5.
Комната была залита мягким золотым светом, пробивающимся сквозь полупрозрачные шторы. Часы на тумбочке показывали 16:58. На кровати — разбросанная косметика, плойка, туфли, два платья на вешалках. Всё вокруг — как перед премьерой спектакля, где я — главная звезда.
Я стояла у зеркала. Пышные локоны аккуратно уложены, несколько прядей кокетливо спадали на лицо. Макияж — точный, чёткий, алые губы — как выстрел. Стрелки на глазах вывели форму так, будто я глядела дерзко даже без слов. Ресницы поднимались к небесам, а взгляд мог сбить с ног любого.
Платье — короткое, синее, идеально облегающее фигуру. Оно сидело на мне так, как будто было сшито под заказ: подчёркивало талию, обтягивало бёдра, и грудь… торчала гордо, будто знала, какой эффект произведёт. Я провела пальцами по подолу, поправила плечики.
На ножках — белые каблуки с завязками, аккуратно обмотанными вокруг щиколоток. Они казались хрупкими, но шаг в них был уверенный. Лак на ногтях совпадал с помадой. Последний штрих — белая сумочка через плечо, лёгкая и стильная.
Я крутанулась перед зеркалом, бросив на себя взгляд с холодной ухмылкой. Готова. Сегодня я выглядела так, будто вышла не на вечеринку — а на месть.
Вышла в гостиную. Там, сидя на диване, скучала Кристина. Она подняла глаза — и на лице её моментально появилась гримаса восхищения.
— ДА ЛАДНО?! — крикнула она, вставая. — Ты серьёзно?! Альбина, ты что, собралась устроить похороны его нервной системе?!
Я расправила плечи.
— Если у него там ещё что-то осталось — пусть дрожит.
Кристина обошла меня по кругу, как стилист перед показом.
— Синие платья — это ты специально, да? Цвет надменных королев. Грудь — на месте. Волосы — богиня. Эти губы… да ты чисто перфект.
Я фыркнула.
— Он пожалеет.
— Он уже должен быть на полу, Альба. Ты выглядишь как проклятие его вечера.
— А ты — моя команда поддержки, — усмехнулась я. — Пошли. Пора устроить им шоу.
Кристина подняла ключи.
— Клуб ждёт. И он тоже. Только он ещё не знает.
Мы вышли, а дверь за нами щёлкнула как затвор.
Десять тысяч. Купюры лежали в тонком белом конверте, перевязанные золотистой ленточкой. Я понятия не имела, что подарить Федуку — звезда, рэпер, тусовщик… да у него, наверное, всё уже есть. Но идти с пустыми руками? Не по мне. Решила: лучше деньги, чем тупой подарок с AliExpress. Тем более, я — не просто гостья, я взрыв среди огней.
---
Мы с Дашей и Ирой встретились уже у входа в клуб. Дашка, как всегда, была в чёрном — короткое платье, каблуки, волосы уложены на бок. Ира — в нюдовом комбинезоне и с глазами, накрашенными так, будто она сейчас на красную дорожку пойдёт. Все красивые. Все заряженные. Но я — я знала, что сегодня на мне главный свет.
На входе охранник что-то проверил в списках, нас сразу провели через боковую дверь — обычным смертным туда нельзя. Закрытая вечеринка, всё-таки. Людей было немного: в основном знакомые артисты, блогеры, кто-то из модной тусовки. Столы низкие, свет тусклый, всё будто в дымке. Музыка — лёгкий ло-фай, ещё не началось основное.
Мы прошли мимо двух диджеев и заняли столик ближе к краю зала. Кристина, уверенная как будто это её праздник, рухнула на диван и кинула взгляд куда-то за мою спину. Замерла.
— Альбин, не поворачивайся. Он там.
Я сжала ремешок сумочки.
— Кто он? — спросила тихо, хотя уже знала ответ.
— Ну... он.
Конечно, я не послушалась. Повернулась. И чуть не перестала дышать.
Он был там.
Без очков. Его лицо было открытым — красивое, даже слишком. Губы чуть приоткрыты, как будто он только что что-то прошептал. Белая майка обтягивала его торс, а шорты с военным принтом открывали тату на ногах. Но больше всего — татуировки на руках, плечах, шее. Как я вообще не заметила их в ту ночь? Всё тело было покрыто рисунками, будто каждая история его жизни была записана прямо на коже.
И он тоже увидел меня.
Наши взгляды встретились. Один миг. Он узнал. Конечно, узнал.
Я резко отвернулась, сердце забилось, как сумасшедшее. Сделала вид, что смотрю в телефон. Ира придвинулась ближе:
— Пиздец ты дура, — прошипела она. — Просто гений маскировки. “Не поворачивайся” — и ты сразу разворачиваешь башку на сто восемьдесят.
— Да я не… Я просто… — запнулась я, пытаясь отдышаться. Взгляд дрожал.
— Он увидел тебя, Альбина, — спокойно сказала Кристина. — И, по-моему, это была не просто встреча глазами. Он прям выпрямился. Словно током ударило.
Я молчала. В голове гудело. Мысли скакали: он узнал? хочет подойти? жалеет? помнит? жалею ли я сама?
Чтобы отвлечься, я достала телефон.
— Сделай фотку, Крис. Быстро. Типа я спокойная и красивая.
Кристина усмехнулась и подняла камеру. Я села боком к объективу, одна нога — на носочек, локоть на колено, губы полуоткрыты, взгляд в сторону. Фон — мягкий свет, дымка, музыка.
— Офигенно, — сказала она. — Тебе срочно надо выложить это. Пусть думает, что ты даже не заметила.
— Пусть думает, что я забываю лучше, чем он помнит, — пробормотала я.
— Альбина, — вставила Ира, — но если он подойдёт, мы уходим?
Я посмотрела на них. Потом — на светящийся бокал с шампанским передо мной. Взяла в руки. Сделала глоток.
— Нет. Я никуда не ухожу. Пусть сам уходит, если что.
И мы остались. Под светом. Под взглядами. В ожидании чего-то, что обязательно должно было случиться.
Толпа становилась всё плотнее, свет мелькал как в каком-то бешеном калейдоскопе, заливая лица то красным, то синим, то зелёным оттенками. Воздух был густой от запахов алкоголя, парфюма, дыма и чего-то сладковатого, возможно, кальяна. Звук гремел в груди, отдаваясь в рёбрах, музыка шла волнами, то разгоняя танцующих, то наоборот, будто бы тянула их назад.
Федук стоял на мини-сцене, окружённый девчонками в коротких платьях, будто специально отобранных по какому-то неведомому глянцевому кастингу. Он держал в одной руке бокал, в другой микрофон, что-то говорил или пел, неважно — его голос сливался с общей атмосферой. Он поймал наш взгляд, когда мы поднимали за него бокалы, кивнул и как будто улыбнулся.
На танцполе всё смешалось — лица, голоса, блеск глаз, запахи, тела. Ира уже была прижата к какому-то высокому парню с зачесом, они смеялись и терялись в музыке. Девочки болтали у стены, что-то снимали на телефон, кто-то из них махнул мне рукой, но я не успела ответить — ко мне подошёл какой-то парень.
Он двигался уверенно, не спеша. Встал рядом, не спросив ничего, положил руки мне на талию, и мы начали двигаться в такт басам. Я не обернулась, не взглянула, только чувствовала его — его тепло, запах парфюма и лёгкий нажим пальцев. Танец был тесным, немного медленным, хотя музыка била жёстко. Он подался вперёд, губами коснулся моего уха, и прошептал с нахальной полуулыбкой:
— Не хочет ли такая красотка пойти со мной в тихое место?
Я развернулась слегка, чтобы сказать ему прямо в ухо, с интонацией ледяной и точной:
— Не разгоняйся, мудак.
Затем шагнула в сторону, оттолкнув его руки, и резким движением скинула волосы назад, будто стряхнула с себя всю эту липкую пошлость. Он остался стоять, явно не ожидая такого ответа.
Я пошла к бару, будто ничего не случилось, в голове играл бит, а внутри — лёгкое чувство власти.
Бар был ярко освещён неоном, пахло алкоголем, лаймом, чем-то липким и сладким. Я облокотилась на стойку, чувствуя, как каблуки слегка врезаются в ступни, но кайф был сильнее — музыка давила на грудную клетку, кровь шумела в ушах, а в голове уже плавало.
— Виски с колой, — сказала я бармену, не отводя взгляда от толпы.
Стакан появился почти сразу. Я сделала один глоток — крепко, тепло, горло сжало, и тут же запила колой. Потом ещё один. Потом ещё. Пьяный разум быстро нарастал, всё казалось как в фильме — слишком яркое, слишком быстрое, слишком красивое. Танцы сливались в одно движение, лица — в один бесконечный образ.
И тут — я его увидела.
Лёша. Его невозможно было не заметить. Он стоял у стены, полуулыбка на губах, взгляд прикрыт, руки в карманах. А перед ним — какая-то девка. Рыжая, в мини, с открытой спиной. Она тёрлась задом об его пах, вызывающе, вульгарно, как будто специально. Он не отталкивал, наоборот — смотрел на неё с ухмылкой, будто ему нравилось. Он даже наклонился, что-то сказал ей, и та засмеялась в ответ.
Фу. Просто мерзость.
Не думая ни секунды, я резко двинулась к ним. Шаги в каблуках звучали чётко, как удары сердца. Он увидел меня только тогда, когда я подошла вплотную. Я схватила его за руку, выдернула из объятий этой дешёвки и потащила сквозь толпу. Он не сопротивлялся, шёл за мной, но видно было — удивлён. Мы зашли в полутёмный угол, где почти не слышно было музыки.
— Значит так, да?, — выплюнула я сквозь зубы, прижавшись к нему, чтобы перекричать басы, — Мы с тобрй трахались, а потом ты просто смылся. Ни слова, и звонка!
Он моргнул, отступил на шаг и сложил руки на груди.
— Послушай, — начал он, спокойно, будто ему это уже надоело, — мне это не надо. Я вообще не понимаю, чего ты хочешь. Ты слишком маленькая для меня. Ты мне в дочки годишься.
Я отступила на шаг, почувствовала, как во мне что-то хрустнуло.
— И что? — выпалила я. — Любви все возрасты покорны. Тебе что, паспорт мой показать?
— Дело не в паспорте, — он усмехнулся, — а в том, что я не хочу. Это было... Ну, просто ночь. Зачем ты придумываешь из этого роман?
— Потому что ты сам это начал! Ты сам ко мне лез! — голос начал дрожать. — Ты тогда говорил, что я особенная!
— Все они особенные. Пока не наступает утро, — бросил он, и его глаза стали холодными.
Он развернулся, не дожидаясь ответа. Просто пошёл прочь, как будто ничего не было. Как будто я — пыль на его пиджаке.
— Самовлюблённый мудак! — крикнула я ему вслед, настолько громко, что несколько человек обернулись.
Он не остановился. Не обернулся. И не пожалел.