7
После триумфального концерта, который стал настоящим прорывом для группы "Black", поток предложений о выступлениях хлынул со всех сторон. Мефелис, не теряя времени, принялся за работу, планируя новые туры и записывая новые треки. А значит, репетиции стали ещё более интенсивными, порой растягиваясь до поздней ночи.
Соник, вопреки своему обычному стремлению к независимости и избеганию рутины, полностью погрузился в мир музыки. Он оказался на удивление дисциплинированным и преданным своему новому делу. Каждый удар по барабану, каждый новый ритмический рисунок приносил ему невообразимое удовольствие. Он был полон энергии, но теперь его энергия была направлена не только на спасение мира, но и на создание чего-то прекрасного.
С каждой репетицией связь между Соником и Шедоу становилась всё глубже. Их басовые и барабанные партии сплетались в единый, мощный пульс группы. Шедоу, обычно такой отстранённый и замкнутый, стал мягче по отношению к Сонику. Он больше не просто давал указания, а иногда ловил себя на том, что сам с удовольствием слушает, как Соник импровизирует, а затем с лёгкой ухмылкой предлагает, как можно улучшить получившуюся мелодию. Соник, в свою очередь, начал видеть в Шедоу не просто соперника, а старшего брата, который хоть и суров, но искренне заботится и поддерживает. Их взгляды, переброшенные через барабаны и бас-гитару, говорили больше, чем слова. Между ними возникло нечто вроде негласного взаимопонимания, основанного на общем пристрастии к музыке и чувстве ритма.
Однажды, во время особенно долгой и изнурительной репетиции, группа работала над новой, очень сложной композицией. Часы пролетели незаметно. Мефелис, довольный проделанной работой, наконец объявил:
— Хорошо, на сегодня хватит. Давайте сделаем перерыв, а потом решим, когда встретимся в следующий раз.
Сильвер устало кивнул, откладывая гитару. Мефелис потянулся, разминая шею. Шедоу, как всегда, выглядел невозмутимым, но его движения были чуть медленнее, чем обычно.
Все разошлись: Сильвер пошёл за водой, Мефелис проверял что-то на своём телефоне. Шедоу решил немного прогуляться, чтобы проветриться. Спустя примерно пятнадцать минут Мефелис и Шедоу вернулись в репетиционный зал.
Они увидели необычную картину. Сильвер уже сидел на диване, попивая воду. А Соник… Соник так и не покинул свою барабанную установку. Он сидел, склонив голову, одна рука покоилась на рабочем барабане, другая свисала, сжимая барабанную палочку. Его синие иглы были слегка растрёпаны, а на лице читалось полное умиротворение. Он просто уснул. Прямо за барабанами.
Мефелис сначала удивился, а затем тихо рассмеялся.
— Ну надо же! Наш Ритм-Еж наконец-то остановился. Кажется, он и во сне слышит ритмы.
Шедоу замер, его взгляд был прикован к спящему Сонику. Он ожидал увидеть его вечно бодрым и полным сил. Видеть его таким… уязвимым и безмятежным было чем-то новым. Он подошёл чуть ближе, его обычно суровое выражение лица смягчилось. Уголки его губ едва заметно дрогнули. Его взгляд задержался на мирно сопящем еже, обнимающем свою любимую установку. Это было… удивительно. И да, невероятно умилительно. Для Шедоу, который редко испытывал подобные эмоции, это было откровением. Соник, даже во сне, был связан с музыкой.
— Не будем его будить, — тихо сказал Шедоу, его голос был необычно мягким. — Ему нужно отдохнуть. Он заслужил.
Мефелис посмотрел на Шедоу, заметив редкое выражение в его глазах, и с понимающей улыбкой кивнул. Они оба знали, что Соник не просто нашёл своё место в группе. Он нашёл часть себя, которую не смел признать, пока Шедоу не указал ему на неё. И теперь эта часть была такой же неотъемлемой, как и его скорость, такая же важная, как и его героизм. Она просто мирно спала, обнимая барабаны.