6.
Время — двенадцать ночи. Музыка в клубе уже не бодрила, а глушила, будто стучала по черепу изнутри. Воздух стал липким, от сигарет и алкоголя. Я стояла у барной стойки, облокотившись на неё обеими руками. Глаза были слегка прикрыты, всё плыло. Пьяная в стельку — не просто весело, а уже почти опасно. Всё казалось размытым, словно во сне.
Ко мне подошла Кристина, выглядела встревоженной. На ней было красное платье, волосы собраны, лицо чуть вспотевшее от танцев, но глаза ясные — в отличие от моих.
— Слушай, Альбин, уже пора домой, — сказала она, мягко, но настойчиво. — Такси ждёт. Поехали.
Я качнулась, засмеялась как-то криво и махнула рукой.
— Да едьте, Крис, я сама приеду… позже. Всё нормально. Я тут ещё немного… побуду.
— Ты вообще себя видела? — Кристина хмуро нахмурилась. — Нет, я не оставлю тебя одну. Ты еле стоишь, ты даже глазом моргаешь медленно.
— Кристин… — я взяла её за руку, — правда, всё будет нормально. Обещаю. Ну честно. Я просто… хочу немного побыть одна. Подышать. Я не потеряюсь, ну ты же знаешь.
Она смотрела на меня долго, сверлила взглядом, как мама, когда понимает, что спорить бесполезно, но всё равно не может отпустить с лёгким сердцем.
— Хорошо, — наконец вздохнула она. — Но если что — СРАЗУ пишешь мне. Не исчезаешь. Я буду на связи.
— Обязательно, — кивнула я и кинула ей слабую, но уверенную улыбку. — Спасибо.
Кристина задержалась ещё на пару секунд, потом всё же ушла, растворилась в толпе. И я осталась одна. Совсем одна.
Я встала у стены, наблюдая, как мигают огни, как танцуют чужие люди, будто в другой реальности. Я чувствовала, как ноги чуть подгибаются, как мозг тормозит, но внутренне — всё будто выравнивалось. Как будто одиночество стало подушкой.
И тут — он.
Тот парень, с которым я танцевала раньше. Тёмная футболка, светлые волосы, чуть влажные от пота, открытая улыбка. Подошёл ко мне плавно, не спеша, с какой-то мягкой уверенностью. Он наклонился ближе, чтобы перекричать музыку.
— Слушай, — сказал он, — мне кажется, ты слишком много выпила. Не хочешь поехать ко мне? Просто посидим, чай, вода… ты расслабишься. А то ты тут одна, не очень безопасно, понимаешь?
Я усмехнулась, выровняла спину и посмотрела ему прямо в глаза, хотя всё качалось вокруг.
— Ты прикольный… правда. Ты классно танцуешь. Но я, пожалуй, откажусь. Я не из тех, кто по пьяни везёт себя домой с незнакомцами. Тем более… я обещала подруге, что всё будет нормально. Так что… спасибо, но нет.
Я развернулась, чтобы уйти. Пьяные шаги были неуверенные, но я шла. И тут — его рука на моей. Тёплая, крепкая. Он мягко, но решительно остановил меня.
— Эй, подожди, — сказал он, улыбаясь. — Я же не кусаюсь. Просто пошли, я покажу кое-что. Обещаю, без всякого. Просто... доверься.
И он начал медленно вести меня вглубь клуба, туда, где было темнее и тише.
***
Федук — пьяный в стельку, ну пиздец просто. Он валяется где-то рядом, а у меня в голове только одна мысль — Даша. Чёрт, она мне не нужна, ну реально, но интересно до жути. Такая, что глаз не оторвать. Я сам себе говорю: «Она — не моя, отпусти». Но нет, что-то зацепило.
Не видел её минут двадцать, если не больше. И тут замечаю у бара — она там, её какой-то мудак ведёт кудато. Это тот мудак, с которым она танцевала. Помню, как он впился руками в её талию, как будто хотел её съесть. Сука, она так вызывающе одета, платье обтягивает, сумка на плече — если бы это была другая, я бы в два счета трахнул её и даже не думал. Но с ней — нет. Она мне не нужна.
Подхожу к ним. Вижу этого паренька — с наглой ухмылкой, и хватая его за руку, говорю с ледяным голосом:
— Ты чего, мудак, её трогаешь? Отвали от неё, пока не сделал хуже.
Он сразу паникует, руки вверх:
— Элджей, бро, сорян, не хотел. Просто танцевали, всё нормально, не кипятись.
Я наклонился к нему поближе, будто готов врезать, и сказал:
— Слышь, если ещё раз её прикоснёшься — порву тебя нахер. Это не какая-то там тёлка из бара, понял? Ты с ней не играйся, иначе пожалеешь.
Он попытался что-то ляпнуть в оправдание, но тут я уже чуть не сорвался, собирался приложить его к стене, но он быстро отвернулся и ссыкливо свалил в толпу.
Я нашёл её минут через десять после той сцены у бара. Она стояла у стены, глаза мутные, держится еле-еле. Подошёл — на взводе весь.
— Ты чё, дура, а? Нахер так напиваться? Ты вообще в себе? — злюсь, голос поднялся сам по себе.
Она закатила глаза, отмахнулась:
— Отстань… Ты меня бесишь. Чё ты прицепился, как батя какой-то.
— Батя? Я тебя только что из-под чувака какого-то вытащил, — выдохнул сквозь зубы. — Тебя тут в этом состоянии кто угодно мог увести, ты вкуриваешь вообще, нет?
Она фыркнула, качнулась на каблуках, но поймалась рукой за стену:
— Не указывай мне, что делать. Чего хочу — то и делаю, понял?
И тут, как в кино: мимо проходит какой-то парень, обычный, левый тип, но она смотрит на него и... идёт к нему. Подходит, кладёт руки ему на грудь, уже тянется губами, как будто хочет поцеловать. Я офигел.
— Ты чё творишь?.. — вырывается.
В одно движение подхватываю её, обнимаю, резко оттаскиваю.
— Боже... — только и могу выдохнуть.
Она как будто обмякла в руках. Я подхватил её поудобнее, взял сумку с плеча. Всё. У меня нет выхода. Я выхожу с ней из этого чертового бара, прохожу сквозь дым, шум, громкий смех. Открываю свою тачку, аккуратно кладу её на заднее сиденье. Она почти сразу отключилась, как только голова коснулась обивки.
Смотрю на неё. Спящая. Тихая. Такая красивая, что аж страшно. Даже во сне у неё будто губы чуть обиженно поджаты, как будто она вот-вот скажет что-то дерзкое.
Я сел за руль и поехал к ней. Молчал всё время. На душе — ком. Чё я вообще делаю?
Приехал, вылез, открыл заднюю дверь. Подошёл, нагнулся... и тут заметил у неё на шее цепочку. Подвеска. Моя. Та, которую я когда-то оставил у неё по случайности — и не забрал. Думал, давно выкинула. Сердце резко дёрнулось. Ком в горле стал ещё тяжелее.
Закрыл машину. Осторожно взял её на руки — лёгкая, тёплая. Зашел в лифт. Вышел с лифта. Достал из сумки ключи, подобрал нужный. Дверь щёлкнула. Квартира — знакомая, но всё равно чужая. Темно, пахнет её духами.
Прошёл в спальню. Постель смятая. Осторожно положил её. Снял с неё каблуки, поставил сумку в угол. Она что-то пробормотала — неразборчиво, но я уловил своё имя. Или показалось?
Я застыл. В памяти — сцены: как мы целовались на кроваьи, как она кричала мое имя... Всё накрыло.
Хотел остаться. Реально хотел. Просто лечь рядом и закрыть глаза. Но не могу.
Я развернулся, молча вышел в коридор, закрыл за собой дверь. Щёлкнул замок.
Только когда оказался внизу на улице, понял, что до сих пор сжимаю в кулаке её ключи.