Белые наушники/Baltos ausinės

[Песня к главе: Ты - Несладко]

Блондинка успела попрощаться с Лукасом у своего подъезда. Тот кивнул ей в ответ и, поддавшись нарастающей усталости, направился домой - сон уже тихо накрывал нашего соловья с головой. Варнас же, тяжело вздохнув, поднялась в свою квартиру. Перед тем как зайти, она прислушалась - в доме царила тишина. Похоже, Йокубас уже ушёл, а Эмилия, судя по всему, давно уснула.

Девушка бесшумно прошла внутрь, переобулась и взглянула в зеркало. Куртка, которой Радзявиючс укрыл её в тот вечер, всё ещё была на ней. Варнас сдержанно улыбнулась, вспоминая, как довольно странно и спонтанно прошла их прогулка. Конец выдался непростым, но начало.. и то, как Лукас неожиданно стал проявлять заботу - вызвало у неё искреннее удивление.

Сняв одежду, гитаристка направилась в их общую с сестрой спальню, остановившись в дверях. Эмилия мирно спала на кровати, а рядом, свернувшись клубочком, дремал Андрюлис, спокойно посапывая на боку и обнимая кудрявую со спины. К счастью, они были одеты, и Варнас не пришлось краснеть, как это случилось в студии, когда Йокубас случайно застал её с Брасасом.

Фрэнс раскрыла глаза от неожиданности и заметила, что сестра вскоре начала пробуждаться, слегка поворачиваясь. Вскоре Эмилия вовсе раскрыла глаза и, увидев Варнас в дверном проёме, тихо произнесла:

— Эми... Я.. — начала блондинка, чувствуя растерянность, ведь до этого момента она не замечала между ними.. вообще ничего, — Извини, я не хотела вас... будить. Если что, я спокойно заночую на диване, вы спите...

Она кивнула в сторону гостиной, уже собираясь уйти, прихватив с собой подушку и плед из шкафа, тут же слышав, как сестра бесшумно поднимается с кровати, на мысочках добегая до белокурой.

— Тсс... Тише, не хочется будить Йокубаса, — прошептала кучерявая, взяв Варнас за руку и чуть ли не силой потащила её на кухню, закрывая дверь, — Лукас уже ушёл домой?.. Где вы вообще пропадали всё это время? — Эмилия посмотрела на часы и удивлённо подняла брови, — Шесть часов, Фрэнс... Вас не было почти шесть часов!

Фрэнс усмехнулась, наблюдая за ошарашенной сестрой, параллельно складывая руки на груди. Было забавно, как сестрёнка отчаянно пыталась перевести тему, лишь бы не отвечать на вопросы о Йокубасе.

— Нет-нет, постой, Эм... Ты лучше скажи, что это вообще было? — кивнула она в сторону спальни, с трудом сдерживая усмешку, — Йокубас и ты... давно скрываете это?.. Кто-то вообще знает?..

***
Попрощавшись с девушкой, Лукас направился домой. Механически, будто во сне, он пересёк порог квартиры, разделся, принял душ и лёг спать под утро. Все действия совершались автоматически, ведь разум был занят только одним - Фрэнс увидела его тексты. Те самые, которые он скрывал даже от близких.

Эти строки были чем-то большим, чем просто черновики - они были скорее его личным дневником, откровенным и уязвимым, местом, где он изливал свою душу. Нарушение этой границы казалось ему почти предательством, вторжением в святая святых. Но, несмотря на ярость, он понимал - Варнас не имела злого умысла. Просто... любопытство.

Мысли, словно рой ос, не давали покоя, одна за другой звучали в голове, раздирая его изнутри:

«Как это вообще случилось?.. И ведь ещё вопросы задаёт. Слишком уж любопытная!»

«А если она обо всём догадалась?..»

«Ненавижу, когда кто-то суёт нос в мою личную жизнь. Я не хочу всё это обсуждать!»

«Больше никогда не оставлю блокнот без присмотра. А лучше.. вообще буду всегда носить его с собой.»

«Да чёрт возьми, я же не робот! У меня тоже есть чувства! Почему все видят во мне только холодную стену?!»

«Я устал... Мне нужен отдых. От всех.»

Бессонница, его давняя спутница, вернулась. Обычно спасала музыка - его тихая гавань. Лукас надел наушники, включил любимый плейлист на YouTube и, наконец, начал ускользать в сон. Где-то далеко, за пределами сознания, оставались гнетущие мысли, злость и разочарование.

***
Кондратавичюте как ни в чём ни бывало принялась заваривать им ягодный чай - самое то для успокоения, скорее даже своего. Девчонка просто обожала эти тёплые, ламповые посиделки с Фрэнс - возможность поболтать по-душам, пошептаться о чём-то личном и, конечно же, пообсуждать мальчиков, чем они сейчас и займутся.

На лице кудрявой читалась лёгкая растерянность, смешанная с каким-то внутренним сиянием. Мысли всё ещё возвращались к тому самому моменту - несколькими часами ранее Йокубас признался ей в чувствах. Для Эмилии это было почти как сон... слишком красивый, чтобы быть правдой. Но всё происходило наяву - с ней, здесь и сейчас.

Услышав обеспокоенный голос Варнас, Эмилия не испугалась, а наоборот, это её даже немного развеселило. Она смущённо улыбнулась, прикрыв рот рукой, будто не веря, что вслух сейчас скажет, — Фрэнс... Ну мы ведь были друзьями... до этого момента, — Эми тихонько засмеялась, бросив на сестру укромный взгляд, — Да, мы признались друг другу в чувствах, точнее.. Йокубас это сделал первее меня.. Это было... Ну, очень серьёзно для меня... — девушка замолчала на миг, подбирая слова, будто всё ещё не до конца верила в случившееся, — Знаешь, я жалею.. Жалею лишь только об одном, — добавляя лесную землянику в чай, гитаристка на мгновение подняла счастливые глаза на сестру, — Жалею, что мы так поздно поняли это. Мы знакомы пять лет и все эти годы старались так глупо скрыть факт того, что нравимся друг другу... Это на самом деле очень грустно и страшно. Жизнь довольно коротка, чтобы глушить в себе чувства к человеку, ради которого стоит.. жить.

Варнас словно резко ударило молнией по телу, отчего та даже вздрогнула. Слова сестры отдались где-то в укромном месте - в самом сердце, вызывая на лице блондинки лёгкую улыбку. Она даже не знала, что сказать на это всё. Настолько слова Эмилии были прекрасны.

— Ты, кстати, так и не ответила на вопрос про Лукаса... — кучерявая, наконец, разлила кипяток по кружкам, протягивая одну из них в руки сестре, — Где пропадали? За шесть часов можно обойти весь Вильнюс.

Блондинка всё острее осознавала, как сильно ей не хватает человека, который мог бы просто выслушать и дать хотя бы немного дельного совета - особенно сейчас, когда она так в этом нуждалась. Варнас попыталась изобразить улыбку, искренне удивившись услышанному. То, что только что сказала Эмилия, было настолько неожиданным, что в голове не укладывался сам факт этого союза - всё произошло так внезапно.

Фрэнс подтянулась на руках и, усевшись на край столешницы, повернулась к сестре,
— Ты так спокойно об этом говоришь... О том, что вы признались друг другу... Честно говоря, я совсем не ожидала этого от вас, я даже не знала, что всё это время.. Боже, пять лет это ведь... Так долго вы молчали... — блондинка опустила взгляд и чуть слышно добавила, — Я правда очень рада за вас, Эми, — проговорила она, едва заметно поджав губы, растерянно блуждая в мыслях.

Она снова взглянула на сестру - в её глазах отражалась явная нерешительность, но в то же время и понимание: этот момент был идеален для откровенного разговора, которого она давно ждала с сестрой.

— Эм, мне кажется, я окончательно запуталась в себе, — с лёгкой усмешкой сказала девушка, пожимая плечами, незаметно игнорируя вопрос о Лукасе, — Я тебе ничего не рассказывала... совсем ничего. А ты, наверное, задавалась вопросом, почему вчера с нами не было Аланаса, верно?

Фрэнс закрыла лицо ладонями, будто пряча смущение, — Я переспала с ним.. И не один раз... И вообще... Похоже, я натворила много ошибок за время твоего отсутствия.

Слова сестры ударили как гром среди ясного неба. Лицо Эмилии мгновенно изменилось - глаза широко раскрылись, взгляд застыл в изумлении. Внутри всё перевернулось. Да, у неё были какие-то подозрения, тени догадок... но не до такой же степени. Она не могла представить, что её сестра всерьёз могла закрутить с Аланасом - её хорошим другом, которого Эмилия зачастую воспринимала даже за легкомысленного в плане отношений с женским полом.

Стараясь не выдать потрясения и не создавать драму, Кондратавичюте тихо, но отчётливо спросила, стараясь подобрать слова, будто боясь услышать подтверждение,
— Ты... не шутишь сейчас?.. — девушка сглотнула, чуть ли не давясь горячим чаем, — Как так получилось? Я, видимо, действительно многое пропустила, пока была в больнице...

Она сделала шаг ближе, голос её звучал уже не только удивлённо, но и тревожно,
— Вы хотя бы предохранялись, Фрэнс? Прости, но это для меня важнее, чем сам факт того, что между вами что-то было. Аланас ведь не обидел тебя?.. Это всё было... по взаимному согласию?..

Эмилия по-прежнему не могла прийти в себя. Она растерянно смотрела на сестру, и в её глазах читался целый вихрь эмоций: шок, беспокойство, лёгкая обида и искреннее непонимание.

— Вы теперь... вместе? — едва слышно добавила она, будто сама не верила в то, что это происходит на самом деле.

Щёки Фрэнсис вспыхнули мгновенно, словно покрывшись каплей раскалённого румянца - не театрально-яркого, а того, что возникает сам собой, в неловкости, когда исповедь звучит не перед родной сестрой, а перед кем-то вроде матери, перед кем трудно до конца быть беззащитной, даже если очень хочется.

И, право сказать, Эмилия во многом действительно заменяла ей мать - пусть и не по возрасту, но по сути: та не раз вытаскивала младшую из неприятностей, вставала на защиту в самых безвыходных ситуациях, спорила с учителями, готовыми отказать Варнас в аттестации за хронические прогулы. Всё это Эми брала на себя - без упрёков, без громких слов, молча и с любовью. И сейчас, разумеется, разговор превращался для Фрэнс в испытание, напряжённое, почти болезненное.

Зеленоглазая, не проронив ни слова, протянула руку, осторожно коснулась её пальцев, нежно провела мизинцем по коже, едва ощутимое движение, исполненное трогательной заботы, будто таким образом она пыталась разрядить молчание.

— Нет, Эми... — голос Фрэнс дрогнул, но она заставила себя говорить прямо, — Я не шучу. Поверь, сейчас мне совсем не до шуток. Аланас... он не сделал мне ничего плохого, если ты об этом. Всё произошло по обоюдному согласию. Но... мы с ним.. Мы даже не были в отношениях.

Фрэнс вдруг выдала нервный смешок - неуместный, почти механический, словно тело само попыталось защититься, прежде чем эмоции станут неуправляемыми.

Пальцы её предательски дрожали.

— Первый раз это случилось на нашей студии. Мы тогда были... на пределе, что ли. Всё произошло на фоне эмоционального срыва. Это было сразу после той ужасной ссоры с Лукасом, — блондинка прикусила губу, словно желая приостановить поток слов, но взгляд Эмилии серьёзный и сдержанно потрясённый заставил её продолжить, — Второй раз уже в Варшаве. Но тогда вина уже была на мне... После концерта мне было, наверное, хуже, чем когда-либо. Это ведь был мой первый по-настоящему большой выход на сцену... и вся та история со статуэткой... Я чувствовала себя потерянной, незначительной, чужой самой себе, — Варнас вздохнула с какой-то горечью, почти отрешённо.

На немой вопрос, прочитанный во взгляде сестры, Фрэнс отрицательно покачала головой, — Нет, мы не предохранялись, но я сразу же начала принимать таблетки - задним числом, конечно. Так что... надеюсь, всё обойдётся, — Фрэнс запнулась, но всё же добавила, — Об этом знал только Йокубас. Он тогда случайно застал нас в студии... и, по-моему, так никому и не рассказал. Не стал задавать лишних вопросов и трепаться об этом.

Басистка мягко похлопала сестру по плечу, не желая сейчас давить на неё своими советами, — Фрэнс, милая... пожалуйста, будь осторожна. Просто таблетки могут серьёзно навредить тебе - помни, всегда есть другой, более безопасный способ. Ты уже взрослая девочка, и должна заботиться о себе.

Она сделала короткую паузу, прежде чем продолжить, глядя сестре прямо в глаза.

Кудрявая вздохнула, слегка улыбнулась, будто стараясь приободрить сестру, и добавила уже чуть тише, — Йокубаса я беру на себя. Об этом никто больше не узнает, можешь не переживать.

Фрэнс отпустила руку сестры и, неспешно соскользнув со столешницы, отвернулась, подошла к окну, словно ища там ответ или хотя бы возможность перевести дыхание.

— Я сказала Алу, что мы просто друзья. И он... он очень обиделся, — девчонка обернулась через плечо, и в её голосе звучал тот самый, давно забытый страх, не за себя, за Брасаса, — Мне очень страшно за него, Эми... По-настоящему страшно.

— Просто друзья!? — брюнетка от услышанного даже открыла рот, тут же поводив указательным пальцем возле виска, — Фрэнс... Не думаешь, что "у нас с ним был секс" и "мы друзья" немного.. несопоставимые вещи, — девушка выдохнула, замечая насколько сестре и так было хреново, — Ты действительно запуталась... Но ведь карты предупреждали тебя, а ты посчитала это глупостью, — сестра всё ещё была в легкой обиде на то, что Фрэнс выставила её гадание бредом, — И очень зря. Тебе придется сделать выбор, Фрэнс, иначе ты себя сломаешь. Это всё может привести к последствиям, которых потом не изменить... Поговори с Аланасом, пока ещё не стало слишком поздно... С Лукасом же всё сложнее. Он как закрытая книга... боюсь, сейчас тебе лучше не распространяться об этом ему, иначе легко можете поссориться. Поэтому сначала разберись с Аланасом. Это - первоочередное.

Фрэнс застыла, как будто её окатило ледяной водой. Стоило Эмилии упомянуть карты, и всё внутри сжалось. Словно щёлкнул невидимый замок - стыд, от которого невозможно было скрыться, рванул наружу. Тогда она высмеяла предсказание сестры, назвала его бредом, глупостью, выдумкой. Просто не захотела поверить - и теперь сама себе казалась жалкой и ослеплённой. Ведь истина, как оказалось, всё это время смотрела ей прямо в глаза.

Она отчаянно пыталась восстановить в памяти пророчество Эмилии: «Тебе предстоит сделать выбор. Возможен, даже любовный треугольник...» Фрэнс резко подняла взгляд на сестру, словно надеялась найти в её лице недостающий фрагмент. Внутри что-то болезненно щёлкнуло.

Если слова об Аланасе оказались правдой, то значит... треугольник? Кто третий? И почему она сама так запуталась в том, что происходит в её жизни?

Но одно Фрэнс знала точно - Аланас не заслужил того, во что может быть втянут. Он слишком чистый, слишком искренний. Слишком настоящий. И если её метания и слепота в чувствах приведут его к боли, если он из-за неё примет неверное решение, способное исковеркать всю его жизнь... Она себе этого не простит. Никогда.

И что бы она ни чувствовала, каким бы сложным ни был выбор - он не должен стать чужим крестом.

— Прости меня... — прошептала она, проводя пальцами по вискам. Голова ломила от усталости, бессонницы и тяжести мыслей, — Я... не хотела тогда задеть тебя и твоё дело. Просто... мне стало по-настоящему страшно. Страшно от того, что всё может обернуться против меня. Что карты не ошибаются. Что я.. и есть та, кто рушит, даже не замечая.

Она горько усмехнулась, опустив взгляд.

— Ты была права насчёт Ала. Нам нужно поговорить. Хотя бы попытаться понять друг друга. Главное, чтобы он наконец услышал и понял меня правильно.

Фрэнс шагнула вперёд и обняла сестру, прижимаясь к её плечу. От Эмилии пахло цветами, тонкими, как летний ветер, и карамелью - тёплой, уютной, почти детской. На миг всё вокруг стихло.

— Я... — голос её дрогнул, — Хотела бы у тебя кое-что спросить, сестрёнка, — она отстранилась, заглядывая в глаза сестре, и после короткой паузы тихо добавила, — У Лукаса сейчас кто-нибудь есть? Или... может быть, ему кто-то нравится?

Мысли вернулись к блокноту. К тем строкам, которые не должен был читать никто. К записям, от которых щемило под рёбрами. Она поклялась - это останется между ними. Только между ними. И всё же ощущение, что она стала частью тех записей не отпускало её мысли.

С лёгкой усмешкой девушка прижала к себе сестру в ответ, проводя ладонью по её мягким волосам, — Эх ты, моя глупая малышка... Похоже, впервые столкнулась с таким вихрем чувств, да? Я хорошо помню себя в твоём возрасте.. тогда тоже переживала нечто подобное. Но со временем всё встало на свои места и ты справишься, Фрэнс, — Эмилия усмехнулась, — Не переживай, я не держу на тебя зла.. Не все ведь верят в карты. Для одних - это просто забава, другие и вовсе сторонятся подобных вещей.

Вопрос про Лукаса заставил брюнетку отстраниться от Варнас, чуть прищурив карие глаза, — Хм... Ну, насколько мне известно, у Лукаса никого нет, — басистка взглянула на сестру чуть внимательнее, скорее даже с энтузиазмом, — А с чего ты вдруг решила спросить о нём?

Слова Эмилии прозвучали для неё как теплый солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи сомнений и тревог. В этот момент девушка осознала, как дорого иметь рядом такого близкого, понимающего человека, словно подарок судьбы, который выпадает лишь раз.

Когда Эмилия спокойно сказала, что Лукас полностью свободен и никому не симпатизирует, Варнас невольно усмехнулась про себя. В памяти сразу всплывала резкая реакция Радзявичюса, когда она случайно прочитала его записи. Тогда он словно взорвался, и эта буря эмоций не могла быть случайной. Было очевидно - он что-то скрывал, прятал в глубине души нечто важное. Если бы он был честен и открыт, всё было бы совсем иначе.

— Что? Ах нет, Эми, — мягко улыбнулась Варнас, слегка прищурившись и играючи взглянув на подругу, — Я.. просто поинтересовалась. Только ты себе там ничего не надумывай, ладно? — она нежно коснулась губами щеки брюнетки, оставляя лёгкий поцелуй, и выпрямилась. Затем кивнула в сторону спальни, где на кровати беззаботно спал Андрюлис, словно ребёнок, забывший обо всех заботах , — Всё, не буду тебя больше  задерживать. А то твой любимый начнёт искать тебя по всему дому, мало ли что... — Варнас улыбнулась с лёгкой насмешкой и направилась к небольшому, неудобному дивану.

После разговора с сестрой Фрэнс почувствовала, как напряжение наконец покидает её тело, и на губах заиграла искренняя, мягкая улыбка - та самая, что давно не появлялась. Впервые за долгое время она позволила себе расслабиться, словно тяжёлая ноша упала с плеч. Её глаза уже начинали слипаться, и до вечера оставалось достаточно времени, чтобы хоть немного отдохнуть и прийти в себя перед предстоящей репетицией.

***
Раннее солнечное утро. Мягкие лучи света нетерпеливо пробиваются сквозь прозрачные занавески, заливая комнату тёплым сиянием. Ронда проснулась раньше Аланаса, аккуратно собрала свои вещи, стараясь не разбудить парня, и тихо вышла из квартиры.

Она направилась в сторону полицейского участка, который находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от её дома, крепко сжимая в руках несколько распечатанных документов, а также уверенно держа в руке тот самый диктофон, главный герой сие происшествия.

Добравшись до места, Кайрис передала офицеру бумаги, совершенно спокойно опускаясь на стул, что располагался напротив мужчины.

— Доброе утро, сэр... Я бы хотела написать заявление на Арнаса Радзявичюса, — брюнетка подняла полностью разбитый и расстерянный взгляд на мужчину, трясущимися руками протягивая тому документы и диктофон, — Вчера он.. Он ворвался в мою квартиру без приглашения в нетрезвом состоянии... Позже я попросила его покинуть дом, ведь я даже не приглашала его! — артистично Кайрис провела салфеткой под глазами, подтирая появившиеся слёзы, — Он же ни в какую не планировал уходить, на фоне этого между нами завязался конфликт... и он меня ударил. У меня есть все доказательства, сэр! — Ронда вновь указала на диктофон, — Записи есть и на телефоне и на диктофоне.. а также фотографии побоев и медицинская справка... Вот, пожалуйста, посмотрите сами, сэр... — чертовка из файла разложила всё необходимое, а затем закрыла лицо руками, показывая насколько же ей было больно всё это вспоминать.

— Ну.. Девушка, не нужно же так.. Успокойтесь, пожалуйста, попейте воды, в конце концов, — работник чуть прочистил горло, молча протянул брюнетке стакан и воду, а сам принялся, наконец, изучать внимательно все предоставленные доказательства, — Этот Арнас.. Кто он вам вообще? Какова была цель его визита к вам?

Девушка тут же подняла глаза, смотря на мужчину слегка нездорово, — Отец моего бывшего, сэр... Они мне мстят... Прошло столько времени, а он и его сын до сих пор преследуют меня... Пожалуйста... Я прошу вас, пусть он будет наказан в полной мере...

Девушка ритмично заплакала, вздрагивая, словно Арнас стоял здесь и угрожал ей.

— Я так больше не могу жить, каждый день.. Каждый день я боюсь выходить на улицу, сэр! Боюсь увидеть за углом его и.. Я чувствую себя настолько беззащитной...

— Мы сделаем всё, что в наших силах, уважаемая, — твердо заверил полицейский, сразу же приступая к регистрации заявления и передаче информации в главный отдел полиции Вильнюса.

***
Непереставаемые звуки от уведомлений заставили Брасаса лениво потянуться в кровати и пару раз раздраженно промычать прямиком в подушку, не сразу понимая откуда вообще доносятся эти звуки, — Чёрт, да кому там не спится!? — недовольно промычал литовец, пытаясь зарыться в подушку поглубже, однако, стоило звукам наконец стихнуть, как стало ясно: заснуть обратно уже не получится.

Открыв глаза, Аланас некоторое время бездумно смотрел в потолок. Он казался странно светлым, с розоватым оттенком - хотя у него дома потолок был куда темнее.
Проморгавшись, гитарист оглядел комнату, изогнув бровь. Она была ему абсолютно незнакома. На полу валялись его вещи: где-то в углу помятые джинсы, из которых рассыпалась мелочь и пачка сигарет, рядом с кроватью были раскиданы его трусы, а чуть дальше уже помятая рубашка, которая оказалась даже разорванной .

Сердце неприятно екнуло. Гитарист медленно перевёл взгляд на соседнюю сторону кровати: скомканная простыня, примятое место на подушке... кто-то явно спал здесь недавно.

— Блять, блять, блять... — забормотал Аланас себе под нос, встряхивая свою растрёпанную шевелюру, лишь бы хоть выглядеть нормально, — Аланас, просто молись, что ты ни с кем не потрахался, — мужчина одним движением смахнул с себя одеяло, подтверждая тот факт, что он спал полностью голым.

Дотянувшись до трусов, быстро натянул их, а затем с трудом поднялся сам. Голова жужжала, как после удара кувалдой, на руке - красовался синяк, а по кровати валялись пустые бутылки из-под вина. Музыкант тяжело выдохнул, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. Всё, что всплывало в памяти - ссора с Фрэнс, приезд из Варшавы, бар... а дальше полный провал. Чёрная картинка. И... вроде бы в баре кто-то сидел с ним рядом? Да, ему что-то, да вспомнилось.

Его взгляд упал на фотографию в красивой рамке на прикроватной тумбочке. На снимке - Лукас и тёмноволосая девушка, целующая его в щёку. Кайрис... Счастливая, сияющая, как Брасас её и запомнил. Фото как будто нарочно было поставлено сюда, чтобы сейчас Аланаса особенно крепко приложило.

Он со всей дури шлёпнул себя по щеке, прикрывая лицо руками.

— Да ну нахуй... Нет... Какой же я идиот... — прошептал он, и его начало даже трясти от накатившего страха.

С трудом поднявшись, литовец метнулся к телефону. Слава богу, тот был на зарядке. Разблокировал одним взмахом. Уведомлений - десятки.

Он стал лихорадочно листать пропущенные звонки и новые сообщения, которые в основном успели ему отправить его друзья:

«Аланас, где ты? Всё в порядке?»

«Бро, хоть бы написал, что ты жив..»

«Ладно, Ал, мы начали без тебя. Заходи, если что. Мы всегда рады тебе...»

Брасас готов был сквозь землю провалиться от стыда. Русоволосый быстрой открыл общий чат с группой - последнее сообщение было от Радзявиючюса:

«Доброе утро, тусовщики) Отдых отдыхом, но репетицию никто не отменял! Жду весь состав в студии к 19:00. Прогоним старые песни и обсудим новые.»

Эмилия уже успела скинуть фото с их вчерашней вечеринки. На одном из снимков - танцующая парочка. Лукас, обнимающий Варнас за талию, и она, улыбающаяся в ответ. Аланас приблизил фото, вглядываясь в лицо Фрэнс, не сразу веря своим глазам. Они грызлись как кошка с собакой, а здесь.. Похоже, кто-то нашёл с ней общий язык, чего Брасас явно никак не ожидал.

— Как быстро ты поменяла маршрут, Варнас, — усмехнулся про себя парень, но тут же с опозданием осознание пришло ему в голову: он был не лучше, даже хуже.

Литовец протяжно выдохнул, резко отложил телефон. Надо было срочно убираться отсюда, пока никто не успел его увидеть в квартире Кайрис. Он только потянулся за джинсами, как услышал хлопок входной двери и звонкие шаги каблуков по коридору.

Резко вздрогнув, мужчина натянул джинсы и обернулся. В дверях уже виднелись длинные ноги брюнетки, а сама Ронда стояла с чашкой эспрессо в руке.

— Эм... Я уже ухожу, — быстро проговорил он, двинувшись к выходу, но замер на полпути. Просто так уйти он не мог.

— Кайрис... — начал он тихо, не глядя ей в глаза, — Слушай... Сегодня... Между нами... ну... — он прикрыл глаза, словно боясь даже подумать о возможном, — У нас же... ничего не было?

Девушка остановила изучающий взгляд на гитаристе, тут же медленным шагом направляясь к парню.

Она в мгновение обвила его шею рукой, проводя коготком по набухшей вене на шее, тихо прошептав, — Доброе утро, соня.. Ну, как ты? Голова не болит? Вчера мы, конечно, хорошенько отдохнули... — Ронда слегка хихикнула, смущенно опуская взгляд, а затем как ни в чем не бывало передавая в его руки напиток, — Я по дороге заглянула в кофейню на углу, купила тебе эспрессо, чтобы ты взбодрился.

Парень внезапно передернулся всем телом, чувствуя как рука Ронды дотрагивается до его щеки, а потом и волос. В горле встал тошнотворный ком и гитарист слегка отпрянул назад, — Не надо! — резко возразил парень вытирая рукой места до которых она успела дотронуться, — Я.. Голова не болит, но я кажется задал вопрос, Кайрис! — Брасас с недоумением осмотрел девушку, останавливая взгляд на кофе.

В мгновение ему показалось что он находится в каком-то сущем кошмаре , ведь кто бы подумать мог, что когда-то Аланас проснется полностью голым в кровати бывшей Лукаса , а та ему будет носить свежий кофе в стаканчике.

— Значит так, — более серьезным тоном начал парень, схватив брюнетку за плечи и развернув к себе передом, — Четко и ясно, Кайрис, сейчас ты мне все расскажешь, ясно? — гитарист не дождался её ответа, смотря словно в её душу, — Мы спали или нет?

— Милый, ну не кипятись так... Всё же ночью ты был более.. раскрепощеннее.. — с легкой усмешкой сказала она, — Вчера ты выглядел просто разбитым, я всего лишь хотела тебя поддержать, в отличие от твоих "друзей", — она выразительно закатила глаза, — А потом мы поехали ко мне, немного выпили, поболтали... ну, а дальше занялись просто отменным сексом... Постой, ты что не помнишь? — усмехнулась она, — Ну, Аланас, с кем не случается? Ты же у нас парень-рубаха, душа компании.. Не думаю, что эта история тебя всерьёз зацепит.

С этими словами Ронда направилась на кухню готовить завтрак. Вид у нее был абсолютно спокойный. Такие внезапные и ни к чему не обязывающие связи её не смущали - напротив, придавали жизни яркость. Именно эта легкость и позволила ей пробыть с Лукасом всего год, который, по иронии судьбы, был полной её противоположностью.

— Аланас, харе уже ныть! — бодро бросила она через плечо, приступая к готовке завтрака, — Мм.. Любишь омлет? У меня просто отменный омлет с помидорами.. Любимое блюдо Лукаса, — девушка тихо усмехнулась, доставая из холодильника яйца и молоко, — Сейчас выпьем кофе и, если чувствуешь себя нормально, отправишься домой.

Парень шумно втянул воздух, осознавая, в какую передрягу угодил. Насколько же нужно было напиться, чтобы потерять над собой контроль и... оказаться в одной постели с Кайрис? Мысль была отвратительной. Он почти заранее знал, что не услышит утешительного ответа, но всё равно надеялся - очень напрасно. Слова Ронды разрушили последние остатки надежды на адекватность.

Брасас не слышал, что лепетала брюнетка - её голос будто срастворился в шуме крови у него в ушах. Он молча направился на кухню, наклонился к раковине и стал жадно пить ледяную воду прямо из-под крана. Плеснул себе в лицо, надеясь, что холод хоть как-то поможет прийти в себя и унять подступающую тошноту к горлу.

Фраза «ты ж вроде парень-рубаха» вызвала у Алана едва заметную гримасу, лицо его так вовсе скривилось - неужели все видели в нём только этот образ? Кайрис... и не только она. Он откашлялся, чуть более уверенно выпрямился и, наконец, сел на табурет, облокотившись на стол.

— Кайрис... — тихо произнёс он и, не спрашивая разрешения, потянулся к открытой пачке сигарет. Закурил, глубоко, нервно втягивая дым, — Я хочу, чтобы то, что произошло между нами... осталось между нами. Пожалуйста, Ронда. Пусть никто об этом не узнает.

Он говорил осторожно, но достаточно ясно: это было ошибкой. Огромной.

— Ты же понимаешь, если Лукас или... Фрэнс, да кто угодно из ребят узнает, то всё... — голос его дрогнул, но он продолжал, — Обещай, что никто об этом не узнает. И вообще... я думаю, нам обоим стоит признать, что это было неправильно.

— Что ж, Аланас, да, это останется между нами... — протянула она с лукавой улыбкой, — Но при одном условии.. — разбивая яйца о сковородку, брюнетка повернулась на Брасаса, — Ты мне поможешь вернуть Лукаса.. и я, так уж и быть, унесу эту тайну с собой в могилу...

Она рассмеялась: зло и даже хищно, наслаждаясь моментом. Сейчас Аланас был перед ней слаб, как никогда жалок и так раздавлен. Жалкое зрелище.

— Но знай, — добавила она холодно, — Если  ты хоть на шаг свернёшь с пути или попытаешься меня обмануть... эта история разлетится далеко за пределы столицы.

Сначала Аланас решил, что это всего лишь очередная шутка. Глупая, бессмысленная выходка Ронды, не стоящая внимания. Но тот хищный, почти безумный блеск в её глазах заставил гитариста насторожиться. Он приподнял брови, глядя на неё так, словно перед ним стояла неадекватная. Может, так оно и было?

Молча потушив сигарету в пепельнице, Аланас поднял тяжёлый и даже потемневший взгляд на Кайрис.

— Лукас, чёрт возьми, мой лучший друг, — проговорил он глухо и, сжав челюсть, резко встал из-за стола.

Теперь он возвышался над ней, глядя сверху вниз с какой-то холодной, почти презрительной надменностью. В ней больше не осталось ничего настоящего, ничего человеческого. И самое пугающее - он сам начинал походить на неё.

В памяти всплыли вчерашние слова Кайрис, словно брошенные с ядом: «Этот Лукас хотел заменить тебя! Он искал замену, твоя игра его не устраивала, Брасас».

А потом - то утреннее фото, которое Эмилия скинула в общий чат: снимок, на котором Лукас уже втирался в доверие к Фрэнс, держа свои руки на её талии. К его Фрэнс. Стоило ему лишь на вечер исчезнуть, как тот тут же оказался рядом с ней. Будто только этого и ждал.

— Ты... Ты чертова стерва, Кайрис, — процедил Аланас сквозь зубы, нервно проведя руками по волосам, — Если бы я, чёрт побери, знал, какая ты на самом деле...

Он зло усмехнулся, словно пытаясь удержать себя от крика.

— Ну, Брасас, и какая же я, давай скажи мне.. — литовка оставила готовку в стороне, а сама полностью повернулась к мужчине, смачно облизывая ложку, которой недавно мешала тесто, — Гадкая? Мерзкая? Шлюха? — девушка выдала спокойный смешок, — А ты.. Разве ты лучше? Кажется, насколько помню ты явно неравнодушен к вашей новенькой, но то, что творил со мной сегодня в кровати.. Ух..

— Заткнись! Просто замолчи! — хотелось как можно быстрее скрыться от этих слов, будто Брасас ни в какую даже верить не хотел, что между ними действительно что-то было, — Значит так.. Сегодня вечером репетиция, — он вспомнил утреннее сообщение от Радзявичюса, — Мне нужно там быть. И мне нужно поговорить с ребятами. А ты... Только попробуй меня шантажировать, Кайрис.

Он шумно втянул воздух, ткнув пальцем в сторону брюнетки, — И вообще... Как ты себе это представляешь? Вернуть Лукаса? После всего? После того, как ты переспала со мной.. с его другом? Серьёзно?.. — он покачал головой, словно не веря собственным словам, — У тебя вообще всё в порядке с головой?

Ронда усмехнулась, медленно приближаясь к музыканту, — Ну, Аланас, милый... Этот мир не для наивных. Быть добрым и доверчивым.. значит расписаться в собственной слабости. Здесь выживают те, кто умеет бить первым. Либо ты - либо тебя. Вот и весь мой жизненный девиз. А я, к слову, предложила тебе вполне справедливую сделку.

Она на миг замолчала, потом наклонилась чуть ближе, и в голосе её зазвучала странная, почти игривая теплота, — А вообще... знаешь, я тут подумала.. мы ведь с тобой похожи. Ты хочешь вернуть Фрэнс. Мне нужен Лукас. Мы оба упрямы, у нас у обоих свои слабости. Мы могли бы стать идеальной командой... если бы только захотели.

На губах вновь появилась её фирменная насмешка, но в глазах на миг сверкнула искра искренности - или ей только казалось?

— Но если ты решишь сыграть в честность и благородство, будь уверен, эта милая история о неразделённой любви станет достоянием не только столицы. По ней даже можно крутой фанфик запилить, — она хохотнула резко и издевательски, — Так что подумай, прежде чем отказываться. Если тебе хоть что-то ещё дорого.. твоя репутация, имидж группы, имя, которое вы строили годами... Делай правильный выбор.

В какой-то момент Аланасу стало по-настоящему страшно от самого себя. Желание схватить эту сволочь за горло, заставить замолчать, вырваться из её ядовитого плена, было таким отчаянно сильным, что он едва справлялся с дрожью в руках.

Господи... сколько же в ней яда? Как может одна молодая девушка быть настолько гнилой, настолько пустой изнутри, что рядом с ней начинает разлагаться даже воздух? Он испугался. Да, испугался не её - а себя рядом с ней. Испугался того, кем становится.

Он смотрел на неё в ступоре, в её голосе не было ни капли чувства, лишь монотонная тирада, произнесённая у плиты, пока она машинально нарезала овощи острым ножом. Казалось, ей было всё равно. На него. На то, что между ними произошло. На то, что сейчас она несла своим ртом, явно не соображая.

Он натянул футболку с резким движением, будто хотел стереть с себя её прикосновения. Открыв холодильник, литовец усмехнулся - больше бутылок, чем самой еды. Символично однако.

Он схватил пиво, щелчком сорвал крышку, жадно глотнул - не для вкуса, а чтобы заглушить гул в ушах, заглушить голос совести, который так долго молчал и наконец начал кричать. Он снова посмотрел на неё. На девушку, которая, казалось, была создана, чтобы разрушать - не отношения, а человека. Его.

— Какая ещё неразделённая история любви? — голос его дрожал от злости и от боли, которую он больше не мог сдерживать, — Ты хоть слышишь себя?.. Мы просто потрахались. Один, чёрт тебя дери, раз и то по пьяни! Не строй из себя невинную овечку.. Это ты на меня набросилась. И не ври, Ронда. Ни мне, ни, что хуже, себе.

Брасас отступал. Он уже понимал, что допустил ошибку. Огромную и позорную. Такую, которую будет трудно искупить - но он хотя бы попробует. Ради себя. Ради тех, кто ему дорог. Ради того, чтобы не окончательно потерять лицо.

Репутация? Возможно. Но не только это его волновало. Он не хотел, чтобы кто-то знал. Не потому, что боялся осуждения, а потому, что сам себя уже не мог простить. Как он, в здравом уме, допустил это?

— Ты змея... — тихо сказал он, будто выдыхая из себя яд, которым наполнился, — Скажи честно.. тебе самой не мерзко? Неужели тебе и вправду с собой не тяжело жить?

Кайрис никак не отреагировала, лишь продолжая готовку, взяв нож и начиная разрезать огурцы. . Он смотрел, как блестит лезвие от ножа в её руке, и на секунду подумал: «Вот бы так - разрезать и вытащить из неё всю эту чертову надменность и спокойствие».

— Дай мне время. Я дам окончательный ответ, но не сейчас.. Сейчас я должен выбраться отсюда, пока окончательно не сгнил в твоей компании, — хрипло произнёс он и отвернулся.

Он хотел на студию. К ребятам. К настоящей жизни. К Фрэнс. К тому, что можно было, может быть, ещё исправить.

— И я не буду есть твой омлет, — резко выпалил Ал, — У меня и свой дом имеется.

Он бросил вещи в сумку наспех, как будто боялся передумать, и в следующую секунду уже был у двери. Ни взгляда назад, ни слов прощания. Только хлопок - резкий, как пощёчина самому себе. Он ушёл. Бежал, чтобы спасти то, что ещё можно было спасти в самом себе.

//🩶Родные, жду вас в моем тг-канале https://t.me/katarsssiss

Там мы обсуждаем фф, я выкладываю небольшие спойлеры и факты о персонажах!