сказать... Получается какой-то бред, хаха, — парень почесал голову, но, заметив испуганный взгляд брюнетки, заговорил быстрее, стараясь не упустить момент, — Нравишься ты мне! В общем, давно нравишься... и.. Вот что я хотел сказать!

Барабанщик почувствовал, как его щеки запылали огнём, а в животе словно что-то болезненно сжалось.

Неужели он смог сделать это? Теперь ему конец?

Выслушав сбивчивую, местами едва различимую речь Йокубаса, Эмилия не перебила, а лишь внимательно смотрела на него, словно оберегая хрупкий момент. В её взгляде читались и терпение, и нежность, и какая-то глубокая, даже тихая решимость.

А когда он наконец замолчал, она мягко улыбнулась и, не теряя той искренности, что всегда была ей присуща, произнесла,
— Знаю, Йокубас... Я всё это давно видела и знала... И, если честно, хотела сказать тебе то же самое. Ты мне нравишься, и не просто как друг. Твои букеты из розовых лилий... — она чуть склонила голову, будто вновь вспоминая аромат тех цветов, — ...Они стали чем-то больше, чем просто жест и я.. Я знала, что это ты всегда приносишь их мне. Это всё ты... Они стали твоей тихой, красивой подписью. Ты всегда был ко мне так внимателен и добр, поверь, Андрюлис, это не остаётся незамеченным...

Она на секунду замолчала, делая вдох, будто давая вес своим словам, а потом тепло добавила, — Так что, да, мои чувства к тебе взаимны. Просто тебе стоит быть чуть смелее... — она слегка, почти по-дружески, толкнула его локтем в бок и, улыбаясь, добавила, — Мы ведь с тобой не чужие люди?

Андрюлис мог бы сейчас снова говорить взахлёб, теряться в сбивчивых признаниях, краснеть до ушей, прятать дрожащие руки. Йокубас с лёгкостью мог бы начать говорить ей часами о своей любви, о том, как ему не хватало её присутствия рядом, пока она лежала в больнице. Он мог бы обнять её крепко-крепко, закружить по комнате, ведь в квартире не было никого, кроме них.

Но он не сделал ничего из этого.

Он просто шагнул ближе и, как будто сдерживая целую бурю внутри себя, осторожно обхватил её лицо ладонями.
Медленно коснулся её губ, так легко, почти трепетно, будто боялся спугнуть это хрупкое, настоящее в это мгновение. И в этот момент Йокубас понял: слова были бы лишними. Здесь, сейчас, ничего не нужно, кроме этого прикосновения. Только оно.

Мгновение, ради которого он жил все эти годы. Пять лет. Пять бесконечно долгих лет он был влюблён в неё: в каждый её взгляд, в каждую репетицию, в каждый аккорд её гитары. Он не мог вспомнить ни одного дня, когда бы не смотрел на Эмилию с тем самым тёплым, затаённым светом в глазах.

Теперь же всё это слилось в один короткий, бесконечно важный момент.

И он был с ней. Просто с ней.

***
Моментами Варнас поворачивала голову и наблюдала, как светлые волосы Лукаса развеваются под лёгким ветром. Её по-настоящему восхищал его цвет волос - он был словно небесный, почти ангельский.
Лукасу же совершенно не хотелось спать. Хотя это неудивительно, он успел набраться сил во время поездки домой.

Радзявичюс немного мялся, не зная, с чего начать разговор, как и сама девчонка. Но при этом самой Фрэнс как ни странно не вызвало дискомфорта с ним даже молчать. Напротив - молчать с Радзявичюсом оказалось удивительно... приятно. Варнас всегда ценила спокойных людей, и он был именно из таких.

Похожая ситуация была у Лукаса с Рондой, с которой он совсем молчал... Однако эта блондинка была совсем другая: Фрэнс ненавязчивая, более собранная и.. искренняя? С ней как-то общение было легче, но не в самом начале их взаимодействия.

Лукас ничего лучше не нашел, как спросить следующее:
— Какое твое любимое место в столице?

— Какие твои любимые места в городе? — неожиданно спросила она одновременно с парнем, сама же тихо усмехнувшись. — Так... Давай точно я начну, ладно?

Парень улыбнулся уголком губ, поднимая ладони перед собой в знак согласия.

Они шли по уютной улочке, и девушка машинально обхватила себя руками от назойливого ветра. На улице уже начинало понемного светать, так, что теперь блондинка с легкостью могла развидеть лицо Лукаса и все его эмоции.

— Знаешь, Вильнюс довольно суетливый город для меня, я не в восторге от этого сумасшедшего ритма, — спокойно произнесла она, чуть замедлив шаг, — В детстве родители часто возили меня на дачу. Она находилась за Каунасом , совсем рядом с большим озером. Я проводила там всё своё время: купалась, просто слушала, как шумит лес, как поют птицы. Это место было... невероятным.

Фрэнс поджала губы, вспоминая, как часто бывала там с мамой, по которой теперь так скучала, — Жаль, что время не вернуть... — тихо добавила она.

На мгновение задумавшись, Варнас поймала взгляд Лукаса, — Ну, теперь твоя очередь. Какие места ты любишь? — с лёгкой улыбкой уточнила она, — Только, кроме нашей студии, конечно...

Как ни странно, Лукаса так же, как и гитаристку тяготила столичная жизнь. Он вырос в портовом городе Клайпеда, который отличался своим спокойствием и потрясающими морскими пейзажами.

В этот момент фронтмена озарила по-настоящему замечательная идея, которая казалась особенно прекрасной именно сейчас, когда весь город ещё спал, и остались только он и она - вдвоём, ведя откровенно душевный разговор.

— Да, есть одно местечко, которое напоминает мне о доме и дарит вдохновение для творчества... — Лукас на мгновение прикусил губу, а затем, бросив мимолётный взгляд на блондинку, уверенно взял Варнас за холодную руку, сжал её в своей, чтобы согреть, и быстрым шагом направился к местному лесу, который находился совсем недалеко - главное было лишь обойти все жилые кварталы и улочки.

— Лукас?.. — девушка распахнула глаза, ощущая, как желание поспать полностью покидает её тело. Машинально она двинулась вслед за блондином, который был как никогда быстр и решителен, — Что с тобой? Куда так спешишь? — зелёноглазая засмеялась вслух, наблюдая, как улицы Вильнюса проносятся мимо. Солист же молчал, уверенно ведя к нужному месту.

Постепенно однообразные пейзажи скучного города сменялись на более тихую, почти пустующую тропинку, которая явно вела в лес. Фрэнс не стала задавать больше вопросов, лишь временами ощущая, как пальцы Радзявичюса слегка вздрагивают в её ладони, на что девушка тихо улыбалась.

— Будь осторожна, лучше прикрывай лицо рукой, здесь много острых веток, — проходя всё глубже в дремучий лес, где казалось, что даже нога человека не ступала, Радзявичюс накинул капюшон, чтобы ветки не задевали его лицо, продолжая держать Фрэнс за руку и вести в нужном направлении, — Ещё чуть-чуть, и мы будем на месте, — он обернулся, заметив слегка насторожённый взгляд девушки, — Да не пугайся так, я тебя не убью, — солист усмехнулся, затем резко остановился, медленно выпуская из руки Варнас чуть вспотевшую ладонь.

— Боже... Нужно было, конечно, одеться потеплее, — с трудом поспевала за парнем белокурая, чувствуя, как ветки царапают её открытую кожу рук. Варнас была в лёгком топике, явно не ожидая, что они отправятся в лес, — А кто тебя знает? Может, это всё часть твоего грандиозного плана... — пошутила девушка, останавливаясь рядом с блондином, — Что случилось? — выглядывая из-за его спины, она словно замерла, зачарованно глядя на место, куда её привёл солист.

В центре её внимания оказался огромный дуб, чьи ветви напоминали фигуры из сказочных рассказов о вымышленных существах. Шелест листьев раздавался кругом, словно звучала личная мелодия. Трава здесь была необычайно зелёной и яркой, а воздух.. совсем другой, нежели в городе: здесь можно было глубоко вдохнуть полной грудью, и всё плохое словно покидало тело.

Варнас молча обошла Лукаса и подошла к дереву, будто даже немного опасаясь его внушительных размеров по сравнению с хрупкой Фрэнс. Её ладони начали медленно изучать грубый ствол, который приятно царапал кожу своими многочисленными неровностями. Блондинка подняла голову вверх: над ней раскинулась настоящая зелёная тьма листвы, словно дерево пыталось что-то ей сказать. На лице гитаристки появилась детская улыбка. Она обернулась к Лукасу, который всё это время стоял рядом и внимательно наблюдал за её эмоциями.

— Не думал, что тебе здесь вообще понравится, — усмехнулся литовец, подходя к девушке. Он медленно опустил рюкзак с плеча и направился к своей любимой ветке - той самой, на которой он написал не одну песню.

— Представь только, обычное дерево, а сколько всего оно уже повидало? Сколько судеб, сколько смертей... И всё это до сих пор можно потрогать руками, — он слегка подпрыгнул, удобно усаживаясь на ветку и глядя на Фрэнс с небольшой высоты, — Хочешь ко мне?

Девушка с восхищением ещё раз обвела взглядом ствол, полностью соглашаясь с Лукасом: действительно, что только не пережил этот дуб, кого он только не видел - целая эпоха в одном месте.

— Ты шутишь, Лукас? Это одно из самых прекрасных мест, которые я видела в Вильнюсе. Как ты вообще о нём узнал? — она случайно толкнула рюкзак Лукаса ногой, отчего тот завалился набок, но не обратила на это внимания и молча протянула руку парню, чтобы он помог ей взобраться на ветку, — Я думала, такие спокойные места бывают только за городом. Это просто фантастика...

Солист с лёгкостью помог Варнас усесться рядом с собой на ветку. Для Лукаса это было просто невероятно - ещё недавно он сидел здесь один и мечтал о том, чтобы Фрэнс ушла, ведь её поведение действовало ему на нервы. К тому же он никогда никого сюда не приводил - это место было его личной тайной. А сейчас он сидел рядом с этой девушкой. Жизнь порой бывает удивительной штукой...

— Нашёл это место за несколько дней до того, как создал группу. Можно сказать, что идея собрать собственную музыкальную команду пришла ко мне именно здесь. Именно на этой ветке было написано множество моих песен.. — тихо произнёс он, замечая, как руки блондинки покрываются лёгкими мурашками. В одно мгновение фронтмен ловко стянул с себя куртку и аккуратно накинул её на плечи Варнас, укрывая её голые руки своим теплом.

— Вот, теперь лучше? — с улыбкой отозвался голубоглазый, слегка прочистив горло и осмотревшись вокруг, — Нам ещё не хватало, чтобы ты заболела. С гитаристами у нас и так достаточно приключений, — посмеялся он, шмыгая носом, — Могу развести костёр, в лесу полно подходящих палок. У тебя же с собой есть зажигалка? — спросил он, ощущая, как на него уже начинает наваливаться прохлада раннего утра.

Фрэнс замерла, когда Радзявичюс накрыл её своей курткой. От него исходил приятный аромат мужского парфюма, который показался ей удивительно знакомым и почти родным, словно такой же одеколон когда-то использовал её отец. Воспоминания вызвали новую волну мурашек по коже гитаристки.
— У тебя очень вкусные духи, — улыбнулась она и крепче закуталась в куртку, пытаясь спрятаться от колючего ветра, — Спасибо, Лукас.. так намного лучше.

Но ветер становился всё сильнее, и даже куртка уже не спасала от его холодного дыхания. Уходить отсюда совсем не хотелось. Похоже, Фрэнс влюбилась в это место с первого взгляда - здесь витала какая-то особенная, почти магическая атмосфера, которой не было нигде больше. На предложение Лукаса развести костёр она кивнула в знак согласия и начала искать в кармане джинсов нужную зажигалку, пока он уже спрыгнул с ветки и отправился собирать палки.

— Зажигалка есть! — крикнула она Лукасу, который уже находился на приличном расстоянии, — Надо же какой ты бываешь, Радзявичюс.. Кому скажи - не поверят! — из её губ вырвался тихий смешок, а глаза сами собой упали вниз, на рюкзак парня, а точнее на блокнот, который выпал из него, когда она случайно задела рюкзак ногой.

Ветер порывисто шевелил волосы Фрэнс, заставляя их надоедливо лезть в глаза. Она одним движением собрала их в небрежный пучок, не замечая, как страницы блокнота Лукаса уже во всю начали быстро перелистываться под новым порывом ветра.

Среди черновиков, записей и даже рисунков её взгляд остановился на одной странице. Девушка спрыгнула с ветки и подошла ближе, чтобы внимательно прочесть написанное мелким почерком фронтмена:

«Jos šviesūs plaukai buvo ypatingi...
(Её светлые волосы были особенными)

Ypatingos man...
(Особенными для меня...)

Man...
(Меня)»

Девушка тут же наклонилась за блокнотом, переплет которого был слегка поизношен, а на самой обложке красовалась надпись «Svajok apie didelį», что означали «Мечтай по-крупному». Фрэнс вернулась к самой интересной странице и вновь пробежалась по строчкам, но теперь уже более вдумчиво и тщательно. Лицо её мгновенно отразило целую гамму эмоций, словно тысячи чувств пронеслись по нему за считанные секунды.

— Светлые волосы?.. Неужели у нашего Лукаса есть вторая половинка? — мелькнула в мыслях девушки, однако она тут же затаила дыхание, когда её взгляд остановился на небольшой дате в углу страницы: это было совсем недавно - в тот самый день, когда Варнас присоединилась к их группе, незадолго до того, как в её сумке обнаружили браслет и кошелек, и её обвиняли в воровстве.

— Какого черта ты себе позволяешь?! — резкий мужской голос заставил блондинку вздрогнуть, и она тут же захлопнула блокнот, обернувшись к Радзявичюсу. Его вид был как никогда сердитым. Лукас, держа в руках ветки для розжига костра, которые вскоре бросил на землю, быстрым шагом подошёл к Фрэнс, — Твои родители не учили тебя, что брать чужое.. просто омерзительно? Лезть в чужую жизнь.. тоже омерзительно, Варнас! — его слова словно пронзили воздух, заставляя девушку спрятать блокнот за спину.

В голове у неё сейчас роилось бесчисленное множество вопросов.

— Я ничего не брала, Радзявичюс! Блокнот сам выпал из твоего рюкзака, ясно!? — почувствовав нарастающее чувство вины, зелёноглазая прикусила нижнюю губу, ощущая, как спиной упирается в ствол дуба, — Мне хотелось бы узнать.. что это значит? Кому посвящены эти строчки, м? — быстро открыв нужную страницу, блондинка ткнула пальцем в текст, пристально наблюдая за реакцией Лукаса.

Литовец незаметно сжал челюсть, чувствуя, как напряжение заставило выступить даже желваки.

Кусая изнутри щеку, он проклинал всё вокруг, пытаясь быстро придумать, что бы такого выдумать на ходу, — Ох, да, конечно, совершенно случайно блокнот выпал из моего рюкзака, ты совершенно случайно подняла его и совершенно случайно начала читать мои, блять, записи! С каких пор я так волную тебя, Варнас? — не заметив того, парень своим телом прижал блондинку к стволу дуба, и их тела оказались крайне близки друг к другу, — Просто отдай мою вещь, и я успокоюсь, — сказал Радзявичюс, наконец крепко сжав переплет блокнота левой рукой, — Ты не имела права читать то, что написано в моём блокноте! Это мои мысли, моё вдохновение, мои тексты!

Если бы в этот момент кто-то случайно увидел их со стороны, наверняка подумал бы, что эти двое занимаются чем-то явно непристойным.

— А почему ты так нервничаешь? — не желая уступать и отдавать блокнот фронтмену, Фрэнс упорно держалась за него, чувствуя, как острая кора дерева начинает давить ей в спину, — Я ничего плохого не спрашивала, просто поинтересовалась, кому адресованы эти строчки. Вот и всё! — в результате постоянной борьбы за блокнот, перетягиваемого из стороны в сторону, блондинка сама не заметила, как оказалась ещё ближе к Лукасу, теперь почти лицом к лицу. Варнас вздрогнула от такой близости, немного ослабила хватку и, наконец, сдалась, отпустив блокнот.

— Я не обязан ничем с тобой делиться, Варнас, — резко перебил её солист, удивлённо подняв тёмные брови, — Подожди, ты чтоли подумала, что эти строки.. о тебе? — голубоглазый артистично рассмеялся, вырывая блокнот из рук девушки, — Ты слишком самоуверенна, милая. Тебе стоит лишь чуть-чуть опустить планку... — он, наконец, только сейчас смог оценить их близкое расположение друг к другу.

Атмосфера стала слишком интимной, и по телу Лукаса пробежал едва уловимый разряд, сердце начало учащённо биться от осознания того, насколько сейчас зеленоглазая была рядом, — Ещё одна такая выходка, Варнас, и я забуду, что я сделал тебя пятым участником, — сквозь зубы прошипел блондин, отступая.

Фрэнс вовсе не понимала этого человека, а порой ей так и хотелось заглянуть в его мысли и прочесть их словно книгу. Внезапно ей стало обидно, она задержала взгляд на его голубых глазах, а потом виновато опустила глаза, ощущая неловкость, хотя сама не сделала ничего постыдного.

— Если бы эти строки для тебя ничего не значили, твоя реакция была бы совсем другой, Радзявичюс... — тихо улыбнулась Фрэнс, подняв глаза на нашего соловья, — Значит, ты явно дорожишь этим и я уверена, что ты далеко не такой холодный, как пытаешься всем казаться, Лукас, на самом деле в тебе есть просто огромное сердце и душа, иначе бы ты никогда не писал такие тексты. Буквально каждая песня кричит о том, что ты умеешь любить, вот только.. не знаешь как правильно, да?

Радзявичюс уже собирался было развернуться, когда слова гитаристки словно ударили его в самое сердце, заставив внезапно замереть. Он всегда избегал правды о себе, возможно, потому что никогда по-настоящему не видел себя таким, каким был на самом деле.

Но её слова... они пробудили в фронтмене глубокие сомнения и тяжёлые мысли. Лукас боялся любить - когда-то его сердце было изранено так сильно, что раны до сих пор не успели зажить.

В песнях блондин изливал все свои переживания и чувства - всё то, что не мог выразить словами никому другому. Он так страшился остаться неуслышанным, так боялся, что его не поймут по-настоящему.

— Не всегда люди способны увидеть это во мне, — с трудом выдавил из себя фронтмен, будто вдохнул воздух сквозь стальную преграду, — Впредь не трогай мои вещи без разрешения, иначе мы так и не найдём общий язык, — быстро накинув рюкзак на плечо, Лукас сжав губы, устремил взгляд на девушку, — Репетиция уже сегодня вечером, не хочу облажаться на следующем концерте. Нужно предупредить остальных. Думаю, нам пора возвращаться домой.

***
С каждым произнесённым словом этой змеи Брасас всё сильнее затягивался почти догорающей сигаретой, чувствуя, как в горле поднимается комок. Он не хотел верить этому бреду, но Кайрис была как никогда уверена в своих словах. Русоволосый даже успел обжечься окурком - кожа на переднем пальце заболела от ожога, и мужчина тут же выбросил недогоревший бычок, потушив его ботинком.

— Блять! — сжал челюсть Аланас и повернул голову в сторону брюнетки, задержав взгляд на ней на мгновение.

Ему было не так больно от нового ожога, как от осознания одной жестокой истины: Лукас... Неужели он действительно оказался таким подлым козлом? Все эти годы они шли рука об руку, вместе решали все проблемы, не раз выручали друг друга. Лукас даже одалживал Аланасу приличную сумму на новую профессиональную бас-гитару, а сам Аланас часто приглашал Радзявичюса к себе домой - тот какое-то время жил у него, имея проблемы с собственным жильем. А теперь он слышит вот это? Слышит, что его лучший друг когда-то всерьёз думал его заменить? И слышит он это не от самого Лукаса, а от его бывшей девушки.

Брасас больше не мог сдерживаться. Последние сутки и так оказались для него слишком тяжелыми, чтобы сейчас просто стоять и выслушивать это дерьмо с каменным лицом.

— Что за бред ты несёшь? — мужчина сделал шаг к Ронде, его глаза уставились на её бледное лицо, будто пытаясь прочесть в них правду. И, к удивлению, её эмоции были предельно искренними, не было ни малейшего намёка на ложь.

Как только Ронда упомянула новенькую, гитарист прикрыл глаза и тут же опустил взгляд к земле. Казалось, его просто растоптали, окунули головой в грязь, использовали как тряпку. А может, это всё был тщательно продуманный план Фрэнс? Нет, ерунда - девчонка даже гитару толком в руках держать не умела.

— Замолчи, Кайрис... — раздувая ноздри, мужчина уже был готов схватить эту мерзавку за волосы и ударить о ближайшую скамейку, — Думаешь, я не понял этот цирк? Лукас - твой бывший, чёрт возьми! Хочешь ему насолить, да? Неужели ты никогда не насытишься, Ронда? — Брасас приблизился к девушке почти вплотную, — Оставь моего друга в покое... — парень и сам не был уверен в своих словах, ведь теперь капля сомнения в отношении Лукаса точно осталась, — Найди себе другую игрушку, но нас не трогай, поняла меня?

Кайрис отступила на шаг, стараясь держаться подальше от взбешённого гитариста, при это держась спокойно, — Это не бред, Брасас, а ты остынь, наконец! Ты всё воспринимаешь слишком поверхностно. С чего ты вообще взял, что мне есть дело до Радзявичюса? Я просто хотела поддержать тебя и открыть тебе глаза, ведь вижу твоё состояние! Этот подлец пытался избавиться от тебя.. разве это не очевидно? Да, дружба не вечна, но это ещё не конец. Надо двигаться дальше, Аланас...

Удивительно было слышать такие слова от Ронды - обычно колкая, снисходительная, она редко проявляла сочувствие. Но сейчас, казалось, она говорила искренне. Или играла особенно убедительно - в этом ей не было равных. Видя, в каком состоянии находится Аланас, она не пошла на конфликт, а спокойно сказала всё, что не успела раньше.

Как только Кайрис отступила на шаг назад, Аланас изо всех сил попытался взять себя в руки, ведь ещё немного, и он мог бы не сдержаться. Злость в нём буквально бурлила, кипела, грозя вырваться наружу, хотя, по правде говоря, направлена она была, скорее всего, лишь на него самого.

Брасас усмехнулся - это была отчаянная, горькая усмешка, полная внутренней боли. Затем он начал отрицательно качать головой, словно всеми силами стараясь не верить в то, что только что услышал.

Он отказывался принимать это как правду.
В голове всё продолжало прокручиваться, будто на повторе, и с каждой новой мыслью становилось всё тяжелее. После пяти лет, отданных Катарсис и Лукасу без остатка, он чувствовал, как внутри что-то рушится. Он искренне любил каждого участника, дорожил ими, восхищался, защищал, поддерживал...

А теперь? Теперь именно те, кого он считал родными, забыли о нём. Те, ради кого он жил, кто был частью его сердца, просто вычеркнули его из своей жизни.

— Ронда... — прошептал он вдруг, удивительно ровным, почти отрешённым голосом. Его руки дрожали, а сам он, казалось, вот-вот потеряет опору. От бессилия и боли он закрыл глаза. — Чёрт... я сейчас просто в очень нестабильном состоянии, и... — он запнулся, чувствуя, как глаза предательски наполнились влагой. Для него, для гитариста, всегда державшегося стойко, это было унизительно.
Слёзы казались чем-то постыдным и недопустимым.

— Я остался один, понимаешь? — в его голосе прозвучала искренность, граничащая с отчаянием, — Меня, чёрт побери, просто кинули! Все! Они все бросили меня, Кайрис! — он почти кричал на всю улицу, больше не в силах держать всё это внутри. — Я душу вложил во Фрэнс, чёрт возьми! Я учил её этим сраным аккордам, ночами не спал, лишь бы она хорошо выступила... — голос сорвался, превратился в крик боли и бессилия, — А она? Друг блять!?

Он больше не мог молчать. Всё, что копилось в нём, наконец прорвалось наружу. И Ронда... она не перебивала, не пыталась утешить или в чём-то уличить. И быть может, именно поэтому он почувствовал, что только она сейчас способна его выслушать. Не осудить, не отвернуться, а просто услышать. И, возможно, даже понять.

Аланас медленно и устало опустил голову ей на плечо, не замечая её едва заметной победной ухмылки, — Я ненавижу Фрэнс... Ненавижу их всех... — срывающимся, полным боли голосом пробормотал он, чувствуя, как постепенно от всего выпитого алкоголя погружается в забытьё, будто проваливаясь в глубокий сон.

Ронда не отстранила от себя парня, наоборот осторожно обхватила его шею ручкой, нежно поглаживая и всячески жалея. Видя, как Аланас сломлен, как горечь и усталость проступают в каждом его жесте, она продолжала радоваться, ведь этот момент был просто идеальным.

Брюнетка запросто позволила ему опереться щекой на своё плечо, давая время парню привыкнуть к ней, — Аланас... — мягко сказала она, — Хорошо, что ты наконец всё это выговорил. Ты держал в себе слишком долго всё это дерьмо.. Знаешь, ты прав! Они все получат своё.. рано или поздно, клянусь. Мир, может, и не всегда справедлив, но баланс всё равно находит путь. А тебе... тебе пора подумать о себе и своём будущем.

Она замолчала на миг, давая ему просто постоять в тишине.

А потом, уже спокойнее и теплее, добавила, — Поехали ко мне? У меня никого дома, без лишних глаз. Посидим, кальян сделаю, немного расслабишься.. А потом поговорим уже спокойно всё обсудим, ты ведь и сам пишешь песни, насколько знаю? Даже альбом свой выпустил... У тебя есть голос и свой стиль, так почему ты до сих пор в их тени? Сольный путь.. это не одиночество, Ал! Это свобода. А ты её заслужил...

Аланас чуть приподнялся, медленно отстранившись от плеча Ронды. Слова, сказанные ею, всё ещё звенели в его голове. Он пытался осмыслить услышанное, но мысли путались. Всё хорошее, что связывало его с группой, вдруг поблекло, как будто затёрлось временем. Остались только злоба, усталость и обида. Казалось, его выдавливали из Катарсис, будто каждый из них - даже те, кого он считал близкими, хотел одного: чтобы он ушёл. Чтобы исчез навсегда.

В этом клубке мрака вспыхнула одна-единственная мысль, как слабый, но настойчивый свет - сольное творчество.
Свобода. Новый старт. И, как ни странно, идея Ронды больше не казалась глупой.. она казалась правильной. Даже соблазнительной.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль: а вдруг Кайрис могла бы стать его менеджером? Почему бы и нет?

— К тебе?.. — переспросил он глухо, с неожиданным удивлением, но в глазах уже мелькнул азарт. Губы дрогнули в улыбке, и он, приобняв девушку чуть крепче, добавил уже с напускной лёгкостью, — А пошли... Чего нам тут мёрзнуть? Мы с тобой свободные люди, Кайрис! Делаем, что хотим!

Голос его прозвучал громче, чем он сам ожидал, почти выкрик. Но под весёлой бравадой всё равно чувствовалась боль. Он держался бодро, как всегда, но внутри всё ещё гудело от обиды.

Ронда и не ждала отказа - она знала: он уже согласился. Одним нажатием она вызвала такси. Всё происходило быстро, почти стремительно. И вот уже через несколько минут они вдвоём стояли у её дома. Аланас слегка шатался, ноги то и дело цеплялись за бордюр или собственные шаги, но Ронда не отпускала его ни на шаг. Молча поддерживала, крепко, незаметно, как умеет только она. И вскоре лифт с тихим звоном закрыл за ними двери.

Дверь распахнулась с громким хлопком, и смеющаяся пара почти влетела в квартиру.

Они тяжело опустились в ближайшее кресло, не сдерживая весёлого смеха. Аланас был расслаблен до предела: щёки пылали, голос звучал звонко и чуть пугающе, в глазах плясал огонь, рожденный алкоголем и внутренним надломом. Ронда, хоть и была подвыпившей, сохраняла контроль.
Удивительно, но даже сейчас, в образе беззаботной хохотушки, она всё ещё держала ситуацию в руках - наблюдала, направляла и чувствовала.

— Чёрт, ну и тип же этот таксист... — не унимался Аланас, едва сдерживая новый приступ смеха. Он согнулся пополам, держась за живот, — «Молодой человек, надеюсь, вы не наркоман и у вас есть деньги?» — в тонкой пародии на голос пожилого водителя он вновь рассмешил брюнетку, которая едва могла отдышаться от смеха рядом.

— Ох, Ал, ну хватит... — хрипло выдохнула Ронда, утирая слёзы с уголков глаз, — Живот уже болит...

Она повернулась к нему, поймав на себе его слегка затуманенный, но всё ещё внимательный взгляд гитариста.

— Что?.. — спросила она, заметив, как он вдруг притих.

— Просто... — Аланас откинул голову назад и на мгновение замолчал, — Знаешь, мне было так паршиво там, в баре. Один.. Совсем один. И если бы мы не столкнулись случайно... Я бы, наверное, так и остался там спать на столе. А эти... мои «друзья».. они бы даже не написали и не позвонили мне. Всё, что я для них делал.. оказалось пылью.
Он огляделся. Тихая, уютная квартирка вдруг показалась ему вполне себе уютной.

— М-да.. Хорошо здесь у тебя, Кайрис, — добавил он с чуть грустной улыбкой, прикрывая глаза.

Ронда прикусила нижнюю губу и одарила его взглядом, в котором читалось нечто большее, чем просто интерес. Она уже и не вспоминала, с чего всё началось, сейчас ей просто было хорошо рядом с ним.

— И я рада, что встретила тебя сегодня... Всё так случайно вышло, — произнесла она, едва заметно приподнимая край юбочки, тем самым обнажая стройное бедро, что располагалось ближе к мужчине.

Аланас отвёл взгляд, потом снова взглянул на неё - и взгляд его стал тяжелее.

— Знаешь... — он вдруг замолчал и отвлёкся на телефон, — Может, кто-то всё-таки написал? Хоть кто-то... Фрэнс, например...

Он на мгновение задумался, словно его сознание снова вылетело за пределы комнаты, снова.. к Варнас.

— Не переживай, — Ронда быстро выпрямилась, — сейчас поставлю твой телефон на зарядку.

Движение её тела, почти небрежное, лишь подчёркивало всё остальное. Она наклонилась, уже оголив и второе бедро. И в этом образе не было пошлости, скорее, в нём была вызывающая, почти отчаянная женственность. Слишком прямая, чтобы не быть замеченной.

— Что?.. — подметив то, как девушка отчаянно пыталась привлечь его внимание, произнёс Аланас, вновь повернувшись к ней, — Нет, ну если тебе душно.. Я могу открыть окно.

Ронда набрала в лёгкие воздуха и вдруг резко потянулась к нему. Обняла за шею, провела пальцами по его коже, оставив лёгкие царапины.

— Нет.. Давай лучше просто забудемся... — прошептала она ему на ухо, — Я сделаю тебе приятно, Аланас, и ты.. мне. Мы оба сломаны. Тебя бросила Фрэнс, меня.. Лукас. Мы просто два человека, которым сегодня больно и которым нужно это...

Она прикусила его мочку, глаза её были прикрыты, словно она сама пряталась от своего поступка.

— Какого..? — не успел голубоглазый и отпрянуть, как уже почувствовал на себе присутствие девушки, что своим шепотом заставила Аланаса просто передернуться всем телом и если бы не огромное количество выпитого алкоголя в его теле - он бы уже просто отшвырнул её от себя или того хуже просто убил. Но сейчас он сидел просто отрешенным, все ещё убитым, а в голове также крутилась одна мысль: месть. Просто взять и изменить Фрэнс. Чтобы она видела, как это больно, чтобы она видела, что у Аланаса есть и другие девушки, которым он действительно нужен. Чтобы просто она приревновала и..

Уже захотев схватить ненормальную за волосы, Аланас в мгновение приоткрыл рот и закатил глаза, чувствуя как девичья рука уже находилась в его боксерах, отчего Брасас просто обомлел, а затем, недолго выжидая, перехватил темноволосую, с силой кидая ту на кресло , а сам принялся с резкостью, присущей ему, избавлять Кайрис от одежды, которую одним взмахом можно было раздеть.

Сейчас в его голове был только один образ.. Зеленоглазая блондинка, та самая новенькая гитаристка, которая не выходила из его головы весь последний месяц. И в то время, когда на губах Ронды красовалась нахальная и победная улыбка, Брасас представлял лишь только Варнас: раздевая брюнетку, он думал, что перед ним стоит блондинка, смотря на него влюбленными глазами. Лаская Кайрис, он ласкал Фрэнс. Он просто даже не до конца понимал, кто именно перед ним сейчас находился.

Настолько Аланас потерялся в себе.

Это была ошибка. Ошибка, рождённая слабостью и болью. Но слишком поздно было останавливаться.

//🩶Родные, жду вас в моем тг-канале https://t.me/katarsssiss

Там мы обсуждаем фф, я выкладываю небольшие спойлеры и факты о персонажах!